Как будем выходить из кризиса: возможен ли в России новый экономический курс?

В конце марта 2015 года Государственная Дума одобрила в первом чтении поправки к закону о бюджете страны на 2015 год. Необходимость поправок очевидна, и, по словам министра финансов Антона Силуанова, объясняется «внешними вызовами». Главный из них – снижение прогнозной среднегодовой цены на нефть со $100 до $50 за баррель.

По заявлению Антона Силуанова, пик негатива пройден

Соответственно, снижаются и плановые доходы бюджета. По сравнению с предыдущими параметрами, заложенными в главный финансовый документ страны, доходы могут сократиться сразу на 17% (около 2,5 трлн руб.), из которых более половины потерь составит недополученный нефтяной НДПИ.

При этом расходная часть бюджета сокращается всего на 2% (0,3 трлн руб.). Возникающий дефицит предполагается закрывать, в основном, деньгами Резервного фонда, из которого могут потратить до 3 трлн руб.

(Не)умеренный оптимизм?

Тем не менее, несмотря на необходимость существенных корректировок бюджета и сохраняющиеся «внешние вызовы», последние заявления финансовых властей полны оптимизма. Так, в середине марта 2015 года, выступая на съезде РСПП, Антон Силуанов прямо заявил, что «пик негатива пройден, и мы видим определенные моменты стабилизации». По мнению министра, это связано с активным развитием импортозамещающих отраслей, которые получили дополнительное конкурентное преимущество из-за снижения курса рубля (пищевая промышленность, сельское хозяйство, металлургия).

В частности, Антон Силуанов подчеркнул, что годовая инфляция может оказаться даже ниже прогнозов в 12,2%. «Мы видим уже перелом, на наш взгляд, тенденции. Если инфляция из расчета год к году составляла 16,7%, то за полмесяца марта инфляция составила 0,5%. По оценкам, это даже ниже, чем в прошлом году. И мы считаем, что у нас есть все основания, чтобы выйти в текущем году на плановую инфляцию 12,2%, а то и ниже», – сказал министр.

Падение ВВП в 2015 году в Минфине оценивают примерно в 3%, рассчитывая при этом, что рецессия в экономике может закончиться уже в III квартале. «В принципе, не исключаем, что рецессия закончится уже в третьем квартале. Но это не означает, что будет бурный рост, не означает, что годовые темпы изменения ВВП станут положительными. Они будут оставаться отрицательными. Просто квартал к кварталу мы можем показать близкую к нулю динамику или слегка положительную», – заявил замминистра финансов Максим Орешкин. Однако уже в 2016-2017 годах Минфин ожидает темпы прироста ВВП на уровне 2-2,5%.

Аналогичные благоприятные прогнозы озвучили и в Минэкономразвития. «Мы сможем выходить в 2016 году на позитивные темпы экономического роста, те, которые соответствуют нынешней структуре экономики. С нашей точки зрения, это примерно 2-2,5% роста по ВВП», – заявил глава ведомства Алексей Улюкаев.

Промышленность в минусе. Как и прибыль

Этот оптимизм финансового блока правительства разделяют далеко не все экономисты. Так, в начале апреля 2015 года свое видение развития ситуации в экономике России представили эксперты Всемирного банка (ВБ). В отличие от экспертов Минфина и Минэкономразвития, в ВБ не видят причин для скорого восстановления основных экономических показателей. В частности, даже при самом благоприятном стечении обстоятельств (позитивный сценарий), по итогам 2016 года прирост ВВП составит не более 0,1%. В базовом же сценарии он продолжит сокращаться (на 0,3% в 2016 году).

Свои выводы эксперты ВБ обосновывают тем, что, по их мнению, нынешний кризис вызван не внешними шоками, но глубокими структурными проблемами экономики страны в целом. «Низкий инвестиционный спрос свидетельствует о более глубоких структурных проблемах российской экономики и уже заложил основу для новой эпохи низких потенциальных темпов роста экономики. В настоящее время в условиях высоких процентных ставок российские банки испытывают давление по мере роста стоимости финансирования, снижения темпов роста кредитования и роста дефолтов по кредитам», – отмечают авторы доклада.

Российские экономисты также ставят под сомнение выводы о пройденном «пике негатива». Например, Игорь Николаев, директор департамента стратегического анализа аудиторско-консалтинговой компании ФБК, в своем блоге приводит данные Росстата о работе промышленности в феврале 2015 год: падение на 1,6% в годовом выражении, хотя еще январский аналогичный показатель был плюс 0,9%. Причем, наибольший спад (2,8%) был зафиксирован в обрабатывающих отраслях. «По отдельным видам продукции снижение производства стало достигать десятки процентов: автомобили легковые – 17%, автомобили грузовые – 37,2%, вагоны грузовые магистральные – 56,1%, тракторы – 37,5% и так далее. Где начавшееся восстановление российской экономики? Как можно считать пройденным «пик негатива» при ухудшающихся показателях динамики реального сектора?», – задается вопросами эксперт.

Говорить о восстановлении экономики пока бессмысленно, почти все отрасли – в минусе, констатирует Яков Миркин

Профессор Яков Миркин, заведующий отделом международных рынков капитала Института мировой экономики и международных отношений РАН, председатель совета директоров инвесткомпании «Еврофинансы» отталкивается от данных Росстата о прибыльности отечественных организаций. «Там, где экспорт сырья, там, где добыча полезных ископаемых – рост прибыли в 1,7 раза (январь 2015 года к январю 2014 года). Прибыль – 409 млрд руб. Причины? Они просты. Все на вывоз. Физические объемы экспорта сырья в январе выросли (кроме газа). И еще – девальвация рубля. Упали цены в долларах, но, когда мы пересчитаем их в рубли, то выручка в рублях – взлетела вверх, опередила рублевые затраты. Но вот в других секторах полный убыток и разорение:

• «Обрабатывающие производства» – убыток в 506 млрд руб.
• «Транспорт» – убыток в 143 млрд руб.
• «Аренда и недвижимость» – минус 32 млрд руб.
• Все вместе – убыток в 681 млрд руб.

Все то, что обращено к внутреннему спросу (кроме продовольствия) – в минусе. Большом минусе. Очень большом минусе», – констатирует экономист.

«Совершенно неясно, почему Минэкономразвития вообще говорит сегодня о росте после восстановления экономики. Мы находимся не в «тихой гавани», паузе или развороте от спада к росту. Страна в медленной фазе развития кризиса. Выход из нее возможен только в новое обострение (как в конце 2013 года – начале 2014 года и, вторично, в конце 2014 года) или в резкий выход из кризиса за счет смены политики. Это означает протекционизм, стимулирование спроса и дешевый кредит. Возможно ли такое? Естественно, нет. Либеральный кабинет избрал путь поддержки рубля за счет пузырей на рынке ценных бумаг (особенно гособлигаций), словно бы забыв опыт 1998 года. Выход из этой «стратегии» известен. Как только спад в реальном секторе серьезно углубится, рублевые бумаги начнут сбрасывать, а затем полетит вниз и рубль. Когда это случится, сказать сложно. Однако очевидно: рассуждения чиновников о том, что это был обычный кризис и все идет теперь на лад, кризис не отменят», – уверен Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений.

Будем жить по-новому?

Заявления правительства о новой экономической модели – это всего лишь красивая декларация намерений, уверен Владимир Морыженков

Финансовый блок правительства прекрасно осознает, что без структурной перестройки отечественной экономики даже позитивного внешнего фона может оказаться недостаточно для ее восстановления. По крайней мере, в разрабатываемых сегодня Минэкономразвития «Основных направлениях деятельности правительства до 2018 года (ОНДП)» этот тезис содержится в явном виде. Без смены экономической модели после выхода экономики из рецессии рост ВВП в стране не превысит 0,5-1% в год «даже при условии повышения цен на энергоресурсы», – говорится в документе.

Так что за новый экономический курс предлагает сегодня Минэкономразвития? Если коротко, то, в принципе, никаких ноу-хау: рост производительности труда с одновременной ориентацией на увеличение доли несырьевого экспорта силами среднего бизнеса.

Эксперты полагают, что поставленные цели вполне выполнимы, однако критикуют низкую проработку ключевых моментов их реализации. «Для достижения задач, обозначенных Минэкономики, необходимы два фактора: внятная (подробная) стратегия и политическая воля. Как это произошло в свое время в Сингапуре, где власти определили основные конкурентные направления и бюджетировали именно их. В России же государство всегда демонстративно настаивало на необходимости «слезания с нефтяной иглы» силами среднего бизнеса, однако никогда всерьез не концентрировалось на его проблемах. В частности, не был выбран так называемый «кластер лидерства», то есть, так и не определены отрасли экономики, требующие особого внимания и господдержки. Сегодня в «Основных направлениях…» мы вновь видим лишь декларацию намерений, без внятной «дорожной карты». Слова о новой экономической модели, предусматривающей ориентацию на рост несырьевого экспорта силами средних компаний, звучат красиво. Но в современных условиях таким высокотехнологичным сектором может стать лишь оборонная промышленность. Однако «оборонка», по понятным причинам, полностью закрыта для среднего бизнеса. Соответственно, у меня нет сомнений в провале этой программы», – констатирует Владимир Морыженков, научный руководитель бизнес-школы Executive MBA LWB Государственного университета управления.

То есть, ОНДП так и останутся красивыми словами, если не будут дополнительно проработаны конкретные программы развития тех или иных секторов несырьевой промышленности, а также сделаны реальные шаги по снижению административного давления на бизнес. «Переход к несырьевому экспорту возможен и желателен. Однако для этого нужно радикально снизить налоговую и административную нагрузку и подождать 5-10 лет», – считает Сергей Хестанов, советник по макроэкономике генерального директора брокерского дома «Открытие», преподаватель школы МИРБИС.

Владимир Морыженков уверен, что рассчитывать на будущую конкурентоспособность страны на мировых (несырьевых) рынках мы можем только развивая профильное высшее образование, готовя профессиональные кадры для четко определенного сегмента. Но это дело не двух-трех лет, на которые сегодня пишутся ОНДП. Поскольку мы опять «начинаем с нуля», потребуется не менее 10 лет, чтобы эти усилия начали приносить результаты. Одновременно надо не декларативно, а реально разбираться с проблемой коррупции. Получение конкурентных преимуществ с помощью подкупа, взяток ставит крест на любых попытках нормализовать ситуацию в экономике за счет рыночных механизмов. «Россия – страна больших возможностей, но надо (по сингапурской модели) начать «с трех друзей», – считает Владимир Морыженков.

О возможностях рассуждает и Яков Миркин, который предлагает свое видение «России 3.0». «Идеологически обработанная экономика, предполагающая ужесточения, рост запретов, борьбу с внешним миром, защиту идей, а не людей – выживает в кризис значительно хуже. «Россия 3.0» – это политика высвобождения энергии среднего класса, низких налогов, дешевого процента, доступного кредита, дешевого государства, собственности для всех, а не для немногих, роста активов и имущества каждого. Не мы – первые, не мы – последние. После второй мировой войны до 15-20 стран сделали это», – подытоживает Яков Миркин.