Еще раз о коррупции

В предшествовавшей статье «Коррупция. Можно ли прожить без нее?» сделана попытка в последовательной, логической форме показать наиболее вероятный, но скрытый от общественного внимания источник коррупции, произвола. Здесь тема продолжается рассмотрением возможных и наиболее вероятных событий, которые естественным путем могут последовать в результате включения аппарата органов власти в систему разделения труда государства (СРТ).

При этом, конечно же, нет необходимости в строго научных по форме построениях. Нам достаточно понять, что, скорее всего, будет в действительности происходить в общественных отношениях после включения чиновников в СРТ. Ибо, как только об этом перед обществом будет поставлен вопрос, то его немедленно (или даже превентивно) постараются утопить в болоте демагогии и словоблудия. Однако обоснованно аргументированные утверждения, предположения и возражения могут быть здесь очень интересны и полезны…

Предыстория

Итак, не станем углубляться в научные труды апологетов экономической и социальной науки. Для понимания сути вещей достаточно и более простых и понятных источников. Например, Википедия вполне достоверно и без заумности толкует понятия труда и разделения труда: «Труд – целесообразная, формально материальная (прямо-фиксируемый – физический труд) и нематериальная (косвенно-фиксируемый – умственный труд), орудийная деятельность человека, направленная на удовлетворение потребностей индивида и общества…

…Труд, это свойство исключительно человека разумного, в составе структурированных общественных структур. Цель труда – уменьшить энтропию (беспорядочность) окружающего мира».

«Разделение труда – исторически сложившийся процесс обособления, видоизменения, закрепления отдельных видов трудовой деятельности, который протекает в общественных формах дифференциации и осуществления разнообразных видов трудовой деятельности…

…Выделяют общественное разделение труда – распределение в обществе социальных функций между людьми – и международное разделение труда….

…Разделение труда привело в современном мире к наличию огромного множества различных профессий и отраслей. Ранее (в древности) люди были вынуждены почти полностью обеспечивать себя всем необходимым, это было крайне неэффективно, что обусловливало примитивный быт и комфорт. Практически все достижения эволюции, научно-технического прогресса можно объяснить непрерывным внедрением разделения труда. Благодаря обмену результатами труда, то есть торговле, разделение труда становится возможным в обществе.

Различают:

- общее разделение труда по отраслям общественного производства;
- частное разделение труда внутри отраслей;
- единичное разделение труда внутри организаций по технологическим, квалификационным и функциональным признакам».

Как видим, в процитированном нет никакого упоминания, что административный и законодательный аппарат государства должен составлять какую-то отдельную систему трудовой деятельности за пределами общих производительных сил любой страны. Впрочем, этого не найти и ни в каком другом источнике. Иначе сразу же возникает вопрос оснований и компетентности для вторжения управленческих действий в сторонние отношения.

С понятием общественно полезного труда еще проще. С ним знакомится любой школьник и студент. Вот цитата из всего лишь студенческого реферата: «Под общественно полезным трудом мы понимаем труд, совершаемый, прежде всего, в интересах человека (личности) и приносящий пользу обществу. Другими словами, – всякий труд, удовлетворяющий личные потребности и полезный для общества.

Общественно полезный труд нельзя связывать с каким-то одним способом производства, деятельностью в условиях общественной собственности или государственного (общественного), сектора хозяйства. Любой труд «на себя» – частный по сути, совершаемый в рамках действующего законодательства – имеет одновременно общественно полезный характер.

Все остальные виды деятельности, приносящие выгоду индивиду, но наносящие вред другим людям, нарушающие их права, квалифицируются как антиобщественная деятельность или (в уголовно-процессуальном кодексе) как противозаконные деяния».

К чему бы это распинаться здесь так многословно о в общем-то общеизвестных, прописных истинах? А к тому, что именно среди этих внешне прописных истин и зарыт секрет неуязвимости и корысти аппарата власти. Чем зарыт, описано в предыдущей статье, а что произойдет, если его раскопать? Об этом мы порассуждаем сейчас. Ведь даже и с научным толкованием понятий тут далеко не все в порядке.

Ну, вот, например, зачем бы тут подчеркивать вроде бы совершенно уместную оговорку: «совершаемый в рамках действующего законодательства»? Что тут ошибочного? Сейчас объясню. Никто не задавался вопросом о том, как это получается, что зачастую узаконенная деятельность аппарата власти носит противоправный характер? А ведь мы наблюдаем это сплошь и рядом. Ну, первое уже сказано в предыдущей статье – лица власти фактически не принадлежат к общей системе отношений в государстве и вольны делать, что в голову взбредет.

С другой стороны, труд – это одно, а закон – другое. Труд безусловен, а закон условность. Безусловными здесь могут быть лишь такие характеристики труда, как полезность (честность) или вредность (бесчестность), но никак не законность. Понимаете? Введя с помощью науки в общественный оборот понятие, в котором законность приравнена к честности, власть получила инструмент психологического и силового давления на граждан государства. В данном случае получается, что законно, значит, полезно и никаких гвоздей. То есть, какой бы вредный закон власть ни установила бы, он юридически становится как бы полезным и обязательным для исполнения. Возразить, воспротивиться реальной (не формальной) возможности нет. Ведь простота и скорость принятия и внедрения порочного властного решения несопоставима с непомерной тяжестью и медленностью его опротестования и отмены. Системы-то отношений разные, а не одна. Наносимый вред из потенциального перетекает в непоправимый.

Сущность

Вот такая длинноватая преамбула получилась лишь для того, чтобы от неочевидной туманности как бы прописных истин добраться до первого, а, возможно, и основного условия полезной эффективности органов власти, которого гражданам, вероятно, захотелось бы добиться при включении этих органов в СРТ. Вот это условие, а, скорее, частный принцип:

«Скорость (легкость) принятия и применения порочного решения лицами законодательной и исполнительной власти должна быть сопоставима со скоростью (легкостью) отмены и компенсации последствий такого решения по требованию граждан».

Сравните с общим принципом, действующим в СРТ: «Оценку общественной полезности труда осуществляет не тот, кто его приложил, а тот, для кого результат труда предназначен». То же самое по общему смыслу, но гораздо уже по приложению к специфической ситуации – взаимоотношений неорганизованных граждан с конкретной, организованной рабочей группой общества.

При действии такого нового принципа (назовем его, допустим, «Принцип компенсации») бессмысленно вести какие-либо разговоры о возможности злоупотребления гражданами возникшим положением. Ведь установление факта порочности административных решений может находиться лишь в компетенции суда, но никак не граждан. В компетенции граждан лишь предъявить суду факты их ущербного изменения гражданского или имущественного состояния в результате какого-либо административного решения.

С другой стороны, бессмысленными становятся и рассуждения о критериях оценки работы власти. Если работает механизм отмены и компенсации порочных решений, то в сухом остатке автоматически остается лишь полезная деятельность. Что оценивать-то? Полезная работа она и есть полезная. Как маленькая, так и большая. То есть остается чистая функция власти по осуществлению прав граждан, для которой она и предназначена.

Механика

Вот мы и добрались до ключевого момента. В предыдущей статье сказано, что органы власти автоматически войдут в состав СРТ при условии, если оплата их трудовых функций будет осуществляться населением прямым, а не бюджетным путем. Как это может выглядеть?

Вообще-то за примером прототипа системы прямой оплаты услуг власти и ходить далеко не нужно. Она известна всем со времен СССР и неизменна до сих пор. Это оплата услуг ЖКХ. Ежемесячно мы получаем счет обязательной оплаты и в нем расписано кому, за что и сколько мы обязаны заплатить. Благополучно платим и никакой катастрофы из-за этого в государстве не происходит. Суд может освободить нас от оплаты любой услуги, если она не была оказана или имела дефектный характер. Неоплата же ведет к принудительному взысканию долга.

Ничто не мешает включить в счет оплаты еще несколько строчек по числу уровней государственных органов. Их ведь основных не так уж много:

- законодательный федеральный;
- административный федеральный;
- законодательный региональный;
- административный региональный;
- законодательный местный;
- административный местный.

Мельче делить вряд ли имеет смысл. Все прочие структуры – министерства, милиция, ФСБ и другие так или иначе подчинены перечисленным органам и подразумевается оплата основного органа власти вместе со всеми ему подчиненными. Как они будут между собой распределять поступления – их внутреннее дело.

Как же сработает саморегуляция СРТ при таких условиях? В случае нарушения прав гражданина (предприятия) тем или иным должностным лицом (лицами) или неопределенными лицами власти, пострадавший фиксирует факт ущерба своему состоянию (документы, расчеты, свидетельства) и отправляется в суд, который обязан освободить его от оплаты определенного органа власти до тех пор, пока права не будут восстановлены и/или не получат соответствующей компенсации за счет поступлений на содержание аппарата этого органа. Как органы будут внутри своей структуры определять виновных и изыскивать средства на погашение иска, гражданина волновать не должно.

Понимаете? Поступления от граждан идут не в вольно распределяемый бюджет, а в фонд оплаты труда чиновников, на размеры которого они сами повлиять никак не могут. Чем больше удовлетворенных исков о нарушении прав, тем ниже выплаты чиновникам. Прямой смысл не нарушать прав граждан и получать высокие выплаты. И безделье наказуемо. Ведь не принятие мер по защите прав граждан как раз тоже является нарушением прав.

Правда тут есть две тонкости, которые если не учесть, то обессмыслится включение органов власти в СРТ. Первая тонкость – два источника доходов чиновников. Зарплата и взятки. Допустим, что мы поставили оплату труда в зависимость от эффективности работы чиновника, но возможность получения взятки никуда не делась. Мы наблюдаем в натуре всю бесплодность борьбы с возможностью получения взятки. Почему? Ответ все тот же – возможности ожидания взятки лежат за пределами действия СРТ.

Что же делать? Ответ прост как и все в СРТ. Оставить бессмысленную борьбу с возможностями дачи взятки. Пусть эти возможности существуют хоть вечно. Если взятку не дают, то и наличие возможности ее получения бесплодно. Иными словами, здесь действие СРТ может быть только в том, на что распространяется ее влияние. А это влияние – смысл дачи взятки. Не будет смысла – не дадут взятку. А смысл удовлетворения мздоимства касается как раз членов и элементов СРТ – граждан и предприятий. Не станет смысла давать взятки – не станет и взяток.

Вторая тонкость в том, что человек существо несовершенное и от ошибок не застрахованное. Вполне естественно, что и чиновники будут иметь право на ошибки. От этого никуда не деться. Но дело в том, что ошибки не должны быть безграничны и ненаказуемы как сейчас. Должен быть какой-то разумный предел ошибочности действий. По некоторым признакам, в которые я вдаваться не буду, общество способно естественным путем скомпенсировать (не мгновенно, а растянуто во времени) до четверти материальных потерь, без заметной утраты благосостояния граждан. Я бы назвал это «Правилом четверти».

Итак, допустим, что наряду с прямой оплатой органов власти вводится граничное условие. Оно состоит в том, что падение отчислений в фонд того или иного органа власти на четверть приводит к роспуску органа, смене состава и отмене всех решений органа, приведших к этому. Таким образом, резерв для ошибок (25% бюджета органа) более чем достаточный. И одновременно в указанном пределе не может приводить к невосполнимым потерям общества. Ибо пресекается, не дойдя до необратимости.

А как же такое граничное условие повлияет на взятки? Смысл их дачи становится крайне сомнительным. С одной стороны, злоупотребления приведут к росту исков, роспуску органа, отмене решений. Какой смысл давать взятку, если постоянно висит дамоклов меч отмены того, за что она дана.

С другой стороны, в органах власти возникнет своего рода позитивная пятая колонна. Ведь не все чиновники берут и не у всех есть возможность брать. Но о тех, кто и сколько берет всегда есть информация внутри аппарата. Да и иски, снижающие поступления в фонд оплаты, прозрачны. Вряд ли все поголовно сотрудники органов будут молчать и бездействовать, когда корыстная деятельность некоторых из них будет снижать доходы тех, кто к корысти не причастен.

Взгляните еще раз выше на формулировку принципа компенсации и сравните с тем, что получается в результате исполнения принципа четверти. Вот-вот, именно оно.

И в заключение, наверное, нужно упомянуть о судебной системе. От нее требуется функция определять, к компетенции какого органа власти относится иск гражданина или юридического лица. Для граждан это не всегда очевидно. С другой стороны, сегодняшняя зависимость и продажность судов в новых условиях тоже может быть камнем преткновения для осуществления прав граждан. Построения же статьи исходят из того, что суды выполняют свои функции нормально. Соответственно, сегодняшняя порочность судов вовсе не означает пороков реализации принципа включения аппарата власти в СРТ. Порочность судов означает, что эту порочность следует исправлять. Порочность судов нельзя противопоставлять модернизации СРТ. Это совсем другая проблема.

Фото: pixabay.com