Для этого им пришлось продать свои квартиры и подружиться с миллионером из Латинской Америки. Executive поговорил с героями об их новом деле, дорогих часах и ангелах.
Выпускники Stanford Graduate School of Business любят замахиваться на изменение мира в лучшую сторону. Самое интересное — им часто это удается. За это стэндфордскую бизнес-школу и причисляют к лучшим в мире. Но, в отличие от того же Гарварда, где готовят эталонных управленцев, в Стэнфорде царит дух свободы и предпринимательства.
Камилю Курмакаеву и Максиму Фалдину этот аромат пришелся по вкусу. Уже в первые летние каникулы они принялись создавать первую в России интернет-площадку, где продавцом и покупателем может стать любой, у кого есть доступ в Интернет, — Wikimart. В Японии и Корее подобные порталы уже отвоевали до 30% всей интернет-торговли (Rakuten и Gmarket, соответственно). В США частные интернет-сделки на Ebay занимают 10% рынка.
В беседе с Executive Камиль и Максим рассказали, как на лекциях создавали Wikimart, вспомнили, кто и чем им помогал, и поделись мнением, почему именно Стэнфорд провоцирует на строительство крупного бизнеса.
E-xecutive: Ваш онлайн-магазин организован по принципу американского Amazon.com. Но в России эту же нишу занимает Ozon.ru, который на рынке уже не первый год. Что натолкнуло вас на мысль вмешаться в борьбу с крупным онлайн-ритейлером?
Камиль Курмакаев: Мы похожи не на Amazon.com, а на его часть под названием Amazon Marketplace — это платформа Amazon, на которой независимые продавцы могут продавать свой товар. Ozon — это ведущий в России продавец книг, но не платформа для других магазинов. То есть, Ozon — это крупный ритейлер, а мы — это большой торговый центр.
Сейчас с российской электронной коммерцией творится то же самое, что происходило в 1998-1999 годах с интернет-поисковиками Рунета: были Rambler и Aport; все говорили: «Зачем эти парни из Yandex пытаются что-то придумать?» - а потом выяснилось, что это было только рождение рынка. Вот и в электронной коммерции сейчас только начало. Еще много чего произойдет, и много чего изменится.
Максим Фалдин: Мы не видим себя конкурентами Ozon. У нас два вида клиентов — «продавец» и «покупатель». В «покупателях» мы конкурируем с Ozon, как и со всем Рунетом, вместе взятым. А «продавцов» у Ozon нет.
Executive: Кто же тогда для вас конкурент?
К.К.: В последнее время в Molotok.ru заговорили, что будут создавать что-то похожее. Нас вообще удивило, что совершенно очевидная мысль, которая уже реализована во многих странах, в России до нас не нашла применения. Это, кстати, была одна из главных причин, почему мы начали делать Wikimart.
Executive: Как возникла идея создать что-то в Рунете?
М.Ф.: Мы сразу выбрали для стартапа Интернет, потому как не могли позволить себе глобальных вложений. К тому же, мы находились в центре Силиконовой долины, в Стэнфорде, там все мысли про Интернет. Мы долго с Камилем обсуждали, что мы будем делать. Перебрали массу бизнес-моделей.
К.К.: Да, была, например, идея решить проблему аренды недвижимости в Москве с помощью Сети. Еще были мысли создать интернет-решение для помощи в ремонте квартир. Тогда рынок недвижимости бурно развивался. Были и другие идеи, но все они подразумевали маленький бизнес, а нам было интересно построить большую компанию.
М.Ф.: Идея торгового центра в Интернете пришла быстро, и так же быстро мы ее отмели. Электронной торговле сопутствует много проблем: оплата, доставка и много других трудностей. Но однажды к нам на учебу приехал Николас Сзекази из Латинской Америки, тоже выпускник Стэнфорда. В 2000 году он c партнерами создал интернет-магазин Mercado Libre у себя на родине и решил все проблемы, которые нас пугали. В то время в Латинской Америке проникновение Интернета было 1,5%, доверие к Сети было низкое, а про логистику и оплату говорить вообще не приходилось. Все очень похоже на Россию. Но он построил бизнес, который оценивается в $2 млрд. Сейчас магазином Mercado Libre владеет другая латиноамериканская компания DeRemate. Мы пообщались с Николасом и поняли, что вот оно — надо брать и делать.
Executive: Стартап в Стэнфорде — это обязательное условие обучения?
К.К.: Как только ты попадаешь в бизнес-школу, и в Стэнфорд особенно, тебя со всех сторон начинают бомбардировать тем, что надо определиться, чего ты хочешь от жизни. И начать как-то в эту сторону двигаться. К январю первого года, это конец первой четверти, мы с Максом встретились и поняли, что не хотим терять лето на стажировки в каких-то компаниях. Вместо этого мы провели перерыв между учебой в Москве, занимаясь бизнесом.
Executive: В Стэнфорде знали о ваших планах? Была помощь?
М.Ф.: Школа знала, и помощь была. Но это никак не было между собой связано. Знала, потому что положено рассказывать, как ты провел лето: ходил на практику, возвращался к старому работодателю или делал свой проект. Для статистики мы зарегистрировали на специальном сайте, что запустили стартап. А помощь пришла от выпускников Стэнфорда, которые давно окончили школу и уже успели построить свои бизнесы в других странах мира. Они и стали нашими первыми инвесторами.
Executive: Как вы на них вышли?
К.К.: Ходили и разговаривали со всеми. Среди выпускников много венчурных капиталистов и предпринимателей. Мы встречались с человеком и рассказывали, чем хотим заниматься. Кто-то сразу терял интерес: на одной такой встрече я поймал себя на мысли, что если сейчас начну рассказывать, что мы организовываем в Москве службу доставки на верблюдах, мне поверят, потому что им просто все равно. А кто-то активно интересовался и давал контакты людей, с которыми можно поговорить на эту тему. В какой-то момент накопилась критическая масса внимания — мы почувствовали, что людям интересна наша идея.
Executive: А сама школа помогала?
К.К.: Стэнфорд — это не начальник, который все решает и оказывает тебе материальную помощь. Стэнфорд — это объединение людей, которые учатся там сейчас или учились раньше. Огромную помощь мы получили только от того, что рассказывали о своей идее одноклассникам. Мы первого инвестора заполучили на лекции.
М.Ф.: Да, я однажды на лекции рассказал сокурснику о нашем магазине. А он, как оказалось, летом работал на человека с похожим на наш бизнесом и предложил его контакты. Так мы познакомились с Хосе Марином, тоже выпускником Стэнфорда и владельцем той самой DeRemate, которая поглотила интернет-площадку Mercado Libre. Я был искренне удивлен, когда Хосе после первого же моего e-mail ответил: «Давай, я прилечу. Мы пообщаемся и обсудим, как ты это все будешь делать». Он прилетел, мы просидели с ним 2,5 часа в аудитории, обсуждая детали бизнеса. Позже мы с Камилем поняли, что он прилетал не для обсуждения бизнеса, а для того, чтобы выяснить, насколько серьезно мы относимся к стартапу. Потому что даже среди студентов бизнес-школы часто случается, что люди играют с какой-то идеей, флиртуют с ней, а потом решают идти работать в McKinsey.
Executive: Многие в Стэнфорде задумываются о своем деле?
К.К.: Не меньше половины думает о предпринимательстве. Наверное, это из-за профиля людей, попадающих в Стэнфорд, и атмосфера очень располагает к созданию чего-то своего. А реально занимаются стартапами от 20 до 40 человек из группы (в классе 360 человек — E-xecutive).
Executive: В бизнес-школах ведь даже целые кафедры предпринимательства существуют…
М.Ф.: Да, в Стэнфорде есть Исследовательский центр, которым руководят профессора из бывших предпринимателей. Чтобы было понятно, это люди, которые заработали по несколько миллиардов долларов. Они учат других не ради денег, а для самореализации. У многих студентов после окончания школы нет офисов. В этом Центре им предоставят помещение, Интернет, помогут контактами.
К.К.: Возвращаясь к тому, чем помогла школа. Очень важный момент в «ангельских» инвестициях — решение о финансировании принимается на этапе, когда еще невозможно рассчитать прогнозируемую выручку, прибыль, структуру затрат. Все это настолько умозрительно, что основывать на этом инвестиционное решение очень тяжело. Поэтому люди ищут какие-то знаки или признаки того, что именно в эту команду можно вложиться. Стэнфорд дал нам такой базовый уровень доверия. В Стэнфорде настолько тесное сообщество, что стоит тебе сделать что-то непорядочное, например, подвести партнеров или приписать себе то, чего не делал, как об этом узнают все. После этого с тобой перестанут общаться. Это дает некую гарантию: если человек учился в Стэнфорде, он будет трепетно относиться к своим обязательствам. В нашем случае — это было критично, потому что мы приехали из России. Надо понимать, любой американец или европеец изначально относится к человеку из России скептически.
Executive: Так вы ехали в Штаты за знаниями или за громким брендом?
М.Ф.: По большому счету, не за тем и не за другим. Бренд, для меня лично, значит значительно меньше. Но раз уж тратить свои деньги и время, то надо выбирать лучшее бизнес-образование. Для меня это всегда был Стэнфорд. А главное, ради чего я уезжал, — научиться делать бизнес А-класса, как я это называю, то есть большие компании с большим потенциалом — это «Высшая лига» бизнеса. Некоторые мои друзья сумели войти в эту лигу без бизнес-образования, но я понимал, что с помощью бизнес-школы у меня это получится быстрее. К тому же, это были два потрясающих года в Калифорнии для меня, моей жены и двоих детей. За это время успеваешь подумать о своей жизни в долгосрочной перспективе. Стэнфорд к этому очень располагает.
К.К.: Личное развитие — это, наверное, самая большая ценность, которую можно получить в Стэнфорде. Ты постоянно находишься в окружении неординарных людей, которые ставят перед собой очень высокую планку. Их много, почти весь класс, и все они разные: финансисты, консультанты, предприниматели — и все из разных стран. Находясь среди них, ты не только видишь эту планку, ты понимаешь, что она достижима. Перед тобой примеры живых людей. После двух лет такой жизни уже не ставишь перед собой цель заработать какую-то сумму денег — это мелко и неинтересно.
М.Ф.: Когда ты работаешь за хорошую зарплату, тебе приятно, что ты можешь купить себе дорогие часы. Я не представляю себе выпускника Стэнфорда, который радовался бы такой возможности, для него это мелко.
Executive: Что же ему принесет радость?
М.Ф.: Если он хоть чуточку изменит этот мир к лучшему. Я это говорю без какого-то пафоса. Не зря же Стэнфорд учит: «Change Lives. Change Organizations. Change the World». Измени свою жизнь, измени организацию, которую ты строишь, и мир чуть-чуть изменится.
Executive: Вы оба получили одинаковое образование и обладаете примерно одинаковыми знаниями. Как вам удается избегать конфликтов в управлении компанией?
К.К.: Образование одно, но мы разные. Макс до школы был предпринимателем. У него есть отличная черта — если он увидел проблему, он сразу начинает ее решать. Я до Стэнфорда работал консультантом. У меня обратная склонность — подойти к вопросу системно: сесть, обдумать, найти альтернативы. Мы каждый день балансируем между Максовским стремлением идти вперед и моими предложениями остановиться, чтобы подумать, навести порядок, подчистить все концы.
Многое из наших первых разговоров с Максом крутилось вокруг книжки Джима Коллинза «От хорошего к великому». Она нравилась нам обоим, но одни и те же вещи мы обсуждали с разных сторон. Хорошо, когда есть платформа общих ценностей, а над ней разные навыки.
М.Ф.: Я только сейчас начинаю осознавать, что у нас с Камилем было много времени для обсуждения того, как мы будем вдвоем руководить бизнесом. Если бы мы запускались не в бизнес-школе, то трений было бы гораздо больше.
Executive: Много говорят о том, что в Гарварде учатся более индивидуальные и жесткие люди, чем в Стэнфорде. Вы почувствовали это?
К.К.: Буквально неделю назад мы общались по телефону с одним из наших советников из Буэнос-Айреса, он выпускник Гарварда. Более стэнфордского разговора за последние месяцы я не припомню (смеется). Он невероятно живой, открытый, готов всегда помочь. Стэнфорд провоцирует на человечность. Если в компании есть проблемы, то их надо решать не системой, которая регламентирует каждого сотрудника, а выстраиванием нормальных отношений с этим сотрудником. Если люди не врут, не надо устанавливать системы для проверки их честности. Гарвардцы — они, если можно так выразиться, более полированные: ходят в дорогих костюмах, ездят на дорогих машинах, предпочитают придерживаться классических решений в бизнесе. Их в любой момент можно посылать на деловую встречу. А в Стэнфорде люди ходят на занятия в шортах, шлепках и майке.
М.Ф.: На прием могут не пустить (смеется).
Executive: Вы часто говорите о помощи со стороны бывших одноклассников. Насколько это серьезный ресурс?
К.К.: К сожалению, мы недоиспользуем тот огромный ресурс, который есть. Перед самым выпуском из школы мы разговорились с одноклассником. Он захотел в нас проинвестировать, но у него было всего $1-2 тыс. Сумма небольшая — возни много, а толку мало. Тогда он предложил собрать пул одноклассников, которые хотели бы в нас вложить. Набралось 35 человек, 10% класса. Многие из них работают в таких компаниях как Facebook, Amazon, Linkedin. Они решают серьезные задачи. Мы можем написать им: «Как ты справился с этой проблемой в Google?» - и они отвечают.
М.Ф.: Мы к своим деловым связям из Стэнфорда добавили связи наших «бизнес-ангелов», их у нас несколько десятков. Но пока удается использовать только 5-10% от полученной network.
Executive: Можете назвать ваших зарубежных инвесторов?
К.К.: Майкл ван Свай — председатель Совета Директоров Skype, до этого — глава eBay в Западной Европе. Марк Залесски и Роберт Дигеро — ex-CEO и ex-CFO компании QXL ricardo — это сеть онлайн-аукционов по всей Восточной и Центральной Европе, которую создали в конце 1990-х и в 2007 продали медиахолдингу Naspers за 1 млрд фунтов стерлингов. Сувир Суджан — основатель компании Baazee, которую купила eBay в 2005 году, сейчас компания называется eBay India. Фабрис Гринда и Алек Оксенфорд — сооснователи и сo-CEO компании OLX.com. Хосе Марин — сооснователь и экс-директор компании deRemate.com. Керим Баран — основатель первой социальной сети в Турции Yonja.com.
Executive: Ваш стартап пришелся на пик экономических проблем в России. С какими сложностями пришлось столкнуться?
К.К.: Ядро команды мы набирали летом, когда в экономике проблем еще не было. В то время нанять профессионала за адекватные деньги было сложно — мы нашли всего пять человек (на сегодня в компании 23 человека — E-xecutive). В кризис на рынке высвободилось много талантливых людей. Стало проще. Да и вообще, он принес нам только хорошее. Все «большие ребята», крупные компании, заняты внутренними проблемами, им некогда думать о развитии. Стартапов с похожими идеями тоже не стало.
М.Ф.: Им денег не дали.
К.К.: Нам повезло, что мы успели продать квартиры в Подмосковье. Мы с Максимом решили, что нам интереснее иметь бизнес, чем квартиры (смеются).
М.Ф.: Зато сейчас живем в центре Москвы (смеются).
К.К.: Но это было хорошим решением. Мы продали квартиры летом и осенью — на самом пике цен. За год та стоимость компании, под которую мы привлекали инвестиции, уже превышала стоимость наших проданных квартир в несколько раз.
Executive: А учебу как оплачивали?
М.Ф.: Стэнфорд помог: стипендия и кредит на 20-25 лет. Но еще у школы есть база выпускников, которые при определенных условиях готовы помогать студентам. Например, помогают студентам из Африки, из неблагополучной семьи или тем, кто играет на скрипке. Мне помогли из-за того, что я из России. Я потом несколько раз встречался с этими людьми, и они стали нашими инвесторами.
E-xecutive: Что движет такими людьми?
М.Ф.: Они хорошо зарабатывают и готовы помогать. Человек, который мне помог, — выпускник 1959 года, живет в Нью-Йорке. Ему интересна школа, потому что она сформировала его жизнь. Каждый год он помогает студентам из России. Вот такая любовь у него к нашей стране, хотя он чистокровный американец.
Также смотрите:
Интервью выпускницы Stanford Business School:
Карина Еникеева: «Лучше посвятить два года MBA, чем умирающему бизнесу»
Детальное описание школ бизнеса и MBA на E-xecutive
Справочник бизнес-образования в России
Справочник бизнес-образования за рубежом
Фотографии Евгения Купраша
Источник изображения в анонсе: pixabay.com
[b]Виктор Атрошенко,[/b] Мы сдавали TOEFL и GMAT - стандартные экзамены в бизнес-школу. У меня с английским было все печально - пришлось много готовиться.
Будем открываться и в других странах - везде, где говорят и покупают на русском, но не все сразу... Сначала - Россия.
[b]Инна Любарская,[/b] Модель очень простая - за проданные у нас товары магазины (продавцы товаров) платят нам комиссию. При этом товары у нас не дороже, так как они не тратятся на рекламу.
[b]Шухрат Якубов,[/b] Отвечаю по порядку:К идеи пришли эволюционно. Сначала, переберая модели, хотели построить 'eBay в России', а потом, на этапе реализации, поняли, что нужно строить онлайн торговый центр. Получился Викимарт...В прямую интернет-бизнесом не занимались. Поначалу этого опыта сильно не хватало, а иногда наоборот - помогало не думать стереотипами...Сайт делали с нуля, собственной командой. Сайт действительно можно сделать за 3 месяца, как Евгений выше заметил. Но мы 3 месяца только команду формировали, потом 3 месяца программировали и еще столько же переделывали. Мы параллельно в бизнес-школе учились, с инвесторами общались и работали в основном по ночам...
Хочу заметить что стартапом называется проект который начинает делаться без каких либо инвестиций. Например, я биззону начал делать из любопытства 3 года назад - затраты около 3 тысяч рублей. Домен + хостинг. (программировал, принимал решения сам) Через полгода я вернул эти деньги за счёт рекламы конкурентов. Через год пробывал уже продумывать бизнес модель как зарабатывать деньги. Так как время это отнимало - а денег уже хотелось. Простые подходы (выставление счетов) и наш менталитет - не работают. Идея монетизации крутилась в голове (смс оплата), но её начал использовать из-за резкого роста заявок от брокеров. Через полгода доход вырос. Нанял пару человек. С началом кризиса - активизировалась активность от бизнес брокеров. Стал первые работать по схеме - описанной выше - у меня публикуют предложения брокеры за деньги на выставленный счёт - проблема (порог клиентов). Стали проявлять интересованность региональные газеты - интервью, звонки с радиостанций. Вот это и называется стартапом - то что делается без инвестиций. Если есть деньги и наработанная идея, которая уже требует вложений - это не стартап - это уже бизнес. Стартап - это как эксперимент и денег тут ни кто не вкладывает.
Отчасти соглашусь, но хочу добавить: Без инвестиций в качестве денег бывают - инвестируется своё время, но тогда в этом случае стартап занимают маленькую нишу с профитом в месяц до 50 -100 тыч рублей в месяц. Всё зависти от уровня амбиций - в вашей статье описывалось, можно взять практически любую услугу в реальной жизни и перенести её в веб - денег она не требует (если вы сами программируете), но всё это будет иметь доход сопоставимый со средней зп по Москве - 50-60 тыч. В качестве таких проектов могут быть:1. Проект сайт который несёт в себе информацию обо всех платных бесплатных прудах для ловли рыбы (деньги брать с платных прудов - им реклама) Доход возможен через 2-3 года после активной работы над сайтов ежедневно по вечерам. Орриентирочно - до 100 тыч рублей. Бизнес сезонный. За это время можно научиться зарабатывать больше и гробить на это своё время.2. Проект сайт со списком и своего рода соц. сетью по всем автосервисам (сначало по городам миллионикам). Бизнес созреет без вложений денег - а только времени через 2-3 года - доход также в пределах 50-100 тыч.3. Сайт по паркингам в Москве, в Питере - проект явно несёт в себе уже порог клиентов и требует тщательной оценки стоимости услуг.и так далее.То есть подобные проекты не требует денег вообще в настоящее время - через пару лет эту нишу заполнять такие как я с биззоной и соответственно порог входа в месяц будет стоить около 1000 баксов. Сейчас это всё свободно.
Максим, вопрос в продолжении темы от Виктора Атрошенко (об обучении и подготовки к нему).Сколько времени Вам потребовалось на подготовку к тестам GMAT и TOEFL? Где готовились - в России, за рубежом? Сколько Вам было лет, когда Вы поступили в Stanford? Какая была продолжительность учебы?И на последок, поддерживайте ли Вы взаимоотношения со своими одноклассниками по Stanford?
Ну что тут можно сказать – провидение ребятам улыбнулось, а они не повзрослели, так и оставшись ребятами. Посмотрел сайт – компания в минусах, поэтому рекламу и не дают. Идея хорошая, жизнеспособная, с временем выхода на рынок действительно повезло, но дальше все, ступор. Как оказалось сайта одного мало. Дальше пошел набор того, что в русском менеджменте называется «Команда». О, да, мы команда, о конечно, вместе до конца… Все это развалиться как только закончатся деньги. И вот тогда Вы увидите, что стоит за улыбкой Ваших сотрудников, и насколько они Вам будут благодарны за спортзал и обеды в офис. Я думаю, что у Вас осталось еще тысяч 160, до весны протянете. Ну а там… одним проектом на кладбище благих зачинов станет больше. За 12 лет в Инете я нагляделся на такие «взлетающие проекты», которые прошли точку «принятия решения», а скорость набрать и не успели. «А бетонная полоса вдруг как поднимется, да как даст нам по морде…». Ваша проблема ребята в Вас самих, Вы все еще думаете как ученики, а не как собственники. При этом квартиры свои Вы продали реально, поставили на кон все, а вот, что-то, где-то, как-то, почему-то.. Как говориться, счастье было так возможно. Пишу без злобы, мне по человечески Вас жаль, Вы хорошие, умные, амбициозные парни, и может быть, где-нибудь в той же Америки смогли бы пройти этап обучения на собственных ошибках. Боюсь в России Вам этого не позволят. PS Хосе Марином к Вам прилетел, потому что не понял сразу. Он подумал, что двое русских хотят в Америке перейти ему дорогу и испугался. Когда понял что не так, наверняка стал добрым и спокойно делился советами – где та Россия, и где тот Гондурас.PSS Вы просили на своем сайте указывать на ошибки – вот я это и делаю. А что больно – так то ж не я, то жизнь. С уважением и надеждой на собственную ошибку. Будут вопросы, обращайтесь, со скайпа на скайп бесплатно 8)