Чему должна учить бизнес-школа в период кризиса?

До 2013 года экономика России росла. Росли и компании. Поэтому и бизнес-образование было ориентировано на рост. Ситуация изменилась: экономика притормозила. Чему в этих условиях должна учить бизнес-школа? Собеседник E-xecutive.ru – декан Института бизнеса и делового администрирования Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации (ИБДА РАНХиГС), проректор академии, профессор Сергей Мясоедов.

Executive.ru: Валовый внутренний продукт России перестал расти. Как вы полагаете, эта остановка – надолго?

Сергей Мясоедов: Экономика России сейчас «сидит на двух стульях». Рост или падение связаны с тем, в какую сторону мы будем двигаться. Для того чтобы росла рыночная экономика, в рамках которой работает бизнес-образование, нужно продолжение либерального курса, нужны институциональные реформы. Их надо проводить, чтобы снимать излишнюю нагрузку с бизнеса. Надо убирать дирижистские механизмы. Если мы это не делаем – рыночные стимулы роста не заработают, обновление экономики не наступит и экономического роста не будет. Так считают экономисты либерального толка. Мне, этот подход понятен. И я считаю его верным. Чем быстрее государство снизит свое участие в экономике, чем быстрее мы раскрепостим бизнес, снимем административные барьеры и чрезмерную фискальную нагрузку, тем быстрее мы получим здоровый экономический рост.

Есть второй вариант – мы движемся в противоположную сторону, следуя рецептам экономистов лево-популистского толка. Ставим крест на определенное время на либеральных идеях и пробуем вытянуть экономику методами государственного стимулирования. Такие эксперименты многократно проводились в мировой истории и в Советском Союзе. Не так давно они были повторены в современной Белоруссии.

За счет того, что в тяжелую промышленность (включая оборонную) и в другие отрасли обрабатывающей промышленности вбрасываются весьма крупные дополнительные бюджетные ресурсы (из резерва, либо за счет дефицитного бюджетного финансирования), мы создаем искусственный дополнительный платежеспособный спрос, как на рынках машин и оборудования, так и на потребительском рынке. Ведь искусственный спрос создает рабочие места, и часть денег идет на высокие зарплаты тех, кто будет выполнять государственные заказы.

Этот метод может обеспечить сравнительно высокие темпы экономического роста в течение 5-7 лет. Иногда, даже чуть дольше. Однако чудес не бывает. И затем, как показывает мировая и отечественная практика, государственное вмешательство всегда порождает серьезные экономические проблемы. Если я могу так сказать, тяжёлое «экономическое похмелье» после короткого праздника. Резко взлетает инфляция. Ненужной продукцией затовариваются склады. (Это то, что случилось в Белоруссии пару лет назад, после короткого периода искусственного экономического роста). В попытке обуздать инфляцию государство повышает ставку по кредитам, делая деньги более дорогими для бизнеса. Деловая активность на свободном рынке еще более падает. В этих условиях государство оказывается перед выбором: либо резко сворачивать вливание денег в экономику, либо регулировать цены. А регулировка цент – это всегда предвестник дефицита товаров или услуг в регулируемых сегментах рынка.

Полагаю, через два-три месяца будет понятно, идем ли мы по либеральному или дирижистскому пути. Очень рассчитываю, что мы не забудем советского опыта и в очередной раз на грабли жесткого дерижизма не наступим. Однако, следует отметить, что после принятия решения о пути развития в том или ином направлении появится надежда ускорения экономического роста. Сейчас же мы замерли в середине. А это еще хуже: продолжается стагнация, которую постепенно сменяет рецессия. Это – тоже не годный вариант. Потому что в теории менеджмента есть золотое правило – лучше неправильное решение, чем отсутствие решения.

Executive.ru: Какие секторы российской экономики находятся в лучшем, а какие - в худшем положении в условиях рецессии?

С.М.: Это далеко не первая рецессия, которую наблюдает мир. Известно, что в периоды экономических спадов лучше всего себя чувствуют около государственные отрасли: те, которые финансируются из бюджета. Потому что как бы ни провалился рынок, они имеют более-менее, - пока в бюджете есть деньги - надежный источник финансирования. Если же мыслить в категориях открытого рынка, то в условиях сильных рецессий лучше всего чувствуют себя те отрасли, которые ориентированы на первичный потребительский спрос, связанный с предметами первой необходимости. Я могу предположить, что в это число входят такие отрасли российской экономики как пищевая промышленность, производство товаров для детей, производство лекарств и медицинской продукции. Мы можем не поехать на Кипр, но мы сделаем все, чтобы обеспечить своих детей и вылечить бабушку.

Executive.ru: Как обстоятельства, о которых мы говорим, влияют на учебный процесс в бизнес-школе, например, на преподавание предмета «Стратегический менеджмент»?

С.М.: Самым непосредственным образом. Есть замечательная фраза в «Алисе в стране чудес» Льюиса Кэролла – Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте. В период кризиса и рецессии для того, чтобы стоять на месте, нужно бежать еще быстрее, потому что рынок начинает сужаться. Раз рынок начинает сужаться – потребительский спрос достанется тем, кто бежит быстрее других. И кто понимает, в каком направлении надо бежать, чтобы в наибольшей степени подстроиться под интересы своих клиентов. И тем, кто будет бежать быстрее – удастся, скорее всего, если не сохранить обороты, то увеличить долю рынка. На которой они отыграют потери по оборотам через несколько лет.

Рецессия – конечна, через несколько лет после спада всегда наступает подъем. В связи с этим я могу сказать, что все серьезные бизнес-школы дополняют свои ключевые рыночные предметы, включая курс стратегического менеджмента, элементами, связанными с антикризисным управлением. Научным консультантом Института бизнеса и делового администрирования является Ицхак Кальдерон Адизес, автор знаменитой концепции жизненного цикла организации, который накладывается на жизненные циклы общества и экономики. В рамках этой концепции мы каждый год пересматриваем наши предметы: преподавание должно быть синхронизировано с циклами экономики. Инвестиции в знания долгосрочны, но знания должны быть фокусированы на сегодняшних потребностях. Если вы посмотрите публикации нашего института периода 2008-2009 годов, то найдете довольно подробное описание того, как мы это делали. Сейчас, судя по всему, страна входит в аналогичный период, поэтому мы опять пересматриваем программу, и эти изменения будут отражены на нашем сайте и в публикациях института.

Executive.ru: Запрос на обновление программы исходит от слушателя или школа работает на опережение и сама инициирует обновления?

С.М.: Процесс происходит диалектически: взаимодействуютдве стороны. Вообще, воздействие кризисов на бизнес-образование в мире довольно любопытно. Многолетние международные наблюдения показывают следующие закономерности. В период экономического подъема наборы в хорошие бизнес-школы обычно растут. В период серьезных экономических спадов – наборы тоже растут (люди ищут ответы на острые вопросы). В период стагнации, когда экономика топчется на месте – наборы бизнес школ начинают также стагнировать или падать. Бизнес школа всегда чувствует экономический цикл вместе с бизнесом. Ведь, называя вещи своими именами, бизнес-школа является специфическим, но, тем не менее, рыночным предприятием. Продукция, которую она продает на рынке, - долгосрочные образовательные услуги, ориентированные на вполне определенную клиентскую группу. Если бизнес-школа серьезная, если она хочет сохранить рынок, если она хочет не потерять долю рынка, а увеличить ее после окончания рецессии, она должна идти навстречу слушателям и сама предлагать новые курсы, новые подходы или новую расстановку акцентов в рамках существующих курсов, чтобы наши клиенты могли встретить вызовы кризиса. Это одна сторона дела.

Другая сторона – бизнес-школа не может без помощи клиентов и без их предложения и подсказки ощутить все их потребности, потому что бизнес сейчас работает в условиях VUCA, как говорил на Гайдаровском форуме в январе 2014 года Майкл Пейдж, проректор по учебе Bentley University. VUCA – это Volatility, Uncertainty, Complexity, Ambiguity (Волатильность, непредсказуемость, сложность и двусмысленность. - E-xecutive.ru). Причем все сразу.

Иначе говоря, менеджеры работают в условиях возрастающего хаоса. Мир меняется, идут сложные политические, экономические, социальные процессы, производство глобализируется, переносится из одной части мира в другую, одни страны переходят в постиндустриальную фазу, другие стремятся сохранить традиционные уклады… Все эти явления переплетаются и крайне затрудняют прогнозирование. Готовых рецептов ни у кого нет. Предсказать развитие экономики на основе устоявшейся экономической теории становится все более трудно, практически невозможно. Менеджменту приходится идти как через трясину, осторожно нащупывая место для следующего шага. И вместе с бизнесом ищет бизнес образование, собирая по крупинкам и обобщая последний опыт, принося его в аудитории.

Executive.ru: Как происходит эта корректировка (поиск места для следующего шага) в ИБДА?

С.М.: Как и в других бизнес-школах, в ИБДА один-два раза в год происходит встреча администрации и преподавателей с референтной группой слушателей и выпускников. В ходе этой встречи мы спрашиваем у них, что нового появилось? Где вы чувствуете наши недостатки? Что бы вы еще хотели увидеть и услышать? Эти встречи дают материал для мозгового штурма, в ходе которого и происходит синхронизация учебного контента с практическими потребностями бизнеса, с особенностями нынешней фазы в развитии экономики страны. Переделываются курсы, в них добавляют новые элементы, по-новому расставляют акценты, вводятся антикризисные элементы.

Executive.ru: Одна из целей, заложенных в программы МВА – идея выхода компании на рынок публичных финансов. Сейчас эта тема отошла на второй план?

С.М. Если мы говорим о коротких программах переподготовки, о тренингах, то тема IPO (система подготовки, техника проведения) отошла на второй план. Если же говорить о долгосрочных программах МВА, которые рассчитаны на долгосрочный кумулятивный эффект и которые, как обычно считается, действует по нарастающей в течение семи-восьми лет после окончания школы, то тема IPO должна сохраниться. Слушатель должен понимать, что это такое, почему компании выходят на рынок публичных финансов, как это реализуется технически, какие выгоды приобретает бизнес. Да, в период рецессии IPO обычно работают очень плохо, рынки ценных бумаг подвержены внезапным скачкам и падениям. Но рецессии проходят.

Executive.ru: А какова судьба академического компонента в бизнес-образовании?

С.М.: Я бы сказал, что экономическая теория актуальна всегда – ее нужно изучать в любые периоды развития экономики, но в привязке к микроэкономике, к управленческой практике. Изучение теории необходимо в том числе и потому, что бизнес-школа не может принять решение за людей, которых мы учим. Решение принимают они. Мы можем попытаться вместе с ними разобраться в механизмах движения мировой экономики и дать им известный инструментарий, с помощью которого они выйдут на те или другие варианты решений. Считаю, что хороший прикладной курс управленческой экономической теории очень важен, потому что на его основе люди будут четче реагировать на происходящее, понимать, что происходит в экономике и принимать тут же адекватные оперативные меры для того, чтобы их компания устояла и не только устояла, но и расширила долю рынка. Хорошая теория и хорошая практика – близнецы-братья. И лучшие бизнес школы, как сказал один гуру российского бизнес образования, отличаются тем, что в них теория всегда глубже, а практика – лучше. Мы в ИБДА к этому также стремимся.