В марте Президент Российской Федерации В. В. Путин подписал четыре закона, вносящие поправки в действующее законодательство, по вопросам борьбы с недостоверной информацией и противодействия распространению информации, содержащей оскорбление государства и общества. Появлению законопроекта российское общество должно быть благодарно инициативной группе во главе с председателем Совета Федерации по конституционному законодательству Клишасом. Именно его имя и носит в массах, имеющий эффект разорвавшейся бомбы законопроект — «Пакет Клишаса».
Указанные поправки касаются Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и Федерального закона № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации» и устанавливают алгоритм выявления ложной, оскорбительной информации, а также дальнейшие действия по ее искоренению и ответственности за распространение. Но именно они, а не статья 5.61 КоАП, касающаяся унижения чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме или статьи 319 и 329 Уголовного кодекса Российской Федерации регламентирующие ответственность за оскорбление представителя власти и надругательство над государственным гербом или государственным флагом и даже не статья 152 Гражданского кодекса Российской Федерации – защита чести, достоинства и деловой репутации, вызвали шквал общественного мнения и ярого недовольства.
Прощай, свобода слова?
«Закручивание гаек»? Цензура? Насаждение мнения, угодного власти или же наоборот — защита населения от дезинформации? Имеет ли государство право на защиту и уважительное отношение к своим символам? А самое главное — может ли информация существовать без «фейков»? Эти и еще ряд, по сути риторических, вопросов вызвал «Пакет Клишаса».
Попробуем разобраться в очевидных плюсах и таких же, увы, очевидных минусах изменений.
Начнем с явно положительных моментов. Во-первых, раз уж мы являемся, ну, или нам нравится так считать, частью цивилизованного мира и живем с оглядкой на западных соседей, то им надо соответствовать, особенно в том, что касается правовой регламентации жизни общества. В вопросе ответственности за распространение фейковой информации и оскорбления институтов власти практика западных и восточных коллег достаточно содержательна.
Мировой опыт
Например, в Германии в 2017 году был принят закон NetEnforcementAct, направленный на борьбу с пресловутыми фейками и языком вражды в интернете.
Язык вражды — общее обозначение языковых средств выражения резко отрицательного отношения «оппонентов» — носителей иных религиозных, национальных, культурных или субкультурных ценностей.
Согласно вышеупомянутому закону, крупные интернет-платформы и социальные сети, обязаны удалять «очевидно ложный» контент в течение 24 часов с момента поступления жалобы иначе компаниям грозят штрафы до 50 миллионов евро. А за злонамеренное выражение презрения или оскорбление Германии, ее национальных цветов, флага или герба уголовным законодательством ФРГ предусмотрен штраф или заключение до трех лет. За публичное оскорбление президента и того больше — от трех до пяти. За сознательную диффамацию с целью нанесения ущерба репутации государства или президента санкцией предусмотрено заключение от шести месяцев.
- В Нидерландах публичное оскорбление монарха, его супруги и других членов королевской семьи наказывается штрафом или заключением до пяти лет.
- В Польше за публичное оскорбление президента вам грозит тюремное заключение до четырех лет, а за высмеивание в печати и медиа польского народа, Польской Республики или ее политической системы можно оказаться в местах не столь отдаленных сроком до 10 лет.
- В Канаде за произнесение или публикацию клеветы, заговор с целью подрыва государственной деятельности грозит заключение до 14 лет.
Это далеко не самые суровые наказания за подобные преступления и принятие в России рассматриваемого законопроекта не является ноу-хау, а лишь отражением правового опыта мировых коллег.
Во-вторых, в современном мире, мире, откровенно говоря, невозможном без интернета и социальных сетей, последние все чаще стали использоваться как эффективная среда для распространения ложной информации и политической пропаганды. Порой дезинформация, «вброшенная» через соцсети производит эффект разорвавшейся бомбы и порождает вирусную эпидемию ложной, а иногда и откровенно опасной информации.
Информационный «вирус»
Опасность заключается в том, что ряд официальных и, казалось бы, «проверенных» СМИ уже не раз неумышленно ссылались на сведения, опубликованные в этих аккаунтах, ретранслировали, по сути, не соответствующую действительности информацию, выдавая ее за полученную из проверенных источников.
Ситуация с фейковым информационным полем побуждает правительства ряда ведущих мировых держав, среди которых Китай и Великобритания выявлять и применять правовые санкции, вплоть до уголовной ответственности, к владельцам фейковых аккаунтов, что в свою очередь приводит к внесению изменений в работу алгоритмов интернет-гигантов, таких как Facebook, например. Введенные им изменения, позволяющие выявлять фейковые аккаунты при помощи анализа публикаций пользователей, помогли раскрыть и заблокировать десятки тысяч аккаунтов в одной только Франции и теперь количество поддельных аккаунтов составляет лишь 1% от общего числа пользователей.
Fake или не fake?
Помимо распространения ложной информации, в последнее время популярно создавать и фейковые аккаунты в соцсетях, якобы принадлежащие государственным и политическим деятелям, так например за довольно непродолжительные период времени были выявлены ложные аккаунты, «принадлежащие» депутату ГД Александру Хинштейну, бывшему председателю ЦИК России Владимиру Чурову, Марии Захаровой и фальшивый Twitter-аккаунт министра иностранных дел Сергея Лаврова.
Быть частью мирового сообщества — значит быть частью, чаще всего не подконтрольного никому, информационного поля. С развитием технологий, у человека просто нет шансов жить в информационном вакууме. Имея возможность получать информацию из любых доступных источников становится все труднее отделять ложь от истины и быть уверенным в том, что услышанное или увиденное в СМИ соответствует действительности, именно поэтому общество приходит к выводу о том, что даже для такого, казалось бы сложно поддающегося контролю поля, как «информация», должны быть установлены некие рамки, желательно законодательно закрепленные. Правительства стран-лидеров мирового сообщества, в том числе и России, стараются решить эту проблему, так что принятые поправки однозначно носят положительный характер и имеют своей целью защиту интересов страны и граждан.
Как применять?
Но несмотря на, казалось бы, очевидные положительные моменты и благую цель, существует самый главный вопрос — как установить причинно-следственную связь между распространением недостоверной информации и возникновением последствий, указанных в КоАП и законе? К таким последствия законодатель относит угрозу жизни и здоровью граждан, массовые нарушения общественного порядка, общественной безопасности, прекращение функционирования объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры.
Споры вызывает и сам алгоритм выявления такой информации. Согласно внесенным изменениям, генпрокурор принимает решение о блокировке незамедлительно, но насколько объективным, а главное законным может быть это решение? В отсутствие налаженного механизма быстрой и точной проверки информации на достоверность установить фейк это или правда физически невозможно, к тому же получается, что генпрокурор будет презюмировать достоверность сведений, что повлечет за собой блокировку не только на самом деле ложной информации, но и мнений журналистов, экспертов, версий и прогнозов происходящего.
Сюда же следует отнести и проблему блокировки сайтов, ведь будет происходить блок доменного имени, то есть, говоря простым языком, «слетит» весь сайт, а не конкретная новость или строка, где содержится признанная прокурором ложной информация.
Обратный путь
Помимо прочего, очевидная сложность возникает при последующей разблокировке ресурса, поскольку в отличие от установления запрета доступа к информации обратный путь, увы сложнее. Снятие блокировки проводится исключительно в судебном порядке и бремя доказывания, соответственно перекладывается на распространителя информации, что в свою очередь вынуждает информресурс привлекать экспертов для формирования доказательной базы. Не стоит забывать и о судебных издержках, которые вынужден будет понести истец.
Рассмотрение указанных споров будет происходить в московских судах — по месту территориального нахождения Роскомнадзора и Генпрокуратуры, которые и без того с трудом справляются с нагрузкой. Добавлю, что рассмотрение дела может занять довольно длительный период времени, что пагубно скажется на дальнейшей судьбе медиа-ресурса, ведь судья, рассматривающий дело, должен не только руководствоваться нормативной базой, но и иметь представление о порой неподвластной простому пользователю интернет-терминологии.
Любой законопроект — это «живой организм», претерпевающий ряд изменений в процессе его применения, поэтому в данной ситуации, безусловно, требуется разъяснение Верховного Суда, которого в ближайшее время не ожидается, соответственно количество заблокированных сайтов будет неукоснительно расти, а доступ к информации ограничиваться, ведь порой придумать и «пролоббировать» законопроект гораздо проще и быстрее, чем всесторонне продумать алгоритм его применения.
Фото pixabay.com
Провокационный материал, несмотря на профессиональную и хорошо аргументированную подачу. Опасаюсь, что это вызовет бессодержательную, но очень поляризованную дискуссию сторонников и противников нынешней российской власти.
И да, какое отношение эта тема имеет к менеджменту? - не понятно.