Андрей Барчук: Что явилось основой индустриализации Советского союза?

Андрей Барчук

1927-1928 годы, процветает НЭП, Сталин смотрит спокойно на НЭП и наблюдает, как оживляется жизнь, увеличивается энтеробиоз в стране — ускоряется скорость обменных процессов внутри. Вроде все хорошо, но наблюдается ужасная картина — как только интенсифицируется внутренняя жизнь с хаотичным свободным обменом, народ превращается не просто в собственников, а в социальных пофигистов, становится «все пофиг», что социально. Важным становится экономическое, и совершенно наплевать на идеологическое, интеллектуальное, стратегически необходимое для нации в целом.

И как только он увидел, что экономическое благополучие является основой идеологической толерантности и у сытых людей никакой классовой борьбы не будет, если бы Россия продолжалась как сельскохозяйственное государство, то власть не продержалась бы и пяти лет — крестьяне бы ее смяли, т. к. даже армия была из крестьянства, а на всю страну Тухачевского бы не хватило, чтобы пересажать крестьян по лагерям. На расцвете экономического благополучия и относительной внутренней политической стабильности возникла угроза падения режима.

И тогда Он совершил одновременно два шага! Он сказал что не будет России крестьянской, будет Россия пролетарская — то есть — индустриальной державой. А если 85% населения сельское — как сделать державу индустриальной? Как сделать так, чтобы крестьянин бросил свою землю и побежал строить завод?

Вспомнили, что принудиловка один раз уже сработала — называлась она крепостное право, когда крестьянин, работая на себя, отстегивал за крышу барину, был вынужден создавать помещику материальные блага. Решалось просто — физически и юридически крестьянину было некуда сбежать, другой формы жизни просто не было институционализировано. То есть — через юридическую социальную технологию мы получаем психологический эффект.

И тогда решено было восстановить этот процесс. В одночасье были отобраны паспорта, а без паспорта был категорический запрет на перемещение за пределы административного района (муниципального образования, как называлось бы сейчас). За пределами района любой милиционер мог без документа задержать крестьянина со всеми вытекающими на тот момент последствиями — забрали в НКВД и неизвестно чем все закончится.

Таким образом — через юридическую технологию закрепостили крестьян обратно, создав гарантированно психологический эффект — они в вынужденной ситуации, которой нужно только воспользоваться. Лишив паспортов крестьян, назначается части из них переселение в город. Выдается временный, трехмесячный паспорт тем, кому положено ехать в город и устраиваться на завод. Временный паспорт — чтобы не сбежали.

Начались ударные стройки, добровольцы — с паспортами, лагерники — принудительно. Все строят. Стройка становится как сельхозпроизводство — плохая погода — сиди в бараке жди работы. Постепенно стройка становится предприятием, на котором надо работать, заводом. А завод — это промышленное предприятие, где создана искусственная жизнь, где нет никакой привязки ни к чему природному. По гудку встал, отпахал, ушел. Никто не спрашивает — хочешь, не хочешь, лениво и т. п. Работать как механизм под принуждением. Крестьяне стали отличаться тем, что, отработать больше трех месяцев на промышленном предприятии они не могли. Они просто сбегали.

Куда? Но не обратно в деревню, а на другое впечатление, от предположений, что конкретные начальники гнобят, своеобразные поиски лучше доли.

Итак, 28 год, страна поднимается и, тем не менее — наступает хаос в связи с тем, что текучесть рабочих кадров стала превышать 300% на всех предприятиях

Тогда — шаг номер два — ту же крепостную систему применили к рабочему (бывшему крестьянину) — такая же юридическая привязка с психологическим эффектом называется «трудовая книжка»!

Нигде в мире нет трудовых книжек! Нет такого документа. Более того — трудовая книжка — единственный личный документ, который не хранится ни у кого лично! В мире есть трудовые сертификаты — отдельный документ, где одновременно фиксировано образование, уровень квалификации, в который можно вписывать дополнительные навыки и менять уровень.

Так вот далее — чтобы устроиться на работу без трудовой книжки, нужно было ДОКАЗАТЬ, что ты пришел в первый раз! Поэтому до сих пор в нашем кадровом делопроизводстве существует никому не нужный сейчас элемент, как АВТОБИОГРАФИЯ. Мало того, что ворох бумаг несем, еще и листок заполнить где родился, учился и т. п.

Порождение 1928 года — написание собственноручно на себя ДОНОСА — если написал неправду — велкам в НКВД и на принудтрудработы. Итак, чтобы устроиться, нужно доказать, что первый раз. А если не первый раз — нужно иметь НА РУКАХ трудовую книжку. А чтобы ее иметь на руках — ее нужно изъять от работодателя. А если он не захочет — он этого не сделает.

Нужно срочно и быстро реализовать план жесточайшей эксплуатации населения для того, чтобы предотвратить сценарий изменения социального строя. Иначе революция как началась, так бы и закончилась. А тут — в ситуации психологического эффекта от юридического принуждения все стало на свои места.

На сегодня ситуация складывается так, что есть возможность изменить свою жизнь полностью, но стереотипы в психике остались. Новая форма социальной жизни — постиндустриальные анклавы — дает четкое представление, что мир уже не сможет быть в тех рамках, которыми были ограничены свободы человека — свобода творческого труда, самореализации, действий, получения благ, комфорта и иных существенных неотъемлемых прав.

Орфография и пунктуация в данном тексте сохранены в том виде, в котором они были предложены автором.