Итоги Давоса: «Глобальные институты необходимо реформировать»

«Мы подошли к концу 30-летнего суперцикла активной глобализации в мировой экономической политике. Он принес существенную добавленную стоимость мировой экономике. Но эта стоимость не была равномерно распределена даже внутри отдельных государств, еще менее единообразно она была распределена между государствами», – отмечает Максим Орешкин, министр экономического развития РФ. Он подчеркнул, что это ключевая проблема, которая приводит к смене политического ландшафта и «желтым жилетам».

«Процесс деглобализации – лишь следствие более масштабного процесса, мирового кризиса либерализма» – утверждает Анатолий Чубайс, глава «Роснано». Он отметил, что человечество пока не понимает, какие последствия может иметь деглобализация. «Самое глобальное ее проявление – Brexit, но это, возможно, только начало. Деглобализация – это удар по миллионам людей, который радикально изменит их жизнь, все зло глобализации уже увидели, добро не очень заметили, а зло деглобализации еще предстоит увидеть».

«В Великобритании есть понимание, что ЕС готов сделать все, чтобы избежать жесткого Brexit, а также, если необходимо, отложить дату выхода. Однако, конечно, Великобритания должна тоже хотеть этого», – отмечает Себастьян Курц, канцлер Австрии.

«Невыход (из ЕС) рассматривался бы как предательство по отношению к решению, принятому на референдуме. Однако выход без сделки подорвал бы наше процветание в будущем и в такой же мере стал бы предательством тех обещаний, которые были даны», – уверен Филип Хаммонд, министр финансов Великобритании.

«Глобальные институты, такие как ООН, необходимо реформировать для того, чтобы они соответствовали духу времени», – считает Ангела Меркель, канцлер Германии. «Мы можем противодействовать раздроблению международной архитектуры, если будем готовы реформировать существующие институты таким образом, чтобы те реально отражали соотношение сил в мире». Канцлер уверена, что такие страны, как Китай или Индия, стали оказывать большее влияние на мировую экономику за последнее время.

«Дело не в правительстве Трампа, а в политической системе США», – считает Максим Орешкин. «Они не пытаются решить настоящие проблемы внутри страны, в социальной и экономической политике. Они пытаются найти врага и выиграть политическую игру, в этом ключевая проблема, и не только для России. Это проблема и для Китая, на самом деле, это проблема глобальной экономики. Мы полностью сконцентрированы на том, что происходит внутри нашей экономики и на наших проблемах».

«Наверное, в ближайшие два года нам ничего хорошего от Америки ждать нечего», – уверен Андрей Костин, глава ВТБ . Потому что для президента США Дональда Трампа любая попытка улучшить отношения с Россией будет заканчиваться нехорошо, его будут за это «бить», как только могут. У него у самого положение непростое. А в целом, к сожалению, сегодня, в истеблишменте американском преобладают русофобские настроения».

«Природный газ будет играть все большую роль еще несколько десятилетий», – уверена Ангела Меркель. «Поэтому спор, откуда мы покупаем газ, немного преувеличен. С одной стороны, мы продолжим покупать газ из России, это абсолютно ясно, но мы хотим и диверсификации – мы будем также покупать сжиженный газ, вероятно из США или других источников. Мы расширяем нашу инфраструктуру во всех направлениях».

«Если кто-то хочет победить сланец, то цены нужно опустить ниже $40 за баррель. Но цены ниже $40 не годятся для российской экономики, не очень хороши для саудовской экономики и, откровенно говоря, не годятся для инвестиций в отрасль. Это не практично», – сказал Кирилл Дмитриев, глава Российского фонда прямых инвестиций (РФПИ). «Россия действительно рассматривает цены на нефть в диапазоне $60-70, поскольку мы считаем, что это очень хорошо для инвестиций и очень хорошо для стабильности».

«Если кто-то думает, что мы полностью осознали влияние сланцевой революции, он совершает большую ошибку. Все еще впереди, мы еще увидим, какое влияние окажет сланцевая революция на добычу нефти и газа в США. Это приведет к далеко идущим последствиям в энергетике, экономике и не только», – отметил Фатих Бирол, исполнительный директор Международного энергетического агентства.

«Начинаются торговые войны, которые приносят $510 млрд убытков мировой экономике. Потенциально они могут вырасти почти до $3 трлн. Каждая страна почувствует этот удар», – отмечает Герман Греф, глава Сбербанка. «Что касается санкций, то мы видим пока, что продолжается эскалация геополитическая, поэтому мы будем еще видеть этот тренд. Но очень хочется, конечно, увидеть и его конец».

«Эффективная политика в отношении Китая должна включать в себя экономический ответ США на инициативу «Один пояс – один путь», – уверен Джордж Сорос, инвестор. «К сожалению, президент Трамп, похоже, следует другим путем: идет на уступки Китаю и объявляет о победе, возобновляя свои атаки на союзников США. Это может подорвать политическую цель США по пресечению злоупотреблений и перегибов Китая». «Реальность такова, что мы находимся в состоянии «холодной войны», которая грозит перерасти в горячую».

«Очень важно, чтобы эти государства (США и Китай) сократили торговые разногласия, чтобы избежать негативного влияния на глобальные экономические процессы», – отметил Хэн Сви Кит, министр финансов Сингапура. При этом инициатива Пекина «Один пояс - один путь», по его словам, «также окажется под влиянием этих негативных процессов». Между тем он отметил, что «ряд стран Юго-Восточной Азии могут получить определенные выгоды в связи с торговыми войнами между Вашингтоном и Пекином».

«Я не думаю, что Китай каким-либо образом значительно сократит свои инвестиции в рынок государственных облигаций США», – подчеркивает Фан Синхай, замглавы Госкомитета по контролю за ценными бумагами КНР. «Китай продолжит оставаться страной с профицитом сбережений какое-то время, хотя их объем постепенно снижается». «Мы должны инвестировать за рубеж, а рынок государственных облигаций США представляется идеальным местом для вложений».

«Если это (применение новых технологий и цифровизация экономики) не будет бизнесом, то и политика будет бессмысленна», – считает Аркадий Дворкович, председатель фонда «Сколково». Нужно сделать так, чтобы на новых технологиях можно было зарабатывать деньги, и тогда часть этих денег может идти в бюджет в виде налогов и вкладываться в оказание новых услуг, новых сервисов – в этом смысл».

«Каков тренд с точки зрения ущерба от кибератак для мировой и российской экономики? К сожалению, мы прогнозируем тенденцию на последующий рост. К 2022 году мы видим, что если ситуация не поменяется, то эта цифра может достигнуть $8-10 трлн ежегодно. В России в 2018 году мы прогнозировали потери в размере 1,3 трлн рублей», – считает Станислав Кузнецов, зампред правления Сбербанка.

«Электронная торговля является реальностью в большей части мира, поэтому у нас есть обязательство перед нашими гражданами и компаниями предоставить им предсказуемую, эффективную и безопасную онлайн-среду для торговли. Мы рассчитываем на сотрудничество со всеми заинтересованными членами ВТО с целью создать действительно всеобъемлющий свод правил», уверена Сесилия Мальмстрем, еврокомиссар по торговле.