Владимир Боглаев: Как нам обустроить Россию?

Владимир Боглаев

Что касается мер, принимаемых в стране, мне хочется надеяться на мудрость наших руководителей, но я затрудняюсь дать оценку декларируемым мероприятиям — по той простой причине, что мне не очень понятна генеральная цель, которую в итоге надо достигнуть.

Цикличность развития экономики — это закон. Страна выйдет из кризиса в любом случае, что бы мы ни делали. Или даже ничего не делали. Вопрос только в том, когда и в каком состоянии экономики это произойдет. Поэтому выход из нынешнего состояния не может быть целью.

Целью должно быть время — когда — и уровень развития, в котором Россия выйдет из этого самого кризиса. Понять, каких стратегиче­ских целей мы пытаемся достичь, принимая ту или иную антикризисную программу, я не в состоянии — не хватает знания входящих условий. Поэтому ни критиковать, ни поддерживать антикризисный план правительства не буду — так как не знаю самого главного, чего мы хотим добиться этим планом. Но «Высокотехнологичная» модель экономики меня не может не задеть за живое. К сожалению, сколько ни говори «сахар» — во рту слаще не станет. Так и с развитием высоких технологий. Сколько бы нам ни говорили об их развитии, без создания соответствующих условий и принятия целевых и, главное, комплексных программ с четким, безусловным финансированием мероприятий, эти высокие технологии сами по себе не появятся. При финансировании же размытых направлений и отсутствии жесткой персональной ответственности мы просто теряем деньги.

Я по первому своему образованию инженер­-микроэлектроник (по сегодняшнему «наноэлоктроник»). И в общем, неплохо представляю себе, какой путь надо преодолеть, чтобы заявить о том, что уровень «микро» пройден, идем на уровень «нано». То, что сегодня называется нанотехнологиями, — это, согласно сформированному нынешним руководством РОСНАНО определению, объекты, имеющие примерные характеристические размеры от 1 до 100 нм хотя бы в одном из пространственных измерений. А ведь еще в советское время уровень технологии микроэлектроники позволял выходить на 38 нм. То есть согласно этому определению, нанотехнологии были на потоке еще в 70­х годах в СССР! Уже тогда было понятно, что дальнейшее развитие технологии лежит на стыках наук, с использованием последних достижений фундаментальной науки. Основным заказчиком всех новейших тем была «оборонка». Гражданское использование достижений было возможным и желательным, так как позволяло поднимать уровень советской промышленности и снижать себестоимость военных заказов. Сегодня мои учителя, специалисты­ микроэлектроники и схемотехники, которым уже за 50, по-­прежнему разрабатывают микросхемы по договорам, но заказчик производство размещает в Юго-­Восточной Азии — наши возможности сильно отстают. Технологии нано — это не только размер, но и возможность контроля техпроцесса на уровне нано.

Создание и владение соответствующей контрольно-­измерительной базой — само по себе дорогостоящее высоконаучное достижение для любого предприятия. Поэтому когда я слышу о производстве носков и очков с использованием нанотехнологий, то, думаю, что кто­-то сознательно занимается злостной профанацией. Современные технологии — это в первую очередь разработка новых материалов (в том числе полимеров) и технологий их создания, а также микроэлектроника, биотехнология, электрохимия и оптика. Единственным реальным и массовым заказчиком по всем этим направлениям в России сегодня могут быть только военные. И только из «оборонки» последние достижения могут потом дойти до массового промышленного использования и поднять конкурентоспособность наших предприятий в целом. До массового же освоения этих технологий они не будут широко востребованы в силу своей дороговизны.

Вы спросите: т.е, чтобы устранить свое технологическое отставание, наша страна в кризисный период должна тратить деньги на подготовку к войне? А как же частный бизнес? Разве он не заинтересован в освоении новых технологий? Тут мы подходим к целям и задачам государства и частного бизнеса. Это мое субъективное мнение, но считаю, что эти цели не совпадают. Возможно, косвенным подтверждением этого является тот факт, что крупнейшие собственники в стране, обладая всей полнотой информации, якобы не подготовились к наступлению кризиса. Готовились, но решали другие задачи. Я думаю, что не случайно на предкризисный период пришелся пик скупки зарубежных активов (читай — вывоз капитала из страны). Безусловно, это спорная точка зрения, но то, с какой легкостью это позволялось, заставляет вспомнить книгу А.П.Паршева «Почему Россия не Америка», в которой он утверждал, что любой вывоз капитала из России, чем бы он ни оправдывался, является враждебным интересам нашей страны. Это не плохо и не хорошо.

Бизнес нацелен на зарабатывание денег, и если некоторые действия, формально не нарушая закон, наносят некий ущерб стране, но при этом приносят доход, то эти действия будут предприняты. Сегодня стало очевидным, что это утверждение касается любой страны. Для снижения возможного негатива от подобных действий государство должно, с одной стороны, вводить определенные законодательные ограничения, а с другой — создавать условия, при которых частному бизнесу будет выгодно участвовать в стратегических, целевых программах государства. Поверьте, что высокие технологии — это проекты, требующие огромных средств при значительных сроках окупаемости. Надеяться на то, что при действующих процентных ставках и неопределенности горизонтов планирования частный бизнес будет заниматься внедрением высоких технологий, по меньшей мере, наивно, а в перспективе — преступно. Теперь что касается подготовки к войне. Если кому-­то и надо готовиться к ней, то это нам. Не затем, чтобы завоевать мировое господство. А затем, чтобы дать шанс народам нашей страны.

Если без эмоций оценить ситуацию, то окажется, что на самой, наверное, богатой ресурсами территории (это питьевая вода, углеводороды, полезные ископаемые и земля, которую можно возделывать) проживает не так много населения в сравнении с нашими соседями как на востоке, так и на западе. При этом мы вряд ли можем конкурировать в оснащенности нашей армии (всей, а не отдельно взятой показательной роты или эскадрильи) с нашими потенциальными противниками. А ведь значительно уступая в численности, мы тем более обязаны иметь по определению более современное вооружение для обеспечения военного паритета. В разговоры некоторых политологов о невозможности в современном мире войны я не верю. В центре Европы «демократические» страны разбомбили «недемократическую» Сербию и ее столицу Белград буквально вчера. Вдруг завтра и нас сочтут «недемократичными»?

Зато я оценил свежее высказывание нашего министра иностранных дел Сергея Викторовича Лаврова, что он «не видит оснований для того, чтобы мировой финансовый кризис привел к войне». И хотя он попытался обосновать это высказывание, сам факт поднятия темы говорит о серьезной проработке такого сценария. Мы же не только не развиваем наши производственные и технологические возможности для нужд «оборонки», но и растеряли ранее накопленный потенциал. Не случайно Кондолиза Райс с издевкой обозвала наши «Ту­160» стареющими бомбардировщиками. Не потому что они не опасны, а потому, что они старые и новых мы давно не делаем — не можем. Совсем недавно один из руководителей предприятия, на котором должен производиться современный военный самолет, похвастался с экранов телевизора тем, что теперь качественный уровень этого самолета будет значительно выше, так как комплектующие для него будут закупаться за рубежом. Что называется, без комментариев…

О том, что мы живем под прицелом, напоминают рекомендации Федерации американских ученых (FAS). В их докладе говорится, что с целью уменьшения человеческих жертв в случае ядерного удара США должны перенацелить ядерные ракеты с крупных российских городов на 12 важных объектов экономики. В число этих 12 объектов во­шли предприятия компаний «Газпром», «Роснефть», «Русал», «Норникель», «Сургутнефтегаз», «Евраз», «Север­сталь», а также российские предприятия итальянской фирмы Enel и немецкой E.ON. Вот такие гуманисты нас окружают в современном мире. И если так, то можно попытаться сформулировать цель России как выход из кризиса за счет создания в течение ближайших трех — пяти лет собственного рынка внутреннего потребления и развития основ высокотехнологичных производств, которые обеспечат не только конкурентоспособность нашей продукции, но и нашу обороноспособность и безопасность проживающим на территории России народам. Локомотивом этого движения должно стать возрождение военно­промышленного комплекса за счет приоритетного развития и поддержки производств двойного назначения.Срочно надо решить две проблемы:

1. Добиться загрузки мощностей промышленности на уровне, обеспечивающем безубыточную работу.

2. Компенсировать объективно возникшую потребность в оборотных средствах.

Для решения первой задачи требуется продвигаться по двум направлениям — внешнему и внутреннему. Для получения эффекта на внешнем направлении необходимо максимально поддержать несырьевой экспорт, вводя льготы, используя налоговое кредитование, оказывая политическую поддержку, и срочно продолжить девальвацию рубля для повышения конкурентоспособности наших товаров. Что касается внутреннего направления. Максимально поддержать соб­ственного производителя. Стимулировать! Принудить к импортозамещению!!! К сожалению, рост доходов или кредитование населения к росту внутреннего потребления не приведет: патриоты вместе с несознательными элементами выстроятся в очередь за импортным ширпотребом и «ихними» товарами длительного пользования. Поэтому из тактики опять­ таки — девальвация и протекционизм. Ужас, какие непопулярные вещи приходится говорить вслух… А дальше финансирование госпроектов (в том числе — и приоритетно — оборонных) и размещение заказов на стратегически важных предприятиях двойного назначения. В первую очередь: тяжелое машиностроение, атомная промышленность, авиастроение, сельское хозяйство, химические производства и РЖД — они вытянут сырьевиков, металлургов и тех, кто выживет в среднем бизнесе. Для этого нужны деньги. Для чего возвращаемся к внешнему направлению и еще девальвируем рубль (условно вдвое). Продажа даже дешевой нефти, газа и металлов даст вдвое больше рублей. Кроме того, наши валютные резервы вдвое растянутся.

Далее можно было бы перейти к стратегическим мероприятиям, но сначала закончим с темой всеобщей потребности предприятий в оборотных средствах.

Что бы нам ни обещали с экранов телевизоров, в жизни вместо сказочных банков, набитых ресурсами, сплошь реальные. И денег они не дают. Не потому, что они плохие. Они хотят, но не могут. Рост просроченной задолженности привел к пересмотру правил выдачи кредитов. И по этим правилам ничего не возьмешь, если премьер­-министр не прикажет. Но до Бога высоко, а до царя далеко… Механизм выдачи даже краткосрочных кредитов не работает, а долгосрочных вообще, по­моему, разрушен на пороге глобальной модернизации экономики и ее превращения в высокотехнологичную. Любой финансист знает золотое правило: текущие активы в идеале финансируются из текущих пассивов, а долгосрочные из долгосрочных. Перекос — финансовая авантюра. Может пройти, а может нет. Что видим у нас. В залог стало почти невозможно отдать товары в обороте, требуется оборудование и недвижимость с очень серьезным дисконтом. То есть счастливчиков, которые еще могут что­то предложить, запишем в авантюристы, ну а других в неудачники — их ждет падение производства, далее убытки и разорение… Но банки не виноваты!!! Таковы новые правила! Что делать? Девальвация!!! Предположим, вдвое. Тогда стоимость залогов вырастет, долги обесценятся, готовая продукция станет востребованной, и более-­менее эффективные предприятия снова придут в банк с теми же залогами, но теперь им этого может хватить. Вопль -Обесценятся сбережения, упадут реальные доходы населения, наконец, доверие к власти опять будет подорвано. Да если и заставить покупать наши предприятия — российские станки и оборудование, или авиапредприятия — российские самолеты, то мы еще больше будем отставать в эффективности от западной промышленности.

— Ну что ж, тогда перейдем к стратегии… Напомню, что мы очень богатая, но слабеющая страна, окруженная до чужого добра охочими и до зубов вооруженными «демократиче­скими» и не очень соседями по планете, многие из которых давно привыкли жить не по средствам. И что же тогда главное? Что-­то из детства… Вспомнил! Главное — чтобы не было войны! Когда мы говорим о защите населения, давайте определим приоритеты. Защиты от чего? От бедности? Или все ­таки от уничтожения? В России за последние сто лет, так или иначе, день­ги «отменяли» более восьми раз. И никто при этом не умер. Зато неготовность, в первую очередь техническая, привела к огромным, многомиллионным, дополнительным потерям во Второй мировой войне. Одним из основных условий победы в которой стало быстрое создание, путем невероятных лишений, эффективной, но более дешевой, чем у противника, военной техники. Наша нынешняя слабость корнями уходит в те огромные человеческие потери. У меня самого дед погиб летом 41­го, даже не узнав, что у него родилась дочь — моя мама. Сегодня я живу в том самом Череповце, который на карте американского президента входит в десятку первоочередных военных целей на территории России, подлежащих уничтожению. Давайте же учиться хотя бы на своих ошибках. Да и значительная часть населения сегодня живет не на сбережения, а на то, что зарабатывает за месяц. Но заводы сбавляют обороты, и скоро они зарабатывать не будут, и пенсионных отчислений делать тоже не будут. Так что не до сантиментов.

Что касается их хороших станков, оборудования, машин и самолетов. Да, сегодня они намного лучше, но стали они намного лучше не так давно. К моменту распада СССР наша военная техника далеко не всегда уступала по качеству и всегда выигрывала по цене. Сегодня, когда российская граждан­ская авиакомпания покупает вместо нашего самолета «Боинг», то волей­ неволей она финансирует американскую оборонку и позволяет им сделать еще более эффективный самолет, который сможет бомбить наши города. Когда мы разваливаем наше дизеле­строение и покупаем карьерную технику с двигателем Cummins вместо ярославского, уральского или коломенского, то мы финансируем им создание более совершенного танка, который пройдется по нашей пехоте. Когда мы заказываем на верфях стран НАТО корабли, то… Можно продолжать долго. Да, мы отстали. Так давайте наверстывать упущенное. Мне приходилось вытаскивать большое количество предприятий из лежачего состояния. И всегда мероприятия были посвящены на 20 % экономии и на 80 % росту объемов производства. «В среднем по больнице» повышение объемов производства вдвое снижает затраты на единицу продукции на 15 — 25 %. Появляется прибыль и возможность развивать технологии, которые вполне конкуренто­способны даже на фоне импорта. Всегда было нелегко, но всегда этот путь приводил к успеху антикризисных мероприятий.

Что касается обучения за рубежом руководящих кадров, то мнение неоднозначное. История учит, что проводником идей развала СССР стала прослойка интеллектуалов, получивших образование на Западе и ставших волей­-неволей агентами влияния на принятие стратегически неверных решений для страны. С другой стороны если не впитывать по­следние достижения западной науки управления, мы не сможем воспитать собственные руководящие кадры, которые отвечают запросам дня сегодняшнего. Если не учить специалистов по стандартам западного учета, то нам сложно будет привлекать зарубежный капитал! — это аксиома, то есть утверждение, не требующее доказательств в силу своей очевидной правильности. Но если к этому попытаться отнестись как к теореме, которую нужно доказать, то это будет спорный лозунг, который навязан нам со стороны с вполне определенной целью.

Если говорить о качестве нашего техниче­ского образования, то, как я уже говорил выше, мои учителя в микроэлектронике до сих пор не только лучшие в своей сфере в Белоруссии и России, но и востребованы за рубежом. Конечно, отставание производственной базы приведет рано или поздно к отставанию в подготовке, но это не говорит об отсталости технического обучения в целом. Если же говорить о подготовке управленческих кадров, то здесь утверждение о преимуществах западных систем обучения еще более спорно. Я получал знания как в системе MBA, так и в нашем российском Вологодском техническом университете по плану подготовки управленческих кадров для организаций народного хозяйства РФ в рамках Президентской программы подготовки управленческих кадров. Программы идентичны. Разница лишь в том, что российский курс дешевле примерно в 20 — 30 раз. Кроме того, в российском университете между строк было слышно, что нам надо поднимать страну, а при прослушивании курса MBA между строк вдалбливалось преимущество западных ценностей и Запада над нами, отсталыми туземцами. И если мы будем хорошо впитывать то, что нам говорят, то лучших из туземцев пустят ходить по кафелю. Безусловно, я утрирую. Так как более расширенное доказательство требует больше места. Но то, что патриотов России в западных школах мы себе не воспитаем, для меня является аксиомой. Поэтому руководящие кадры нашего завода ежегодно проходили переподготовку в нашем русском университете. Правда, сейчас эту программу прикрыли, видимо, в стране образовался некий излишек патриотично настроенных руководителей…

А если серьезно, то система подготовки руководящих кадров — это не только теоретические знания. Сегодня при наличии огромного количества выпускников с корками MBА назначить начальником цеха некого, а значит, и директоров скоро не будет. Что касается перехода на западные стандарты бухгалтер­ской отчетности, то и здесь не все однозначно. Кроме практического опыта управления бухучетом крупного предприятия и красного диплома одного из белорусских институтов по специальности «Бухгалтерский учет, анализ и аудит», мне посчастливилось пройти обучение и пройти два уровня подготовки бухгалтера IAB (международные стандарты финансовой отчетности — МФСО). Сегодня я готов доказывать то, что система бухгалтерского учета в России самая гибкая и может быть настроена в рамках принятой Учетной политики предприятия и программного обеспечения 1­С Бухгалтерия для выполнения любых учетных задач.

Другое дело, что, как правило, с целью минимизации трудовых затрат и устранения путаницы настройка программного обеспечения в России делается таким образом, чтобы минимизировать несоответствие между бухгалтерским и налоговым учетом, но это не говорит о недостатках нашей системы бухгалтерского учета! Нет проблем настроить нашу 1­С на учет в соответствии с основными принципами МФСО, которые несколько отличаются от общепринятых в России требований к текущей оценке актива и времени отнесения затрат. То, как проспали западные экономисты многотриллионные потери, говорит о спорности преимущества их учетной системы, и в первую очередь для мелких инвесторов, которые, доверяясь общепринятой бухгалтерской западной отчетности, понесли колоссальные потери. Я бы очень осторожно принимал советы о том, как правильно жить и работать, от конкурентов по жизни и работе.

Для возрождения могущества России, соответствующей подготовки специалистов, в том числе руководителей, человеческий и трудовой потенциал страны должен быть направлен на создание добавленной стоимости в сфере промышленного производства. К сожалению, огромное количество наиболее продвинутых промышленных и современных мощностей страны, которые были расположены в Московском регионе и на которых создавалась львиная доля наиболее конкурентоспособных высокотехнологичных продуктов, оказались обескровлены массовым перетоком эффективного трудового ресурса в бесполезный и инфантильный офисный планктон. Разговоры о возможном переносе за пределы Москвы уникальных «производственно-научновоенных» образований, таких, как заводы «Салют» или Чернышева, можно приравнивать к организации диверсии. Но обеспечить соответствующий приток новых специалистов на места стареющих и уходящих пенсионеров, на чьих плечах сегодня держится наша московская «оборонка», тоже задача очень непростая.

В зависимости от конечных целей правительства меры могут и должны быть разные. Лишь одна мера мне кажется бесспорно необходимой — это девальвация — не в коей мере нельзя отстать на старте гонки обесценивания валют. Что касается региональных и местных властей, то им вероятно так же, как и руководителям промышленных предприятий, не до конца ясна цель Центра. Когда один министр утром говорит об одном, а вечером другой, не менее великий, ему противоречит, затем завтра авторитетный правительственный эксперт уличает обоих в неправильной оценке текущего состояния и, соответственно, ошибочных прогнозах на перспективу, то ничего, кроме дезориентации руководителей на местах, они не добиваются. Более того, создается впечатление, что мы не знаем, куда бежать и что делать. А я уверен, что основа оптимизма — вера в правильный путь! Понятно, что при таком информационном сопровождении кризиса с оптимизмом у нас напряженка…— Возможно, высказанные тезисы и ошибочны, но для так называемой обратной связи были бы не лишними. Придется повториться… Я уверен, что всей необходимой для принятия решения информацией власти владеют, и надеюсь, что опыта и мудрости для выбора правильных мер нашим руководителям страны хватит и без меня. И хотя я не считаю себя ни экспертом, ни аналитиком в макроэкономике, ни тем более в политике, думаю, что цель для страны пора озвучить и путь к этой цели обозначить. Нам намного легче станет работать даже в кризис.

Нужна Вера! Мои рассуждения — лишь попытка дилетанта еще раз обозначить этот факт: нужна Вера в то, что мы живем в правильной стране и правильным путем идем к правильной цели!Вы можете посоветовать пробиваться на разные круглые столы и доводить подобную точку зрения до принимающих решения лиц. Но получая достаточно много приглашений в Москву на различные «круглые столы» по проблемам кризиса, малого и среднего бизнеса от большого количества различных дум­ских и правительственных комитетов и комиссий, я их не посещаю. Почему? Когда надо лететь, всегда выясняется одно и то же: в зависимости от того, кто из руководителей Думы или правительства планирует посетить этот «круглый стол», поездка оценивается для участника «круглого стола» от 100 до 400 тысяч рублей! Если кто и может посещать такие «круглые столы», то поверьте, это точно не типичные представители малого и среднего бизнеса! И скорее всего, те, кто о кризисе пока еще ничего не слышал. Практика эта очень старая и достаточно распространенная. Я, естественно, не верю в эффективность подобных совещаний, а за год можно сэкономить на совсем неплохой парк оборудования. Это гораздо больше даст для развития нашего отдельно взятого предприятия среднего бизнеса.