Аднан Шихаб-Эльдин о цене на нефть

Аднан Шихаб-Эльдин руководил исследовательским департаментом ОПЕК. В 2005 году исполнял обязанности генерального секретаря ОПЕК. Защитил докторскую диссертацию по ядерной энергетике в Университете Калифорнии. Состоит в Oxford Energy Policy Club и в других профессиональных сообществах. В настоящее время является преподавателем программы MBA Energy Management Венского университета экономики и бизнеса (WU Executive Academy).

Executive.ru: Министр энергетики России Александр Новак заявил в декабре 2015 года, что ОПЕК больше не контролирует цены на нефть. Действительно не контролирует? Тогда в чем заключается смысл существования организации сегодня?

Аднан Шихаб-Эльдин: В уставе ОПЕК нет утверждения, что смысл существования организации – в контроле цен на нефть. Основная задача сформулирована так: координировать нефтяную политику, чтобы защитить интересы всех членов организации и оптимизировать их прибыль. Для решения этой задачи ОПЕК помогает обеспечить возврат инвестиций членам организации, выстраивать диалог с другими участниками рынка, привлекать новых инвесторов. Самое главное, что волнует ОПЕК – благополучие потребителей, ведь если потребители перестанут покупать нефть, ОПЕК перестанет существовать. Перефразируя ваш вопрос, я бы не сказал, что больше нет необходимости в существовании ОПЕК: если бы ОПЕК не существовала, то это было бы хорошим поводом, чтобы основать эту организацию сегодня.

Executive.ru: Как вы считаете, как долго нефть сможет удерживать лидирующие позиции в качестве основного источника энергии?

А.Ш.-Э.: Действительно, нефть доминирует в качестве топлива, спрос на нее продолжает расти. Это подтверждает обзор Международного энергетического агентства (IEA outlook), который издан в середине ноября 2015 года. Согласно ему, в основном сценарии ожидается рост спроса в долгосрочной перспективе до 2040 года в среднем на 0,5%. В некоторых сценариях содержатся более смелые прогнозы относительно роста. Есть, конечно, и пессимистичные версии развития событий: в период между 2025 и 2030 годом спрос будет резко падать. Это – так называемые агрессивные сценарии, при которых необходимо резко сократить добычу нефти. Однако практика показывает, что агрессивные сценарии не подтверждаются. Поэтому отложим в запасные варианты, и рассмотрим более реалистичные версии развития событий.

После подписания соглашения COP21 на конференции по климату в Париже 12 декабря 2015 года спрос на нефть будет только увеличиваться: нет альтернативных видов топлива, которые могли бы быстро, легко и гибко заменить нефть. Особенно нуждается в ней транспорт – 95% транспортных средств используют топливо, основой которого в том или ином виде является нефть.

Конечно, в мире будут попытки снизить добычу нефти, но одновременно будут развиваться технологии, при которых потребление нефти будет менее вредным, более «дружелюбным» для окружающей среды – эти технологии будут стимулировать рост добычи. С третьей стороны, человечество будет развивать качественные характеристики потребления нефти, улучшать экономию расхода топлива, не теряя при этом, а может быть и улучшая возможности автомобилей и транспортных систем.

Executive.ru: Какой сценарий IEA outlook вы считаете наиболее вероятным?

А.Ш.-Э.: Мне ближе сценарии, в которых ожидается увеличение спроса к 2040-2050 годам. Если мы посмотрим на кривую спроса, то в 1950-1960-е годы имел место стабильный рост потребления на 2-3% в год. Сейчас этот показатель составляет только 1%, в 2015 году – около 1,5%. Что касается 2016 года, эксперты озвучивают прогноз роста на уровне 0,5-0,7%. В течение предстоящих десятилетий эксперты ожидают прирост в объеме 0,5-1%. Я разделяю это мнение. Нефть сохранит за собой пальму первенства в качестве основного топлива до 2040 года. В большинстве наиболее вероятных сценариев можно найти такое распределение энергетических ресурсов в процентном соотношении к 2040 году: нефть составит 25%, уголь – 25%, газ –25%, возобновляемые и ядерные источники энергии – 25%.

Executive.ru: В данный момент ОПЕК отказывается от снижения объемов добычи. Как вы считаете, это верное решение?

А.Ш.-Э.: Это абсолютно верная стратегия. На мой взгляд, ее надо было принять несколько лет назад. В 2014 году цена составляла около $100 за баррель. При этом себестоимость нефти значительно меньше $100, и самая высокая себестоимости отнюдь не у членов ОПЕК, а у стран, которые не входят в организацию. Цена $100 была продиктована временным сокращением производства из-за снижения спроса в целом, но не была связана с себестоимостью нефти. В тот момент совпали два важных фактора: высокая цена и развитие технологий по добычи сланцевой нефти. Стали появляться тысячи средних и крупных операторов, которым стало комфортно работать при себестоимости в $40-60 за баррель. Для сланцевой нефти средняя себестоимость колеблется в интервале $40-80, временами даже $100. Новые игроки зашли на рынок и таким образом мы получили излишек нефти. Это произошло «очень вовремя» с учетом того, что рост экономики Китая начал замедляться. Все понимали, какая ситуация складывается, но не спешили принимать меры. Некоторые со мной не согласны, что надо было сразу действовать, а не наблюдать, но это уже в прошлом.

ОПЕК необходимо было принять важное решение, сделать правильный выбор осенью 2014 года. Предложение росло интенсивно. Фантастические цены на нефть привлекали все больше и больше поставщиков. В это же время потребление потихоньку двигалось вниз. Воодушевленные привлекательной ценой в $80 за баррель, новые игроки бросились в банки с намерением взять кредиты и инвестиции для добычи сланцевой нефти. На вопрос банка, чем вы гарантируете свою прибыль, им не нужно было думать, ответ был готов: ОПЕК гарантирует! Таким образом, ОПЕК надо было выбирать – продолжать добывать в прежнем объеме или сокращать добычу, чтобы поддержать цену на уровне $100 за баррель. ОПЕК в ноябре 2014 года приняла решение не снижать добычу нефти. Приняв такое решение, ОПЕК повлияла на цену.

Executive.ru: Но ведь в ответе на первый вопрос вы сказали, что ОПЕК не контролирует цены?

А.Ш.-Э.: Да, но ОПЕК влияет на цены. Приняв это решение, ОПЕК делегировала ответственность рынку: пусть рынок рассудит поставщиков – кому остаться, а перед кем закроется дверь. Мы не собираемся заполнить рынок нефтью до отказа следующие пять лет, но мы произведем столько нефти, сколько позволят это сделать наши ресурсы. Посмотрим, кто выйдет победителем в этой борьбе. Рынок найдет точку равновесия. Цены падают, спрос увеличивается. Очень дорогая нефть за $100-110 за баррель уйдет с рынка.

Executive.ru: А где находится точка равновесия?

А.Ш.-Э.: Никто не знает, где должна быть эта точка равновесия. В 2014 году эксперты считали, что цена должна быть на уровне $70 за баррель. Возможно, но не сегодня. Может быть в 2016 году, а может быть еще через год. Посмотрим, как отреагирует рынок. Уже сейчас мы наблюдаем признаки того, что дорогая нефть теряет свои позиции: вместо роста 1-1,5% снижается добыча на сотни тысяч баррелей. При этом не стоит забывать о технологиях, которые не стоят на месте – есть вероятность, что будут найдены новые способы, которые помогут понизить себестоимость.

Плохая новость для дорогой нефти в том, что все – страны ОПЕК, Россия, Мексика, Норвегия и другие поставщики – будут упорно улучшать технологии и двигаться в сторону экономичного производства, в конце концов, точка равновесия будет найдена. Важной задачей станет сохранение этой точки равновесия: принятие и разделение рыночной ответственности. Политика, при которой сокращается производство дешевой нефти в пользу обогащения производителей дорогой – не перспективна.

Executive.ru: До каких пределов страны ОПЕК могут дойти в ценовой войне?

А.Ш.-Э.: Когда цена драматично снижается, от этого страдают все. Например, Саудовская Аравия продавала 7 млн баррелей по $100 за баррель, а сейчас продает тот же объем за $50: потери ощутимые. Очевидно, что некоторые страны-производители могут позволить себе менее болезненно пережить трудные времена. Например, страны Персидского залива аккумулировали определенный излишек нефти за последние годы и смогут относительно легко пережить непростые времена. Могу сказать, что страны Персидского залива, которые являются ядром ОПЕК, будут самыми устойчивыми к сложившейся ситуации, поскольку они аккумулируют денежный поток, и их внешний долг очень низкий. Они могут позволить себе во время этого сложного периода сбалансировать бюджет, добиться сокращения ненужных расходов. Наступило время быть дисциплинированными, и они это делают. Полагаю, что и Россия, огромная страна с мощными ресурсами, в сложные времена не должна опираться только на нефть. Каждая страна пострадает, но степень этого ущерба будет варьироваться.

Рано или поздно ситуация прояснится, и страны-участницы определят, какая цена всех устроит. Многие эксперты считают, что такой ценой является $70-80 за баррель. Поживем, увидим. Пока мы не достигли этого состояния. Может быть, в 2016 году цена достигнет отметки $60. Предпосылки к этому все-таки есть. В обзоре IEA outlook центральные сценарии развития событий – нефть возвращается на уровень $80 к 2020 году. Есть и другой сценарий: этот ценовой уровень будет достигнут к 2017 году. Есть также сценарий, в котором нефть не поднимется выше $50 на протяжении нескольких десятилетий. Очень много факторов, от которых зависит развитие ситуация.

Executive.ru: Какова себестоимость добычи барреля в ОАЭ и Саудовской Аравии?

А.Ш.-Э.: Очень низкая. В странах Персидского залива она составляет $5-10. Есть скважины, где нефть сама вырывается наружу, остается – только бурить. Однако с каждым годом таких становится все меньше, приходится переходить к добыче с помощью морских платформ. Полагаю, что себестоимость добычи нефти в России составляет $20, в Северном море – $30. Для сланцевой нефти этот показатель, как я уже говорил, составляет $40-80.

Executive.ru: Как повлияет на нефтяной рынок возвращение Ирана?

А.Ш.-Э.: Без сомнений, мы увидим возвращение Ирана на рынок. Санкции с Ирана сняты, это было ожидаемое событие. Вопрос только в том, сколько нефти готов Иран предложить рынку сразу. Иран утверждает, что готов добыть 1 млн баррелей в 2016 году. Это – официальные данные, которые они сообщили ОПЕК. Эксперты, которые понимают, как работает индустрия в Иране, считают, что 1 млн – завышенный показатель. Для этого есть ряд причин. Пока действовали санкции, у иранцев не было возможности обновлять оборудование, внедрять новые технологии. Поэтому можно реально ожидать 0,5 млн баррелей в 2016 году. Конечно, если они смогут предложить больший объем, никто не скажем им нет. Ранее Иран производил 4 млн баррелей. Безусловно, возвращение Ирана еще больше усугубить ситуацию для всех. Не думаю, что они смогут достичь отметки в 1 млн, но мы должны быть готовы ко всему.

Ирак в свою очередь уже увеличил объем добычи на 0,5 млн баррелей – сейчас эта страна добывает 3 млн. Таким образом, мы ожидаем от Ирана и Ирака дополнительного миллиона баррелей нефти в 2016 году. Спрос по прогнозам увеличится на 1,5 млн, остается еще 0,5 млн, и наверняка найдутся те, кто позаботится и об этом объеме. Вопрос только в том, будет ли это «дорогая» или «дешевая» нефть. Если Иран и Ирак, каждый из них, предложит рынку по 1 млн, тогда цена будет снижаться. Это коснется всех производителей, не только членов ОПЕК.

Executive.ru: Нынешняя ценовая политика ОПЕК направлена на то, чтобы сделать инвестиции в сланцевую нефть неэффективными? Насколько действенной может быть такая политика?

А.Ш.-Э.: Сланцевая нефть «быстрый проект»: инвестируем, бурим, через год добываем, через два проект закрываем (поскольку нефти больше нет), двигаемся к следующему месту добычи. «Быстрый проект» дает быструю отдачу. Другой тип проектов – «долгий», где разработка занимает пять-шесть лет, прежде чем начать добычу. Сейчас мы наблюдаем снижение инвестиций на 20-30%. Многие проекты отложены, работы по ним поставлены на паузу.

Executive.ru: Какие альтернативные источники энергии актуальны для России?

А.Ш.-Э.: Россия обладает диверсифицированными источниками энергии. Возможно, вы занимаете лучшие позиции в мире. Я имею в виду, что кроме нефти, у вас есть газ. Вы занимаете очень уверенные позиции на рынке газа, лидируете по запасам, экспортируете газ в Западную Европу и Китай. У вас есть уголь. Сильные позиции в атомной энергетике. Вы – единственные, кто экспортирует атомные электростанции: у вас подписаны контракты с Египтом, Иорданией. Перед Россией открыты огромные возможности для использования источников возобновляемой энергии (ветер, солнце). Я думаю, Россия будет последней страной, которая задумается об альтернативных источниках энергии. Так что у России в вопросах источников энергии все просто прекрасно, и я бы не волновался на вашем месте.

Executive.ru: С помощью каких инструментов аналитики предсказывают цены на нефть?

А.Ш.-Э.: Никто не может предсказать цену. Если вы можете это делать, никому об этом не говорите, сразу идите на фондовую биржу и постарайтесь заработать. Как правило, цена проектируется на базе сценария, который с наибольшей вероятностью может материализоваться. Сначала мы оцениваем спрос, затем изучаем предложение. Берем во внимание факторы, которые могут повлиять на обе переменные уравнения: замедление роста экономики в Китае, сокращение инвестиций в разработку новых месторождений нефти и проч. После чего мы видим картину целиком, когда предложение и спрос встречаются на кривой в точке равновесия. Если спрос начинает расти, превышать предложение, это поднимает цену вверх. Это базовые модели спроса и предложения. Вопрос в другом: материализуется ли выбранный сценарий в полной мере? Никогда! Я в своей практике не встречал обзора цен, который сбывался бы, а я в индустрии уже около 30 лет. Реальность такова, что мы вынуждены делать прогнозы, строить предположения и затем корректировать их.

Executive.ru: Как эксперты оценивают перспективу спроса?

А.Ш.-Э.: Для этого используются математические модели, которые основаны на прогнозах экономического роста. Задача состоит в том, чтобы определить энергоемкость этого роста с учетом значимых факторов, например, развития энергосберегающих технологий. Параметры, которые используют эксперты: спрос и предложение. В рамках модели они ищут баланс между ними.

Executive.ru: В рамках программы MBA Energy Management Венского университета экономики и бизнеса вы изучаете эти модели?

А.Ш.-Э.: Да, моя часть учебной программы – краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные модели. Мы изучаем, как они строятся, как их применять, какие у них есть слабые и сильные стороны. Идеальных моделей для прогнозирования нет. В рамках программы преподаются и другие дисциплины, имеющие отношение к энергетике: возобновляемая энергия, газовая индустрия, структура рынка… Слушатели программы MBA должны получить определенные знания по менеджменту, деловой практике, финансам. Это – программа уровня Executive, такие учебные форматы стали довольно популярными в последние годы. Как правило, в группе – 20-30 специалистов, которые находятся в середине своей карьеры. Когда они завершат обучение, они смогут эффективно управлять энергетическим бизнесом в разных уголках планеты, с учетом тех рисков, которые мы с вами обсудили.

Источник фото: Executive.ru