Не показывайте людям деньги, даже если они у вас есть, пишет один из авторов Inc.com. Дело не в том, чтобы сэкономить копейку на мотивации. Просто боевой дух команды можно поднимать и другими способами. Вот девять примеров.
1. Будьте щедры на похвалу. Все хотят услышать доброе слово. Похвала от генерального директора дорого стоит. Хвалите людей за каждое достижение или просто хорошую работу. Начните с похвалы один на один, а потом старайтесь хвалить людей в присутствии других.
2. Избавьтесь от менеджеров. Работать без менеджеров? Это же глупость. А вы попробуйте. Не назначайте лидеров команды или руководителей. Вместо этого дайте людям простор для командной работы. Упадет моральный дух руководителя? Гораздо хуже, когда падает дух команды. Подумайте об этом. Позвольте людям работать в команде на равных правах. Люди будут приходить раньше, уходить позже и отдавать больше сил решению задач.
3. Сделайте свои идеи их идеями. Люди ненавидят, когда им указывают, что надо делать. Не заставляйте людей, а дайте им почувствовать, что ваша мысль ― их собственная. «А что, если мы будет делать это вот так [ваша мысль]. Как думаете, это будет лучше?».
4. Не критикуйте и не поправляйте. Никто (вообще никто) не хочет, чтобы его тыкали носом в ошибку. Если хотите демотивировать человека, критика ― лучший для этого способ. Не бейте в лоб, зайдите с фланга. Помогите человеку (в мягкой форме) стать лучше, помогите осознать ошибку и исправить ее. Спросите: «А лучший ли это был способ? А как можно сделать иначе?». Тогда это будет разговор, а не тыканье пальцем на промахи.
5. Сделайте лидером каждого. Укажите людям на их сильные стороны и дайте понять, что их совершенство служит примером для других. Установите высокую планку, и люди будут стремиться оправдать репутацию лидера.
6. Приглашайте людей пообщаться за обедом. Удивите сотрудников. Обойдитесь без официального запуска политики обедов с боссом. Просто подойдите к человеку и пригласите вместе перекусить. Это простой способ показать, что вы заметили и оценили работу человека.
7. Признавайте и вознаграждайте. Это можно делать в разных формах. Громогласно заявите на совещании об успехах одного из сотрудников. Запустите внутренний конкурс или игру, повесьте доску на видном месте и фиксируйте на ней ход соревнования. Небольшие подарки (которые не сильно бьют по бюджету) тоже работают: попробуйте обеды, трофеи, СПА-услуги, памятные тарелки или таблички.
8. Устраивайте вечеринки. Собирайтесь на пикники, празднуйте дни рождения, назначайте счастливые часы. Не ждите официальных праздников, устраивайте вечеринки круглый год, чтобы сотрудники ощущали сплоченность.
9. Разделяйте с людьми радость и боль. Если в компании все хорошо, празднуйте. Люди будут знать, что вы благодарны им за их нелегкий труд. Если дела у компании идут не лучшим образом, не отгораживайтесь от команды. Вы же рассчитываете на преданность людей. Не кажется ли вам, что люди вправе рассчитывать на правду о том, что происходит с компанией? Будьте честными и прозрачными в общении.
А как вы относитесь к «безденежной» мотивации?
Читайте также:
Если не секрет, в каких войсках Вы служили и в каком звании?
Да не секрет. Служил в строительных войсках, в самых тех местах, куда Макар не совался. Забайкалье, Урал. Обычно отличников посылали в загранку, но я имел слишком длинный язык. Строил единственную дорогу на восток сначала как начальник автомобильной службы, потом ВРИО зампотеха части. Опять же за слишком длинный язык (за статью в "Огонёк" о высокой смертности и низкой эффективности), задержали очередное звание. Потом Урал. Попросился на роту. Дали роту, так как кадровых офицеров не хватало. В этот момент начался развал конца восьмидесятых, начала девяностых: войсковой рэкет, неуставняк, самоубийства и убийства (и это только в одной небольшой части). Служить не хотели, особенно кавказцы и среднеазиаты. Землячества беспредельничали.
Но в моей роте был порядок. В мою роту свозили всех кого не пугала губа и светил дизбат со всей бригады. Давали последний шанс. И ни одного солдата пальцем не тронул. Да если и хотел бы, то не смог. Бить слабых - подло, а сильных, могли и убить. Контингент-то состоял из ребят "режь последний огурец". Были и отъявленные негодяи с которыми никто не мог справиться. Уволился в звании старшего лейтенанта по служебному несоответствию после очередного конфликта с начальством. Но и без начальства пришлось бы увольняться: трения с военной прокуратурой Свердловского гарнизона, угрозы местных милиционеров, покушение организованное очевидно местной ОПГ. Это если коротко. А так, сюжетов достаточно романы писать.
Все очень интересно. Но где описание Вашего секретного метода превращения "отъявленных негодяев с которыми никто не мог справиться, кого не пугала губа и светил дизбат" в агнцев, благодаря которому в Вашей роте, по Вашим словам был порядок?
Или у нас просто разное понятие о порядке? Вы упомянув, что никого пальцем не тронули (в т.ч. из-за банального, но вполне обоснованного страха быть самому избитым или убитым), как-то скромно умолчали, были ли в в Вашей роте искоренены факты неуставняка, беспредела землячеств и т.д. и т.п.?
Не писал "как", потому, что ждал Вашего вопроса. Может Вам не интересно, а я тут буду распинаться.
Как-то в нашу часть приехало второе лицо в армии - зам.министра обороны по политической части. Хоть убейте не помню фамилию генерала. Своего непосредственного начальника помню - Аракелян, а его нет. Цель приезда - собственными глазами посмотреть положение дел в бригаде (тогда всех волновало, пойдут офицеры за ГКЧП или нет), ну и поговорить с бойцом нарисовавшегося так, что не сотрёшь. Послал комбрига. Фамилия бойца, Давадзе. Поговаривали, что он был боксёр. Ничего не боялся. Гауптвахта его ничему не научила.
Генерал специально заехал в нашу тьмутаракань (г.Реж) с намерением в дальнейшем посетить ещё батальон в Ирбите. Узнал я об этом вечером со слов его денщика в чине майора, когда он пришёл ко мне в канцелярию. Разговор был приблизительно следующего содержания:
- У вас тут боец вчера прибыл из бригады. Его срочно к генералу на беседу.
Произнесено это было тоном не терпящим возражений, несколько высокомерно, в соответствии со статусом посетителя.
- Товарищ майор, не пойдёт. Лучше сейчас его не трогать вовсе.
- Что ты мне тут лепечешь лейтенант. Не слышал, ГЕНЕРАЛ приказал. Где он?
- В расположении. Валяется на кровати.
Брови майора полезли вверх. Тут надо сказать, что майор хоть и московский, холёный, всё же физически весьма крепкий на вид, но... На мой взгляд, не достаточно чтобы генерал смог поговорить с Давадзе.
- И это рота которую хвалили? Да у Вас тут бардак. Погоны позорите.
Ну, конечно с матерком и побольше, и пообидней было сказано букаф. Майор ломанулся в расположение. На последок я успел ему крикнуть, что-то типа "поаккуратней там". Сам то не пошёл. Авторитет потерять по глупости не сложно. Восстанавливать проблематично. А про себя подумал - "как бы не помял его горец.
Не помял. Обошлись словами и жестами. Майор заходит в каптёрку обратно с трясущимися губами. Конечно я его понять могу. Горец больше похож на снежного человека - огромный, волосатый, с тяжёлой челюстью и кулаками почти с мою голову. Что он мне сказал я не запомнил. Что-то нечленораздельное. Да и его упрёки я пропустил мимо ушей. Мне его было жалко и кроме как об этом я ни о чём не думал. Вот сидел человек в Москве, служил. Всё у него было тип-топ и тут такое унижение в какой-то дыре. Мне правда было его жалко. Как же он дальше? Утрётся и всё? Чтобы как-то его поддержать, пообещал подготовить разговор с бойцом после возвращений из Ирбита. Дайте, говорю, хотя бы сутки.
Ну за сутки мало что можно сделать. Хотя даже в самых оторванных беспредельщиках есть чувства. Обычно достаточно беседы чтобы человек успокоился и начал прислушиваться. Принцип целесообразности никто не отменял. Интерес к беседе есть и у новичков, даже если он демонстрирует полное нежелание общаться. Он оценивает командира, обстановку, новых сослуживцев. Вечерком наверняка он получит несколько пугающую для него информацию от соседей по койке. Оказывается трое уже под следствием за войсковой рэкет и поножёвчину.
Первый этап работы - беседы. Без угроз. Без нажима. Сначала беседа носит ознакомительный характер. Боец должен знать порядки. Если новичок продолжает по привычке звездить, проводится повторная беседа без последствий на которой уже используется психологическое давление. Внушается что отказ работать, подчиняться, не выполнять приказы и указания, это не по совести. Кавказцы воспитываются на уважении к старшим (не все, но многие). Обычно простые слова - как посмотрит на джигита отец, имеют действий, а уж вызов письмом родителей, воспринимается весьма болезненно. Очень сильное влияние оказывает коллектив. Если поведение обсуждается на общих собраниях и вскрываются факты вызывающие моральное осуждение, игнорировать меняющееся отношение становится тяжело.
Но это конечно только часть работы. Стоит напомнить, что среди офицерского состава в начале 90-х годов бытовало мнение, будто на солдата нет средств воздействия. Губу в части организовывать запрещено. Уставные меры не работают. Офицеров бьют и никто за это не отвечает.
Мне пришлось менять это отношение. Особенно после случая, приведшего меня в бешенство. Начну издалека. Наша часть организовывалась с нуля. Поселили на "лысой горе" в палатках в Первоуральске. Офицеры ездили по строевым частям и собирали личный состав. Нужно ли говорить кого нам отдавали? Самых отъявленных. В первый же месяц на (лысой горе) состоялась грандиозная драка между Средней Азией и Закавказьем. На горе под свист и улюлюкание собрались бойцы со всех близлежащих частей, где мы набирали людей, вооружённые палками, арматурой, обрезками труб. Сдерживала две враждебные, готовые на всё толпы, теряющаяся цепочка из офицеров. Пережитый ужас сложно передать. Что мы могли сделать не имея ничего? Но произошло чудо. Вдруг набежала тучка и пролился ливень. Гору (кстати отравленную хромпиком) лишённую растительности развезло и люди мокрые, грязные были вынуждены разойтись, оставив нас в полной уверенности, что управлять такой толпой просто невозможно. Наша слабость была очевидна и для подчинённых. Даже простой дождь значит больше, чем малочисленный командный состав (недокомплект).
С первых дней службы в Реже пошёл беспредел. В соседних ротах в первые три месяца три трупа. Моя рота в этой статистике не участвовала..., до поры. Пока мне не пришлось разбираться с солдатиком, русским по национальности находящимся в состоянии психологического стресса. Я никак не мог понять почему он молчит, чего боится, пока сержант не сказал жестокую правду. Настолько жестокую, что солдатика в следующий момент мы еле успели поймать за сапоги в окне третьего этажа. Оказывается его отымела одна грузинская сволочь по фамилии Базрашвили. Вот тогда и было положено начало системной работы чтобы придавить всю сволоту.
Началась она с поездки в Прокуратуру Свердловского гарнизона для установления контактов. Рассказанная мной история подействовала как катализатор. Мне выделили рабочий стол для выполнения функций дознавателя. Оказали поддержку в немедленном аресте при возникновении подозрений о грубых нарушениях устава. Беседы проводимые в роте и в Екатеринбурге в прокуратуре имели разный эффект. Тем более, что тут же были камеры и беседа с бойцом могла продолжаться без возвращения в часть. Но для таких как Базрашвили я приготовил действо получше. Которое потом вошло в правило.
С особо непонятливыми и негодяями я не ограничивался беседами в части и в прокуратуре. Таким я предлагал съездить на экскурсию в Решёты, где стоял дизбат. Обычно особо "одарённые" не соглашались. Типа "Командир, да чё ты хочешь? Вот режь меня я работать не буду". У такого контингента слабое место, это стандартная реакция "на слабо". Обычно вопрос "Что испугался?", решал в пользу экскурсии.
Первая экскурсия меня тоже впечатлила. Началась она с длинной предлинной поездки на шишиге. Причём, я находился в кунге с бойцами. Мне нужно было видеть настроения каждого. А они менялись по мере удаления от части. Сначала гонор, анекдоты, подначивания (по доброму, разговоры с гонором остались за бортом). Потом, после Екатеринбурга, предложения завязать с этим пустым мероприятием. Мы, типа, будем служить, слушаться, только ты, командир, помягче с нами. Мы же гордые. Когда приехали к расположению бизбата, никто не заметил, что выполнили мою команду "к машине" как новобранцы.
А посмотреть там было на что. Путанка на такую высоту, что фуражка сваливалась. Дальше как баранов в загон на проходную. Пропускали по одному. Клацали электронные замки. За стеклом равнодушные команды: "стоять", "вперёд". Думаю и ощущали они себя как бараны на бойне. Да и я себя так же ощущал. Греки строили циклопические храмы чтобы показать ничтожность простых сметных? Они могли обойтись таким загоном. Дешевле.
За пропускным пунктом двор и пара капитанов с засученными рукавами в позе эсэсовцев. Откуда что берётся. Моя неуправляемая толпа выполнила команду "в колонну по двое" очень быстро. Ну и я попытался находясь под впечатлением. Меня аккуратно отстранили голым локтем. И с этого момента я уже чувствовал себя больше зрителем на реалити-шоу.
Дальше бегом в барак. Длинный одноэтажный барак с дверьми по сторонам от центрального коридора. Шоу явно было поставлено. Глухие двери с кормушками открыты. Сквозь дверные решётки с двух сторон потянулись руки в рыжих и светлых волосах с фразами типа - Эй жирный иди ко мне. Ах какая у тебя ж... А я чёрненьких люблю. Моим экскурсантам надо было пройти в дальний конец, где одна из камер была приготовлена для желающих переночевать. Пока шли мои подопечные услышали очень много лестных слов о фигуре, о том как можно сделать что-то там мягче и т.д. В общем, на вопрос "Кто готов остаться? Завтра за Вами старлей приедет", все очень дружно пожелали вернуться в часть.
Обратно ехали в полной тишине несколько часов.
Принимаемые меры действовали на всех по-разному. Некоторым предупреждения не хватало. Например, Давадзе оказался парнем сообразительным. Ему хватило беседы проведённой на следующий день после уезда генерала с денщиком (вечером ему наверно рассказали о порядках). Но нескольких я отправил до увольнения в следственный изолятор и в каталажку при прокуратуре. Некоторых осудили (семерых, если не ошибаюсь) по разным статьям.
А рота оставалась островком стабильности в начале бандитских 90-х и после моего перевода в штаб, а затем и увольнения.
Очень странное впечатление осталось от Вашего рассказа. С одной стороны я понимаю, что Ваш отказ от личного применения мер физического воздействия, был вызван просто чувством самосохранения. Но с другой стороны, я не понимаю, в чем заключалась Ваша роль командира роты? Не трогать лихо, пока оно тихо? Типа договоренность, Вы меня не бьете, а я вас не трогаю?
Также меня очень удивило, Ваше средство для Базрашвили. Вместо того, чтобы просто его посадить за изнасилование, Вы его начали возить на экскурсии в дисбат. Это для того, чтобы он в дальнейшем других не насиловал?
Странные Вы делаете выводы, Олег. Ничего себе "не трогать". Вы наверно не прочитали, или не хотели вникнуть в прочитанное.
Посадить негодяя было не так-то просто (были сложности). Это во-первых. Во-вторых Вы очевидно не знаете сколько времени занимает следствие, как сложно найти свидетелей, защитить их от давления и т.д. Так что экскурсии были не лишними. Да и не ради одного человека всё было организовано.
Да, бить меня не били. Был только один случай, когда ночью на дежурстве толпа в тихом бешенстве прижала меня к стенке со словами "типа, кончать его надо". Было страшно. Тогда мне удалось подобрать правильные слова, чтобы меня отпустили и разошлись. С этого момента в расположении батальона мне ничего не угрожало. Некоторые из толпы сели, но не как следствие ночного инцидента.
Моя роль как командира роты заключалась в обеспечении условий для работы базы подготовки строительных материалов, включая асфальто-бетонный завод, строительство объектов инфраструктуры части обустраивающейся почти на голом месте. Это в плане производственного процесса. В плане службы, необходимо было пресечь неуставные отношения, обеспечить нормальные условия службы независимо от физической подготовки, морально-волевых качеств и национальности.
Так как рота была использована для "воспитания" бойцов со всей бригады, то задача выходила за рамки одной, отдельно взятой части. Никаких "договорённостей" с воспитуемыми в принципе не могло быть. Но и не было ломания через колено. Именно по этой причине работе с каждым бойцом уделялось большое внимание. Кому-то общение с командиром не нравились категорически. Кто-то ждал разговора. Честно говоря, я бы рад был ограничиваться разговорами, да не всегда это получалось. К концу первого года командования у меня уже было около 20 уголовных дел и расследований на руках. Когда я уезжал из Екатеринбурга, тот самый Базрашвили был в следственном изоляторе.
Михаил Трофименко, здравствуйте. Считаю, что понимаю Вас и во многом согласен. Сам я служил с 85 по 87 год после института (без военной кафедры) и за это срок прошёл от рядового до лейтенанта. Такого именно беспредела не было, но очень много было похожего. Уже тогда ВС начинали деградировать.
Как ни странно, Андрей, изменение произошло скачкообразно. Ещё до 1988 г. в Забайкалье, в тяжелейших условиях мы строили дорогу с утра до позднего вечера не имея нормального обеспечения. И никто не роптал. Такая работа. Тяжёлая и опасная. Солдатики были разные, от доходяг столичных студентов, до людей бывалых, сидевших (группа К-125). Взрывоопасная смесь, если с людьми не работать. Развал произошёл как-то вдруг в 1989г. Пришли молоденькие лейтенанты не желавшие служить и забивавшие на работу. Мне тоже не хотелось терять 10 лет жизни в тайге, но мысли не пойти на работу не возникало как-то. Не работаешь, не иди за ЗП. В забайкалье мне ни разу не давали тринадцатую, что, само по себе, крайне необычно. Могли лишить 10, 20, 30% за пьянки, прогулы, дебоши, рукоприкладство, но остальное выдавалось. Мне ни копейки без обоснования. Такое отношение обижало своей несправедливостью, но не было поводом не работать. Пахал как папа Карло.
Михаилу Трофименко. Я служил в ПВО. Через соседнюю дивизию (зону их контроля ) пролетел Руст. Многие из наших офицеров пытались прятать на одежде знак принадлежности к ПВО. Им самим стыдно было и люди спрашивали Как так?
Очень хорошая статья для жмотов, нет ничего ценнее поощрения сотрудника материально и никакая грамота или похвала даже от гендиректора не заменит премии, а на одном языке никто долго не протянет.Так что или кнут или пряник-это я вам как воспитатель говорю.