Ольга Лукина, «Бизнес и/или любовь. Шесть историй трансформации лидеров: от эффективности к самореализации». – М.: «Манн, Иванов и Фербер», 2017.
Эта книга посвящена личностному развитию лидеров. Вы познакомитесь с профессиональным подходом психотерапевта к работе с лидерами и их командами. Каждый кейс книги – это отдельная история жизни, поиска и изменений героя, а также размышлений и поисков автора. Переломные моменты в жизни героев, в их бизнесе происходят по мере того, как они узнают себя настоящих, как учатся грамотно выражать чувства, любить себя и близких, аккуратно и осознанно распоряжаться лидерской силой. В центре кейса, отрывок из которого публикует Executive.ru, драма успешной женщины – руководительницы девелоперской компании, которая в сорок лет почувствовала, что теряет себя.
Когда-то в жизни моей клиентки была травма брошенности. Я чувствовала это. Я знала. Просто пока не хватало фактов. Как только в жизни Татьяны возникали хоть сколь-нибудь значимые отношения с людьми, она, сама того не желая, начинала их обслуживать.
Если что-то шло не так, она могла сердиться, обижаться, но это ровным счетом ничего не меняло.
Я прямо видела, как с ней происходила метаморфоза, и она из взрослой независимой женщины превращалась в маленькую девочку, которая изо всех сил заслуживает одобрение. Только бы ее не бросили. Права на то, чтобы уйти из отношений самой, просто не существовало. Оно было накрыто не просто страхом, а ужасом одиночества.
<…>
О’кей. Я не давила и не спешила. Знакомилась с ее историей, детскими воспоминаниями и впечатлениями шаг за шагом. Я уже поняла, что с этой клиенткой торопиться не стоит.
Неожиданно помощь для терапевтического прогресса Татьяны пришла из ее деловой части жизни.
— Хочется все послать к черту. Так достала меня работа, что никакой воли не хватает, чтобы с холодной головой включиться в дело, — начала Татьяна нашу очередную встречу.
— Вам перестала нравиться ваша работа? Татьяна задумалась.
— Формально я довольна тем, как развивается моя карьера. О собственном деле я не мечтала: если и приходилось рассуждать, то о перспективах лишь какого-то малого бизнеса, а мне важен масштаб. Мне нравятся большие дела – глобальные. Кроме того, мне интересна тема девелопмента. Деньгами я тоже удовлетворена. Но… мне не нравятся отношения в нашей компании.
— Вы имеете в виду каких-то конкретных людей?
— Да, своих боссов. У моей компании три акционера. Один живет в Гонконге, другой — в Майами. А вот третий активно колесит между штаб-квартирами, но больше всего хозяйничает в Москве. Именно с ним отношения складываются очень сложно.
— В чем сложности?
— Понимаете, работая с вами, я вдруг стала понимать, что он психопат, манипулятор и вдобавок ко всему азартный игрок. Он ни хрена не делает для бизнеса, только деньги тратит и пыль пускает в глаза партнерам. Хуже всего, он и мне не дает по-человечески работать! — Глаза ее гневно сверкали. — За последние семь лет дважды доводил меня до такой степени, что… Я просто уезжала. Покупала билет — и в самолет. Последний раз я улетела на полтора месяца в Африку, с желанием больше никогда не возвращаться в эту чертову контору! Хотела подальше от Москвы. Восход над Килиманджаро, стада зебр и охота львов на антилоп в саванне… Я полностью унеслась в параллельный мир. Как-то все отступило, и я сумела себя уговорить вернуться.
— А как вы себя убедили?
— Стала думать, что все же живые люди… имеют право на несовершенство и ошибки. И я не исключение. Но, как только я вернулась, все началось сначала. Он меня страшно достал.
Она приложила руки к горлу и слегка сжала пальцы.
— Кажется, что здесь ком. И он вот-вот взорвется. Я начинаю чувствовать себя человеком, проглотившим гранату.
— Скажите, а что в такие моменты хочется сделать? Каким образом представляется освобождение?
— Хм… Знаете, как бы странно это ни прозвучало, хочется дать этой гранате взорваться! И чтоб вместе со мной все снесло к чертовой матери. Я устала гасить чужие взрывы, быть идеальной и надежной: я не сорвала ни одного проекта, никогда от меня никто не слышал никаких истерик, скандалов, даже упреков.
— Я представляю, чего вам это стоит. Потому вы в критические моменты просто интуитивно увозите себя в другую реальность. Так?
Татьяна кивнула.
— А что происходит там, в другой реальности? Она пожала плечами.
— Не знаю… Да ничего особенного. Просто переключаюсь на простоту. На природу. Сильные впечатления от того, что вижу, занимают все внутри, места для московских проблем просто не остается.
— Можно сказать, что свежие и живые впечатления от природы вытесняют куда-то вглубь текущие негативные эмоции и мысли? Как будто прессуют.
Она задумчиво поправила подол платья. Посмотрела на руки. Затем подняла взгляд на меня и очень неуверенно, но с интересом спросила:
— Хотите сказать, что негатив не уходит? Остается внутри?
— К сожалению, да. И с каждой новой волной побега от проблемы, с каждым новым витком давления на негатив ваша «граната» внутри будет набирать все больший и больший потенциал взрывной силы.
Татьяна покачала головой.
— Н-да. Возможно, вы правы. Но что толку? Вы же, наверное, подталкиваете меня к мысли о том, что надо что-то менять, что-то со всем этим делать…
— Очевидно. И я бы вам очень рекомендовала не откладывать это надолго. Вы играете в прямом смысле с огнем. Если ничего не менять, то взрыв произойдет. Рано или поздно. И причиной взрыва может стать самая незначительная ситуация.
— Не спорю. Наверное… Но, если честно, я не чувствую в этой проблеме какой-то уж слишком большой опасности. Ну, взрыв. Ну, случится. Ну и что? Основные беды мои все-таки в другом.
Она тяжело вздохнула. Видимо, вернулась мыслями к своим личным переживаниям.
— Татьяна, в жизни человека все связано. По какому бы поводу вы ни переживали — тело-то у вас одно. А взрыв может проявиться, например, как агрессия вовне. В этом случае вы можете просто разрушить то, что строили много лет. Либо взрыв проявится как агрессия, направленная внутрь вас же. В этом случае вы заработаете психосоматическое заболевание. Наиболее вероятные из соматических проявлений — заболевание пищевода, желудка, дисфункция щитовидной железы или яичников…
Татьяна выпрямилась, она смотрела на меня в огромном изумлении.
— Боже! Это все точно про меня. Представляете, я проходила недавно обследование в Германии, у меня нашли несколько узлов в щитовидке и зафиксировали нарушение какое-то в половых гормонах… Там специалисты рекомендовали мне изменить жизнь, график, говорили, что причина неполадок в организме — перегрузки, якобы надо снимать напряжение… А я поражалась все это время! Я ведь фитнесом занимаюсь, на массаж хожу, в бассейн хожу, питание — отличное, витамины, ну вот просто все, что надо, — исполняю. Толку никакого же, правда. И вдруг… А получается, что проблема в чувствах?
— Да, Татьяна. Я думаю, что ваша область перегрузки — это чувства. Вернее, неспособность их грамотно выражать, отстаивая свое достоинство, свои интересы. По природе своей вы лидер, смелый, яркий, гордый и чувственный. Но вы живете, подавляя свою природу. Вы сама унижаете себя, постоянно заслуживая хорошей оценки своего босса и никогда не получая от него благодарности. Вы уже разрешили ему сесть вам на голову. Вы не устали от негодования, которое хронически разрывает вас изнутри?
— Устала.
— Таня, но дело не столько в его потребительском отношении к вам, сколько в вашем отношении к себе.
Татьяна слушала меня очень внимательно, она прямо впитывала каждое слово, каждый звук.
— Я предложу вам задание на дом. Пожалуйста, возьмите лист бумаги. И попробуйте сформулировать суть ваших претензий к боссу. Приведите примеры типичных ситуаций, в которых вы чувствовали себя обиженной, возмущенной, разочарованной.
— Э… Попробую, — сказала она заинтригованно. И широко, с наслаждением улыбнулась.
Разговор с пустым местом
Я дождалась, когда Татьяна устроится в своем кресле окончательно удобно, и затем поставила перед ней пустой стул.
— Не удивляйтесь. Сейчас я попрошу вас посадить на этот стул мыслеформу вашего босса. Мыслеформа — это ваше представление о конкретном человеке. Я прошу вас сказать ему все, что вас беспокоит и возмущает. По списку. Абсолютно откровенно. Не стесняясь в выражениях. Говорите так, как если бы вы находились в некоем пространстве вседозволенности и безопасности. Ведь это только мыслеформа. И реальный человек не пострадает.
Татьяна замялась. Чуть поерзала в кресле, рассеянно оглянулась вокруг. Оправила пиджак. И наконец сказала:
— Не могу. Простите. Неловко. Ну что я — сумасшедшая? Не могу играть в эти игры. Как с пустым стулом разговаривать? Я же взрослый человек, правда.
— Таня, перед вами не пустой стул. Перед вами энергия другого человека. Филипп живет, не задумываясь ни о ваших чувствах, ни о последствиях своего поведения. А вы — живая. И вам надо дать выход для накопленных за годы тяжелых чувств.
Она тяжело, шумно выдохнула.
— Ладно, хорошо.
Некоторое время Татьяна собиралась с духом. Снова переусаживалась. Снова поправляла пиджак. Смотрела куда-то в точку перед собой. И вдруг крикнула:
— Как ты меня достал!!
Видимо, пережив некоторое удивление от звука своего голоса, Татьяна продолжила чуть спокойнее:
— Почему ты не уважаешь время других людей? Почему опять опоздал на сорок минут? Разве ты не понимаешь, что теперь мои планы на день разлетаются к чертям?! А я ведь зарабатываю деньги для тебя. И если бы ты не рушил систематически мои планы, я была бы куда эффективнее! И денег могла бы заработать куда больше! Ой… Вообще-то я с ним на «вы».
— Таня, скажите ему не о деньгах. Скажите о себе.
— Мне сорок два! Я не школьница. Я серьезный профессионал. Я руковожу строительством ваших объектов. У меня в подчинении сотни людей. На мне замыкаются гигантские цепи коммуникаций! В моих руках огромные деньги! Мне неприятно ждать вас по тридцать минут или даже по целому часу. Вы входите в кабинет, насвистывая, как ни в чем не бывало. Вам даже в голову не приходит извиниться! Это вот как? Почему ваше время дороже, чем мое? Ух…
Она откинулась в кресле. Я продирижировала, жестом подталкивая продолжать.
— И еще. Каждый раз, подходя к новому проекту, вы ждете от меня подробного описания стратегии. Простите, на каком основании? Из каких таких фантазий? Как я могу выстроить стратегию, если вы за месяц не находите для меня времени, чтобы рассказать мне, чего вы же от меня хотите? Я пишу вам письма, звоню, постоянно прошу вашего секретаря соединить; она, эта девушка, становится свидетелем моего унижения… Господи, что это за клоунада? Я говорю, что мне необходимо полчаса контакта с вами! Мне надо услышать запрос! Но увы. У вас все как в сказке: пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что. Зато потом, в самый последний момент, за секунду до приезда ваших партнеров, вы бегаете по потолку с криками: «Таня!!! Это должно быть завтра!!!» Я должна бросить все, наплевать на свою жизнь, наплевать на близких, на билеты в театр, на все… Я должна собрать людей — живых людей, у которых дети, дела, записи к врачу, обязательства, тоже билеты! Они тоже должны все бросить. И сидеть в офисе до утра. Вы когда-нибудь считали, сколько раз я и моя команда сидели за бумагами до семи утра?!
Щеки Татьяны порозовели. Дыхание участилось.
— И самое главное. Меня достали ваши красивые речи о внутрикорпоративном уважении. Доверие? Контакт между департаментами? Общие ценности и цели? Плечом к плечу? В вашем исполнении эти слова звучат смешно! Смешно! Вы ничего не знаете об уважении. Своим поведением вы разрушаете доверие. По-вашему, люди — идиоты? На совещаниях вы публично оскорбляете людей, унижаете, перебиваете, не дослушиваете, не считаетесь с чужим временем, вы относитесь к людям как к фигуркам на шахматной доске. О каком уважении вы можете говорить? Вы не знаете даже значения этого слова!
Татьяна снова откинулась в кресле и обмякла.
— А теперь Таня, соберитесь, пожалуйста, снова и скажите мыслеформе о том, чего бы вы хотели в отношениях с ней. Объясните ей, на каких условиях вы останетесь работать в компании.
Она заговорила громко:
— Филипп! Мы должны пересмотреть наш контракт. У меня есть ряд условий. Я хочу, чтобы вы перестали опаздывать и срывать переговоры. Я хочу, чтобы о встречах с вами меня предупреждали заранее: минимум за день.
— В противном случае?
— Если вы не станете меня предупреждать, то будьте добры, возьмите на себя ответственность. И будьте готовы к тому, что каждый раз, ставя передо мной задачу в последний момент, вы будете получать результат не в те сроки, которые запрашиваете. И еще. Я и моя команда больше никогда не будем работать по ночам. Мне дорого мое здоровье, дорого здоровье моих коллег. Вы зарабатываете свои миллиарды. А мы зарабатываем себе рак. И последнее. Не требуйте больше от людей уважения. Не требуйте до тех пор, пока не изменитесь сами.
— Таня, скажите теперь Филиппу, что вы чувствуете, сталкиваясь с таким отношением с его стороны.
— Ох… Все. И гнев, и боль…
— Скажите это не мне, ему.
— Вы не цените мою работу. Вы относитесь ко мне как к материалу. И вы уверены, что деньги компенсируют это. Вы думаете, что за деньги можно побыть и материалом. Меня это бесит. Я получила два высших образования, я училась здесь, училась в Гарварде, я проделала огромную работу не для того, чтобы к сорока двум годам со мной обращались как с материалом.
— Татьяна, скажите ему, что будет, если он не изменит своего отношения к вам.
Она замерла. Резко побледнела. Видимо, в ее сознании происходили какие-то динамичные процессы. Вдруг она крикнула:
— Не станешь ничего менять — не стану больше прикрывать твою задницу, пока ты играешь в казино! Просто уйду.
— Что даст вам уход?
— Мне просто станет легко.
Польза от разговора с пустым местом
Некоторое время Таня находилась под сильным впечатлением от проделанной работы. Всего более ее удивляло то, что никогда раньше она по-настоящему не осознавала свою возможность просто уйти — не рассматривала это как выход. Выход здоровый и конструктивный.
Кроме того, Татьяна зафиксировала изменения в своих ощущениях: теперь каждый раз, когда Филипп вел себя неподобающе, она четко чувствовала внутри раздражение.
— Я стала четко видеть момент, когда он относится пренебрежительно ко мне или к людям, слышу каждую его грубость. Я стала это осознавать.
— Вы перестали его оправдывать?
— Точно. Вы знаете, у меня за эту неделю созрело ощущение, что я, наверное, очень хотела бы с ним поговорить.
— Я поддерживаю ваше решение, думаю, такой диалог назрел очень-очень давно. Вы много лет работаете в компании, относитесь к бизнесу не как просто наемный работник, а фактически как партнер; вы глубоко заинтересованы в развитии этого бизнеса. Мы много раз обсуждали с вами масштабы вашей нагрузки и ответственности. Большинство решений принимаете вы. Большинство топ-менеджеров в компании подобраны вами. Ядро команды – это люди, которые работают в компании из-за преданности вам. Да, вы не являетесь акционером, как ваши боссы, но как крутой профессионал вы заработали себе право на уважительное к себе отношение. Это уж точно.
— Э… Согласна. Согласна с тем, что сделала для этого бизнеса очень много, фактически выстроила его московскую часть. Но мне и в голову не приходило…
— Что как люди вы равны? И ваше время одинаково ценно? Татьяна смотрела на меня как на марсианку. Ее глаза выражали смесь удивления и восхищения.
— Это-то и странно. За годы работы вы в полной мере принимали условия, навязываемые вам руководством. Но ни разу почему-то не попытались обозначить собственные условия. Вы даже не обозначаете границы ваших возможностей. Вы же не раб, а они не ваши хозяева. Вы ведь можете уйти, и найти вам замену будет очень непросто. Они должны научиться вас ценить.
— Мне есть что сказать Филиппу, — в нетерпении заявила Татьяна.
— Не спешите. Ваша задача не в том, чтобы просто выплеснуть накопившиеся эмоции, а в том, чтобы по-новому договориться. Не стоит обвинять, шантажировать и наказывать — это невротические формы взаимодействия, которые вас в долгосрочной перспективе ни к чему не приведут. Вам нужно добиться того, чтобы с вами считались.
— А если он не захочет?
— Вот только тогда можно будет спокойно подумать о расставании. Аккуратном. Корректном. И сделать это при полном управлении эмоциями и защитив свои интересы.
— Такой вариант мне подходит! – воскликнула она, широко улыбнувшись. И чуть погодя, задумчиво, уже без улыбки продолжила: – Мне стало спокойнее. Прямо сейчас. Господи… Как же все на самом деле просто. Удивительно! Что же за тараканы оккупировали мозг человека? Почему годами мы не находим очевидных решений? Скажите, откуда эти тараканы? С ними рождаются?
— Нет.
Я не могла удержаться от смеха. Татьяна рассмеялась тоже. И, кажется, впервые на моей памяти так легко и свободно.
— К счастью, нет. Если бы мы рождались с тараканами, я бы ничего не могла с этим сделать. «Тараканы» – это как раз те самые «слепые зоны», когда мы действуем, исходя из заученных детских стратегий, которые помогли нам быть хорошими для значимых окружающих, помогли избежать их разочарования или наказания. От этих стратегий даже во взрослой жизни страшно бывает отступить.
— Хотите сказать, я до сих пор обслуживала закидоны Филиппа и молчала, потому что чего-то боюсь?
— Думаю, да. И скорее всего вы боитесь, что он вас отвергнет за неудобное, плохое поведение.
Она слегка потрясла головой. Схватилась за лоб и запустила пальцы в волосы. Я видела, что она поймала смысл сказанного мной и теперь напряженно пытается его удержать, чтобы рассмотреть и осмыслить.
— Господи. Бред какой-то! Я, кажется, понимаю… Начинаю понимать. Получается, что в некоторые моменты мы действуем по инерции… Действуем слепо. Под влиянием детских страхов мозги отключаются. И мы ведем себя не трезво, не разумно.
— Именно так.
— Господи, ну это же так страшно! Подумать только… У человека в мозгу живут тараканы, а он даже не знает их в лицо.
Она рассмеялась.
— Я хотела бы со своими познакомиться и всех посчитать.
Фото: britishpc.ru
