Вы – высокий, а потолок – низкий: Стратегия управления амбициями на предстоящие 12 лет

С инаугурацией нового/ старого/ де факто действующего президента большой политический сезон 2011-12 годов заканчивается. Нравятся кому-то его итоги, или нет, все равно придется с этим жить. Жить, как минимум, шесть, а то и двенадцать лет. Не исключено, что и все двадцать, если изобретут схему, как можно будет «поденсяопинить» на пенсии по окончании очередных двух конституционно возможных сроков подряд.

Народ и власть – это тоже тандем

Если кому и предъявлять претензии, то только разве что только всеобщему избирательному праву. Всеобщее избирательное право в его современном виде – штука очень молодая. Ему отроду всего-то сто лет, что по меркам истории ничтожно мало (прямая демократия всякого рода варварских дружин здесь не в счет). А до этого существовали разного образа цензы – главным образом, имущественный, а также образовательный, сословный, гендерный, расовый, и т.д.

В конце XIX века велась обширным дискуссия о потенциальным рисках введения всеобщего избирательного права, главным аргументом в которой выступало: «Вот, вы сейчас дадите право голоса всем «этим» (нехорошим людям), они вам и навыбирают!» Предполагалась, что только состоятельные и продвинутые люди способны сделать ответственный выбор.

Обсуждать итоги завершившегося политсезона в терминах «выбор быдла», это значит возвращаться на 100-150 лет назад к вопросу об уместности права голоса для всех. Если бы в декабре 2011 года и в марте 2012 право выбирать было бы предоставлено, например, исключительно пользователям социальной сети Facebook по критерию «продвинутости», результаты этих выборов, конечно же, стали бы совершенно иными. Опять-таки, если бы число избирателей ограничили десятью тысячами самых богатых людей России, они бы тоже сделали иной выбор (не исключено, что отличный и от электоральных преференций аудитории Facebook).

Но, увы, все избирательные цензы канули в прошлое (сложно сказать, хорошо это, или плохо), а современная демократия имеет свои маленькие издержки. В тех же США, голоса брутальных «реднеков» (red necks, красношеие, жаргонное название жителей американской глубинки) из Южных Штатов на общих весах всеобщего избирательного права весят столько же, сколько и голоса либеральной профессуры Нью-Йорка. Предпочтительных коэффициентов – например, один голос профессора равен трем или пяти голосам «реднеков» - никто не выстраивает.

Так что прошедшие в России выборы лучше рассматривать как «подлинное торжество демократии». Большинство населения избирает власть, с которой находится в состоянии ценностной конгруэнтности: «Да, ворчим, что воруют, но, ведь, и сами мы не без греха». Административный ресурс, всякого рода вбросы и «карусели», безусловно, имеют место. Но они абсолютно вторичны по сравнению с цивилизационным выбором большинства – «свои» держиморды все равно понятнее и ближе, чем всякие там кикиморы болотные.

Если вообразить совершенно фантастическую ситуацию выборов в Советском Союзе образца, например, 1977 года, где уже вовсю шамкающему и с трудом волочащему ноги Брежневу противостояли бы Сахаров, Солженицын и Буковский (единого кандидата от оппозиции, по понятным причинам, не было бы и тогда), то Брежнев получил бы те же 60 процентов голосов, а его оппоненты - от 5 до 20 процентов каждый.

От деда к внуку: «гайдаровский» тип вертикальной мобильности

Если вернуться от альтернативной истории, которую профессионалы не жалуют, к нашей неулыбчивой реальности, то в сухом остатке остается необходимость приспособления к системе, правила игры в которой сложились за последнее десятилетие, и будут пролонгированы на ближайший десяток лет.

Карьеры в таких инертных системах, как правило, медленны и отличны от героических времен исторических пертурбаций, когда, образно говоря «в шестнадцать лет командуют полками» аки дедушка приснопамятного ельцинского премьера. Конечно, можно завидовать стремительному карьерному взлету в эпоху революций юных наполеоновских маршалов и красных командармов (Тухачевский, к примеру, в свои 25 лет из замкомандира роты шагнул прямо в командующие армией). Опять-таки, из недавней эпохи «лихих девяностых» можно вспомнить тридцатилетних министров гайдаровского правительства и двадцатипятилетних замминистров, а также совсем уж экзотических персонажей вроде «генерала Димы», никогда и нигде не служивших.

Но здесь нужно сразу сделать большую оговорку. Такие переломные эпохи предоставляют большие возможности смелым и инициативным людям, но карьерная благодать просыпается не на всех подряд, а, главным образом, на тех, кто оказывается «в нужное время в нужном месте». Кроме того, такие переломные эпохи обесценивают достижения специалистов, медленно, но верно карабкавшихся наверх и, как большинство людей в современном обществе, вышедших на карьерный пик в 40-45 лет.

К таким людям «эпоха перемен», которую так не жалуют китайские мудрецы и философы, совершенно безжалостна. Старые наработанные компетенции объявляются неактуальными, а овладевать новыми в сорок лет бывает непросто. Так, в начале 1990-х для претендующих на что-то в смысле карьеры требовался хороший английский и знание компьютера – знания и умения, прямо-таки не особо распространенные в недавно почившем Советском Союзе.

Если с овладением базисными навыками работы с компьютером в зрелом возрасте могло быть еще туда-сюда, то браться в сорок лет с нуля за иностранный язык, прямо скажем, еще тот челлендж. Кроме того, на рынке труда во времена радикальной смены системы существует «диктатура молодежи». Так в 1990-е на позиции наемных менеджеров, в том числе на топовые, люди старше 35 лет практически вообще не рассматривались. В 1990-е годы в России сложилась уникальная ситуация, когда самыми богатыми людьми были молодые люди возрастной группы 25-35 лет (для сравнения, на Западе самые богатые – это возрастная группа 50-65 лет, состоявшиеся люди предпенсионного возраста).

Но, опять-таки, быть молодым в России в 1990-е не означало автоматически быть богатым. Наряду с преувеличением «ужасов девяностых», существует миф о «безграничных возможностях девяностых». Согласно ему, если ты был молодым в 1990-е, нужно было быть абсолютно ленивым, чтобы, как говорят за пределами культуры Facebook, «пацан к успеху не пришел». Безусловно, шансы молодых людей в те годы были намного предпочтительнее шансов людей зрелого возраста. Но, ведь, они конкурировали и друг с другом. Кроме того, была масса историй, когда молодые и образованные люди кочевали из одной разорившейся фирмы в другую, им не выплачивали вовремя зарплату, или, вообще, «кидали», они вязли в долгах, и т.д.

Справедливости ради, нужно отметить, что все, кому хватало целеустремленности, в конечном счете, выкарабкивались и сводили концы с концами. Однако на эльдорадо для всех молодых ситуация 1990-х явно не тянула. Быть «в нужное время в нужном месте» – вещь довольно штучная, перстом судьбы указанная и по категории манны небесной, которой хватает на всех, увы, не проходящая.

Шампунь «Карьерный»

Те, кто сейчас жалуется на низкие потолки и неработающие социальные лифты, хотят сочетания высокой карьерной мобильности с гарантиями сохранения существующего рабочего места и регулярных выплат зарплаты. Как говорится в известной присказке, хочется и в хороший рыбный ресторан сходить, и на дерево хвойной породы за кремлевской звездой слазить. Но такие бенефиты из разряда «два в одном» встречаются только в шампунях, а шампуня под названием «Карьерный» на рынок пока не вывели.

Во времена условно называемые «стабильностью» – будь то восемнадцатилетнее брежневское правление, будь то нынешняя эпоха удвоенного, а по итогам выборов учетверенного (по срокам) ВВП – комфорт сохранения уже завоеванных карьерных позиций, обменивается на медленность завоевания новых. Если выражаться высоким горьковским стилем, то это время ужей, а не соколов. Как мы помним, горьковский уж чувствовал себя весьма комфортно, и с соколом меняться местами никак не хотел.

Во-первых, сама логика стабильности подсказывает, что все уже «устаканилось», все на своих местах, острого кадрового голода по топовым позициям нет, а равно нет и необходимости стремительного продвижения зеленой, но амбициозной молодежи, как это бывает во времена радикальных реформ и революций.

Во-вторых, у состоявшихся обеспеченных родителей подрастают дети, на многих из которых природа, увы, отдохнула. А пристраивать их куда-то все равно нужно. Свое все-таки чадо, хоть и бестолковое. Понятно, что никто не будет мучиться абстрактными переживаниями, что, пользуясь накопленным за взрослую жизнь социальным капиталом (связи, влияние) и пристраивая свое ненаглядное «сокровище» на теплое и денежное место, он лишает шансов более достойного кандидата.

Однако сводить все к философии, что если синекуры уже разобраны, то и рыпаться смысла нет, было бы слишком большим упрощением. Да, в эпоху «стабильности» на «генеральские» хлебные должности попасть, действительно, бывает трудновато. Но в «офицерах» и «сержантах» по-прежнему существует огромная потребность. Кто-то же должен воз на себе тянуть! Система нуждается в бесперебойной поставке трудолюбивых и ответственных руководителей среднего звена, чтобы «генералы» чувствовали себя комфортно, когда рапортуют наверх о своих победах и достижениях.

Если кто-то говорит, что расти по нынешним временам «в принципе невозможно», он явно лукавит, как правило, прикрывая свое «лениво». Так было при Брежневе, так обстоят дела и сейчас – без всякого блата и связей вполне реально пройти путь от рядового сотрудника до руководителя группы/лаборатории, а затем до начальника большого отдела, цеха, департамента.

Причем, в основе стратегии успеха могут лежать как знания и умения, так и просто напористость ивысокая энергетика. Если не хватает одного, то бери другим (зачастую, второго вполне хватает). Но чтобы вырасти выше указанного уровня, – если пользоваться военными метафорами, преодолеть дистанцию от «полковника» до «генерала» – нужно пробиться через так называемые «стеклянные потолки», преграды, которых формально, вроде, и нет, но на самом деле они существуют.

Меритократия и колесо фортуны

Как из пяти равно достойных замов выбрать одного кандидата на повышение? Конечно, существуют всякого рода хитромудрые теории ассессмента (assessment), позволяющие выделять ведущие компетенции, сравнивать сильные и слабые стороны кандидатов с прицелом на требования к данной позиции. Но далеко не всегда они применяются на практике даже в самых продвинутых структурах.

У известной писательницы Ольги Славниковой есть интересное наблюдение: из десяти достойных судьба методом случайного тыка выбирает одного и дает ему все и с избытком, в том числе, возможность прыгнуть сразу через несколько ступенек, а остальные девять за свои таланты и трудолюбие вознаграждаются тем, что нужды не испытывают, на хлеб с маслом им всегда хватает, но не более того.

Кроме того, очень важно, чтобы на раннем этапе жизни какой-нибудь «старик Державин нас заметил» и определенным образом благословил. Александр Суворов вспоминал свою первую встречу с Екатериной II во время ее коронации, когда принявшая бразды правления императрица обратила внимание на молодого полковника, приняла его и даже подарила на память свой портрет. Позже Суворов напишет на портрете: «Это первое свидание проложило мне путь к славе».

Ну, и, что еще совсем немаловажно, Суворов был генеральским сыном. Эти два обстоятельства совершенно не умаляют его непревзойденных военных талантов. Но будь Александр Васильевич сыном, например, капитана или майора, и не имей он доступа ко двору, при его талантах дорос бы он, скорее всего, до бригадира (командира бригады) или, быть может, даже до генерал-майора. Однако вряд ли бы стал генералиссимусом.

И сейчас, тем, у кого есть вопросы, почему безвестный отставной подполковник стал сначала заметным деятелем муниципального уровня, затем федерального, а затем и вовсе четырехкратным государем всея Руси, советуем глубоко погрузиться в эзотерические закономерности вращения колеса фортуны. Да, определенными способностями явно не обделен. Но мало ли на Руси способных отставных подполковников? В общем, все несогласные пусть обращаются за разъяснениями туда, в небесную канцелярию.

Опять-таки, интересный нюанс. Несогласные «белоленточники», как правило, работают, не в непрозрачных государственных и полугосударственных структурах, где царит непотизм и кадровый произвол, а в самых что ни на есть современных продвинутых корпорациях, в том числе, западных (типа «креативный класс»). Там, казалось бы, правит бал правильный HR, разработаны KPI (key performance indicators) и, вообще, торжествует меритократия. Поэтому их социальные лифты к «государственному ДЭЗу» уж никак не относятся. Ну, не засылает правительство в конкретные компании тайных злобных инструкций, чтобы данный менеджер Василий Долбило на одной и той же позиции десять лет подряд просидел. Поэтому, все претензии, если они есть, должны быть обращены, скорее, к себе самому.

Хотя, справедливости ради, нужно признать, что и хваленая западная меритократия работает до определенного предела. В крупных международных корпорациях с кадровыми назначениями, как правило, все прозрачно и понятно где-то до уровня директора департамента. Снизу четко видно – кто на себе все тянул, тот обычно и герой.

Начиная же с уровня замдиректоров, генеральных, не говоря уже о руководителях корпорации регионального и глобального уровня, логика кадровых назначений иногда становится менее очевидной. Бывает так, что невольно задаешься вопросом: откуда все эти люди, и почему именно они? Но, согласно неписанным правилам, задавать его вслух считается столь же неприличным, как и интересоваться, каков в точности размер наследства, оставленного коллеге недавно почившей в Бразилии тетушкой, или почему он ездит на дорогой машине при зарплате в 50 тыс. рублей (впрочем, и размер его зарплаты знать тоже неприлично).

В сухом остатке, получается, что среди «жуликов и воров» можно своим горбом дорасти, грубо говоря, до «полковника», а дальше, как судьба распорядится. И среди «меритократов» западного типа – тот же стеклянный потолок, и то же колесо фортуны.

Relax and enjoy

Что делать, если вы старались, а перст судьбы на вас так и не указал? Тут, возможны, различные индивидуальные стратегии. Можно, впасть в депрессию и запить, можно ждать, когда фортуна даст вам второй шанс, а можно последовать мудрому замечанию Сомерсета Моэма, что «life is full of compensations», и попытаться получить удовольствие от эпохи, в которой ты живешь.

Во-первых, эпохи «стабильности» снисходительны к середнячкам, которые имеют в них максимально высокую самооценку. Работодатели знают, что гнобить середнячка по нынешним временам в высшей степени контрпродуктивно. Если он обидится и покинет компанию, то на поиск ему замены уйдет, как минимум, несколько месяцев. 90% вероятности, что найденный кандидат окажется таким же середнячком, но захочет больше денег по сравнению с ушедшим. Плюс еще несколько месяцев понадобится на адаптацию новичка и его интеграцию в команду. В общем, экзерсис со всех сторон абсолютно невыгодный. Так что берегите и пестуйте сотрудников-«хорошистов»! А «крепкий середняк» должен наслаждаться благосклонными к нему временами. При правильном лавировании, он всегда будет чувствовать себя комфортнее, чем кичливые «звезды».

Во-вторых, в инертных системах сильна так называемая «карнавальная культура». Например, во Франции и Италии, где люди годами сидят на одних и тех же должностях и зарплатах, и повышение жалования на 5-10% считается большим карьерным успехом, принято компенсироваться и оттягиваться на шумных многотысячных мероприятиях – забастовках и демонстрациях. Рисуются всякого рода прикольные плакатики, правительство и работодатели подвергаются остроумному поруганию, и бастующие переполняются ощущением собственной значимости. Пар выпускается, а затем все возвращается на круги своя (как в Италии над Берлускони только не стебались – а забавник аж трижды на премьерской должности побывал). С «Болотным почином» аналогичная карнавальная культура, похоже, будет формироваться и у нас.

В-третьих, когда правит бал та самая «стабильность», стираются границы между личным и рабочим временем, причем, явно в пользу личного. При Брежневе у нас была «самая читающая страна в мире» – на работе разгадывали кроссворды, читали и за бесконечными чаями обсуждали прочитанное. Сейчас Россия занимает одно из первых мест в мире по сидению в социальных сетях в рабочее время.

Недовольные ситуацией в стране, в первую очередь, ополчаются на коррупцию - на ставших мемом «жуликов и воров». Да, действительно, среднестатистический российский чиновник склонен к африканских масштабов мздоимству, но и среднестатистический российский работник-менеджер отличается воистину карибским трудолюбием (это к вопросу о «тандеме» между властью и народом). И если что-то менять в стране, то, чтобы что-то действительно закрутилось, нужно начинать не с «них», а с себя. Для рынка труда это означает введение пятидесятичасовой рабочей недели как в Южной Корее и жесткий контроль над производительностью труда, включая закрытие доступа в социальные сети в течение рабочего дня. Вот, только, кто же, однако, из наших вольнодумцев потерпит такой «офисный тоталитаризм»? Гораздо проще руководствоваться философией: «Они украли на миллион, а я назло жуликам и ворам весь день в интернете протупил! Так не доставайся мой светлый ум никому!»

Если отвлечься от экстрима сведения каждого рабочего дня к сидячей забастовке для расшатывания «режима», времена декларативно сурового, но, на самом деле, попустительского авторитаризма, способствуют формированию интересных, оригинально мыслящих личностей. Свободного времени много, а формально строгие, но, в реальности, бутафорские запреты оттачивают ум и стимулируют воображение. Так из недр попустительского авторитаризма итальянского и испанского разлива вышли такие масштабные фигуры, как Феллини и Альмодовар (тем, кто слишком серьезно относится к тому, что сейчас происходит в России, рекомендуется пересмотреть феллиниевский «Амаркорд»).

Неизвестно, выйдут ли из нынешней фрондирующей хипстерской субкультуры свои феллини и альмодовары. Единственно, будет жаль, если 25-30-летние молодые люди потратят предстоящие 12 лет своей жизни исключительно на ожидание того, когда «оковы тяжкие падут, темницы рухнут…» и т.д.

Представим, что дождались. Оковы по прошествии десятилетия или двух, наконец, пали. Дальше что? Всем стукнул сороковник, или около того. С новейшими девайсами уже не «на ты». Такой ресурс, как знание английского, обесценился, поскольку в этой части земного шара в качестве языка делового общения стал преобладать китайский. Отовсюду поджимает нахальная молодежь, обладающая абсолютно новыми квалификациями, и которой совершенно безразлична сентиментальная сага о многолетнем моральном сопротивлении режиму «жуликов и воров».

Можно привести пример из другой эпохи. Люди, которые все 1970-е и 1980-е напролет, занимались сугубо отрицанием режима. Приходили на работу, остервенело пили чай, травили политические анекдоты, читали слепые ксероксы про карате, эзотерику и инопланетян, и пафосно задавали вопрос, когда же эта вдрызг прогнившая система наконец рухнет?

Не прошло и двадцати лет, как пророчество Кассандры сбылось, и Ельцин влез на танк. Сорокалетние носители «фиги в кармане» из советских НИИ стали собирать бутылки, подтаскивать ящики к коммерческим киоскам, устраиваться курьерами и вахтерами в фирмы-однодневки. А также вспоминать, как «при коммуняках» они каждый год в Крым отдыхать ездили. Те, кому повезло с «пятой графой», эмигрировали по этнической линии и сели там на велфер, по прибытии выдохнув громкое «уф». Оставшиеся же оценили по достоинству «вкус свободы», столь радостно и сердечно встретившей их у входа.

В общем, нынешние времена, как и брежневские, при всех своих многочисленных очевидных изъянах, имеет одно явное преимущество – они дают человеку возможность размерено жить и заниматься своей частной жизнью. Южные корейцы и китайцы, работающие по 50-60 часов в неделю, этим похвастаться не могут. Но у всего есть своя цена – и у так называемой «стабильности», и у пресловутого «экономического чуда». И опять, как и в случае с карьерным ростом, тема «два в одном» здесь никак не проходит.

Ну, а если кто-то все же родился «флибустьером и авантюристом по крови горячей и густой», стены ему тесны, и ничего поделать он с собой не может, добро пожаловать на африканский рынок! В предстоящие два десятилетия это будет единственный рынок в мире, растущий с низкой базы космическими темпами. Возможности делания там «быстрых денег» возможно даже превзойдут Россию 1990-х. Но, при этом, не нужно забывать, что выражение «то понос, то золотуха» применимо к Африке – это не просто фигура речи.