«Перемены начнутся, когда в России будет двести Лебедевых и Пирожковых»

В России сломался фильтр между молодыми профессионалами и бизнесом. Лидеры профессий не общаются напрямую с молодежью. Мы кормим своими талантами чужие экономики. Все это можно исправить.

Суббота. Двенадцать часов дня. Почти центр Москвы. Ресторан из категории «обычный». Дмитрий Песков находит час для беседы с Executive.ru, хотя дома еще много работы. В Агентстве Стратегических Инициатив (АСИ) он работает со дня основания, то есть всего один-два месяца. До этого Песков создавал и развивал новые технологии образования в Метавере, о котором Executive.ru уже рассказывал.

Песков всегда старался держаться подальше от чиновников и всего «государственного», но согласился возглавить направление «Молодые профессионалы» в АСИ, потому что Агентство вне «вертикали», не распределяет денег и вообще больше походит на частную компанию, чем на госведомство. Теперь Песков распространяет радикальные подходы Метавера на всю Россию. Добро на это дал Владимир Путин, который входит в наблюдательный совет АСИ.

Дмитрий Песков рассказывает, что в образовании можно победить взяточничество. Простой пример. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то сдал экзамен TOEFL за взятку? Почему бы не засчитывать иностранный язык в ЕГЭ, если человек сдает TOEFL?! А сертификат Microsoft кто-нибудь получал за взятку? Песков уверен, что надо максимально опираться на практики, которые признает весь мир.

В это же время несколько тучных мужчин в костюмах за соседним столом выпивают уже по четвертой рюмке водки.

― Вась, у тебя уши еще не вянут? ― обращается один к другому.

― Ну, это Москва, Коль! ― второго гораздо сильнее волнует котлета, которая никак не поддается, потому что руки не слушаются.

― Может, дать им в лоб легонько?

Executive: Вот видите, народу все это не нужно.

Дмитрий Песков: Есть развилка и вопрос, ответ на который я не знаю. 80% населения России живет в 1980 году, 20% ― в 2000 году. Если посмотреть на развитые страны, там 80% живет в 2000 году, а 20% в 2020 году. Вопрос: что мы должны делать? Пытаться 80% из 1980 года перетащить в 2000 год? Или 20% из 2000 года в 2020 год? Я не знаю. Но мы активно ищем ответ.

Executive: Насколько разные люди в регионах и в Москве?

Д.П.: Публика в регионах иногда гораздо более продвинутая и интересная по моей теме, чем в Москве. Например, в Новосибирском Академгородке самая интересная модель образования в хайтеке. Про Татарстан вообще молчу. Это лучший образец правильного климата для сочетания бизнеса и университета. Москва даже близко не стоит. Большинство идей, которые я закладываю в программу «Молодые профессионалы», я нашел в Новосибирске, Екатеринбурге и Санкт-Петербурге.

Executive: Какие задачи ставите перед собой? Работаете для 20% или 80%?

Д.П.: Мы не предвыборный проект, что бы там ни говорили. Мне никто никаких предвыборных задач не ставит. Мы сейчас пытаемся решить одну простую задачу. Вот есть молодые профессионалы. Мы вкачиваем деньги в систему образования. Иногда в каком-то вузе талантливый заведующий кафедрой воспитывает талантливых студентов. А дальше студенты либо вырастают и уезжают на Запад, либо идут работать на колбасный завод вместо IT-предприятия, потому что в их городе другой работы нет, либо спиваются. Наша задача ― чтобы ни одного из этих трех сценариев не было. Проблему можно решить через поддержку вот этих 20% и через увязку молодых профессионалов и отраслей экономики.

Когда ты разговариваешь в вузе с молодыми ребятами, они говорят: «Нас никто не ждет». Когда разговариваешь с HR-директором крупной корпорации, а я за последнее время поговорил со значительной частью, они говорят: «Нам не хватает талантливой молодежи». Между молодыми профессионалами и растущим бизнесом стоит кривой фильтр. Смена фильтра ― это задача агентства и моя.

Executive: Как починить этот фильтр?

Д.П.: Нужно сделать несколько вещей. Первый сценарий. Когда уезжают за границу и там остаются. Я категорически за то, чтобы наши студенты уезжали учиться за границу. Я за то, чтобы они возвращались. Этого можно добиться. В Китае чуть ли не половина министров с западной степенью Ph.D. Но есть более близкие модели ― Казахстан, там работает программа Болашак, по которой молодежь учится в лучших мировых вузах, а расходы берет на себя Правительство. Человек по возвращению отрабатывает несколько лет либо в бизнесе, либо в государстве, и за каждый год часть кредита прощается. Залогом, как правило, выступает квартира, но могут быть и другие механизмы. Например, поручительство.

Второй сценарий. Почему бизнес не инвестирует в молодых? Любой бизнес хочет получить гарантию, что, если он вкладывает деньги в человека, этот человек останется у него работать. Иначе получается, что бизнес вкладывается в студента, конкурент поднимает зарплату на 10% и забирает квалифицированного специалиста. Сегодня нет юридических механизмов, которые позволяют компании инвестировать в развитие конкретного профессионала. Но, опять же, важно, чтобы «контракт развития» не стал обременением и новой формой рабства.

Должно быть несколько разных инструментов. К третьему-четвертому курсу у молодого профессионала должен быть выбор. Учиться просто так и выходить на свободный рынок. Поступить в западную или восточную магистратуру, если чувствует в себе потенциал. И «контракт на развитие», если он хочет практическую работу, хочет как можно быстрее стать профессионалом и получать деньги.

Третий сценарий. Когда молодые не могут найти работу в своем городе. Нужна база молодых профессионалов, которая будет пользоваться доверием у бизнеса. Потому что сегодняшний диплом вуза не значит ничего, если это не Физтех или Бауманка.

Executive: Как сделать резюме в такой базе ценным?

Д.П.: Человек должен доучиваться и получать практические задания от бизнеса. Если справляется, то он не только отличник вуза, но и отличник РУСАЛа, Газпрома, Яндекса. Ему доверяет бизнес, потому что он не просто русский язык сдал, а выполнил практическое задание бизнеса. В Липецкой области такой проект уже работает. Хотим тиражировать его на всю страну.

Executive: Какие еще проекты нашли?

Д.П.: Есть система профориентации. Как это работает сегодня? У вас есть мечта. Вы можете сходить на экскурсию, но не факт, что нужное предприятие есть в вашем городе, а ехать дорого. Поэтому профессию за вас выбирают родители. Вы отучились, а потом вас гарантировано настигает разочарование, вы работаете не по специальности. Мы сегодня на государственном уровне разрушаем надежды молодого поколения.

Так вот есть группа TEDxVorobyovy-Gory, они предлагают проект «Практики карьеры», в котором другая логика. Они берут лидеров профессий, записывают с ними интервью в стиле TED. Получается классификатор профессий, где не абстрактные тексты, а конкретные видео-рассказы о профессии от людей, которые по-настоящему увлечены, которые могут зажечь. Этот проект собирает проповедников профессий. Эти люди готовы один час в месяц посвятить общению с молодыми. Мы организуем специальные скайп-конференции, вебинары. Такая профориентация напрямую связывает молодежь и лидеров профессии. Между ними нет ни вузов, ни биржи труда, ничего нет, это прямой контакт.

АСИ пользуется поддержкой Путина, но в «вертикаль» не входит. На фото генеральный директор АСИ Андрей Никитин и Владимир Путин.

Д.П.: Не бороться, нет. Не думаю, что кто-то в России был таким суперменом, который смог выстроить вертикаль. Мое личное убеждение, что эту вертикаль мы построили все вместе. Каждый из своей позиции, но вот такое мы построили. Все завязано на наших психотипах, глубинных традициях и на многом другом. Если Владимир Владимирович предложил вертикаль, мы теперь должны бездействовать? Кто-то уходит во внешнюю миграцию, кто-то во внутреннюю.

Executive: Внутреннюю?

Д.П.: Пойти работать дворником или работать на западную компанию и не заниматься чистотой в своем подъезде.

Executive: Большинство так и поступает, я про подъезды.

Д.П.: Ну да, но мы тут не про большинство, а про работу со стратегическим меньшинством, которое, как мы надеемся, эти 80% сможет утащить в будущее.

Executive: Хочется понять. Верхи действительно понимают, что надо что-то менять?

Д.П.: Мое внутреннее убеждение, что самые глубокие и правильные реформы мы увидим в ближайшее десятилетие. В России есть историческая традиция: вначале перебрать все неправильные пути, удариться головой обо все неправильные вещи, но потом, когда уже совсем край, мы наконец-то запрягаем и быстро едем. Все те вещи, которые Владимир Владимирович ставит перед АСИ, они вполне себе радикальны и нашим внутренним ожиданиям соответствуют. На самой первой встрече мне поставили задачу ― придумать систему, которая заменит диплом об образовании как бумажку. Это личная задача Путина ко мне. На днях пройдет EduCamp, где представители разных ведомств начнут разрабатывать дорожную карту по переходу к национальной системе компетенций.

Executive: Когда появится все то, о чем говорите?

Д.П.: Пока не знаю. Но самые быстрые проекты могут запускаться уже в 2012 году. Это «Практики карьеры» и база кадров для среднего бизнеса «Полеты по вертикали». Для структур, которые долго меняются, нужно создать дорожные карты. Если образно выражаться, там, где есть интернет-аудитория, мы не можем ждать годы, мы должны все преобразования проводить за месяц. На остальную аудиторию будем распространять постепенно.

Executive: Что у вас есть, чтобы выполнить задуманное?

Д.П.: Наш главный инструмент ― грамотные рекомендации. Мы заточены не на работу с проектами и программами, а на работу с людьми. Мы создаем систему поддержки лидеров. Мы должны находить агентов изменений и выводить их под прожектор, в центр внимания. Даем государственную, информационную поддержку, даем механизмы финансовой помощи. Дальше он все делает сам. Я верю, что такие лидеры в стране есть, у них должно что-то получиться. У нас есть ресурс доверия и ресурс политический. Вот лучше нам этими ресурсами ограничиться и не заниматься распределением бюджетов.

Executive: Дистанцируетесь от денег, от грантов?

Д.П.: Дистанцируемся от прямого распределения денег. Но лучшие молодые профессионалы гранты получать должны. Если ты выиграл мировой чемпионат по программированию, ты должен получать грант на протяжении нескольких лет, причем такого масштаба, чтобы у тебя не было желания уехать в Ричмонд и работать там на глобальные корпорации. Это вопрос экономической выгоды. Если мы вложили в человека $100 тыс. и подарили его другой стране, то мы вложили $100 тыс. в чужую экономику. Если мы вместо этого вложим в человека $50 тыс. через систему грантов, то он все свои компетенции инвестирует в нашу с вами экономику. Мы такие системы будем придумывать, но распределением займется либо другое агентство, либо негосударственные фонды, либо Министерство образования.

Executive: На встрече с Путиным вы упомянули креативный класс. Это и есть те 20%?

Д.П.: По ощущениям, креативный класс в России ― меньше 5%. Радует, что креативный класс получает признание в регионах, и регионы де-факто начинают менять себя под его нужды. Не потому что хотят, и не потому что осознают что-то, а потому что другой повестки дня нет. Когда вы перестраиваете центр города, у вас мало выбора. Не осталось советских НИИ, которые спланируют вам унылые серые здания, вам все равно захочется выделиться и сделать что-то креативное. Изменения тогда начнут происходить, когда у нас будет много промдизайнеров, и они через дизайн начнут менять те промышленные образцы и продукты, которые мы выпускаем. ЧПТЗ пустил промышленных дизайнеров к проектированию производственных мощностей «Высота 239». Эффект фантастический. Это сразу отражается на производительности труда, на объемах выпуска продукции.

Executive: Почему в России креативный класс незаметен?

Д.П.: Где-то культуры нет. Где-то и креативного класса нет. Одно дело ― писать в ЖЖ, а другое ― дизайн делать. У нас безумно мало групп, которые реально могут делать промышленный дизайн. Есть, конечно, примеры ― Владимир Пирожков или то, что Студия Лебедева делает. Но их должно быть двести. А пока нет культуры, нет понимания, что, если выпускаешь новую вещь, то у тебя минимум 20% должно быть на дизайн, а то и больше. В июле был на АвтоВАЗе, они взяли ведущих мировых специалистов дизайна автомобилей. Не знаю, что из этого получится. Может, и правда место проклятое. Но они пытаются.

Если каждый десятый человек в стране будет способен создать новую вещь или придумать новое понятие, грамотно его подать и осмыслить, как изменится реальность под воздействием его изобретения, даже этого будет более чем достаточно. У России есть 10% креативного класса, но половина из них за рубежом. Мы постоянно инвестируем в развитие стран-лидеров. Мы своими лидерами кормим чужие экономики. Хочется немножко самим покушать.