Старые грабли новых экономических реформ: риски главных программ

Реформы в России имеют одну особенность – никогда нельзя точно угадать, чем они закончатся. Поэтому прогнозировать, что произойдет с российской экономикой лет через двадцать, задача не из простых. Однако, все же, попробуем вместе порассуждать о том, какие реформы нам нужны.

Несмотря на то, что необходимость структурных преобразований в российской экономике назрела давно, официально о разработке соответствующей программы было объявлено лишь весной 2016 года. После значительного снижения валютных поступлений от экспорта в течение последних двух лет у чиновников возникло понимание того, что если ничего не делать в этом направлении, то Россия еще долго не сможет выйти из стагнации. Раньше в подобной ситуации выручали высокие цены на углеводороды, однако в ближайшее десятилетие рассчитывать на это, видимо, не стоит. Нужно искать другие подходы к развитию.

Ситуация осложняется еще и тем, что Россия во внешней политике взяла курс на защиту национальных интересов, в частности на сохранение своего влияния на территории СНГ. Это привело к военно-политическому противостоянию с США и НАТО, введению западными странами экономических санкций. В результате резко обострились проблемы в инвестиционной сфере: с середины 2014 года приток прямых иностранных инвестиций практически обнулился, а долгосрочное кредитование западными банками системообразующих компаний приостановлено.

Поэтому сегодня важной стратегической задачей правительства является создание новой модели экономического роста. Все остальные проблемы, такие как дефицит бюджета, пенсионная реформа, рост инвестиций, модернизация армии, снижение инфляции, снижение уровня бедности и многие другие в долгосрочной перспективе решаются сравнительно безболезненно при темпах роста ВВП 6-8% в год. В противном случае для нас становится реальной угроза утраты перспектив возвращения в число мировых лидеров и в конечном итоге потеря суверенитета из-за слабости экономики.

В апреле прошлого года бывший министр финансов Алексей Кудрин по просьбе Президента подключился к работе по созданию новой стратегии экономического развития России на период 2018-2024 годы. Промежуточные результаты этой работы он представил публично на Гайдаровском экономическом форуме в январе 2017 года. Несколько ранее появилось как минимум еще две программы (может быть их на самом деле было и больше, но автору об этом не известно), в которых были представлены альтернативные варианты развития российской экономики. Первой была программа Сергея Глазьева, которая стала активно продвигаться во властные структуры Столыпинским клубом. Вторая возникла в недрах Торгово-промышленной палаты РФ и отражала интересы представителей промышленности.

Понятно, что в основу будущей официальной программы развития скорее всего лягут положения разрабатываемые Центром стратегических разработок (ЦСР) под руководством Кудрина. Однако анализ других подходов тоже может быть полезен, так как даст возможность взглянуть на некоторые проблемы с позиции других экономических школ и течений. Не исключено, что в итоговой программе реформ эти альтернативные подходы также найдут свое отражение.

Что предлагает Кудрин

Бывший глава Минфина проработал в правительстве более десяти лет. И, хорошо зная особенности отечественной системы государственного управления, в качестве ключевого элемента он выделил мероприятия по ее улучшению. Главным моментом при этом становится создание с использованием новейших информационных технологий некоего государства-платформы, где существенная часть функций реализовалась бы на основе аутсорсинга. Предусматривается также проведение оптимизации и кадровой реформы в госучреждениях. Все это должно привести к снижению расходов на содержание госаппарата и повышению эффективности его работы.

Желаемое будущее, к которому должна стремиться наша экономика, выглядят так:

• Постоянный рост совокупной факторной производительности.
• Развитие частной инициативы, которая должна стать двигателем новой экономики.
• Технологическое развитие как приоритет экономической политики.
• Повышение экономической роли регионов и городов.
• Открытость и интеграция в глобальную экономику.
• Доверие как обязательное условие развития.

В случае реализации управленческих реформ и движения в сторону сформулированного желаемого будущего, среднегодовой рост ВВП в предстоящие 20 лет прогнозируется в диапазоне 3-4,5%. Он будет достигаться на начальном этапе в первую очередь за счет экспорта, так как емкость внутреннего рынка на стадии запуска новой модели развития будет оставаться небольшой из-за вялого внутреннего спроса. Планируется, что доля инвестиций к 2025 году составит 25% от ВВП, а доля несырьевого экспорта достигнет 70% где-то к 2035 году.

Представленные в этом докладе перспективы выглядят слабо, а описание желаемого будущего звучит несколько утопично. Прогнозируемые темпы роста экономики все же маловаты, если учесть, что Россия стремится проводить независимый внешнеполитический курс и укреплять свой суверенитет. Ведь суверенитет в современном мире, как известно, вещь дорогая и не каждому государству по карману. Поэтому прогнозные количественные показатели роста, скажем прямо, не соответствуют амбициозным целям руководства страны.

Что предлагает Столыпинский клуб

Эта программа выглядит более привлекательно. В ней прогнозируется, что к 2025 году экономика выйдет на годовые темпы роста ВВП 5-6% при объемах инвестиций в размере 30% от ВВП. Это более радужный сценарий, однако его реализация потребует кардинального реформирования существующих на финансовом и валютном рынке механизмов регулирования. Процентные ставки по кредитам предприятиям должны быть существенно снижены, а доступ банкам к спекулятивным операциям на валютном рынке и переводам денежных средств за рубеж будет практически закрыт.

Высокие темпы роста здесь предполагается обеспечить за счет создания неких новых институтов, которые будут заниматься проектным финансированием с использованием денежных средств эмитируемых для этих целей Центробанком. Очевидно, что подобная схема финансирования несет в себе существенные риски возникновения неконтролируемой гиперинфляции, наподобие той, которую мы имели с 1991 по 1995 год (свыше 100% в год). Правда, в программе отдельно говорится о том, что будут использоваться некие механизмы связанного финансирования, которые будут блокировать рост инфляции. Однако в деталях их действие не описывается. Поэтому возникает некоторое сомнение, что все это можно реализовать на практике без существенного роста цен на товарных рынках.

Что предлагает Торгово-промышленная палата

Третья программа, которая была разработана в недрах ТПП, это скорее всего некие кондиции промышленников от машиностроения и аграрного комплекса, которые были оформлены в виде упорядоченной системы видения экономического развития страны на перспективу. Ее стержнем является традиционная триада требований: протекционизм во внешней торговле, снижение налогов, снижение процентных ставок по кредитам. Плюс еще сохранение цен на энергетические ресурсы на низком уровне, для чего предлагается приостановить налоговый маневр в сфере добычи углеводородов. Все это должно, по мнению авторов программы, создать благоприятные условия для производителей реального сектора и почти автоматически привести к росту промышленного производства.

Эта программа состоит из отдельных разрозненных положений, которые не очень-то согласуются между собой. Так, например, в ней предполагается, что снижение налоговых ставок и процентов по кредитам позволит нарастить производство, в том числе экспорт. Однако при этом почему-то не учитывается тот простой факт, что протекционизм по отношению к товарам иностранных производителей может привести к принятию аналогичных протекционистских мер по отношению к продукции российских производителей. Более того, здесь мы не находим прогнозов темпов роста для всей экономики в целом на долгосрочную перспективу. Это явное упущение. Возможно, что изложенные в данной программе тезисы могут лечь в основу отраслевой программы или промышленной политики, однако она явно пока не дотягивает до стратегии экономического развития страны в целом.

Опыт неудачных реформ

Иными словами, все три программы имеют определенные недостатки. Поэтому выбрать какую-то одну из них сложно. Все они требуют доработки.

Единственное, что можно с уверенностью сказать: программа Столыпинского клуба в большей степени подходит для ситуации, предполагающей сохранение санкций со стороны Запада в сфере долгосрочного финансирования. Однако есть свои подводные камни. Чтобы запустить механизм проектного финансирования, надо конкретно разобраться, какие это будут проекты, насколько высоки их шансы претворения в жизнь, кто будет заниматься реализацией этих проектов – госструктуры или частный сектор? Тратить деньги на то, что бесперспективно, уже нет времени. Российская экономика находится в цейтноте. Любая задержка в ее развитии, в том числе в результате плохо продуманных инвестиционных и управленческих решений, губительна.

К сожалению, мы уже имеем достаточно богатый опыт неудачных реформ. Взять хотя бы к примеру горбачевскую перестройку в СССР. В середине 1980-х годов, когда вскрылось, что очередной пятилетний план на 1981-1985 годы был выполнен лишь на бумаге, за счет приписок в отчетности на всех уровнях госуправления, стала очевидна низкая эффективность сложившейся на тот момент структуры экономики. В итоге руководство КПСС во главе с Михаилом Горбачевым приняло решение провести масштабную реформу экономики страны и методов ее управления, добавив в нее элементы рыночного регулирования. Особое внимание было уделено повышению производительности труда за счет повсеместного внедрения нового оборудования.

На тот момент особо не задумывались над тем, в какие отрасли и сколько инвестировать. В одних отраслях промышленности сроки окупаемости таких инвестиций были большими, в других поменьше. Очевидно, что в условиях нехватки инвестиционных ресурсов (в ту пору цены на нефть тоже упали) нужно было сконцентрироваться на инвестициях в те сектора экономики, где выпускалась продукция с высокой оборачиваемостью. Это текстильная и пищевая промышленности, производство бытовой техники, как это было сделано в Китае в конце 1970-х годов. В этой ситуации происходило бы быстрое насыщение потребительского рынка и быстрое обращение инвестиционных средств. В условиях надвигающегося политического кризиса это давало бы больше шансов выйти на траекторию стабильного роста экономики. Однако инвестиционные ресурсы были сильно распылены по отраслям. Поэтому требовалось постоянное рефинансирование запускаемых производственных мощностей, что в конце концов привело к масштабной денежной эмиссии. Итог всех этих преобразований хорошо известен – Павловская конфискационная денежная реформа!

Чтобы такого опять не повторилось важно достичь четкого понимания – куда можно направлять эмиссионные деньги Центробанка, а куда нет. Иными словами, тот факт, что в экономике вдруг появятся дешевые деньги, сам по себе еще не должен внушать оптимизма. Оптимизм должен быть связан с возможностью вложить эти средства в реально эффективные проекты. А это задача существенно более сложная, чем традиционные способы освоения инвестиционных ресурсов в окологосударственных структурах.

О чем забыли все реформаторы

Помимо этого, во всех трех программах сделан акцент на рост за счет экспорта и инвестиций, а возможности роста за счет внутреннего потребления недооцениваются. Такой подход является в корне неправильным. Любая программа долгосрочного развития должна содержать мероприятия по стимулированию потребительской активности населения. Это необязательно должно производиться за счет эмиссионной подпитки зарплат бюджетников или пенсий. Траты населения, как показывает практика, во многом определяются уверенностью в будущем.

В качестве примера, показывающего – насколько эффективно можно стимулировать потребление, сошлемся на события, которые произошли в автомобильной промышленности США в начале ХХ века. В январе 1914 года на заводе Генри Форда была увеличена минимальная зарплата рабочего в два раза. Это вызвало волну аналогичного роста зарплат по всей стране в течение последующих нескольких лет. Этот шаг был сделан осознанно американскими предпринимателями, которые таким образом стремились стимулировать мощный рост потребительской активности. Благодаря этому наемные работники стали покупать не только предметы первой необходимости, но и товары, обеспечивающие дополнительный жизненный комфорт, в том числе автомобили. Это была настоящая потребительская революция, в результате которой фактически и возник средний класс США, а также сформировалось общество массового потребления. При этом существенного роста цен в тот период времени не происходило.

Конечно, сегодня невозможно повторить что-то подобное в российских условиях. Однако полностью игнорировать потребительскую активность населения нельзя. Эта активность должна стать важнейшим драйвером роста российской экономики. Поэтому любая экономическая программа, которая претендует на описание новой модели развития для России, обязательно должна содержать положения и прогнозы о росте благосостояния населения. Только перспективы постоянного улучшения благосостояния наших граждан могут подвигнуть их на активное участие в создании того желаемого будущего, которое наши реформаторы описывают в своих программах. Без этого все их прогнозы вряд ли воплотятся в реальность.