Нарастание агрессии в российском обществе гипертрофированно отражается в виртуальном пространстве: здесь, свободные от ограничений, принятых в реальной жизни, люди позволяют себе то, чего никогда не позволили бы на деле. О природе этого явления E-xecuitve беседует с автором 17 книг по психологии, психотерапевтом, кандидатом медицинских наук Марком Сандомирским.
E-xecutive: Директор по исследованиям Mail.ru Федор Вирин полагает, что существует такой феномен как жизненный цикл пользователя в проекте: от возникновения интереса до угасания. У идеи Вирина есть и сторонники, и противники. Как вы полагаете, прав ли Вирин?
Марк Сандомирский: Все дело в том, что интернет-аудитории бывают очень разнородными. Имеются качественные различия поведения пользователей в зависимости от того, насколько присутствует интеграция, проникновение виртуального сервиса в реальную жизнь, в социальную практику. Конечно, Вирин прав, когда речь идет о больших массивах, о миллионах пользователей некоторого универсального проекта, такого как Mail.ru: здесь эти циклы будут видны очень отчетливо. Они выявляются и в отношении популярности отдельных СМИ. Таковы же по сути жизненные циклы брендов, отдельных рыночных продуктов. Иное дело, когда порталы в глазах пользователей выступают еще чем-то иным. Такие сайты – это интернет-ресурсы-«плюс», на базе которых складываются самоподдерживающиеся, саморегулирующиеся сообщества, в которых на основе устойчивой коммуникации формируются реальные социальные связи, благодаря чему оно подсознательно воспринимается как некоторый расширенный аналог семьи. Так и возникает конструкция, в которой основой лояльности пользователя оказывается взаимное участие, коллективная аффилиация, присутствие значимых друг для друга участников.
E-xecutive: И этот «плюс» не дает угаснуть интересу пользователя с годами?
М.С.: Да, когда речь идет о ресурсе, объединяющем юзеров по профессиональной принадлежности, сфере деятельности и социальному статусу, каким и является Сообщество E-xecutive. Значительная часть ваших пользователей воспринимает портал не только как виртуальное сообщество обучающего типа, а некоторый клуб профессионалов, место встречи и обмена опытом успешных людей, предпринимателей. Хотя это внешне как бы явно не формулируется, но, несомненно, подразумевается. Это – место встречи, которое изменить нельзя – или точнее, которому изменить нельзя. Ибо появляется такой мотив, как принадлежность к сообществу, желание приобрести в нем определенный статус, завоевать авторитет. С одной стороны, во внешней социальной среде пользователь отчасти отождествляет себя с сообществом, с другой – во внутренней среде стремится доказать свою значимость и при этом проявить индивидуальность. Само по себе членство, участие в подобном проекте для человека, который в этом заинтересован с точки зрения карьерной, профессиональной социализации, является привлекательным и может продолжаться много «виринских циклов» подряд. Это может продолжаться десятилетиями, на протяжении всего периода активной деловой, профессиональной жизни пользователя.
Другое дело, что этот «плюс» можно использовать, я думаю, в большей мере, чем это используется до сих пор. В 2006 году я общался с представителями E-xecutive, мы обсуждали, будут ли интересны порталу оффлайновые мероприятия. В моем понимании, они могут придать E-xecutive в большей мере клубный оттенок, сделать проект более востребованным за счет проникновения из виртуальности в обычную реальность. Еще более повысить лояльность участников, с одной стороны, а с другой стороны, привлекать новых юзеров. Полезным для достижения подобной цели может быть создание региональных оффлайновых «ячеек» сообщества, в виде регулярно собирающихся интеллектуальных, дискуссионных клубов, координируемых из единого центра. Такой проект может функционировать в значительной мере на основе самоорганизации, опираясь на локальные группы участников E-xecutive в разных городах. Все, что вам нужно сделать – кинуть клич, обратиться к людям, и тогда инициативные участники Сообщества, заинтересованные в подобном проекте, несомненно, найдутся.
E-xecutive: Этот процесс уже идет: 2009 году был создан дискуссионный клуб E-xecutive в Москве, в 2010 – в Санкт-Петербурге. Были проведены клубные встречи Екатеринбурге… Думаю, в 2011 году клубное движение E-xecutve будет расширяться. Мой следующий вопрос: если сравним общение пользователей на сопоставимых ресурсах в англоязычном секторе интернета и в Рунете, где обнаружим больший уровень агрессии?
М.С.: Несомненно, больший уровень агрессии в Рунете. Есть две причины. Первая из них не специфична для интернета, а имеет отношение к нашему социуму в целом: больший уровень агрессивности и меньший уровень культуры общения. До сих пор в некоторых сегментах Рунета пребывать бывает столь же небезопасно, как и гулять в темное время суток по улицам многих городов: можно столкнуться с агрессивно настроенными недоброжелателями и получить травму, хотя и не физическую, а психологическую, но весьма болезненную. Или понести в результате действий злоумышленников ущерб – не материальный, а моральный, но от этого не менее весомый. Недаром получила широкое хождение выстраданная юзерскими массами этическая максима: «Это же интернет, здесь могут и послать…»
Творящийся в Рунете «беспредел», увы, закономерен. Мы все еще находимся в некотором переходном периоде от «совка» к некоему иному обществу, хотелось бы надеяться, более культурному и цивилизованному. Для советского общества, как мы помним, была характерна авторитарная иерархия, в которой вышестоящие «люди-винтики» старались открыто демонстрировать агрессивность по отношению к нижестоящим, дабы обидеть последних, унизить их человеческое достоинство. В частности, вербальная агрессивность служила не только инструментом управления подчиненными (вспомним сакраментальное «Я начальник – ты дурак»), но и мерилом статуса («Могу себе безнаказанно позволить»). И этот ущербный, антигуманный стереотип поведения, к сожалению, до сих пор сохранился в массовом сознании вследствие инертности последнего. В последние же годы сюда добавляется снижение общего уровня культуры молодого поколения, вследствие деградации системы образования. При этом уровень агрессии, особенно в молодежной среде, растет.
Вторая же причина связана в большей степени с интернетом. Заключается она в том, что Рунет до сих пор еще недостаточно юридически регулируется. И прецедентов защиты в суде чести и достоинства пользователя интернета, который был оскорблен, унижен, у нас почти нет. Есть случаи, когда против критических интернет-высказываний в свой адрес выступали государственные чиновники, некоторые органы и ведомства, возбуждались даже уголовные дела – это другой перегиб, служащие часто совершенно на пустом месте раздували скандалы и преследовали порталы и отдельных пользователей. А из прецедентов, когда частное лицо успешно себя защищало от интернет-агрессии, я могу вспомнить единственный случай артиста Юрия Куклачева, который выиграл в суде гражданский иск против некоторого блогера, обвинявшего Куклачева в неэтичных действиях по отношению к животным.
E-xecutive: Как вы оцениваете перспективу: сможет ли общество в обозримом будущем преодолеть интернет-варварство?
М.С.: Юридические проблемы пользования интернетом в последние пару лет интенсивно обсуждаются, привлекают внимание и законодательной, и исполнительной власти. В отношении авторского права в Рунете возникают положительные подвижки – в частности, распространенным становится требование правообладателя к владельцу ресурса убрать тот или иной контент под угрозой судебного иска. Но это – защита права собственности, а как обстоят дела в отношении личных неимущественных прав? Примеров, когда частное лицо, чьи честь, достоинство затрагиваются каким-то контентом, обращается к владельцам ресурса с требованием убрать клевету – малоперспективны. В силу юридического вакуума, отсутствия прецедентов, отсутствия сложившейся практики, виртуальные агрессоры в Рунете чувствуют свою полную безнаказанность и ведут себя соответствующим образом. Более того, становится заметно, что уровень этой виртуальной агрессии растет.
E-xecutive: Виртуальный агрессор и реальный человек – это один и тот же персонаж?
М.С.: Конечно же, нет. Надо различать тот виртуальный образ, личный бренд, который создается в каких-то имиджевых целях, служит визитной карточкой предпринимателя, специалиста, и сетевой образ, который используется просто в личной коммуникации. Первый, представительский, или формальный образ – хотя и устойчивый, но столь иллюзорный, как классический бренд. Это такое же эфемерное образование, психологически «надутое», накачанное с помощью рекламы и пиара. Просто человек создает идеальный убедительный респектабельный образ и пытается с его помощью привлекать клиентов, партнеров. А второй, неформальный образ – как правило, является куда более агрессивным, чем реальное поведение человека. Особенно, если он анонимен. Если человек выступает на форумах, в социальных сетях, блогах и так далее под сетевым псевдонимом – это вообще, как говорится, «туши свет». У вас в Сообществе E-xecutive пользователи действуют под реальными именами, поэтому их общение протекает относительно спокойнее, чем, к примеру, в ЖЖ. Существует такая компенсаторная зависимость – человек, которому не хватает силы характера жестко себя вести в каких-то ситуациях и проявлять агрессию в реальной жизни, отыгрывается в виртуальном общении. В реале он «ботаник», который ведет себя тише воды и ниже травы, а в виртуале – «толстый тролль». Можно сказать, бросается из одной крайности в другую. Механизм гиперкомпенсации. Это справедливо для огромного количества людей, за исключением лишь отдельных популярных в Рунете персонажей, переносящих свой сетевой образ в оффлайн. Речь идет об общеизвестных личностях, которые демонстрируют эпатажно-агрессивный стиль общения с соответствующей лексикой, являя это как образец для подражания. Не буду озвучивать персоналии, думаю, читатели и так понимают, о ком идет речь.
E-xecutive: Существует ли классификация интернет-агрессоров?
М.С.: Полагаю, есть три типа виртуальных агрессоров, или троллей. Первая – наиболее многочисленная – это, образно говоря, виртуальные «вампиры», сознательно действующие манипуляторы. Своим поведением они намеренно пытаются вывести виртуального собеседника из состояния равновесия, задеть за живое, нащупав его точки уязвимости, будь то скрытые комплексы или страхи. И когда это им удается, испытывают положительные эмоции. Почему так происходит? Срабатывает психологическая защита, которая называется «замещение». Представим себе подобного тролля, которого в оффлайн некто обидел, унизил, оскорбил. Внутри у него все кипит, клокочет, но он не может возразить обидчику, будучи от последнего зависимым по службе, по бизнесу или вследствие иных обстоятельств. А значит, требуется излить наболевшее. Хорошо, когда есть, кому пожаловаться, поплакать в жилетку, хотя бы в варианте классического: «Ты меня уважаешь?». А если нет такой возможности? Тогда срочно нужен «заместитель», статист, который будет исполнять роль виртуального мальчика для битья. Такой объект оказывается мишенью словесной агрессии, по сути – невинной жертвой, ибо отдувается за чужие грехи. Подобное поведение достаточно распространено, как в корпоративной среде, так и в быту, в семейной жизни, но при том оно ограничивается определенными рамками. Существуют, однако, люди, которые таким способом снятия стресса явно злоупотребляют, можно сказать, «отрываются», избрав для своих циничных и жестоких «забав» безопасную территорию – интернет. Здесь они могут, увы, безнаказанно упражняться в эмоциональном рэкете и психологическом терроризме, или «вампиризме». Не потому, что им больше нечем заняться – а потому, что они просто не могут иначе. Для троллей, или психологических «кровопийц», это – привычный и единственный способ разрядки эмоционального напряжения, которое их переполняет и ищет выход. Так же, как мифическим вампирам нужно регулярное употребление человеческой крови…
Разновидность вторая, образно говоря, – Дон-Кихот, или «борец за идею». Существуют люди, которые не особенно успешны в социальном плане, и для повышения самоуважения, самооценки, они пытаются доказать, что другие хуже них разбираются в чем-то, связанном с профессией. Либо, что другие не способны понять и оценить какие-то перспективные, прогрессивные, чуть ли не гениальные идеи, авторами которых, как правило, являются сами «виртуальные Дон-Кихоты». Таких троллей меньше, но они, конечно, бросаются в глаза. В виртуальном общении такой человек не сразу проявляет свою позицию тролля. Вначале он может достаточно спокойно и продуктивно участвовать в дискуссии, но если собеседник выражает несогласие с его точкой зрения, особенно аргументированное, задетый за живое «борец за идею» моментально «взрывается», начинается поток агрессии, как правило, связанной с обвинением оппонентов в некомпетентности либо непорядочности.
E-xecutive: Каких троллей больше?
М.С.: Я бы сказал, что около 70% троллей относятся к первой категории, и примерно 20% – ко второй. Третья категория, к счастью, малочисленная, это – «пограничники», под которыми на профессиональном языке психологов подразумеваются люди, страдающие пограничными нервно-психическими расстройствами, личностными отклонениями, акцентуациями характера и так далее. Они на самом деле не вполне адекватны, что может ярко проявиться и в сетевом общении.
E-xecutive: А можете ли вы классифицировать агрессоров по возрастной шкале? Как проявляется троллинг в поколениях отцов и детей?
М.С.: Я должен начать издалека, сказав о том, что в целом психология молодежи до 30 лет (так называемое поколение Y, или «цифровые аборигены») и людей более старшего возраста, особенно тех, которым за 40 («цифровых мигрантов»), существенно различаются. Это касается стиля общения, и особенно – выражения эмоций. Молодые в целом меньше находятся в контакте со своими эмоциями. Это проявляется на уровне речевого общения в том, что они чаще и легче используют достаточно острую лексику. У них больший накал дискуссий, но они и меньше переживают по поводу словесных перепалок. Для них подобный стиль общения воспринимается как нечто само собой разумеющееся и естественное.
E-xecutive: Почему так происходит?
М.С.: Причин очень много. Прежде всего, возрастает темп социально-культурных изменений в обществе, это глобальная тенденция. Увеличивается культурно-психологический разрыв между поколениями «отцов» и «детей». Вследствие этого, нормы, правила поведения, взгляды и жизненные принципы, которые должны были бы от старших переходить к младшим – не переходят. Нарушается процесс социального наследования, передача культурных стереотипов. В результате современная молодежь, которой до 30 лет, и подростки, оторвавшись от родителей, сформировала собственный стиль общения и поведения, и он зафиксировался. По сути, сегодняшние 20-25-летние застряли на уровне подростков с угловатой лексикой, с подростковым провокационным, грубоватым поведением и соответствующим проблемному возрасту жаргоном, с изобилием неформатной, нецензурной лексики.
E-xecutive: У «вечных подростков» есть шанс когда-нибудь повзрослеть?
М.С.: Здесь проявляет себя другая общая тенденция: происходит инфантилизация общества во всех сферах его жизни, не только в интернете. Глобальный тренд, которому посвящено огромное количество работ. Так устроено современное «общество потребления», в котором взрослые люди должны вести себя послушно, как дети. Но это – особая тема.
E-xecutive: А как ведет себя в сети поколение родителей?
М.С.: Что же касается поколения тех, кому за 40, это – люди более консервативные, привыкшие к традиционным формам общения, к соблюдению правил приличия и этикета, по крайней мере, когда общение протекает в открытом формате (не в армии, не на стройплощадке и не на закрытом совещании). Поэтому при общении в интернете, воспринимаемом как открытое публичное пространство, «у всех на виду», они более остро по сравнению с молодежью реагируют на отклонения от ожидаемого формата, на обидные слова, на некорректное обращение. Когда человек в попадает в стрессовую ситуацию, когда его что-то задевает, например провокации и нападки сетевых троллей, психологическая защита оказывается пробита, в ней образуется брешь. Он может взорваться, вспылить, перестать себя контролировать, выплеснуть агрессию в интернете и тем подпортить свою репутацию. Увы, бывает так. Зрелые, солидные, казалось бы, умудренные жизненным опытом люди под давлением троллинга совершают в сети такие поступки, о которых потом жалеют. Это ведь только кажется, что в сети легко «взять свои слова обратно», стерев свои реплики на форуме, в блоге, на виртуальной «стене». Увы, и в виртуальном пространстве не теряет своей правоты известная пословица: «Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь». Известный и весьма поучительный пример – дискуссия в блогах между журналистом и губернатором, в которой первый назвал второго нелестным словом, а обиженный чиновник потребовал от журналиста стереть обидные слова, пообещав иначе «разобраться» с ним лично. История моментально получила широкую огласку по механизму «вирусного» распространения информации. В результате для миллионов блогеров к фамилии губернатора «приклеился» весьма неэстетичный эпитет, запущенное журналистом нелестное словцо.
К тому же, даже когда следы троллинга в сети удается благополучно удалить, это не приводит автоматически к их стиранию из человеческой памяти. Трудно человеку контролировать свои чувства – сдерживать справедливый гнев, прощать незаслуженные обиды и забывать об оскорблениях. Еще труднее это сделать, когда он опасается публично «потерять лицо», стать объектом публичного высмеивания. Глубоко вонзаются обидные намеки –острые «шпильки» троллей, а их словесные «ядовитые стрелы» продолжают отравлять душу, даже когда они уже удалены из интернет-пространства. Эмоциональный шлейф оказывается порой весьма продолжительным, и негативные эмоции могут всплывать вместе с воспоминаниями по ассоциации, когда какая-то мелочь, порой случайное слово, или мелькнувший в сети аватар тролля напоминают о прежних обидах и переживаниях.
E-xecutive: Каков практический совет вы могли бы дать пользователям интернета в связи со сказанным?
М.С.: Практический вывод, который из этого следует, прост. Для человека, интенсивно пользующегося интернетом, тем более заинтересованного в поддержании своего профессионального имиджа в среде интернет-общения, необходимо освоить и применять навыки анти-троллинга, психологической защиты от троллей, своего рода виртуальной «прививки» от троллинга. Они вырабатываются в процессе соответствующих занятий (групповых и индивидуальных) и далее самостоятельно применяются в повседневной коммуникации.
E-xecutive: Лидеры мнений в виртуальных сообществах: каким путем они приходят к своему лидерству?
М.С.: Вопрос очень неоднозначный, ибо на самом деле лидеры в сообществах, сетях – это неоднородная группа. Я выделил бы интеллектуальных лидеров, конек которых – компетентность. Они очень глубоко разбираются в определенных профессиональных областях, именно отсюда и проистекает их заслуженный авторитет. Среди них – признанные ученые, экономисты-практики, IT-специалисты и эксперты в различных сферах деятельности. Таких истинных лидеров мнений, или «лидеров мысли» можно найти в Сообществе E-xecutive или в блогах Живого Журнала. Например, меня поразил Владимир Шляпентох, один из основоположников российской социологии, живая легенда, которому сейчас за 80 лет, – он ведет блог, где много популярных, довольно острых публикаций.
Другая категория – харизматичные, у которых лидерство основано на силе характера, а также на склонности к демонстративному поведению, тяготению к публичности и желанию проявить себя, снискать сетевую популярность. Собственно, харизма и означает способность человека притягивать к себе внимание. В интернете это привлечение внимания часто достигается за счет высказывания парадоксальных, противоречивых и остро полемичных мнений, поэтому данную группу можно назвать «лидерами споров».
Смешанную группу, сочетающую характерные черты двух предыдущих, достаточно заметную на общем фоне, но по понятным причинам немногочисленную, составляют социальные «звезды», или celebrities: известные предприниматели и общественные деятели, писатели и журналисты, артисты и шоу-мены… Одним словом, это люди-бренды, публичные личности, интернет-ВИПы. В интернете это скорее не «очень важные», а «Всем Известные Персоны». Если позволить каламбур, это не просто личности, а «пубЛичности». Они свою известность, «раскрученность», заработанные в оффлайн, переносят в интернет.
E-xecutive: У каждого из этих типов – свои почитатели?
М.С.: Интеллектуальные лидеры авторитетны для тех людей, которые высоко ценят знания, компетентность. Их мнения важны и сами они являются авторитетными в глазах пользователей, разбирающихся в определенной проблематике, но отнюдь не для основной массы посетителей порталов. А харизматичные – пробивные, энергичные и так далее – сами сделали себя лидерами, и это их self-made порой начинается с завышенной самооценки, с провозглашения себя вожаком в собственных глазах, и попыток навязать подобную точку зрения социальному окружению. Вот почему часто такое лидерство начинается с демонстративного, даже провокационного поведения. Такой сетевой персонаж часто оказывается в эпицентре разного рода виртуальных разборок, скандалов. Харизматический не обязательно повышенно конфликтен, но его суждения часто чересчур категоричны, они содержат в себе скрытый вызов общественному мнению – тем более, что харизматику свойственно приписывать себе заслуги окружающих и сваливать на них ответственность за свои собственные ошибки. Соответственно его высказывания поляризуют общественное мнение, раскалывают сообщество на тех, кто «за», и тех, кто «против». Возникает «холивар» (От английского holy war — священная война. Обмен сообщениями в форумах, представляющий собой бессмысленную дискуссию, участники которой пытаются доказать друг другу преимущества той или иной альтернативы. – E-xecutive). Харизматичные лидеры обладают способностями, талантом возбуждать перепалки подобного рода, и на этом снискивать себе популярность. Так работает в интернете механизм скандального, или провокационного пиара, тесно связанный с технологиями web 2.0: основная часть пользователей, упоминающих или цитирующих сетевых провокаторов, делают это «в расстроенных чувствах», по причине негодования, возмущения прочитанным… и тем повышают сетевую популярность своих анти-героев, их рейтинг.
E-xecutive: В подобных ситуациях на форумах E-xecutive приходится вмешиваться модераторам, после чего участники Сообщества, как правило, проявляют солидарность по отношению к тем, кто был забанен...
М.С.: Да, и поэтому я должен высказать свое мнение, которое может вам представиться несколько парадоксальным, но оно сложилось на основе практики. В обычном оффлайновом сервисе конфликт потребителя с теми, кто предоставляет услуги, – крайне нежелателен, он приводит к ущербу: потребитель уходит, перестает пользоваться вашими услугами. В дискуссионных виртуальных сервисах конфликты юзеров с модераторами могут быть полезны: они «привязывают» пользователя к данному ресурсу. Конечно, «возмутитель спокойствия» пытается вовлекать в некоторый конфликт других участников, они начинают обсуждать несправедливые, с его точки зрения, действия модераторов и так далее. Могут образовываться разные группы, виртуальные партии, которые могут начать дискутировать друг с другом. В итоге вся эта деятельность становится источником тех эмоций, которые оживляют общение на данном портале. Это – частная, заместительная форма троллинга, просто направленная не на других юзеров, а на модераторов. Пользователям это помогает снять стресс, избавиться от негативных эмоций, которые были вызваны другими обстоятельствами, другими людьми.
E-xecutive: А насколько, если так можно выразиться, «настоящими» являются эмоции, которые пользователи выражают в процессе виртуальных баталий?
М.С.: Возникают «ножницы», разрыв между социальными и индивидуальными проявлениями эмоций. На индивидуальном уровне «онлайновые» эмоции вполне реально проживаются пользователями в оффлайн, переживаются внутренне – и психологически, и телесно. А вот возможности вынести их вовне в виртуальном общении, в отличие от обычного оффлайнового, ограничены. Это неизбежно, поскольку нет привычной, «живой» обратной связи, и выпадает несловесная, невербальная часть общения – интонации, взгляд, мимика, жесты. Исключением является интернет-видеосвязь, в том числе в режиме видеоконференций. Вот почему, с одной стороны, в интернете пользователи подчеркнуто пытаются выразить свои эмоции вербально, не стесняясь в выборе слов и выражений. С другой стороны, не получая достаточного выхода вовне в отсутствие непосредственного контакта с собеседником, «неизрасходованные» эмоции обращаются внутрь, «замораживаются» на телесном уровне и могут приносить отнюдь не виртуальный, а реальный ущерб здоровью. Я говорю об этом, вспоминая случаи из своей практики.
Второе отличие эмоций, возникающих в процессе виртуальных дискуссий: на социальном уровне они реже, чем при обычном общении, приводят к реальным действиям. Такова специфика интернета, как среды общения, предлагающей виртуальные субституты, заместители деятельности. Принципиальное отличие, которое характерно для любого виртуального сообщества, вытекает из его виртуальности: поведение человека в интернет-пространстве является более декларативным, чем в реальной жизни. Ибо нажать мышкой кнопочку «like», или написать какую-то пафосную реплику «Долой!» или «Даешь!», «Ужасно!» или «Да здравствует!» – легко и просто. В онлайновом сообществе человек меньше, чем в обычной среде, сдерживается психологическими барьерами и демонстрирует готовность к действиям, но это виртуальная готовность: декларация о намерениях, за которыми очень часто реальных действий не последует. Виртуальное действие подменяет собой реальное. Это напоминает ситуацию из исследовательской практики: при опросах потребители даже заявляют, как замечательно, как им нравится, как они будут покупать этот продукт. Но сказанное совсем не значит, что в реальности они будут вести себя таким образом. И, тем не менее, (это мое мнение, с ним не все согласятся) пользователи Рунета – это, как раньше говорили, «авангард нашего общества». Не виртуальный, а реальный авангард. И не только потому, что они более успешные – раньше это было больше заметно, сейчас, по мере повышения доступности интернета, этот аспект нейтрализуется. Скорее потому, что в целом это – более молодая, продвинутая, динамичная часть нашего общества, с психологической точки зрения – инноваторы и «ранние последователи» изменений, возникающих в обществе. Они раньше воспринимают те тренды, которые сегодня появляются в социуме, и которые впоследствии могут распространиться на все общество, как стандарты завтрашнего дня. Эта группа на полшага, на полголовы, на несколько лет опережает социум. Она демонстрирует то, что, вероятно, будет происходить в обществе в целом через несколько лет. Впрочем, мы не можем знать доподлинно, что будет происходить через несколько лет, но зато можем прогнозировать, что будет в Рунете через несколько дней
E-xecutive: А что будет в Рунете через несколько дней (интервью состоялось 4 декабря 2010 года -– Е-xecutive)?
М.С.: Вспышка агрессии, троллинга.
E-xecutive: Почему?
М.С.: Потому что на Европейскую часть России идет циклон, а многие тролли метеочувствительны. При погодных перепадах они испытывают ухудшение самочувствия, как физически, так и психологически: нарушается работоспособность, появляется рассеянность, раздражительность... И возникает желание сорвать на ком-то свое плохое настроение, выплеснуть недовольство через агрессию. Вот почему «капризы» погоды сопровождаются не только капризами людей, но и ростом агрессивности, особенно виртуальной. В такие дни активность троллей заметно возрастает.
Фото: psychologies.ru
Полагаю, что обсуждение собственно темы и поднятого в ней вопроса можно считать на этом содержательно завершенным. Поскольку дальше уже начинается сплошной предрождественский и предновогодний фольклор.
P.S.: До недавнего времени я серьезно считал, что безрадостные и вымученные предновогодние и предрождественские дни могут быть только в России или на просторах бывшего СССР, однако сейчас наблюдаю вокруг себя совершенно не свойственную обычно и для обычных западноевропейцев картину предрождественского уныния. Никогда не видел этих людей столь коллективно и столь серьезно подавленными. Во всех читается просто какая-то жуткая, чуть ли не физически ощущаемая усталость. Тут уж не до троллей. :( Правда, в горах, полагаю, будет в этот раз получше, - снега в этом году много, в отличие от года прошлого. Хоть покататься можно будет.
Добрый день.
Мне статья понравилась (интервью). Это же не изложение личного мнения по поводу спорного или какого-то тонкого профессионального вопроса. Это доклад специалиста. Для неспециалистов.
Ну, вам терапевт говорит: гипертония второй степени с синдромом ... (тут моя фантазия кончается), а вы в ответ: нет, батенька, плохо вы разбираетесь в мушках, которые тут вот у меня порхают пред глазами.
Конечно, некоторые моменты (агрессивность советских начальников, например, или уровень Сети в СССР, ее использование и т.д.) можно оспорить или не согласиться, но это же периферия вопроса, который поставили специалисту. Про что его спросили, про то он и рассказал.
А последующие 8 страниц дискуссии я, честно говоря, не очень понял - насчет чего спор? Что участники могли бы (или хотели бы) доказать друг-другу или автору?
Между прочим, те, кто просто прочел и ничего не сказал - они же продвинулись в понимании того, что это такое, почему, как себя вести. Вот и отлично.
С уважением
Почему Рунет столь агрессивен?
На мой взгляд агрессивное хамство уходящее в виртуальнон пространство мало чем отличается от трамвайного.
Возможно только быстротой наступления последствий.
А ведь большинство нуждаются, даже если бояться признаться в этом самому себе, в благородном и порядочном отношении,хоть в трамвае, хоть в интернете,вопрос только в готовности изначально и априори быть порядочным и благородным к рядом существующим и находящимся в любом из миров,будь он реальный или виртуальный.