Джон Эйкафф, «Начни. Врежь страху по лицу, перестань быть «нормальным» и займись чем-то стоящим» — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2014
Если вы давно хотели изменить свою жизнь, вырваться из привычного, надоевшего круга, но не могли решиться на активные действия, эта книга для вас. Прочитав ее, вы непременно получите заряд позитивной энергии, станете смелее и отважитесь жить по-новому.
Вы находитесь здесь
Если вы когда-нибудь воспользуетесь услугами авиакомпании Korean Air, то пробирайтесь к своему месту в эконом-классе с закрытыми глазами. Да, это не совсем удобно, но, поверьте, такое неудобство стоит вытерпеть: вам лучше не знать, как выглядит первый класс.
Проблема в том, что в самолет заходят спереди. И вы сразу же попадаете в авиационную сказку. Места в первом классе — не просто кресла, а островки роскоши. Настоящие коконы для сна, где шестнадцатичасовой перелет покажется кратким мгновением. Так что на этот оазис удовольствий лучше не смотреть, а то на вашем эконом-месте вам станет по-настоящему грустно.
А чтобы вы в полной мере уяснили себе классовые различия, Korean Air размечает места разным цветом. «Островки удовольствий» в первом классе обтянуты тканью сиреневатого оттенка, которая будто слегка щекочет вас, нашептывая: «Разве тебе не хочется, чтобы этот рейс продлился подольше?».
Следующий класс мест — светло-голубой, как передник, который можно купить в магазине дорогих товаров для дома Williams-Sonoma, куда вас наверняка заманит аромат кексов с лесными ягодами. Кресла в бизнес-классе синие — цвет серьезный, но вызывающий уверенное ощущение комфорта. А в конце палитры и самолета вас ждет эконом-класс с креслами цвета разочарования — коричневыми.
И еще полезная информация на тот случай, если вы полетите в Азию: Вьетнам и Южная Корея вовсе не граничат друг с другом, как, например, штаты Коннектикут и Род-Айленд. А я-то думал, что выгляну из окна в аэропорту Сеула и увижу на другом берегу Вьетнам. Я ошибался.
Полет из Атланты до Южной Кореи занял шестнадцать часов, а потом еще шесть часов пришлось лететь из Сеула в Ханой. Затем мы сели на поезд, который за ночь должен был отвезти нас во внутренние районы страны. Не знаю, был ли в этом поезде первый класс с сиреневыми креслами; во всяком случае, мы туда не попали.
Общий туалет представлял собой дыру в металлическом полу, через которую все лилось прямо на пути. Мне это показалось забавным, а моей жене — нет.
Поезд шел через залитые лунным светом горы, а утром мы прибыли в город Сапа. Оттуда мы еще семь часов ехали на автобусе по разбитым дорогам, вившимся по краям крутых гор. Причем ограждений на ней не было, а азиатские буйволы были. Мы то восхищались потрясающими пейзажами, то впадали в панику.
А через несколько часов мы встретили тех, кого я никак не ожидал там увидеть: французских мотоциклистов. Сначала я не понял, из какой они страны: у них не было ни велосипедов на 10 скоростей в стиле 1960-х, ни корзин с французскими багетами, ни щегольских беретов. (Все мои знания о Франции почерпнуты из кроссвордов. И я могу спокойно шутить о Франции, ведь мои книги переводились только на немецкий: в Германии я все равно, что Дэвид Хассельхофф). (Американский киноактер («Спасатели Малибу») и певец, популярный в Германии благодаря своим немецким корням).
Упакованные в устрашающего вида защитные одежды и покрытые недельной грязью, они были здесь чужаками. Они явно заблудились в этой глухомани и пытались жестами объясниться с вьетнамскими крестьянами, тыча в развернутую на руле одного из мотоциклов карту.
Мы съехали на обочину: французам требовалась помощь.
Стив — американец, проживший в Азии 18 лет, — глянул из окна автобуса на карту мотоциклистов.
— Ух ты! — сказал он Хуа, нашему водителю-вьетнамцу. — Карта — просто класс. Смотрите, какая подробная! Вот бы и нам такую!
И через небольшую паузу, прежде чем опустить стекло, Стив добавил:
— Впрочем, и лучшая карта в мире не поможет, если не знаешь, где находишься.
* * *
Стив был прав. Если не знать точки отправления, даже самая лучшая карта бесполезна. Если вы сейчас откроете GPS-навигатор в телефоне и попытаетесь проложить маршрут, телефон в первую очередь запросит информацию о вашем местонахождении. Google Earth не поможет пересечь штат и даже улицу, не зная, с какого места начинать. Но когда нужно разобраться, в каком направлении мы движемся по жизни, большинству из нас и в голову не приходит простой вопрос: «А где я сейчас нахожусь?».
Мы просто шагаем вперед, день за днем, переходя из одного офисного отсека в другой, все быстрее и быстрее, но так ни к чему и не приходим. Мы начинаем задавать себе вопросы уже потом, под конец жизни. Мы, наконец, берем достаточно долгую паузу, чтобы пересмотреть свои решения, а порой даже задаем трудный вопрос соседу в самолете — молодому писателю со сросшимися бровями.
Это случилось со мной во время перелета из Далласа в Балтимор. Рядом со мной сидела бабушка лет семидесяти; она возвращалась из Рино, где ходила по казино со своей сестрой. Эти две бабушки радовались поездке, смеялись и обменивались шутками.
Я подарил одной из них свою книгу «Quitter». Клянусь, у меня нет привычки одаривать соседей в самолете собственными произведениями. У меня нет штанов с кучей глубоких карманов, набитых моими книгами, чтобы всегда иметь возможность воскликнуть: «Ой, а что это тут? Как это попало в карман? Надо же! Моя книга, которая вошла в список бестселлеров Wall Street Journal! Я дам вам автограф, только не фотографируйте меня со вспышкой. У меня от нее кожа шелушится».
Дело в том, что у нас завязался разговор о жизни и мечтах, а в книге «Quitter» затрагиваются обе эти темы, и потому подарок показался мне уместным.
Почитав эту книгу час, пожилая соседка наклонилась ко мне, чтобы нам не мешал шум двигателей, и задала вопрос, заставший меня врасплох:
— А что делать, если благовидных предлогов, которые помогали отказываться от стремления к мечте, не осталось? Что тогда делать?
Она говорила с печалью, страхом и даже обидой; казалось, прочитанное перечеркнуло все удовольствие, которое она получила от их с сестрой веселой вылазки. Еще грустнее то, что я не нашел что ей ответить. Я не знал ответа, но был уверен, что он существует. Он должен существовать, ведь я не хотел бы, чтобы мы с вами в 80–90 лет поняли: лучшие годы ушли вовсе не на то, что было нашим призванием. Я не хотел бы оглядываться назад и спрашивать себя: как же я мог так бездарно потратить жизнь?
Такое со мной уже случалось — тогда мне исполнилось тридцать лет. После серии неудачных решений я, наконец, осознал, что последние десять лет двигался по инерции. И я понял: если не принять мер, я снова совершу ту же ошибку.
Уяснив, куда я направляюсь, я начал писать, пытаясь найти ответ на вопрос той пожилой женщины. Я написал 50 тысяч слов, однако, как чаще всего бывает, ответ пришел неожиданно.
Однажды мы с другом принялись обсуждать Дэйва Рэмси. (Дэвид Рэмси — американский журналист, пишущий о финансово-экономических проблемах, популярный радио- и телеведущий).
Это невероятно успешный автор и бизнесмен, он для меня своего рода ориентир. Мне было интересно, как ему удалось многого достичь.
Начав рисовать на доске траекторию его жизни, я сделал довольно простое открытие, касающееся того, что мы понимаем под незаурядностью. В этом открытии нет ничего особенного: оказывается, испокон веков жизнь каждого незаурядного человека состояла из пяти следующих этапов:
1. Обучение.
2. Редактирование.
3. Мастерство.
4. Уборка урожая.
5. Передача опыта.
Эти пять этапов пути к незаурядности — все равно, что упрощенная карта маршрута длиной в жизнь. До недавних пор этапы довольно точно соответствовали определенным возрастным периодам.
В возрасте от 20 до 30 лет вы проходили этап «Обучение»
Вы учились в колледже, начинали трудовую деятельность или служили в армии. Вы еще не разбирались толком в своих способностях и поэтому пробовали свои силы в разных областях, стремясь как можно лучше изучить себя, окружающий мир и найти свое место в нем.
После 30 вы переходили к этапу «Редактирование»
Вы начинали уделять основное внимание тем нескольким направлениям, которые вам удавались на предыдущем этапе. Ваше обучение еще не было закончено, но вы начинали «редактировать», то есть сокращать список того, что прежде считали самым важным.
Вы расставляли приоритеты среди своих увлечений. Вы избавлялись от привычек, которые мешали вам жить в период с двадцати до тридцати лет, уделяли больше времени тому, что любите, и меньше — тому, что вам не нравилось. Это был период отсева. Вы стремились сосредоточиться на главном в карьере, отношениях и других областях своей жизни.
Перевалив за 40, вы поднимались на следующую ступень — «Мастерство»
До сорока лет вы «редактировали» жизнь, оставляя в ней самое главное; теперь наступила пора добиваться в этих избранных областях мастерства. Вы стремились стать превосходным отцом (или матерью), отличным другом, прекрасным работником и т. д.
Процесс отсева был закончен, и вы уже лучше понимали, что вам удается по-настоящему хорошо и как продолжать держать планку.
Ваш трудовой опыт уже составлял 15–20 лет, вы перестали считаться желторотым карьеристом. Вы зарекомендовали себя, начали руководить более крупными проектами и направлениями. Однако вы еще не стали экспертом: это следующий шаг.
После 50 вы наслаждались плодами своих трудов — «Уборкой урожая»
В предыдущие периоды вы сеяли семена, ухаживали за всходами; теперь же наступило время пожинать плоды. В это десятилетие заработки у вас были самые высокие. Все вполне логично: вы с 30 до 50 лет упорно нарабатывали репутацию эксперта в своей области, и у вас оказалось гораздо больше шансов на получение высокооплачиваемой работы, чем у людей, которые скакали с места на место, обвиняя начальников в том, что они «не признали их талант».
Если вы от 20 до 50 лет сознательно развивали отношения с другими людьми, то после 50 пришло время собирать урожай.
Когда ваш сын, студент колледжа, попал в автомобильную аварию, вашим «урожаем» стали многочисленные предложения помощи и выражения сочувствия. Множество людей посетили его в больнице, кто-то даже приносил домашнюю еду.
После 60 наступал этап «Передача опыта»
Вы уходили на пенсию с золотыми часами и домом во Флориде.
У вас появлялись внуки. Вы были старейшиной, носителем мудрости. Вы могли делиться своим богатым опытом с людьми, идущими по тому пути, по которому более сорока лет шли и вы. Вы начинали вырезать курительные трубки из кукурузных початков (впрочем, это не обязательно).
В общем, если вы хотели добиться незаурядности, то шли этим путем. Десятки тысяч людей доказали, что он выведет к незаурядности.
Но если по этой дороге так легко шагать, если этапы так четко размечены, почему такой путь не выбирают еще больше людей?
Дело в том, что это не единственный маршрут. Дорогу к незаурядности можно сравнить с горной тропой, которая гораздо уже, чем основная, изъезженная дорога.
По той, основной дороге прошли миллиарды людей, и поток их не иссякает; с каждым годом дорога становится все шире, утоптанней. Идти по ней легко, под ногами даже зеленеет травка; после небольшого подъема начинается безопасный пологий спуск, по которому можно двигаться по инерции.
Звучит неплохо, и не нужно прилагать усилий.
Но, путешествуя этой широкой дорогой, вы не достигаете незаурядности. Вы доберетесь только до старости. Такой путь называется посредственностью.
Оба пути начинаются в одной точке и заканчиваются этапами уборки урожая и передачи опыта.
Основное различие в том, что на пути к незаурядности вы соберете богатый урожай и поможете другим найти дорогу к изобилию.
Если же вы по инерции движетесь по пути посредственности, не осмеливаясь верить в то, что вы способны учиться, редактировать свою жизнь и добиться незаурядности, то собранный вами урожай не принесет радости ни вам, ни окружающим.
Да, вы сможете делиться опытом, но не станете прожектором, освещающим другим дорогу к незаурядности, — вы станете сигнальным огоньком, помечающим скалы, о которые разбили свою жизнь.
Даже если у вас в доме не водятся привидения, а в подвале не стоит подозрительно большая печь, как в фильме «Предместье» (The Burbs, 1989 — комедийный фильм ужасов, герой которого подозревает, что его новые соседи — людоеды), люди все равно будут говорить о вас вполголоса.
Такое случилось с моими старыми соседями: они настолько обозлились на весь мир, что принялись конфисковывать и заносить в особый каталог все мячики и «летающие тарелки», которые шлепались на лужайку перед их домом. Через несколько лет, когда соседские дети таким образом лишились чуть ли не всех игрушек, эти соседи подали на моего друга Марка в суд, где и представили все свои улики. Представляю себе лица присяжных, когда им показывали мячики с написанными на них датами.
Вы хотите заниматься подобным под конец жизни? Сбором улик в виде мячиков? Я тоже не хочу.
Почему же большинство людей решают пойти по посредственному пути? На самом деле они не принимают такого решения. Единственное, что требуется от человека на посредственном пути, — не умереть.
По окончании школы или колледжа вы, можно сказать, включаете нейтральную передачу. Конечно, скорость невелика, но вы расходуете мало бензина и худо-бедно продвигаетесь, если это можно назвать продвижением. Вы точно становитесь старше, а это ведь что-то значит, правда? С возрастом приходит мудрость? Необязательно. Особенно если вы движетесь по инерции. В итоге вы катитесь прямо в могилу.
Посредственный путь легче, чем другой; он удобен, но в этом и заключается опасность. Я много лет двигался по нему, не отдавая себе в этом отчета.
А путь к незаурядности?
Он тоже опасен, но это правильная опасность. Без таких опасностей невозможны великие достижения. На этом пути вздымаются горы, стоят каменные стены, и время от времени попадаются драконы. Вы будете получать ранения, тысячу раз усомнитесь в своих мечтах, а ваш выбор направления подвергнется серьезным испытаниям. Но вы достигнете незаурядности!
И вот что самое приятное: я хочу сказать, что вы добьетесь незаурядности не «когда-нибудь», а прямо сейчас. Я бы никогда не написал в книге: «Через сорок лет вы соберете прекрасный урожай, только продержитесь несколько десятилетий». Я и сам не хочу так жить, и вас не собираюсь убеждать в правильности этой идеи.
Незаурядность доступна, как никогда раньше
Незаурядности сейчас можно добиться легче и быстрее, чем раньше. К этому привело сочетание трех определенных факторов.
По уникальности это явление даже превосходит шторм, возникающий раз в сто лет, которого дождался персонаж Патрика Суэйзи, заядлый серфингист, в конце фильма «На гребне волны».
1. Пенсии пришел конец
Мама моего друга Люка 28 лет проработала учителем в одной и той же школе. Оттуда она собиралась уйти на пенсию. Ведь так было заведено раньше: вы работали в одном и том же месте, доверяя системе социального обеспечения, а затем уходили на пенсию с приличным доходом, а ваш дом за десятилетия, прошедшие со дня его покупки, значительно вырастал в цене. Но маму Люка уволили. И, как миллионы других людей в возрасте от 40 до 60 лет, она внезапно столкнулась с необходимостью решать кошмарную задачу — строить карьеру заново. По сути, в 55 лет она оказалась в положении двадцатилетних. И не только она. В 2011 году возраст 20% новых предпринимателей составил от 55 до 64 лет.
Рынок в конце концов восстановится, а идеалы — нет. Государство, работодатель, дом — не рассчитывайте, что они помогут вам уйти на покой в 60 лет с уверенностью в своем будущем. Кроме того, некоторые эксперты полагают, что пенсионный возраст со временем поднимется до 70 или 80 лет. Эта финишная линия находится на много лет дальше, чем та, которую пересек, например, дедушка моей жены. Это значит, что поколению, которому сейчас от 50 до 60 лет, придется начинать все сначала. А тем, кому сейчас от 30 до 50 лет, нужно настраиваться на совершенно другой финиш. Пенсии пришел конец.
2. Надежда правит бал
Знаете, сколько моих одноклассников по колледжу 1998 года выпуска реализовали проекты по строительству колодцев в Африке? А сколько при покупке куртки интересовались, какой процент от прибыли уходит на помощь Гаити? А сколько из моих бывших одноклассников носили обувь TOMS? (Американская компания, которая при продаже каждой пары обуви, дарит новую пару обуви нуждающимся детям в ряде стран мира).
Ответ на все эти вопросы — ноль. Люди хотели изменить мир, но когда-нибудь, а не прямо сейчас: об этом говорится в некоторых отличных книгах. В своей книге «Halftime» Боб Бьюфорд сказал послевоенному поколению: первую половину жизни вы провели с установкой на успех, а во второй половине пора ориентироваться на что-то значимое и стремиться изменить мир. Но если сегодня сказать двадцати двухлетнему, что он сможет изменить мир после двадцати лет работы, он в ответ только рассмеется. В культуре произошли изменения, и поэтому поколения Y и X хотят делать нечто значимое сейчас, а не когда-то.
Надежда правит бал.
3. Участником событий может стать любой
В 2000 году я заплатил дизайнеру 2000 долларов за создание моего сайта. Он брал плату постранично, научившись разрабатывать сайты по книге. По книге! Прелесть, правда?
Когда интернет только зарождался, мы думали, что он устранит всех посредников. Этого не случилось; он только создал новых посредников — программистов, дизайнеров и экспертов по социальным медиа. Но этому явлению скоро придет конец.
Мамы зарабатывают миллионы на блогах. Подростки начинают собственный бизнес в Facebook. Люди строят целые империи на Pinterest. Специалисты есть и сейчас, но технологии наконец-то доступны всему населению. Участником событий может стать любой.
Я не футуролог, я нынешнист — да, я сам придумал это слово, но оно звучит лучше, чем «прямосейчасник». Те три фактора, о которых я говорил ранее, не маячат где-то на горизонте; они и есть горизонт для вас, меня и всех тех, кто желает уйти от посредственности.
В результате сегодня вы можете гораздо быстрее и чаще добиваться незаурядности.
Интернет-революция не завершилась, а только началась. И одно из ее величайших достижений — радикальное сокращение пути к мечтам.
Те пять этапов пути к незаурядности существовали много десятилетий, но достичь ее можно было в основном во второй половине жизни. Нужно было набраться опыта, заработать деньги или репутацию либо получить диплом в заведении, где носят аскотские галстуки и играют в сквош.
Дорога к незаурядности растягивалась на десятилетия, и ее практически невозможно было сократить; тратить эти годы приходилось всем.
Но ситуация изменилась благодаря интернету, а в особенности социальным медиа. Просто нужно найти свою линию старта и не сворачивать с правильного пути.
Фото: pixabay.com
