Должна ли Россия стать технологической сверхдержавой?

Мы не достигнем стремительного роста к Рождеству,
но, если будем толкать в правильном направлении,
значительно улучшим результаты.
Парадокс Стокдейла

Россия имела проблемы в экономике на протяжении всей своей истории. Иногда это объясняли холодным климатом, иногда многочисленными войнами, иногда национальным менталитетом. В то же время на земном шаре имеются страны с холодным климатом, принимавшие участие в войнах и обладающие неплохой экономикой. Менталитет важен, но не сам по себе, а по тому влиянию, который он оказывает на производительность труда. Производительность труда в отраслях с высокой добавленной стоимостью – вот фактор, определяющий экономическое положение страны и уровень жизни населения в современном глобализованном мире.

С производительностью труда в России проблемы были всегда. Российские промышленники в царские времена мучились вопросом «как заставить русского мужика хорошо работать?». Ведь в феодально-крепостническом обществе, равно как и в рабовладельческом, эти вопросы решались грубым принуждением, но в условиях крупного машинного производства такие подходы не «прокатывали». Труд становился более квалифицированным, а, следовательно, требовал свободного мотивированного работника. Иосиф Сталин подошел к этому вопросу с предельной большевистской прямотой: «не хочешь – заставим!». В результате была проведена индустриализация, вырыты каналы, даже запущены космические корабли, но создать эффективную экономику все равно не получилось: производительность труда оставалась низкой, все результаты достигались лишь большими затратами.

Так мы и подошли к 1980-ым с низкой эффективностью и высокими военными расходами. Поэтому Рональду Рейгану не составило особого труда разрушить СССР без единого выстрела, только увеличив военные расходы. В СССР увеличивать уже было нечего. Попытки отлавливать отлынивающих от созидательного труда граждан в кинотеатрах и борьба с пьянством результата не дали. (По нашим оценкам совокупная производительность труда в промышленности в СССР и России, в среднем, была, да и остается, примерно в 10 раз ниже, чем в наиболее развитых странах мира). После открытия границ на российский рынок хлынул поток импортной продукции, конкуренцию которой отечественная промышленность составить не могла, даже в условиях дешевого рубля. Именно низкая производительность и, как следствие, неконкурентная продукция, а не разрывы технологических связей, как принято считать, и послужила причиной развала отечественной промышленности. Если есть возможность сбыта продукции, то люди и предприятия найдут возможность ее производить даже в неблагоприятных условиях, чему подтверждением являются различные виды незаконной деятельности.

В 2000-х небывалый рост цен на сырьевые ресурсы привел к росту уровня жизни в России, но производительность труда в промышленности не увеличилась. По оценкам Министерства экономического развития, производительность труда в ракетно-космической промышленности России в 2008 году была ниже, чем в США в 33 раза!

Причины низкой производительности труда

Вот здесь стоит вспомнить о национальном менталитете. В среде экономистов говорить о связи между экономикой и национальными особенностями населения считается неприличным. Политкорректность прежде всего. Однако если посмотреть на карту мира с позиции производительности труда и экономического развития, то четко выделяются кластеры стран, обладающих близкой культурой и пришедшие к схожему экономическому результату. Все экономически развитые страны расположены в Северной и Центральной Европе, либо имеют большинство населения – выходцев из этих регионов, а также в Юго-Восточной Азии. В этих регионах практически нет бедных стран, за исключением стран, скованных феодально-клановыми отношениями, мешающими развитию. Феномен азиатских стран показывает, что как только такие оковы спадают, то страна уверенно идет в группу развитых стран. Сейчас по этому пути активно идет Китай. В то же время в остальном мире промышленное развитие явно пробуксовывает, хотя используются различные экономические доктрины (от либеральной до плановой экономики) и политические системы (от тоталитарных монархий до демократических государств), а экономисты лихорадочно ищут причины неудач.

Что же кроме части Европы и ЮВА в мире живут ленивые люди? Дело тут не в лени. В каждый исторический момент времени богатство создается определенными ключевыми технологиями, формирующими технологический уклад. Начиная с промышленной революции середины XYIII века, такими технологиями являются крупные машинные технологии, обладающими тесными технологическими связями со смежными производствами и требующими от работающих определенных качеств (например, способность к скучному, монотонному труду). Видимо обладание такими качествами и определяет технологические преимущества общества в определенный исторический момент. Современные технологии не дают права на ошибку: если в индивидуальном хозяйстве подоить корову можно и на час позже, то на крупном предприятии опоздание на 10 минут приводит к системному сбою.

Когда мы будем богатыми?

Одним из распространенных заблуждений является убеждение в том, что люди могут работать более производительно в случае более высокой (или более справедливой) оплаты труда. Это все равно, что считать, что посредственный футболист сможет играть на уровне мировых звезд, если ему платить десятки миллионов долларов в год. С помощью высокой зарплаты можно лишь привлечь более производительных в определенной сфере сотрудников, что и делают менеджеры футбольных клубов и менеджеры компаний. Мудрые руководители уже давно поняли, что никакие системы мотивации не работают и полагаются только на отбор правильных людей.

Как-то я беседовал с руководителем одной довольно успешной компании. На мои попытки «очернить» трудовой ресурс он ответил довольно резко: «Не бывает плохих сотрудников, бывают плохие руководители!». Я попросил его подробнее рассказать о системе менеджмента на предприятии. Выяснилось, что на его предприятии внедрена жесткая система ключевых показателей, и сотрудников, не показывающих необходимых результатов, попросту увольняют. Вот почему не бывает плохих сотрудников! А куда, разрешите спросить, прикажете идти уволенным? К нашим смежникам? Так мы же сами потом будем их продукцию покупать. С позиции государства такие рецепты бесполезны, поскольку надо трудоустраивать и менее производительных сотрудников. Хотя человек, непроизводительно работающий в одной сфере, может раскрыть свой талант в другой.

Надо заметить, что неконкурентоспособность трудового ресурса в сфере ключевых технологий отнюдь не делает этих людей «плохими». Например, угрюмый и скупой передовик производства в жизни может быть гораздо менее приятной личностью, чем общительный весельчак – нарушитель трудовой дисциплины. Более того, отставание в экономическом развитии не мешает людям быть счастливыми. Так, по некоторым рейтингам, самые счастливые люди живут в латиноамериканских странах, а количество самоубийств высоко и в развитых странах.

В среде экономистов существует мнение, что с изменением структуры ключевых технологических процессов россияне могут оказаться более конкурентоспособными. Например, сейчас промышленные технологии уступают место производству услуг (в развитых странах доля услуг в объеме ВВП доходит до 80%). Автоматизация все более проникает во все сферы производственной деятельности, делая технологии менее зависимыми от человека. Может быть, в таких условиях эмоциональные латиноамериканцы и русские окажутся более востребованными? Хочется на это надеяться.

Что делать сейчас?

Но что же делать сейчас, если мы неконкурентоспособны практически во всех сферах производства, а хотели бы быть не только счастливыми, но и богатыми? Тут на помощь приходит экономическая теория. Еще в начале XIX века Давид Рикардо развил теорию сравнительных преимуществ, согласно которой страна может найти свое место в международном разделении труда, даже если не обладает абсолютными преимуществами. Так, если страна Б делает подковы в 20 раз менее производительно, чем страна А, а ведра всего в два раза менее производительно, то ей надо делать ведра и торговать со страной А. Стране А в свою очередь выгодно делать больше подков и покупать ведра у страны Б. Феномен международного разделения труда способен повысить уровень жизни во всех странах за счет общего роста производительности труда. Необходимо только определить, что делать, а что лучше не делать, то есть, определить «промышленную политику» государства.

Что же является нашими «ведрами»? Точно не электронная промышленность. Даже во времена СЭВ советские руководители старались размещать предприятия электронного машиностроения в странах восточной Европы, Прибалтике, чувствуя, что скучный, монотонный, мелкомоторный труд не свойственен широкой русской душе. Кроме того, электроника не дает право на ошибку – любое мельчайшее нарушение технологии сразу приводит в негодность все устройство. В отличие от этого, плохо сделанный автомобиль, например, будет скрипеть, но ехать. Неудивительно, что электронная промышленность в нашей стране умерла с развалом СССР и открытием границ практически мгновенно. (Речь идет о массовом производстве, узкие разработки, основанные на научных достижениях, особенно связанные с оборонным комплексом, конечно, существуют, хотя и не отличаются высокой эффективностью.) В то время как отечественное автомобилестроение все еще пытается произвести конкурентную продукцию.

Учитывая, что основной проблемой на пути к созданию эффективного производства является трудовой ресурс, логично предположить, что перспективно развивать капиталоемкие, особенно автоматизированные производства, позволяющие нивелировать недостатки трудового ресурса. Крупные международные корпорации давно поняли, что можно построить автоматизированные производства (чаще всего сборочные) практически в любой стране. Гораздо труднее в отсталой технологической среде даются попытки локализации более технологически сложных производств компонентов (предыдущих технологических этапов). В чем здесь дело? Почему нельзя автоматизировать эти процессы? Еще в советское время делались попытки внедрить в производство импортные высокоточные автоматические системы производства сложных деталей. Такие попытки всегда наталкивались на, казалось бы, незначительные детали: то температура окружающей среды была на два градуса выше, чем положено, то возникали колебания электроэнергии, то рабочие закурили в неположенном месте. В результате необходимая точность обработки, предусмотренная оборудованием, не достигалась. Другими словами, производство высокоточных компонентов, а именно такие используются в современных технологиях, обеспечивая высокое качество конечной продукции, очень чувствительно к среде. А обеспечить качество среды в наших условиях – дело практически безнадежное. В то же время сборочные, так называемые «отверточные» технологии менее чувствительны к небольшим отклонениям. Наконец, гораздо проще нивелировать влияние отсталой среды небольшим предприятиям, обладающим короткой технологической цепочкой от сырья до готовой продукции.

Нам надо перестать считать себя технологической супердержавой, способной делать абсолютно все, а постепенно шаг за шагом определять конкурентоспособные производства. Существуют же успешные предприятия. Жизнь гораздо мудрее экономистов-теоретиков и отвергает все нежизнеспособное. В этом и заключается суть промышленной политики: определить свои технологические ниши с учетом национальных особенностей и функционирования технологической среды.