Уничтожит ли интернет классическое образование?

«Если наши вузы не будут конкурировать на своих и чужих платформах, то их сожрут, российских вузов не будет»,- считает Дмитрий Гужеля, руководитель проекта «Универсариум». Стремительное развитие образовательных онлайн площадок по всему миру, таких как Coursera, EdX, Udacity, «Универсариум», Hexlet, Interneturok.ru и т.д., заставляет всерьез задуматься над тем, куда движется современное классическое образование и в какие формы оно способно трансформироваться. Может ли экспансия онлайн-курсов ведущих американских университетов серьезно ударить по российским региональным вузам? Насколько серьезна и близка эта угроза? Каковы перспективы российского интернет-образования? Может ли сертификат о прохождении онлайн-обучения конкурировать с традиционным университетским дипломом? Эти вопросы были подняты 1 июля на открытой дискуссии в Digital October. В обсуждении приняли участие: Дмитрий Песков, руководитель направления Молодые профессионалы Агентства стратегических инициатив, Дмитрий Гужеля, Дмитрий Репин, генеральный директор центра Digital October (партнер Coursera), Алексей Фалалеев, координатор проектного офиса Московской школы управления «Сколково», и Елена Тихомирова, директор центра eLearning. Executive.ru предлагает своим читателям ознакомиться с сокращенным вариантом этой дискуссии.

Елена Тихомирова:Не кажется ли вам, что явление под названием MOOC, - исключительно для высоко мотивированных людей?

Дмитрий Гужеля: На Coursera курсы до конца проходит от 4 до 6% в среднем. Есть позитивный опыт обучения английскому языку – это Республика Татарстан. Там президент в приказном порядке заставил всех учителей английского языка повышать свою квалификацию через платформу English First. Это, конечно, не массовые открытые онлайн курсы, а несколько другая технология, тем не менее, почти 70% педагогов успешно проходят обучение. Кто не проходит – отчисляют и с курсов, и как педагогов. По результатам можно сказать, что все зависит от мотивации. Если она есть – люди учатся и повышают свои знания.

Дмитрий Песков: Сделаю короткое предсказание. В ближайшие годы в России резко увеличится количество высокомотивированных участников онлайновых курсов, которые будут доходить до конца. Ровно потому, что ректоры вузов будут пользоваться MOOC для того, чтобы резко сократить количество штатных преподавателей в соответствии с указами президента о выходе на эффективный контракт. И 4-6% превратятся в 40-60%.

Елена Тихомирова: Вопрос к залу: кто не прошел онлайн курсы до конца и почему?

Игорь, Нижегородский государственный университет: Мне было тяжело соблюдать расписание, предложенное нашим преподавателем, количество домашних заданий и отчетностей было на тот момент для меня неподъемным. Я не смог выдержать того набора информации, который мне предложили: было недостаточно времени. Это был курс Harvard Business school по стратегическому менеджменту.

Артем, Российская экономическая школа: Я взял курс по Data analyses на Coursera. Он начинался в одно время с четвертым модулем в РЭШ. Первые две недели я все успевал, потом просто не потянул из-за нехватки времени.

Мирослава, Сибирский федеральный университет: Я пробовала курсы на Coursera и бросила потому, что это оказалась не совсем моя тема. Дело в том, что когда такие вещи происходят в настоящем вузе, и вы понимаете, что вам дают предметы, которые вам не нужны, вы не можете от них отказаться. Плюс онлайн площадки в том, что вы можете попробовать кучу курсов, понять, что это не ваше, и двинуться дальше.

Николай, Челябинский государственный университет (ЧГУ): Мой опыт общения с Coursera заключался в том, что я несколько раз начинал изучать курсы, но так и не закончил. Думаю, причина: онлайн курсы не являются основным видом деятельности. Мы всегда сфокусированы либо на работе, либо на основной учебе, а онлайн курсы – это просто интересная вещь для развития, но как только на нее не хватает времени, мы забрасываем. С другой стороны, я знаю, что первый курс бакалавров у нас в вузе, для которых курс по программированию на Coursera является обязательным, завершают его в 90% случаев. Потому что для них это основной вид деятельности.

Дмитрий Гужеля: Я бы хотел дискуссию немного в другую сторону повернуть. Давайте, подумаем со стороны университетов, которые готовят эти курсы, выкладывают их на такие платформы, как edX, Coursera и т.д., - для чего им это? Им не нужна вся та 100% толпа народа, которая записывается на курс. Им нужны самые мотивированные, подготовленные, одаренные люди, коих в этой общей массе около 1,5%. И то, что они за счет этих курсов вытаскивают эти 1,5% + 3-4% сверху, это для них большое счастье. То есть все эти большие ресурсы работают по принципу очень широкого невода.

Николай, ЧГУ: Вы говорите, что Coursera, edX и т.д. собирают много людей и снимают сливки. А какой смысл в такой аудитории?

Дмитрий Гужеля: Смысл очень простой. Американские университеты – это, по большей части, бизнес-структуры, которые в том числе зарабатывают на студентах и по прямым, и по непрямым схемам монетизации. Этих людей можно приглашать на различные программы магистерского, доп. образования и т.д. Часть приглашается на обучение с очень существенным дискаунтом на платные программы, выдаются гранты. В том числе, это и метод выкачивания кадров из разных экономик.

Дмитрий Репин: Я не согласен с Дмитрием. Все-таки, фокус университетов – не бабла заработать. Это, скорее, борьба за выживание, нежели жажда наживы. Почему вузы так активно идут на Coursera, edX? Чтобы остаться релевантными. Войти в пул лучших вузов, который в будущем будет значительно уже, чем сейчас – в список тех, кто делает самый лучший образовательный контент. Мы уже видим в производстве курсы, которые стоят под четверть миллиона долларов.

Александр, ФизТех, Московский физико-технический институт: Чтобы записаться на курсы Coursera, нужно сделать всего два клика. Я, например, записываюсь сначала на 10 курсов по названиям, потом пять-шесть бросаю в первую неделю, еще два – во вторую и два за семестр оканчиваю.

Алексей, Московский инженерно-физический институт: Мне кажется, мы слишком большой акцент делаем на завершении курсов. Люди подписываются на них, чтобы заполнить какой-то пробел в знаниях. Я один курс не окончил. Прослушал лекции до определенного момента, узнал, что хотел, – и бросил. У меня не было времени на тесты, задания. И уверен, что так у многих. А в общей статистике мы числимся как люди, которые не доучились, не мотивированы и которые не попадают в те ценные 1,5%.

Александр, ФизТех МФТИ: Я слышал, что ВШЭ думает над тем, чтобы засчитывать прохождение онлайн курсов в процессе обучения в качестве проходных испытаний для получения degree. Интересно, когда это начнется и когда это встанет на широкие рельсы?

Дмитрий Песков: ВШЭ сегодня действительно можно назвать лидером внедрения продуктов Coursera в регулярный образовательный процесс. Я думаю, что в горизонте ближайших пяти лет явление «засчитывания» онлайн курсов станет массовым. Ведь если зайца бить по голове, он и курсы на Coursera проходить научится. Я имею в виду, что это российский способ получить высоко мотивированных студентов.

Елена Тихомирова: Почему мы вообще задались вопросом о том, что могут произойти какие-то серьезные изменения из-за активного использования интернета повсеместно в университетском классическом традиционном образовании?

Дмитрий Песков: Изменение 100% произойдет. Технологии сейчас не эволюционируют, они революционируют. По кусочкам все технологии, которые могут обеспечить полноценный учебный процесс с эффектом присутствия и даже возможность потрогать преподавателя на рынке, уже присутствуют. Когда вам надоест общаться по скайпу, сядьте за Cisco TelePresence, и у вас будут совершенно иные ощущения от присутствия и преподавания. Наденьте на голову Oculus Rift, и вы через какое-то время не сможете отличить реальность от виртуальности. В плане обеспечении тактильных ощущений для кинестетиков посмотрите на те разработки, которые есть сегодня в НейроНете.

Дмитрий Гужеля: Дело в том, что интернет-технологии сегодня активно входят в нашу жизнь. Дмитрий Песков часть из них назвал. Мое мнение, что, конечно, очное образование они не изживут. Общение тет-а-тет с преподавателем останется, но в элитных университетах. Большинство ведущих американских университетов, которые сейчас представляют себя на Coursera, edX и т.д., говорят о том, что онлайновые курсы – первая ступень к хорошему образованию. Они будут первой, второй, третьей ступенью, но какие-то более серьезные знания будут все равно даваться в очном режиме, это будет такое суперэлитарное образование. Наше Министерство образования тоже прилагает все усилия, чтобы онлайн образование активно входило в нашу жизнь. Например, в течение трех лет оно на 80% планирует сократить число филиалов российских вузов, на 40% - число самих вузов. Соответственно, можете сами посчитать, какое количество вузов останется и куда придется идти тем, кто не сможет туда попасть.

Дмитрий Репин: Я бы не делал трагедии из того, что у нас какие-то вузы исчезнут. Я согласен с тем, что есть некий премиальный аспект. Онлайн обучение можно разделить на два типа: self-based (то есть когда у вас есть свобода выбора: сегодня лекцию посмотреть или завтра), а есть life-обучение (когда лекция происходит здесь и сейчас, вы – ее активный участник, сохраняется эффект живого присутствия, вы можете обратиться к преподавателю, задать вопрос). Относительно второго – мы, например, даже делали голограмму – 3D изображение профессора в полный рост. В плане офлайна, конечно, если вы пошли учиться в Harvard business school, и к вам на обсуждение кейса Southwest Airlines пришел CEO этой компании, – это будет невероятно полезный и незабываемый опыт. Но если вы учитесь в региональном университете, который не может себе такое позволить, вы хоть «обтрогайте» своего преподавателя – такого эффекта не получите. Тут онлайн life-обучение будет выигрывать.

Алексей Фалалеев: У людей, которые занимаются форсайтами, профессиональная болезнь – каждую новую штуку представлять так, что она изменит все и захватит собой все. Сейчас это Coursera, три года назад это были соцсети и т.д. В этой связи я бы предложил вспомнить фильм «Москва слезам не верит», а именно что телевидение заменит собой все: не будет ни балета, ни театра… В чем-то это было правдой, но каждый новый слой – это один этаж стоэтажного здания, которое продолжает расти и строиться. Для меня фундаментальное различие качества университетского курса – соотношение количества студентов и преподавателей. Coursera в моем представлении – это, скорее, пробник, завлекаловка на серьезные образовательные офлайн курсы (наверняка, дорогостоящие), где один преподаватель не на 150 тыс., а на 15 слушателей.

Дмитрий Гужеля: Отвечу на вопрос: зачем нам нужно что-то российское: как можно конкурировать с такими монстрами, как Coursera и т.д.? В России по фундаментальным направлениям есть остались и развиваются научные школы, которые готовы давать знания гораздо лучше, чем на зарубежных образовательных площадках. Почему нужны наши российские образовательные платформы? На рисунке ниже – территория, которую хотят поглотить наши российские вузы. Темно-зеленый цвет – то, где мы считаем себя лидерами, чуть более светлые тона – те направления, на которые хотят претендовать практически 70% российских университетов. И, наконец, светло-желтые – то, куда мечтаем и хотим идти.

А цифры ниже – это те люди, которые обучаются на американских и европейских образовательных платформах из тех же стран.

На западных платформах сейчас по разным направлениям учится более 450 тыс. россиян. Кто-то доучивается, кто-то нет. Но это люди, которые потенциально уже ориентированы на другую экономику, на другое образование, которые потеряны для нашего российского образования. Это не всегда плохо для каждого конкретного человека. Но это для нашей страны не очень хорошо. Если мы не будем делать свои образовательные платформы, мы не сможем донести до мира те самые знания, которые есть у нас (в российском образовании таких знаний достаточно, и не только фундаментальных), и мы не сможем конкурировать. Если наши вузы не будут конкурировать на своих и чужих платформах, то их сожрут, российских вузов не будет. Мы все будем учиться Harvard, Oxford и т.д., но не в оригиналах, а в их пятнадцатых копиях.

Николай, Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» (ВШЭ): Кто несет ответственность за ту информацию, которая доносится слушателям в онлайн курсе?

Дмитрий Песков: Логика того, что оценивают результаты обучения те же, кто преподают, является порочной, неправильной, и весь мир от нее отказывается. Принципиально во всем мире разделяются процессы обучения и сертификации. Ответственность появляется в тот момент, когда вы получаете независимую сертификацию на независимой площадке. Мы сегодня в России только начинаем создавать систему независимой сертификации.

Светлана, Кубанский государственный университет: Я считаю, что прикладные дисциплины должны преподаваться в офлайне…

Дмитрий Гужеля: И Coursera, и мы на «Универсариуме» стараемся сейчас переходить на формат blended learning, когда часто курсов проводится онлайн, часть – завершается или фиксируется в офлайне. Для примера: мы сейчас работаем с центрами технической поддержки образования в московских вузах (центры подготовки абитуриентов). Например, создаем курс по 3D-прототипированию, где в онлайне школьники старших классов будут пробовать обучаться 3D-моделированию, и после этого лучшие из них, 5-10%, будут приходить в центры прототипирования и работать на реальных аппаратах, печатать на 3D-принтерах и т.д.

Елена Тихомирова: Дэниел Пинк в своей книге A whole new mind («Полностью новое мышление») написал, что в современном мире огромное количество специальностей и направлений деятельности могут быть автоматизированы и переданы на аутсорсинг менее квалифицированным работникам. Настоящий современный специалист должен обладать другими навыками, кроме общеизвестных softskills. Это умение и сопереживать, и правильно доносить свои мысли и т.д. То есть умение думать по-другому. Так вот наша с вами главная задача – не спорить, можно ли это сделать с помощью одних или других технологий. А найти для себя тот подход, который подойдет лично вам, и научиться учиться с помощью как современных, так и классических технологий. У преподавателей тоже теперь есть отличное направление развития – найти себя в этом мире, найти себе достойное применение. Отвечая на наш главный вопрос «Уничтожит ли интернет классическое образование?», я скажу: уверена, что никогда не произойдет ситуация, когда что-то одно полностью рухнет, а что-то другое будет построено в другом месте. Зато будет хорошая «смесь».

Фото: pixabay.com