Предисловие
Просто диву даешься насколько изобильны и многословны как научные, так и публицистические исследования, связанные с проблемой коррупции. И еще более удивительно великое множество рецептов борьбы с ней. Правда, рецепты эти в подавляющей массе предлагают меры, которые против себя должен применить именно сам коррумпированный слой общества. Странно? Не очень. Ведь главного источника зарождения и живучести коррупции исследования и рецепты так и не затрагивают.
Дружное и энергичное топтание вокруг проблемы никак не предполагает, что коррупцию может подавить лишь наиболее многочисленная и страдающая часть общества – само население. И при этом без войны, революции, драки и специальных полномочий. Просто с помощью одной-единственной поправки в законе, обеспечивающей естественные и нормальные отношения в государстве и обществе.
Да, многочисленные стенания о том, что-де проблема просто не решается, кого угодно могут ввергнуть в сомнения. Однако, если присмотреться, то окажется, что поиск простого и естественного принципа решения проблемы умышленно или нет, но топится в бездне безысходных экскурсов куда угодно, кроме описания ахиллесовой пяты коррупции и, вообще, властного произвола. А ведь силы более мощной, неуязвимой и непримиримой, чем население, в природе нет. И если каждый гражданин будет иметь в своем распоряжении микроскопическую возможность призвать чиновников к порядку, то все граждане в сумме будут представлять уже несокрушимую силу.
Вот этого-то как раз исследователи коррупции не предполагают, а бумажные и эфирные СМИ не освещают.
Попробую вот, не притязая на научность, но как бы сообразно канонам представления научных статей, кратенько сказать о том, что наука и публицистика не удостаивают ни малейшего внимания...
Коррупция: системное происхождение
«Коррупция (от лат. corruptio – порча, подкуп) – преступление, заключающееся в прямом использовании должностным лицом прав, предоставленных ему по должности, в целях личного обогащения. Коррупция называют также подкуп должностных лиц, их продажность.
Коррупция известна всем видам эксплуататорских государств, но особенно широкое распространение ее присуще империалистическому государству; она характерна для буржуазного государственного аппарата и парламента, где государственные и политические деятели устраивают личные дела, пользуясь своим официальным положением. В. И. Ленин, характеризуя империализм как паразитический, загнивающий капитализм, указывал на такие его свойства, как «продажность, подкуп в гигантских размерах... » (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 30, с. 164-65).
Одна из разновидностей Коррупции – оплата избирательной кампании кандидата на ту или иную выборную должность, что после выборов компенсируется избранным различными услугами (предоставлением выгодных должностей, заказов и т. д.). Коррупция часто связана с лоббизмом (см. Лобби).
Широко распространена Коррупция в США. В 1967-69гг. в США получило огласку дело сенатора Т. Додда – председателя сенатской комиссии по внутренней безопасности, уличенного в присвоении $116 тыс., собранных его сторонниками в штате Коннектикут в фонд его избирательных кампаний. В 1969г. в Вашингтоне было сообщено, что сенатор от штата Луизиана Р. Лонг и бывший сенатор от штата Мэриленд Д. Брюстер, получив крупную взятку от строительной компании Фрэнкеля, добились предоставления ей выгодного подряда.
Коррупция как состав преступления предусмотрена в уголовных кодексах многих буржуазных стран, однако, как правило, эти преступления остаются без наказания».
Большая советская энциклопедия
Государственная системность фундамента коррупции
Не без оснований для определения предмета статьи избрана формулировка Большой советской энциклопедии. Из нее видно, как узко толковалось это явление в СССР. Тут постарались оговоркой об эксплуататорских государствах (как бы исключив из них СССР) не затронуть признаки коррупции, характерные и для советского социализма. Основная же формулировка без частных оговорок кратка, достаточно точна и всеобъемлюща. Теперь уже ясно, что коррупция является общемировым системным явлением с признаками политической принадлежности, корысти, разнообразия форм и масштабов, юридической казуистики и криминальных ситуаций.
Однако среди существующего многообразия типичных признаков и характеристик коррупции обычно не упоминается самый фундаментальный из них – трудовой. Коррупция осуществляется должностным лицом во время, предназначенное для труда (присутственное, рабочее время) имеет признаки труда (совершение управленческих действий в рабочее время в отношении других людей) и описывается трудовыми функциями (штатным расписанием и должностными инструкциями). То есть коррупция – это ничто иное, как произвольное искажение трудовых отношений между чиновниками и населением. Трудно объяснить чем-то объективным отсутствие до сих пор широко известных, не поверхностных научных, аналитических работ в этом направлении. А неполнота информации (особенно фундаментальной) как раз и может вызывать отсутствие сдвигов в борьбе с этим явлением.
Вместе с тем, разрушительный результат произвольной деятельности государственных чиновников известен настолько давно, что наблюдение этого как системного явления мы обнаружим и в трудах Адама Смита почти трехсотлетней давности. [1] Его тезис: «Великие народы мира никогда не беднеют из-за расточительности, неблагоразумия частных лиц, но они нередко беднеют в результате расточительности и неблагоразумия государственной власти» актуален и сейчас, как нельзя более.
С другой стороны, рассмотрение труда как самого фундаментального обстоятельства человеческой жизнедеятельности никто и не подвергает сомнению. Это очень хорошо сформулировано и признанным теоретиком капиталистической экономики, лауреатом Нобелевской премии Полом Самуэльсоном. [2] Его постулат: «Производство экономических благ является результатом использования затрат труда и земли (включая все природные богатства). Это «первичные факторы производства», ибо ни земля, ни труд не рассматриваются как продукты экономического процесса: они существуют в силу действия не экономических, а физических и биологических факторов» фиксирует факт преимущественной фундаментальности труда перед чем бы то ни было другим, кроме природы.
Из этого вытекает, что любой труд внутри государства, включая и труд чиновников, функционально предназначенный для отношений с гражданами государства, обязан быть элементом общегосударственных трудовых отношений. То есть элементом государственной системы разделения труда (СРТ). Искажение отношений в этой области является самым серьезным ударом по все системе государства, основанием которого СРТ и является. И это притом, что по существу разницы между административным трудом в экономике и в государственной службе нет. Некоторые непринципиальные различия лишь в предмете, форме труда.[3]
Главным признаком принадлежности какого-либо труда к СРТ является его общественная полезность. А признание труда общественно-полезным обеспечивается тем, что оценку полезности осуществляет не тот, кто его приложил, а тот, для кого результат труда предназначен – потребитель, заказчик. Это условие, правило обязательное для исполнения как раз и предохраняет общество от произвола людей в отношении друг друга и обеспечивает прогресс цивилизации. За полезный труд потребитель платит, а за вредный и бесполезный – нет. Если же чья-то ущербная деятельность кому-то навязана принудительно или обманом, то ущерб от этого взыскивается по суду. Все это регламентируется соответствующими гражданскими законами. [4]
Если учесть определение коррупции, то отношения в социально-экономической части СРТ не предполагают и не допускают наличия в себе такого дефекта как коррупция – отторгают его. В СРТ ее почти нет. Разве что довольно-таки редкий конкурентный подкуп сойдет за коррупцию. И это понятно. Любое коррупционное событие в СРТ – это прямое или косвенное нарушение имущественных или гражданских прав кого-либо из участников трудовых, меновых отношений. Нарушение, выливающееся в те или иные потери, которые вполне осязаемы, прослеживаемы, доказуемы и взыскиваются исковым путем по стандартной процедуре. То есть коррупция в таких условиях теряет смысл, как имущественный промысел из-за высокой вероятности вскрытия, доказанности, взыскания и наказания.
Вместе с тем, вопреки общим правилам СРТ когда-то, где-то и кем-то в незыблемые принципы трудовых отношений в обществе было внедрено узаконенное исключение. Например, в России оно выглядит следующим образом. В законе «Об основах государственной службы Российской Федерации» прописано, что «государственным служащим является гражданин Российской Федерации, исполняющий в порядке, установленном Федеральным законом, обязанности по государственной должности государственной службы за денежное вознаграждение, выплачиваемое за счет средств федерального бюджета или средств бюджета соответствующего субъекта Российской Федерации». [5]
То есть, здесь совсем другой основополагающий принцип оплаты труда, нежели в СРТ. Он не исходит из условия общественной полезности работы, ибо не предполагает оценку труда госаппарата потребителем его услуг – населением. Аппарат власти оплачивается из бюджета, который он сам и распределяет. То есть за счет налогоплательщиков финансирует сам себя независимо от качества своей работы. Гражданин платит в бюджет обязательно и безвозвратно. Тогда как оплата результата полезного труда обычно только добровольна. Оплата по договору (существует и такое понятие, как общественный договор) может быть и авансовая, предварительная (а по суду и принудительная), но под условием возврата, если оплачиваемая работа дурно сделана. На содержание аппарата деньги вносятся авансом. Где условие их возврата в случае дурной работы?
Таким образом, для государственных служащих исключен признак принадлежности их к СРТ – полезность труда: оценка и оплата любой деятельности тем, для удовлетворения потребностей кого эта деятельность предназначена. Следовательно, аппарат власти по этому главному признаку – общественной полезности труда – не является участником, элементом СРТ, хотя обязательно должен им быть, раз берется за выполнение функций внутри ее и, тем более, пользуется ее благами.
По факту и сути сегодняшний аппарат управления любым государством – это какая-то совершенно отдельная, самостоятельная корпоративная система. По факту она не является элементом, подсистемой СРТ, коей должна быть по назначению и функциям. Соответственно, деятельность органов власти на сегодняшний день является во многом инородным, порочным вторжением, которое СРТ не может отклонить или пресечь. Может только попытаться скомпенсировать, неся безвозвратные потери.
Ничего удивительного нет ни в независимости власти от интересов, влияния населения, ни в безнаказанной коррупции, вытекающей из этой независимости. Административный аппарат формально именуется государственным, а фактически полезные трудовые государственные функции выполняет лишь частично, в минимуме, имитируя при этом бурную деятельность. [6]
Факт существования аппарата управления государством вне государственной же системы разделения труда переводит представления о государственности власти больше в плоскость мифологии, чем действительности и является перманентной диверсией в системе разделения труда.
Восстановление государственного трудового порядка
Понимание того, что в действительности создает благодатную почву для коррупции, порождает и понимание того, что нужно сделать для ее ликвидации. Необходимо включить аппарат государственного управления в систему разделения труда. То есть восстановить естественное и нормальное состояние СРТ. Осуществляется это запретом финансирования трудовых функций всего аппарата управления и законотворчества государства из бюджета и установлением финансирования обязательной прямой оплатой населением (юридическими лицами) услуг этих органов, допустим, по счетам (отдельно для разных уровней власти). В рамках СРТ разработка условий, форм и размеров оплаты любого общественно-полезного труда, включая административный, не имеет никаких естественных препятствий.
Гражданин (юридическое лицо) должен иметь право через суд получить освобождение от оплаты услуг аппарата власти, если тот нарушил его права. До тех пор, пока права не будут восстановлены или скомпенсированы за счет виновных. Размер поступлений в фонд оплаты труда аппарата и есть оценка полезности его труда. Тот или иной орган власти должен быть подвержен роспуску и новому формированию, если отчисления в его фонд труда падают ниже какого-то критического уровня. Положительные (в том числе и антикоррупционные) последствия такого положения естественны и мощны, но не являются предметом разбора данной статьи.
Литература:
[1] А Смит. «Исследование о природе и причинах богатства народов». Эксмо, 2007 г. ISBN: 978-5-699-18389-0
[2] П. Самуэльсон. «Экономика». Алфавит, 1993 г. ISBN 5-7044-0029-9, 5-7044-0027-2
[3] Fayol H. «General and Administrative Management», Pitman and Sons, London, 1949 г.
[4] Гражданский кодекс Российской Федерации. Части 1, 2, 3, 4. ЭксмоЭ 2008 г., ISBN 978-5-699-29574-6
[5] Федеральный Закон РФ от 5 июля 1995 года № 119-ФЗ «Об основах государственной службы Российской Федерации»
[6] Д. Валовой. «Ослепленные властью». Республика, 2002 г., ISBN: 5-250-01854-8
Фото: pixabay.com
По своим взглядам, наклонностям я во многом рационалист. Поэтому с моей точки зрения дискуссия полным ходом движется в обычный разговорный тупик. Исторические экскурсы... Что они доказывают? Что что-то было прежде, но история ничего не говорит о том, что именно так и должно быть всегда. Напротив, история говорит о непрерывной тенденции к развитию, улучшению. Улучшение же может быть ползучее или скачкообразное.
О чем говорит множество различных точек зрения, когда мы знаем, что истина может быть только одна? Пренебрежение истиной, если она есть среди точек зрения? Как ее выявить и доказать, что это именно она? Разумеется, анализом, логикой, а не борьбой мнений. Мое мнение в поставленном на обсуждении вопросе очень простое. Если существует единая государственная система трудовых отношений, которая сложилась естественным путем и является фундаментом государства, то все граждане без исключения должны принадлежать к этой системе и подчиняться ее правилам. Вот и все. Если СРТ естественная и нормальная система, то и включение в нее чиновников может иметь только естественные и нормальные последствия. Исключая намеренный саботаж, конечно. Если так, то всякие субъективные страшилки последствий можно просто не принимать во внимание, как бездоказательные, притянутые за уши.
Так вот, давайте все-таки попробуем подойти к вопросу рационально. То есть последовательно. В данном случае последовательность следующая:
- есть проблема;
- указан вероятный ее источник;
- действительно ли факт, что формула закона та, что приведена;
- действительно ли факт, что формула закона устанавливает противоречие в правах между обособленной, профессиональной группой граждан и всеми гражданами страны, не принадлежащими к обособленной группе;
- действительно ли факт, что формула закона противоречит морально-этической доктрине общества и регламенту единства социально-экономической системы для всех граждан без исключения;
- является ли существующее положение нормальным или просто привычным, исторически сложившимся;
- требует ли оно изменения или да Бог с ним...
Вот вопросы первого этапа рационального суждения. Если на них не ответить, а попытаться слету строить прогнозы на последствия того, что предполагается как нормализация закона - изменение ситуации, то обсуждение не будет иметь аргументной базы и превратится в обычный базар сразу обо всем и одновременно ни о чем. Так что, если хотим понять, что происходит и понять, как происходит, то нужно обсасывать последовательно каждый пункт и делать по нему заключительные выводы. И только потом переходить к следующему. Хотите попробовать? Тогда не нужно реагировать на абстрактные и притянутые за уши мнения, а принимать во внимание только обоснованные аргументы и доказательства.
Хотя, впрочем, может имеет смысл составить сообща последовательность обсуждения?