На парковке перед отелем «Метрополь» под мелкий московский дождь из автомобиля вышла энергичная дама, с улыбкой помахала водителю и поспешила в лобби гостиницы. Она легко смешалась бы с другими постояльцами «Метрополя», если бы не одна деталь. На рукаве ее темно-синего жакета красовался логотип проекта Space Adventures, под ним - имя Esther Dyson, а еще ниже – девиз «Always make new mistakes!»
Почти за два десятилетия опыта инвестирования президент венчурного фонда EDventure Holdings Эстер Дайсон в полной мере поняла смысл этих слов. Выпускница Гарварда, она начала свою карьеру как редактор журнала Forbes, затем стала репортером, а с начала 1980-х она финансирует бизнес-проекты «нулевой» и начальной стадий. На ее счету – медицинская поисковая система Medstory (куплена Microsoft), сервис социальных закладок Delicious и самый популярный фотохостинг в мире Flickr. Также у нее есть доли в других проектах.
Будучи экспертом в области IT и социальных медиа, Эстер Дайсон, тем не менее, признается, что ей намного интереснее «попытаться сделать мир лучше»: она финансирует проекты в области медицины и участвует во многих социальных начинаниях как благотворитель. Разумеется, Executive.ru не смог удержаться, чтобы не задать несколько вопросов одной из самых влиятельных бизнес-леди в мире. В чем российский менеджмент проигрывает западному? Что еще, помимо денег, нужно, чтобы «вытащить» старт-ап на большой рынок? Почему в России не работает модель социально ответственного бизнеса? Ответы – в интервью Эстер Дайсон нашему порталу.
Executive.ru: За год стало понятно, как мировой бизнес реагирует на рецессию: деловая активность угасает, у менеджмента просыпается стремление к экономии, а доступ к деньгам сильно затруднен из-за отсутствия ликвидности. Как на этом фоне ведет себя сфера венчурных инвестиций в России? Сильно ли ей мешает рецессия?
Эстер Дайсон: Я не знаю всех деталей с венчурным инвестированием в России. Однако очевидно, что старт-апам стало сложнее. Им и до кризиса было непросто. Но все-таки, на мой взгляд, проблема в России не в деньгах, а в менеджменте. Ведь именно менеджмент отвечает за implementation, то есть за механизм реализации идеи. Без этого механизма нельзя построить ни один бизнес. Строго говоря, даже инновации сами по себе нужны не так, как нужен данный механизм. В России он не отлажен.
В апреле 2009 года McKinsey опубликовала результаты исследования, посвященного возможностям роста экономики вашей страны в посткризисный период. Консалтинговая компания подсчитала, что производительность труда в России в среднем составляет 25% от уровня США. Получается, что любое бизнес-действие в вашей стране стоит в четыре раза дороже. Я согласна с оценками McKinsey. Вместе с тем, то, чего уже достигла Россия, очень впечатляет. Но вы можете работать лучше. Как раз для этого нужны механизмы реализации идей, развитие навыков коммуникации, развитие системы мотивации сотрудников на ваших предприятиях. Хотя деньги тоже лишними не будут. Но важнее денег опыт, которого нет у подавляющего большинства российских менеджеров. Его очень трудно получить в России. Я спросила одного из российских бизнесменов, как он занимается развитием людей, которые работают в его компании. Он удивленно посмотрел на меня и ответил: «Я не понимаю, зачем это надо». В Америке проще: у вас может быть хороший шеф, у которого вы многому научитесь за время совместной работы.
Executive.ru: Но Россия с самого начала эпохи рыночной экономики старалась перенимать опыт Европы и Америки. Почему наш бизнес наряду со всем остальным не смог перенять опыт организации эффективного производства?
Э.Д.: Пытаться перенять мировой опыт – все равно что смотреть, как играет в теннис Мартина Навратилова, и внушать себе, что нет ничего проще, чем научиться играть на таком же уровне. Нужно практиковаться, каждый день работать вместе с опытными людьми. В России есть несколько совершенно чудесных менеджеров, у которых получается управлять очень органично. Но они теряются, растворяются в общей массе. Все остальные не знают, как правильно работать с людьми, – их этому никто не учил.
Executive.ru: Ваша мысль о том, что главное – не сама инновация, а механизм ее реализации, несколько не соответствует тому, как строят свою работу российские венчурные инвесторы. Они целенаправленно ищут инновационные идеи – такие, которых раньше не было на рынке…
Э.Д.: Я знаю много старт-апов, по-настоящему инновационных и действительно очень хороших, которые получили инвестиции, но не смогли пробиться. Так произошло потому, что эти старт-апы не умели делать маркетинг и все прочее, что связано с implementation. У них не сходилось одно с другим. Так получается не только в России, но и в Америке тоже. Однако в Америке уровень менеджмента выше, поскольку там работают хорошие команды. Хорошие команды тоже совершают ошибки, но, как правило, эти ошибки легко исправить. Но если команда непрофессиональная, ошибки могут быть смертельными для проекта.
Executive.ru: В России принято считать, что инновационный продукт сам себя должен продавать. А если продукт плохой, то маркетинг ему не поможет. На ваш взгляд, верно ли это?
Э.Д.: Отчасти это правда: хороший продукт должен продавать себя сам. Но принципиально новому и даже очень хорошему продукту сложно обойтись без коммуникации с рынком и потребителями: людям нужно объяснить, чем новый продукт хорош именно для них. Взять проект 23andMe (Эстер Дайсон – сооснователь проекта наряду с супругой Сергея Брина Энн Войчицки – ред.). Люди не понимают, что это такое. Инновации должны быть полезными и существовать в рамках привычных вещей. Например, новое поколение аккумуляторных батарей для фотоаппарата, которые работают дольше привычных и при этом легче и компактнее. Эту инновацию можно потрогать, ею можно обладать, она полезна.
Конечно, для потребителей Америки важны другие ценности, нежели для потребителей в развивающихся странах. Людям в некоторых государствах не хватает на еду, на одежду, на жилье. Мне намного интереснее найти возможность поднять уровень жизни для всех людей на Земле, чем поддержать чудесное изобретение для горстки мировой элиты, у которой есть деньги на чудеса науки. Конечно, мобильные телефоны лет пятнадцать назад были чем-то необычным, стоили больших денег и были по карману далеко не всем. А сейчас они существенно дешевле – в основном благодаря микроинновациям, которые постепенно внедрялись в рыночные продукты. Инновации должны лежать в области бизнес-моделей, социальной структуры…
Executive.ru: И в менеджменте?
Э.Д.: Не обязательно. Ноу-хау в бизнес-моделях и социальной структуре - как раз базовые принципы менеджмента. Плюс ко всему, не нужно думать о себе. Нужно думать о том человеке, для кого создаются инновации. Нужно пытаться его понять. О чем он думает? Что я хочу, чтобы он подумал после того, как я донесу до него смысл очередного изобретения? Важно знать, что у него уже есть в голове. Это поможет лучше объяснить что-то новое.
Недавно я написала статью для The Moscow Times. Тема статьи очень простая – «Как правильно составить письмо?» Каждый день я получаю по 400 сообщений электронной почты. В некоторых из них вопросы задаются в самом конце письма. Кто-то дочитает, кто-то нет. В области инноваций то же самое. Нужно, чтобы «дочитали» все: преимущества должны быть понятны каждому.
Executive.ru: Но наш бизнес пока весьма далек от таких вещей как социальная ответственность. Как скоро, по вашему мнению, мы перейдем от концепции банального зарабатывания денег к попыткам изменить мир к лучшему?
Э.Д.: Сразу скажу, что зарабатывание денег совсем не противоречит стремлению сделать мир лучше. Ведь если вы зарабатываете на своем проекте, значит, вы делаете нечто, что люди ценят. Это, в свою очередь, значит, что у вас хорошая команда - налажена коммуникация с сотрудниками, вы делаете людей счастливыми. Я знаю, что в России очень приятно работать в «Яндексе». Компания учит сотрудников, они растут как профессионалы, но при этом не думают уходить. Им приятно работать друг с другом. Компания прибыльна потому, что она эффективна. Люди хотят проводить свое рабочее время в комфортной обстановке. Там, где их уважают. Каждый бизнесмен это понимает. Но когда речь идет о создании такой атмосферы в компании, это забывается. Ведь в создание приятной атмосферы на рабочих местах в компании нужно инвестировать, а вложенные деньги вернутся нескоро. Стоит задача заработать здесь и сейчас.
Я расскажу маленький анекдот, который мне очень нравится. Один высокопоставленный менеджер сделал очень большую ошибку. Из-за него компания потеряла $10 млн. Во время «разбора полетов» советник главного босса предложил уволить менеджера. Но босс запротестовал: «Я не потерял эти $10 млн. Я инвестировал их в обучение своего заместителя. Теперь у меня есть грамотный менеджер, который понимает, как не надо делать. Я не буду его выгонять – это была бы слишком большая потеря для компании».
Executive.ru: Говоря об инновациях, вышедших на мировой рынок из России, обычно вспоминают программное обеспечение. На ваш взгляд, что еще, кроме качественного софта, может дать миру наша страна?
Э.Д.: В первую очередь – продукты. Россия в состоянии кормить весь мир. У вас огромные площади. С их помощью вы можете стать крупнейшим поставщиком продовольствия – так же, как Китай, Вьетнам и Индия стали для мира крупнейшими поставщиками одежды. Очень сильные позиции у медицинских технологий. Есть интересные разработки – от средств раннего выявления рака до всевозможных терапевтических электронных приборов. К сожалению, часть этих разработок не смогла пройти путь от изобретения до начала продаж полностью в России. Например, недавно я виделась со врачом из Санкт-Петербурга, который изобрел нечто весьма интересное. Сейчас он работает над созданием опытных образцов в Америке, а производить готовый продукт планируется на Тайване. Раскрывать детали мне бы пока не хотелось, но, повторяю, разработка просто потрясающая.
Executive.ru: Но если у России, по вашим словам, такой значительный научно-исследовательский потенциал в области медицины, почему сугубо медицинский проект 23andMe появился в Америке, а не у нас?
Э.Д.: У вас под такой проект почти нет рынка. Все-таки 23andMe – не самый доступный сервис, который не является услугой первой необходимости.
Executive.ru: Тогда зачем вы продолжаете участвовать в судьбе этого проекта?
Э.Д.: Потому что я энтузиаст.
Executive.ru: Но 23andMe дает доступ к тайнам генетических заболеваний: расшифровка даже небольшой части генома все-таки может помочь при их выявлении…
Э.Д.: Да, конечно. Но это все равно не услуга первой необходимости. 23andMe – скорее, информационный, а не медицинский сервис. Хотя компания работает только для клиентов из Америки, у меня есть несколько знакомых русских, которые уже заказали себе исследование. Ведь для этого достаточно всего лишь отправить контейнер со слюной на соответствующий адрес компании. И сделать это можно даже с помощью службы экспресс-доставки. Главное – не заявлять, что в посылке находится генетический материал.
Рынок для всего нового и технологичного в России меньше, чем в США. Но так происходит не потому, что вашим людям неинтересно. Интерес есть, а вот денег нет. У вас в стране живет меньше граждан. И среди них меньше обеспеченных людей, чем в США.
Executive.ru: Глава Parallels Сергей Белоусов говорит, что российским игрокам софтверной индустрии можно надеяться на успех, ориентируясь только на зарубежные рынки. Неужели нет таких бизнесов, которые оказались бы успешны на внутреннем рынке?
Э.Д.: Конечно, они существуют! Первая, самая очевидная идея – сервисы и продукты, которые помогают сделать проще различные процессы. Идея очевидна. Я вчера зашла в один из центральных магазинов Москвы, чтобы купить ополаскиватель для волос. А в этом магазине все оказалось, как двадцать лет назад. Сначала я выбрала бальзам. Потом продавец за стойкой написала что-то на листке бумаги отправила меня в другой конец торгового зала к кассиру. Кассир вручила мне чек. Я вернулась к стойке, и только тогда мне отдали мой ополаскиватель. Кошмар! На все ушло где-то две минуты. Это недолго, но чудовищно неэффективно! Вместе с бальзамом, который стоил сто рублей, я получила три листа бумаги. И это при расчете наличными! Страшно подумать, во что бы превратилась покупка бальзама по карточке. Вот она, та самая низкая эффективность.
Executive.ru: У вас на жакете – нашивка с логотипом Space Adventures. Это один из ваших проектов?
Э.Д.: Да. Я вложила свои деньги в проект Space Adventures, но не принимаю участия в оперативном управлении. Также я их клиент. Space Adventures - действующий агент Роскосмоса. Частная компания из Америки и государственная структура из России работают вместе.
Executive.ru: Российская космическая отрасль всегда была очень закрытой. Как получилось, что Space Adventures и Роскосмос теперь работают как партнеры?
Э.Д.: Я тоже этого не ожидала, хотя много знала о том, что русские и американцы делают большую совместную работу по космической программе. От американских астронавтов я не раз слышала, что они уважают и любят русских. Ваши эксперты приезжают в Хьюстон и учат наших специалистов. Русские и американцы живут в Звездном городке, они вместе учатся и тренируются. Кстати, космос – это еще одно направление, где у России чрезвычайно сильные позиции и огромные возможности. Мы сильно зависим от вас в этом вопросе. Но, к сожалению, при таком подходе не может быть конкуренции. А я уверена, что конкуренция очень нужна.
Executive.ru: Но не так давно на рынке появился еще один игрок - Ричард Брэнсон и его Virgin Galactic. Разве он не обеспечит конкуренцию?
Э.Д.: Брэнсон – такой же энтузиаст космических путешествий, как и я. Но у Virgin Galactic и у Space Adventures есть своя специфика. Space Adventures получает от Роскосмоса «посадочное место» в Международной космической станции. Тот, кто купил полет, купил «настоящий космос» (цена вопроса - $20-40 млн – ред.). То, что делает Брэнсон, стоит $200 тыс. И это только пять минут, да и то не в космосе, а в самых верхних слоях атмосферы. Но все-таки Virgin Galactic - хороший проект. Он менее затратный для клиента, не требует от него длительной подготовки и все равно воспринимается как приключение. Есть возможность за еще меньшие деньги полетать высоко рядом с пилотом боевого самолета. Это уже третий вид ощущений. Но это не плохо. Пусть таких сервисов будет больше!
Executive.ru: Какие еще сервисы и продукты можно разрабатывать для внутреннего российского потребления?
Э.Д.: Однозначно – логистика: в России огромные территории, и передвижением по ним нужно управлять. По той же причине будут востребованы разнообразные системы навигации. Мне близко направление здравоохранения, потому что оно принесет реальную пользу – особенно в области борьбы с инфекционными болезнями и поддержки здоровья матери и ребенка. У Johnson&Johnson есть целая программа для беременных женщин. Также, на мой взгляд, будут интересны инвестиции в проекты, связанные с профилактикой. Легче и дешевле заниматься предупреждением заболеваний, чем потом лечить болезнь. В России надо учить людей правильному образу жизни, призывать потреблять меньше алкоголя и сигарет. Это важно, поскольку статистика смертности зависит не только от уровня здравоохранения, а от того, какой образ жизни ведет общество. Мне кажется, будет правильно, если крупные медицинские компании будут в это вкладывать. Такой подход намного полезнее, чем инновации в чистом виде. Впрочем, можно заниматься и тем, и другим.
В России все, так или иначе связанное с вопросами здоровья общества, контролируется государством. Это создает проблемы для компаний, которые хотят вкладывать свои деньги и работать по программам в области гигиены и профилактики. Когда к российским чиновникам обращаются за помощью, чиновники требуют взяток. Конечно, так происходит не всегда и не везде, но встречается.
Executive.ru: В начале беседы вы упомянули о важности образования. Но в России принято считать, что образование – это только расходы. Все-таки можно ли как-то заработать на образовательных проектах? Если да, то в каких областях?
Э.Д.: Интересный вопрос. Образование – настолько полезная вещь, что оно просто обязано приносить прибыль. Первое, что нужно сделать, - обеспечить прозрачность и конкуренцию. Пока в России в области образования не хватает ни хороших преподавателей, ни хороших студентов, ни компаний, которые понимают полезность образования. Надо показывать, что люди с хорошим образованием и с хорошим опытом более успешны. Русские менеджеры учатся в Стэнфорде и Гарварде, но таких, кто получил дипломы лучших мировых бизнес-школ, пока очень мало. Конечно, три выпускника Гарварда – это лучше, чем ни одного, а триста выпускников – лучше, чем три. Увеличится число выпускников – увеличится финансовая стабильность образования. В лучших американских университетах студенты, когда достигают определенных карьерных высот, начинают нести деньги в вуз. Вообще, образование всегда будет прибыльным, если оно дает качественные знания. Так пусть оно будет таким и в России!
Фото: wikimedia.org
Евгений, благодарю за увлекательное интервью с таким сильным Предпринимателем, как Эстер Дайсон.Очень важная и своевременная мысль о необходимости обучения и научения нашего менеджмента, перевода с поля любителей на площадку профессионалов. В т.ч. и в сфере start-up.
Согласен с Антоном, мне тоже понравился материал. А статью про грамотную 'раскрутку' старт-апа прочитал бы с большим удовольствием! Публикуйте прямо сейчас!
Интересно было познакомиться с мнением человека, который смотрит и видит в каждый момент то, что для многих остается незаметным - как проблемы, так и возможности.
Да, реализация идей, вернее нереализация, бич не только российских бизнесменов, но должен быть характерен для всего пост-снг-овского пространства ('совка' т.е.). 'Смотреть как играет в теннис..' -занятие тоже не бессмысленное ('Бросая камешки в воду, смотри на круги, ими образуемые....' Козьма Прутков). Можно многое заметить, но, если, конечно, замеченное отрабатывать лежа на диване -'тады ой'...Так что, [B]Евгений[/B], статья очень полезная, даже в том, что узнал внятно изложенное мнение 'внешнего' человека (Эстер Дайсон ), да еще и специалиста к тому же. [B]респект ++[/B]