Владимир Пирожков: «Интересны проекты из будущего, а не из прошлого»

Однажды в 2007 году в три часа ночи по токийскому времени в номере на 35 этаже, где остановился Владимир Пирожков, раздался телефонный звонок. Звонили из Министерства экономического развития и торговли Российской Федерации. «Оказывается, есть у нас службы, чтобы своих граждан по миру «сопровождать», – говорит Владимир. Телефонный собеседник пригласил Владимира на совещание по проблемам промышленного дизайна в России. Дизайнер Владимир Пирожков к тому времени успел сделать карьеру в Citroen и Toyota. Дальнейший его рост в Toyota был затруднительным, потому что, как формулирует Владимир, он «уперся в потолок из пожилых японцев». Пирожков решил, что предложение интересно. Он приехал в Москву, а затем организовал визит министра экономического развития Германа Грефа в студию Toyota в Ницце, по результатам которого Герман Греф задал Владимиру вопрос: «Поедешь работать в Россию?».

Executive.ru: Что имел в виду Герман Греф? Он пригласил вернуться в Россию вообще или принять участие в конкретном проекте?

Владимир Пирожков: Он сказал, приезжай вообще. В тот момент Герман Оскарович был министром экономического развития, я полагаю, он считал, что нужно собирать в Россию тех, что разъехались по миру. Сейчас за рубежом много русских с очень высокой квалификацией, работающих в лучших мировых компаниях. В этом контексте и было сказано: «Приезжай».

Executive.ru: Вы его спросили, какой проект он имеет в виду?

В.П.: Спросил. Он ответил, что проектов много, и что мы могли бы создать многоотраслевой центр дизайна, где можно было бы делать и железнодорожную технику, и авиационную, и автомобильную, и космические корабли… Когда я приехал, первым проектом был дизайн окраски фюзеляжа самолета «Сухой Суперджет».

Executive.ru: А вы не ощутили недостаточную конкретность предложения «Приезжай вообще»?

В.П.: Ощутил. Я примерно так себе это представлял: я приезжаю как бы в вакуум. Но с большими чиновниками долго разговаривать не получается. Я спросил его, сколько новых моделей Волжский автозавод делает в год? На разработку новых «Калины» или «Гранты» ушло почти 20 лет. А Toyota в тот момент делала 10-15 моделей в год – на разных платформах. Понятно, что Toyota – большая компания, мировой супермаркет, что масштабы работ несопоставимы: то, что Toyota делает – Волжскому автозаводу сложно повторить. Поэтому я спросил, а что делать в России? Греф ответил: «Есть не только «Лада», есть авиация, космонавтика, морской флот, речной флот… Очень много задач». Согласен, сейчас я это вижу: задач действительно много, хотя новых проектов не так много, как должно быть.

Executive.ru: С 2007 года по 2017 вы сотрудничали с «Сухим», РКК «Энергия», «Камовым» ... О каком из этих проектов вы можете сказать, что это действительно была крутая работа?

В.П.: Интерьер космического корабля «Федерация» РКК «Энергия». Это действительно крутой проект, ради которого стоило приехать в Россию, потому что такие работы бывают только в двух странах мира раз в 50 лет. Это то, чем действительно интересно заниматься, тогда как тематика, связанная, например, с импортозамещением, мало интересна. На самом деле мы всегда умели делать что-то по-другому, чем иностранцы: космический корабль был сделан по-другому – был реализован другой подход. Ядерная программа была другая. Мы все это делали со своим драйвом, у этих проектов был иной «изюм». Я уверен, что у России очень большой потенциал именно в проектах из будущего, а не из прошлого.

Executive.ru: Почему вы создали центр дизайна «Кинетика» именно в МИСИС?

В.П.: В МИСИС меня пригласил Дмитрий Ливанов, в тот момент он был ректором института, позже стал министром образования. Он предложил организовать здесь кафедру дизайна. Но я считаю, что создавать кафедру дизайна будет не очень правильно, потому что в России сейчас 176 кафедр дизайна, а дизайна гораздо меньше.

Executive.ru: Почему?

В.П.: Потому что нет промышленности под такие вещи. У нас есть куча дизайнеров, а промышленности, выпускающей конкурентоспособный товар для людей, мало. И это проблема: в России сейчас нет достаточного количества проектов, нацеленных в будущее.

Executive.ru: Вы преподаете в МИСИС?

В.П.: Я – «плавающий преподаватель». В МИСИС я не преподаю, здесь у меня другая задача. Преподаю в «Сколково», в Массачусетском технологическом институте. В Строгановке (МГПХА им. Строганова – Executive.ru) преподаю транспортный дизайн. В Индии, Китае, Европе – инновации и дизайн.

Executive.ru: В чем идея «Кинетики»?

В.П.: Главная идея центра – опытное производство полного цикла. Мы можем собрать любую мечту дизайнера или инженера. Создавая новый объект, они могут здесь воплотить его в количестве от одной до ста штук.

Executive.ru: В какой «степени сырости» может быть его идея на входе?

В.П.: Она может быть достаточно сырой. Мы можем ее «доварить», довести до функционального прототипа. Главное слово здесь – «функциональный». Это будет не просто кукла, но рабочая вещь, первая вещь, которая из цифры превращается в аналоговый объект.

Executive.ru: Можете ли вы помочь автору сделать бизнес-план проекта?

В.П.: Помогаем, потому что зачастую люди не знают даже как составить техническое задание. Мы делаем очень точное техническое задание, после чего создается описание технологических операций, потом составляется смета. Бизнес-план – это немного другое.

Executive.ru: А можете ли помочь клиенту с маркетингом?

В.П.: Заказчиков, кто умеет делать маркетинг, очень мало. Но не всегда в проекте есть маркетинг. Например, какой маркетинг может быть у ракеты, которая летит в одну сторону? Но кое-что сможем подсказать.

Executive.ru: Поскольку эта ракета вылетает за пределы земной цивилизации, видимо, она вылетает и за пределы маркетинга?

В.П.: У нас все заказы не помещаются в традиционные представления. Например, мы вместе с компанией «Нейротренд» работаем над прибором для чтения мыслей тех, кто перенес инсульт.

Executive.ru: Наверное, здесь маркетинг есть, по крайней мере мы можем предположить, скольким людям, потерявшим контакт с обществом вследствие инсульта, может понадобиться этот прибор.

В.П.: Это если посмотреть на прибор только как на средство коммуникации между теми, кто перенес инсульт. А теперь представьте, что это – новый телефон.

Executive.ru: Тогда целевая аудитория расширяется в миллионы раз. А уже есть прототип?

В.П.: Да.

Executive.ru: И уже человек, перенесший инсульт, общался…

В.П.: …с другим человеком, перенесшим инсульт. Это важно, потому что это – люди, запертые в своем сознании. Идея состояла в том, чтобы человек, перенесший инсульт, мог поговорить с другим таким же человеком, который находится в другой больнице. Чтобы они начали общаться хотя бы между собой. Естественно мы можем прочитать на компьютере, о чем они говорят. Естественно, они могут пообщаться и с доктором. Но более интересная задача – дать возможность человеку, который утратил контакты с миром, пообщаться с другим таким же человеком.

Executive.ru: Можно привести примеры проектов из других отраслей в портфеле «Кинетики»?

В.П.: Мы очень внимательно работаем над новыми материалами. У некоторых университетов есть ведущие кафедры, которые занимаются цветными металлами, или наноматериалами, или композитными материалами, или тканями… Эти кафедры могут быть в разных университетах и в разном состоянии. Мы сотрудничаем с ведущими кафедрами нашего университета, которые придумывают новые материалы. Задача состоит в том, чтобы воплотить эти материалы в реальный продукт. Например, одна кафедра создала ткань, которая не горит. Они придумали костюм пожарного, в этом костюме можно зайти в пространство с температурой до 1200 градусов. Это очень круто. И это очень интересно для МЧС. Мы будем использовать эту ткань для космического скафандра «Луна-Марс» и для экипировок особого назначения.

Другой пример – суперлегкие брони. Они могут быть использованы для глубоководных батискафов, потому что выдерживают колоссальное давление. Такие варианты применения новых материалов идут через наш центр, мы их воплощаем в реальный продукт.

Executive.ru: Сколько людей работает над этим, где вы их нашли, как они пришли в «Кинетику»?

В.П.: Это – сложно выявляемые специалисты, частично приглашенные из других компаний, частично – покинувшие их по тем или иным причинам. Когда мы приглашаем человека, мы должны знать, что он – очень надежный профессионал. Сейчас в «Кинетике» работают 16 человек, многие из которых окончили Бауманку (МГТУ имени Баумана – Executive.ru). Есть, например, специалисты по работе с пластиком, операторы станков с ЧПУ, конструктора, программисты, аналитики и администрация, конечно.

Сейчас мы создаем школу, которую я называю «технологический спецназ». Там будут ребята после МИФИ, Физтеха, Бауманки, ведущих технологических вузов из Томска, Новосибирска. Важно, чтобы люди были яркие, интересные и мечтающие. Мы хотим помечтать с ними не об импортозамещенном насосе высокого давления для нефтяной платформы, а о трехмерном перемещении в пространстве, об антигравитации, о передаче мысли на расстояние. Если у России такие технологии появятся, то насос высокого давления перестанет быть актуальной темой.

Executive.ru: «Технологический спецназ» – это учебный проект?

В.П.: Это учебно-производственный фильтр, который мог бы фильтровать из большого количества талантливых инженеров небольшое количество суперспециалистов, которые решают технологические, по-настоящему инновационные вопросы.

Executive.ru: А на этих людей есть спрос в российской экономике?

В.П.: В 2007 году, когда мы с Германом Грефом затевали историю с многоотраслевым центром промышленного дизайна, был сделан мониторинг промышленности: у кого есть какие проекты на ближайшие 10-15 лет. Тогда мы не набрали много проектов, но сейчас я вижу, что промышленность восстанавливается: созданы технологические мощности. Однако в 2020 году закончится или частично закончится государственный оборонный заказ. Многие предприятия встанут перед вопросом, что они будут производить вместо танков и ракет. Мы в принципе готовы обсуждать эти вещи, потому что мы, в том числе, занимаемся целеполаганием для таких компаний. Мы помогаем создавать технические задания на новые продукты. Вот, например, тот же «Уралвагонзавод» – я уверен, у них сейчас вопрос, что делать после 2020 года.

Executive.ru: Вы имеете в виду, что оборонный заказ закончится в рамках конкретного бюджетного или технологического цикла? Он же не может кончиться вообще?

В.П.: Вам заказали 600 танков, и вы купили станки для их производства. А потом вам заказали шесть танков для поддержания парка. Производственные мощности избыточны. Что вы будете делать со станками и с персоналом? Вам нужно думать на будущее. Есть перспективные проекты, которые мы можем предложить, потому что они имеют колоссальный экспортный и технологический потенциал. Те заводы, которые сейчас заточены на выполнение гособоронзаказа, должны думать об этом, иначе в 2020 году они попадут в технологический провал, потому что у них не будет готового к производству продукта.

Если руководитель завода – человек с целеполаганием, он должен понимать, что будет делать его предприятие в следующие 20 лет: технику для освоения Арктики или Дальнего Востока – снегоходы, болотоходы, а также трактора тяжелые, трактора легкие, технику для приусадебного хозяйства, сити-фермерства и так далее. Делать продукт из будущего, а не из прошлого. Трактора типа «Кировец» больше не так нужны, потому что больше нет таких огромных полей. Фермерские хозяйства менее масштабны, чем советские колхозы.

Executive.ru: Кто из числа россиян, имеющих опыт работы в западных компаниях, которые тоже уперлись в «потолок своих пожилых японцев»?

В.П.: Я не буду называть фамилии, скажу только, что я знаю около 10 человек. Это люди, которые имеют опыт от 10 до 18 лет работы в ведущих технологических компаниях мира.

Executive.ru: В отличие от вас, они будут иметь в России конкретную «точку» для приземления, то есть, находятся в более выгодной позиции?

В.П.: Я это делал специально. Я же был одним из первых, кто уехал. Мне нужны были мои 18 лет, чтобы «прокачаться Западом» и вернуться. Им нужны были их 10-18 лет. Они поехали назад, соответственно, прошли такой же цикл. Но я приехал на пустое место, а сейчас у нас есть центр, который будет магнитом для таких ребят.

Executive.ru: Что будут делать те специалисты из МФТИ, Бауманки, которые попадут в ваш «технологический спецназ», если не найдут себе применения в российской экономике?

В.П.: Уедут за границу. Посмотрите, какая ситуация сложилась, например, в Англии. Английская инженерная школа очень сильная, но инжиниринга там нет, потому что в Англии – финансовая экономика. Они убрали все свое производство в другие страны – в Азию, в Европу, Австралию. Соответственно английские инженеры, которые отучились в Англии и являются гражданами Соединенного королевства, работают во Франции, в Германии, в Италии, в Австралии, в Америке и т.д. При этом английская инжиниринговая школа славится на весь мир, они во всем мире рулят. Реально рулят.

То же самое можно делать и здесь. Почему мы должны говорить, что каждый должен остаться в России? Да, мы должны возвращать наших людей, но мы же не можем их заставить работать в России? Если ему больше нравится жить в Калифорнии – пускай живет! Если мы ему дадим супершколу здесь – это будет его Альма-матер. Я с глубоким уважением отзываюсь об Американской школе, которую сам окончил в Швейцарии.

Я хочу работать на российской территории, я нашел здесь для себя привлекательные условия и создал привлекательные условия для других ребят – кто-то из них останется, кто-то уедет… Мы будем делать свою территорию привлекательной для себя, иностранцев, для тех же английских инженеров, для наших ребят – какая разница? Мы сюда наймем итальянцев, которым сейчас мало платят. Пусть сюда приедут итальянцы, давайте посоревнуемся за рабочие места.

Executive.ru: Последний вопрос – об автопроме. В одном из интервью вы сказали, что для России актуальна идея новой «копейки». Вы продолжаете так считать?

В.П.: Да. Все это будет, причем, в ближайшее время. Пресса всегда хочет увидеть результаты прямо сейчас. Посмотрите, что делает Горьковский автозавод. 10 лет назад их спасательным кругом была «Газель», а теперь появились «Газель Next», «ГАЗ-он Next», «Урал Next», которые вполне конкурентоспособны не только на внутреннем, но и на международном рынке. Они не просто взяли разработки BMW или Mercedes, а сделали аутентичный российский продукт, который нужен россиянам. Не такой сложный, но очень-очень конкурентоспособный. На основе одной кабины они конструируют разный коммерческий транспорт, это очень грамотная работа. У ВАЗа тоже будет очень большой скачок. Потому что «Веста» и Х-Ray – это совершенно новые автомобили, которые абсолютно меняют культуру качества. У ВАЗа ожидается около 16 новых моделей, в том числе новая «Нива», которая будет называться «Лада 4х4».