Почему разворот на Восток не избавит экономику России от кризиса

Осталось-то выяснить самую малость:
Какой у страны стратегический путь?
Запад? Восток? Евразийство? Сакральность?
Короче, оглобли куды развернуть?
Тимур Шаов

Рост промышленного выпуска на 0,6% в сентябре 2015 года, зафиксированный Росстатом, позволил некоторым экспертам и министрам заявить о том, что экономика достигла дна и сумела оттолкнуться от него. Соответственно, нет необходимости форсированного принятия решений по «методам лечения» экономики. Так, в середине ноября 2015 года, глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев, подчеркнул, что рост экономики был отмечен второй месяц подряд: «По нашим оценкам, ВВП в октябре вырос на 0,1%, с учетом исключения сезонности. По итогам года падение ВВП может быть немножко меньшим, чем 3,9%, но ситуация очень вязкая».

Однако оценки Росстата по промышленному производству (также очищенные от сезонности) свидетельствуют о том, что в октябре 2015 года этот показатель сократился на 0,1%. В очередной раз подвело обрабатывающее производство, спад которого ускорился до 5,9% против 5,4% в сентябре. Добывающие отрасли, напротив, продолжили демонстрировать уверенный рост – 1,4% (в сентябре 2015 года они прибавили 0,8%). Минэкономразвития поспешило опровергнуть эти данные. По словам источника в министерстве, на которого ссылается агентство «Интерфакс», «в октябре промпроизводство со снятой сезонностью показало небольшой рост. Самое важное, что с учетом сезонной корректировки сохранилась положительная тенденция».

На самом деле, нет существенной разницы между слабым падением и неуверенным ростом (в зависимости от методологии оценки) конкретного месяца. Гораздо важнее общий тренд – был ли это единоразовый всплеск активности или уже наблюдается так ожидаемый разворот. Экономисты-рыночники отвечают на этот вопрос однозначно – экономика далека от выздоровления. «Можно согласиться с тем, что экономика «села на дно». Но вот что будет дальше — ползание по дну, отскок или копание вглубь, — пока остается неизвестным. Мне кажется, состояние экономики напоминает состояние боксера, называемое «грогги»: после пропущенного сильного удара соперника он стоит на ногах, но еще не в состоянии продолжать бой», – подчеркнул Сергей Алексашенко, бывший зампред Банка России в своей колонке на сайте «Открытой России».

Нужно ли бороться с высокой инфляцией?

Чтобы продолжать «бой», нужно понимать – как? Если сторонники усиления роли государства в экономике наследуют учениям Джона Мейнарда Кейнса, то экономисты, проповедующие принципы свободной рыночной экономики отталкиваются от теории монетаризма Милтона Фридмана, который, в свою очередь, переосмыслил и дополнил некоторые положения классической либеральной теории. Основной постулат монетаризма состоит в том, что роль государства ограничивается контролем над денежным обращением, при этом ключевой параметр – инфляция – должен быть снижен любыми способами.

Конечно, и в самом лагере «рыночников» существуют расхождения по многим ключевым вопросам. В частности, сторонники теории неолиберализма, в отличие от приверженцев классической теории, оставляют за государством право вмешиваться в экономические процессы. Правда, лишь на уровне выработки и законодательного закрепления определенных правил конкуренции, но все же. Однако основополагающая идея – экономическая свобода частного капитала и свобода конкуренции – остается неизменной. Вообще, сторонники этой теории склонны объяснять любые диспропорции в экономике чрезмерным государственным влиянием. Среди наиболее ярких российских представителей этой школы можно выделить таких ученых и практиков, как:

• профессор Евгений Ясин, научный руководитель Национального исследовательского Университета «Высшая школа экономики»;
• профессор Александр Азуан, декан экономического факультета МГУ им. Ломоносова, член экономического совета при Президенте РФ;
• профессор Владимир Мау, ректор РАНХиГС;
• Ярослав Кузьминов, ректор «Высшей школы экономики»;
• Игорь Юргенс, президент Института современного развития (ИНСОР), президент Всероссийского союза страховщиков.

В предыдущем материале мы уже отмечали, что действия нынешнего Кабинета министров (как минимум, его финансово-экономической части) подвергаются резкой критике со стороны экономистов-государственников. Словосочетание «либералы, окопавшиеся в правительстве», стало расхожим штампом. Однако сложно не согласиться с тем, что нынешний Кабмин во многом поддерживает идеи упомянутых выше ученых-экономистов и, соответственно, монетаристскую теорию Милтона Фридмана. Так, в начале ноября 2015 года первый вице-премьер правительства Игорь Шувалов поручил профильным ведомствам проработать вопрос о продолжении программы приватизации государственных активов. Напомним, что ставка на разгосударствление крупнейших компаний страны (например, «Алроса», Аэрофлот», «Роснефть», «Русгидро» и других) была сделана именно в период президентства Дмитрия Медведева. По понятным причинам, конъюнктура рынка сегодня не способствует подобным сделкам, но поручение вице-премьера говорит о том, что правительство не намерено отказываться от своих планов.

Другой важной составляющей нынешней экономической политики стало то, что в начале 2013 года Банк России объявил о переходе к политике таргетирования инфляции, вместо административного (путем валютных интервенций) поддержания курса рубля. В сентябре 2014 года премьер-министр Дмитрий Медведев, выступая на XIII Международном инвестиционном форуме в Сочи подчеркнул, что ради обуздания инфляции правительство намерено проводить политику сдерживания роста денежной массы, сокращать бюджетные расходы и госинвестиции, а также удерживать ставку ЦБ на высоком уровне.

Поддержку своих идей, в частности, о первичности противостояния инфляции, экономисты-рыночники получают и от президента страны Владимира Путина. «Конечно, мы давно все говорим о необходимости снижения процентных ставок по кредитам, в том числе, ключевой ставки. Все время ссылаемся на уровень этих ставок в некоторых других странах, допустим, в том же Евросоюзе, но если мы посмотрим на уровень инфляции с одной стороны, и на уровень ставки с другой, некоторые вещи становятся более понятными и ясными. У нас тогда сразу возникает проблема снижения инфляции. Если мы ее ставим в качестве ключевой проблемы, а она такой и является, она порождает необходимость определенных действий в экономике», – отметил глава государства, подводя итоги Госсовета в сентябре прошлого года. Весной 2015 года, выступая на форуме «Деловой России», президент в очередной раз одобрил действия ЦБ, подчеркнул, что проводимая регулятором политика соответствует требованиям, «складывающимся в экономике на фоне изменившейся конъюнктуры».

Как позиционировать российскую экономику?

Даже несмотря на столь весомую поддержку, «рыночники» настороженно относятся к конкуренции со стороны «государственников». Так, в конце сентября 2015 года ИНСОР опубликовал доклад, подготовленный по заказу Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина «Новое позиционирование РФ в глобальном хозяйстве — возможности и перспективы». Нельзя не отметить, что доклад этот появился практически одновременно с широко обсуждаемым манифестом Сергея Глазьева «О неотложных мерах по укреплению экономической безопасности России и выводу российской экономики на траекторию опережающего развития», многие идеи которого в дальнейшем появились в докладе Столыпинского клуба «Экономика роста». Некоторые идеи академика вызвали беспокойство оппонентов в том, что к ним могут прислушаться власти. «Растет популярность заново редактируемых сценариев «мобилизационной модернизации» с уклоном в изоляционизм», – отмечается в докладе Института современного развития (ИНСОР).

О критике конкретных идей сторонников подобной мобилизационной экономики мы рассказали в предыдущем материале. Сейчас же поделимся рецептами спасения экономики со стороны либерально настроенных экономистов.

Кроме того, авторы ИНСОРа пытаются предотвратить основную (на их взгляд) внешнеполитическую ошибку, а именно, декларируемый «разворот на Восток». «Если сегодня совершить поворот на Восток слишком резко и непродуманно, это будет не просто ошибка стратегического планирования. Это может быть опять конец империи или ее остатков, которые мы сегодня имеем. Нужно, как в 1904 году говорил премьер-министр Сергей Витте, обратиться внутрь себя, а потом уже лезть во внешнеполитическое и внешнеэкономическое позиционирование», – подчеркнул Игорь Юргенс.

Обратная сторона Востока

«Самой выгодной для нас является торговля с Европейским союзом. Разница между экспортом и импортом товаров в ЕС за девять месяцев 2015 года – почти $80 млрд в нашу пользу. Это больше 60% положительного сальдо торгового баланса. Еще $18 млрд дало СНГ, $12 млрд – Турция, $6 млрд – Южная Корея, $6 млрд – Япония. И все это – 33% положительного сальдо торгового баланса. А Китай? C Китаем торговля глубоко «убыточна». Отрицательное сальдо торгового баланса (превышение импорта над экспортом) – больше $4 млрд.

«Чтобы закачивать туда сырье и, может быть, выйти на плюсы в торговле, нужно еще понести многомиллиардные затраты, чтобы достроить инфраструктуру», – поддерживает Яков Миркин, д.э.н., завотделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН, председатель совета директоров ИК «Еврофинансы».

Конечно, было бы странно, если бы «западники» поддерживали идею подобного разворота. Однако помимо статистики внешней торговли, у них находятся и другие резоны. В частности, необходимость «новой индустриализации», о которой они, впрочем, не спорят с «государственниками». «Чтобы вернуть массовое «производство средств производства», нужен импорт технологий, лучше всего с Запада, а не Востока», – убежден Яков Миркин.

Но, в отличие от своих экономических противников, «рыночники» считают, что реиндустриализация должна опираться на малый и средний бизнес при одновременном снижении доли государственных (или контролируемых государством) компаний. «Новая индустриализация страны вызовет не рост экономики темпами, опережающими мировые, а диспропорциональное развитие крупных, успешных и богатых при стагнации и постепенном исчезновении бедных и больных, малых, средних и микробизнесов. Хотя, помнится, при НЭПе малый бизнес свободно рос, самозанятость граждан сняла с государства-банкрота обязательства по социальной поддержке. А потом все снова превратилось в государственную монополию и бюрократию», – резюмирует Виктор Солнцев, доцент РАНХиГС, академик РАЕН.

На фото: железнодорожный переход Россия-Китай в Забайкальске

Источник фото: wikimedia.org