VUCA – это надолго, или История инфантильного профессора

Мы живем в эпоху VUCA. Этот акроним, сложенный из английских слов volatility, uncertainty, complexity и ambiguity, которые переводятся как нестабильность, неопределенность, сложность и неоднозначность, не обещает нам ничего хорошего. В этом убедился герой антиутопии Виктора Солнцева – вымышленный университетский профессор Сонный. Executive.ru публикует отрывок из повести Виктора Солнцева.

Оказавшийся в непростой жизненной ситуации профессор Сонный пытается как ученый анализировать актуальный поток событий, которые реализуют угрозы для его семьи, друзей и партнеров, для экономики страны в целом. Его опыт научного исследователя подсказывает, что теория может не дать ответы на причины возникновения кризиса и не сможет оценить его последствия для каждого. Необходимо сделать сплав теории с практикой. Жизнь преподносит профессору приятные сюрпризы. Профессор создает свою модель активного формирования будущего. К нему приходит ясное решение, что надо делать и в каком направлении. Теперь теория должна быть проверена практикой.

В конце 2014 года первый «триггер» больно ударил по профессору с неожиданной стороны. Его, конечно, предупредили об увольнении, как положено, за два месяца. Но он не воспринял это серьезно. Он был уверен, что так нужен родному вузу со своим курсом, всегда вызывавшим такой интерес у студентов и поднимавший его рейтинг среди коллег. Понимая, что руководство вуза должно отчитаться об оптимизации численности профессорско-преподавательского персонала и повышению средней заработной платы штатных преподавателей, его увольнение, вместе с увольнением многих его коллег, решает одновременно сразу обе задачи, формируя в отчете хорошие значения KPI для премирования руководителей от экономии фонда оплаты труда.

Ожидая, что вот-вот его вызовут в управление кадров оформлять пожизненный контракт по типу западного «профессор эмеритус», он всю зиму сидел дома, изучая сводки с фондовых рынков и бирж, читая статистические отчеты по экономике страны и годовые отчеты крупных компаний, на 75% формирующих доходы бюджета. Прочитав между делом годовой отчет своего родного вуза, он понял, наконец, истинные причины оптимизации: бюджет университета, цифры из которого он помнил пару лет, снизился в полтора, а не на полтора! Раза, а не процента. При этом численность приема не сократилась, а, наоборот, увеличилась. Особенно резко увеличилась численность приема на платные программы бакалавриата и магистратуры. Достаточно было поднять входные планки минимума по ЕГЭ. Вот это да! А в вузе только и обсуждается, что нагрузка растет, отчетность зашкаливает, зарплаты преподавателей падают…

Теперь все понятно, его в вузе уже не очень ждут. Он вдруг с болью вспомнил, как на лекциях по эффективному управлению для руководителей университетов он рекомендовал оптимизацию бизнес-процессов и реорганизацию оргструктуры для снижения издержек и повышения рентабельности. И сам попал в ту же ловушку, что описывал. Говорил, что надо стараться общие издержки, по-максимуму, перевести в прямые, например – постоянную зарплату сотрудников разделить на базовую и бонусную часть, в идеале – всю зарплату платить «сдельно» – за выполненный объем работ. Только сейчас он сам оказался в качестве оптимизированного и выведенного за штат аутсорсера-почасовика с неопределенным объемом преподавательской нагрузки и минимальной почасовой оплатой.

На экзаменационной сессии о нем вспомнили и пригласили на госэкзамены и защиты дипломных работ. Выписанных за это денег на отпуск, конечно, не хватит, но присутствие на церемониях выпуска всегда почетно, даже если студенты тебя некогда не видели в аудитории. Заодно, можно узнать у коллег, что произошло во время его отсутствия на кафедре, кого еще уволили или приняли, что там с обещанным давным-давно повышением ставок преподавателям и учителям? Каждый раз вызывало искреннее удивление, что объявленная средняя зарплата профессора вуза достигла уже трехзначной цифры, только все его коллеги-профессора подозрительно переглядываются и ищут этого среднего профессора на кафедре, подозревая, видимо, его – уволенного, но приглашенного в том, что уже не знаю, чего и сказать...

Летом он снова вернулся к годовым отчетам российских компаний, и ему открылась неприглядная истина: обороты компаний сократились не только в валюте, но и в рублях при том, что количество выданной «на гора» нефти, газа, угля и стали бьет все прежние рекорды. Он, наверное, упустил резкое снижение цен на нефть, а через полгода – на газ, уголь и другие экспортные товары. Теперь вот и санкции Трампа по поддержке американского производителя стали больно ударят и по нашим «плавкам».

В отчетах компаний очень динамично и позитивно были описаны крупнейшие инфраструктурные проекты, которые уже однозначно не состоятся в ближайшее время из-за нового уровня санкций. А так, наверное, хотелось доставить нефть – китайцам, газ – европейцам, ядерное топливо и сталь – американцам. Добывая это все на шельфе, которого нет из-за отказа норвежских подводников, сжижая это недобытое сырье на построенных для этого заводах, доставляя пустоту в построенных газопроводах, беря с таким трудом ранее доступные дешевые и длинные кредиты, конечно дорого и не надолго, российские голубые «фишки» изменили цвет и стали коричневыми на дэш-бордах инвесторов. Имеется в виду: не тронь, оно не для инвестирования.

Стоимости акций компаний вместе с индексами упали на 50% за один год. Интересно, а сколько корпоративного долга у них было? Если больше, чем стоимость компании, то инвесторы имеют право «позвонить в колокол», объявив «марджин-кол» с переводом долга в акции компании и долю управления. Это может стать «осиновым колом» для наших топ-менеджеров, когда в Советы директоров войдут нежелательные иностранцы китайского или индийского происхождения и потребуют отчета о нецелевом использовании целевых инвестиций…

Что это все значило для самого профессора Сонного? Да ВСЕ! «ДБ!» – по меткому выражению министра иностранных дел. Если крупный бизнес России снизит свои финансовые показатели, то в бюджеты регионов и страны поступит заметно меньше денег в виде акцизов и налогов. Если все нефтегазовые монополии попросили и сразу получили льготы по налогам на несколько лет вперед, значит, поступления налогов в бюджет будут совсем маленькие, если не выжмут много из малого и среднего бизнеса вместе с гражданами. Сам малый и средний бизнес сжимается и по объему, и по численности, в год закрывается по полмиллиона юрлиц и ИП. Средняя численность персонала МСП при этом снизилась на четверть, лишив дохода сразу несколько миллионов работников. А налоговые отчисления в этом году увеличились на 20%, по данным из годового отчета ФНС, хотя налоговая база не увеличилась. Парадокс с научной точки зрения…

Куда пойдет значительная часть бюджетных денег, профессор знал по отчетам ФАС и Счетной палаты, а также по выводам международных организаций по борьбе с коррупцией, но почему-то наш следственный комитет и налоговая служба этими делами не занимается. Только один процент малых предприятий используют инструменты поддержки малого бизнеса, получают госзаказы и выигрывают тендеры предприятий с госучастием. Только один полковник в своей квартире хранил сумму, превышающую годовые бюджеты некоторых городов с населением до полумиллиона человек. Дальше лучше не продолжать.

Приоритеты распределения бюджета отчетливо просматриваются на диаграммах инфографики, год от года доли на образование, здравоохранение и социальную сферу сокращается. Значит, доля университета на рынке образовательных госуслуг снизится, по крайней мере, в денежном выражении. Соответственно, фонд оплаты труда преподавателей, и без того небольшой, уменьшится. Ведь руководители не должны страдать – на управление огромными материальными активами вуза уходит так много сил и средств. То, что основным активом Университета являются нематериальные активы и их носители, было известно на основании анализа балансов ведущих мировых университетов. Но для нас Европа – уже не указ, если уже покушаются на святую Болонскую корову и пытаются отменить ЕГЭ.

Так что ожидается повышение конкуренции за бюджет между небогатыми региональными вузами и крупнейшими столичными университетами. Кто кого в этой неравной схватке победит – известно. Укрупнение вузов и поглощение вузов-банкротов – естественный процесс. При поглощении производятся массовые увольнения, в основном, преподавателей, так как они пока еще составляют большинство по штатному расписанию. Но это уже ненадолго. Лет на пять хватит.

Разрабатывая по просьбе одного ректора абсолютно оптимальную модель вуза по критерию экономической эффективности его частных инвестиций, сразу получился образовательный портал с дистанционными курсами, купленными дешевле оптом и проданными дороже и в розницу. С выдачей диплома установленного образца, напечатанного в неустановленной типографии. Основным ограничением для России оказалось отсутствие в мире курсов на русском языке и тотальное невладение иностранными языками у российских студентов. Нет, конечно, язык они учили и знают. Только не могут по видеозаписи на портале понять, на каком языке проводится занятие американским профессором в китайском вузе.

Переводить всю эту наукообразную учебную ахинею с иностранного языка на русский очень дорого, да и наши профессиональные переводчики ломаются сразу же, как только профессор от приветственных слов переходит к терминологии курса и изложению учебного материала. Проект не пошел....

Прочитать повесть вы можете здесь