Геенна огненная. Рукотворная

Пылают леса от Воронежа до Югры. 50 жертв. Выгорели целые деревни. Без крова осталось свыше трех тысяч человек. В столице нечем дышать. Небо закрыто канцерогенным смогом. Таковы масштабы экологической катастрофы. Блогеры кроют власти матом. Причины бедствия не только в аномальной жаре, но и в чудовищных стратегических просчетах государственного менеджмента: российская бюрократическая машина нацелена на обслуживание интересов крупного лесного бизнеса, но не интересов общества. В свою очередь общество, не умеющее жить не по лжи, собирает «урожай»: деревенские погорельцы винят в трагедии горожан, не считающих нужным соблюдать противопожарные меры в лесах, и высказывают разочарование беспомощностью местных властей и огнеборцев. Пожары – плата за нашу подлость по отношение к родной земле. За привычку жить по принципу «человек человеку – волк». За то, что лес для нас – лишь «месторождение бревен». На вопросы Executive отвечают эксперты Всемирного фонда дикой природы (WWF).

Выкачали и ушли

Координатор проектов по лесной политике WWF, главный редактор журнала «Устойчивое лесопользование» Николай Шматков.

Еxecutive: Лесные пожары в России летом 2010 года: в чем проявляется фатальная неизбежность, а в чем – социальный фактор?

Николай Шматков: Фатальный фактор проявляется в том, что такой продолжительной жары за всю историю метеорологических наблюдений в России не было. Социальный выражается в недопустимо безалаберном отношении государства к лесу. Органы государственной власти не прислушались к голосу неправительственных организаций, таких как WWF и Greenpeace, предупреждавших, что отношение к лесным ресурсам должно быть иным. К сожалению, в российских властных кругах относятся к лесу как к месторождению нефти или газа: выкачали (собрали урожай) и ушли. Такое отношение базируется на ложном тезисе об обширности российских лесов. Да, российские леса обширны, но только небольшая их часть находится в зоне экономической доступности, коммерческие запасы древесины в таких лесах практически исчерпаны.

Еxecutive: В каком состоянии находится система государственной охраны лесов?

Н.Ш.: Разрушение государственной лесной охраны происходило в несколько этапов. До реформ была система наблюдательных пунктов и вышек для выявления пожаров на ранних стадиях, когда возгорания еще можно быстро потушить. Были сотрудники, специально обученные тушить лесные пожары. Разрушение началось в 1990-е годы, когда лесникам был поручен не только контроль над состоянием лесов, но и так называемые «рубки ухода», которые очень скоро превратились в «рубки дохода». В 2000 году Федеральное агентство лесного хозяйства потеряло независимый статус – сейчас оно превратилось в подразделение Минсельхоза. Одновременно шло сокращение штатов, например, не в самой лесной Астраханской области вместо 300 лесников сейчас имеется 11 инспекторов, причем, инспекторы работают в основном в кабинетах. В 2005 году наступил второй этап демонтажа системы. Новый Лесной кодекс, поспешно принятый в 2006 году, вообще не предусматривает наличие лесной охраны. Частично функции охраны лесов переданы МЧС, частично – региональным органам. Теперь сотрудники МЧС и военнослужащие проявляют героизм при тушении лесных пожаров, но им не хватает опыта работы в лесу. Недавно произошел одновременно грустный и анекдотический случай, когда в Шатурском районе пожарные заблудились в задымленном лесу, и их пришлось спасать. В результате «реформ» кадровый состав лесопожарной службы утерян.

Еxecutive: Какова роль нового Лесного кодекса России в экологической катастрофе?

Н.Ш.: Проект Лесного кодекса активно критиковали экологи, однако документ вступил в силу 1 января 2007. Главная идея кодекса – не охрана лесов, а их приватизация. Правда, идея приватизации лесов не прошла, в том числе благодаря сопротивлению российского общества. Кодекс – это инструмент конкурентной борьбы: он нацелен на вытеснение из лесного бизнеса мелких и средних компаний.

Еxecutive: В чьих интересах был принят новый Лесной кодекс?

Н.Ш.: Это не секрет: в интересах крупных лесозаготовительных и лесоперерабатывающих компаний.

Еxecutive: Какие уроки государству преподали лесные пожары?

Н.Ш.: Если российское государство не внесет изменения в свою лесную политику, пожары будут бушевать почти каждое лето. Прогнозы неутешительны. По причине глобального потепления (не будем сейчас обсуждать причины этого явления, речь не о нем) число крупных лесных пожаров во всем мире ежегодно возрастает, потому что температура летом в Северном полушарии становится все выше, а осадков выпадает все меньше. Затопление торфяников – это необходимая, но не исчерпывающая мера. По состоянию на сегодня из 400 пожаров только 30 – торфяные, остальные – лесные. Торфяные пожары доставляют много хлопот жителям Московской и Владимирской областей, но торфяники – не самое большое зло. Куда опаснее пожары в лесах Брянской и Калужской областей – эти территории частично входят в зону поражения после аварии на Чернобыльской АЭС. Пожары в этих районах могут привести к тому, что в воздух поднимутся радиоактивные материалы, ныне находящиеся в почве и в древесине.

Еxecutive: Кто кому противостоит в Химкинском лесу?

Н.Ш.: В Химкинском лесу столкнулись интересы крупного бизнеса и гражданского общества. Ни одна экологическая организация не возражает против строительства нового шоссе Москва – Санкт-Петербург, существует несколько вариантов прокладки трассы. Но для строительства магистрали совершенно не обязательно торопливо, по-воровски вырубать лес в зоне строительства.

Еxecutive: Есть ли связь между лесными пожарами и наличием или отсутствием в России гражданского общества?

Н.Ш.: Это – звенья одной цепи. Гражданское общество в России есть – я имею в виду экологические организации. Другое дело, что власти предпочитают не слышать голос этих организаций, которые с 2006 года пытаются повлиять на политику государства в отношении лесов. Если бы нас услышали, возможно, катастрофических последствий лета 2010 года удалось бы избежать.

Маразм вместо защиты

Координатор лесных программ WWF в Алтае-Саянском экорегионе, кандидат биологических наук (лесоведение) Александр Брюханов.

Еxecutive: Какова статистика жертв лесных пожаров в России и в зарубежных странах? Кто гибнет в огне – обыватели или пожарные?

Александр Брюханов: Обыватели гибнут и в России, и за рубежом. Например, в Австралии от лесных пожаров в 2009 году погиб 131 человек. Подавляющее большинство жертв – обычные люди, не пожарные. В основном задыхаются от дыма. Сколько ежегодно умирает людей в России от природных пожаров – неизвестно, потому что такая статистика просто не ведется. Ни МЧС, ни Минприроды, ни МВД, ни другими нашими ведомствами.

Еxecutive: Какова роль местной власти в предотвращении пожаров: в чем отличие РФ от других стран, обладающих лесными ресурсами?

А.Б.: Проблема в том, что в России в отличие от многих стран, все средства, собранные за то или иное пользование лесом (налоги, пошлины, подати) в обязательном порядке перекачиваются в центр, в Москву, и только после этого частично возвращаются на места. В США или Канаде подавляющая часть «лесных средств» остается на уровне штата или округа. У нас регионы получают только часть денег в виде субвенций, иногда со значительной задержкой, поэтому на местах не всегда есть возможность оперативно подготовиться к пожароопасному сезону – приобрести технику, экипировку, запастись топливом и т.д. К тому же в России финансовые процедуры очень забюрократизированы…

Еxecutive: Чем отличается финансирование лесопожарных мероприятий в РФ и за рубежом?

А.Б.: Прежде всего – объемами. В Канаде ежегодно тратится на предотвращение лесных пожаров не менее $1 млрд, в США – $2-2,5 млрд. В России в 2010 году – 2,2 млрд… рублей! Соответственно, несмотря на то, что площадь лесов у нас больше чем в Канаде, а тем более в США, государство в нашей стране затрачивает на мониторинг, профилактику и борьбу с природными пожарами в 30 раз меньшее количество средств, чем страны Северной Америки. Проблема еще и в том, как устроены денежные потоки, об этом я говорил, отвечая на предыдущий вопрос.

Еxecutive: Техническая оснащенность пожарных служб в РФ и в других странах: есть различия?

А.Б.: Глобальные. Во многие российские лесничества лесопожарная техника не поступала по 15-20 лет. Арендаторы лесов не спешат выкладывать свои кровные на закупку противопожарной техники. У МЧС тоже не все хорошо. В ведомстве практически нет специальных лесопожарных машин. Как показывает практика, обычные автомобили, даже на полноприводных шасси, мало приспособлены для тушения лесных пожаров. Лесопожарные автомобили, работающие в условиях бездорожья, в обязательном порядке должны иметь повышенный дорожный просвет, оснащаться лебедками. Кроме того, им нужны качественные средства связи, обеспечивающие бесперебойный обмен информацией между подразделениями на расстоянии в десятки километров. Обязательным требованием для лесопожарных автомобилей является наличие дополнительного топливного бака для увеличения автономного запаса хода.

Еxecutive: А как обстоит дело с лесопожарной авиацией?

А.Б.: Поддержка с воздуха наземных сил также оставляет желать лучшего. Например, несколько лет назад МЧС планировало закупить к 2007 году семь самолетов Бе-200. Сейчас 2010 год, а в парке МЧС только четыре таких машины. Общее количество специализированных самолетов-авиатанкеров (Бе-12, Бе-200, ИЛ-76ТД) в России не превышает десяти единиц. Для сравнения: в США их более 150, в Канаде – более 120, и даже в небольшой по территории Франции, где лесов-то практически не осталось, и то есть 30 летающих танкеров. С вертолетами ситуация примерно такая же. Дополнительные комментарии, думаю, излишни. Еще 20 лет назад налет сил Авиалесоохраны составлял 150 тыс. часов ежегодно, пожары тушились на минимальных площадях. Сейчас налет составляет 15-20 тыс. часов. Для сравнения: в США этот показатель – 300-350 тыс. летных часов ежегодно, в Канаде – 170 тыс. часов, в Греции – 70 тыс. Проблема и в том, как используется авиационная техника. Очень часто по российскому телевидению показывают, как громадным Ил-76 пытаются потушить торфяной пожар. Это же просто маразм! Как можно с воздуха потушить пожар, тлеющий под землей? 40 тонн воды, которые сбрасываются с самолета на торфяник и которые доходят до него в виде легкого пара, это – капля в море, которая никак не сдержит огонь. Гораздо эффективней и дешевле тушить торфяники путем перекачки воды с помощью мобильных полевых трубопроводов.

Еxecutive: Какую роль играют страховые компании в предотвращении лесных пожаров в России?

А.Б. Никакую. В России не страхуют лес.

Фото: pixabay.com