Executive.ru: Расскажите, пожалуйста, про вашу жизнь до Гарварда?
Кирилл Дмитриев: У меня не совсем типичный случай для россиян, получающих MBA. Высшее образование я получил в США, куда приехал в возрасте 17 лет, в Стэнфорде. После этого работал в компании McKinsey — в Лос-Анджелесе, Праге и Москве. Для консультантов McKinsey это довольно-таки проторенный путь — пару лет после получения высшего образования работать, набираться опыта, потом идти в бизнес-школу, чтобы получить более широкий взгляд на бизнес.
Executive.ru: На каком этапе, по вашему мнению, правильнее было бы получать бизнес-образование?
К.Д.: Давайте сформулируем вопрос так: «Когда рано и когда поздно получать степень MBA?» Рано — это когда у человека еще недостаточно опыта для того, чтобы получить пользу от этого образования, чтобы начать понимать и задумываться над проблемами лидерства, управления, финансов. Очень важно, чтобы к моменту получения бизнес-образования человек уже столкнулся с рядом управленческих проблем. Тогда бизнес-образование будет элементом откровения: человек понимает, что он делал раньше не так и что теперь нужно делать по-другому. Важно понимать, что до учебы в Гарварде люди в среднем по 5 лет уже работают — в консалтинговых компаниях, инвестиционных банках, других индустриях. Словом, мне кажется, что не стоит получать бизнес-образование, не обладая достаточным опытом работы.
Executive.ru: Когда же поздно получать MBA?
К.Д.: В Гарварде учатся люди, которым и по 45, и по 55 лет. Их немного, но они есть. Все-таки, мне кажется, что после определенного этапа развития карьеры MBA как таковой не имеет смысла, имеют смысл другие формы обучения. Я бы сказал, что человеку, который уже является одним из ведущих менеджеров в компании, имеет большой практический опыт, четко понимает, к чему следует стремиться и как добиться успеха в бизнесе, поступать на MBA-программу уже не надо. Что ему нужно? Возможно, система executive education — есть много программ продолжительностью 2–3 месяца, они более индивидуальны, чем стандартное бизнес-образование.
Executive.ru: То есть, вы являетесь противником точки зрения о том, что степень MBA, полученная в престижной школе, всегда является украшением резюме?
К.Д.: Нет, мне кажется, что вообще не стоит получать МВА для украшения, ведь долгосрочный успех этим не обеспечишь, только время потратишь впустую. Я верю, что для наиболее успешных людей получение бизнес-образования означает некоторую трансформацию. Меняется менталитет: ты не живешь по принципу «Давайте сейчас так отрежем, а потом посмотрим, как будет», а постоянно пытаешься проанализировать различные варианты развития событий, чтобы избежать большого количества ошибок. Ведь бизнес-школа — это, во-первых, возможность детально разобрать более 500 бизнес-ситуаций и попытаться научиться на ошибках других. А во-вторых — это общение с большим количеством людей и возможность значительно расширить кругозор. То есть, умение общаться и понимать, как работают, скажем, фонды прямых инвестиций, как работают маркетинговые компании, дается гораздо легче, если в классе сидят люди из этих компаний, которые имеют опыт и которые им делятся.
Executive.ru: Почему именно МВА, а не какая-либо другая форма обучения? Вопрос раскрутки или?..
К.Д.: Степень МВА уже широко признана и развивается как некое направление, которое позволяет людям получить очень четкие бизнес-навыки и научиться принимать правильные решения в бизнес-ситуациях. Другие формы обучения часто имеют более узкую направленность. Например, степень CFA будет полезна только тем, кто работает с финансами, тогда как МВА нацелена именно на расширение общего бизнес-кругозора.
Executive.ru: И на структурирование, наверное?
К.Д.: Да, и на структурирование мышления, и на структурирование бизнеса на понятные сегменты: очень четко делятся операционная деятельность, стратегия, лидерство и так далее. То есть, в голове появляются некоторые структуры, фреймы, и можно очень четко понять: вот здесь, например, основная проблема с операционной деятельностью, и для ее решения необходимо подумать о том-то и том-то.
Executive.ru: Чем было обусловлено в вашем случае решение получать именно очное образование?
К.Д.: На самом деле, если мы считаем, что МВА должно быть неким таким трансформационным событием, то получается, что люди, которые больше всего получают от него, — это люди, которые глубже других в него погрузились. Для меня было очень важно, что ты реально живешь этим, видишь множество знаменитых лидеров бизнеса на лекциях. Приходили, к примеру, и Майкл Делл, и Ворен Баффет, и Рупперт Мердок. Поэтому возможность быть там, быть в этой среде — это весомая причина. И кроме того, момент общения с людьми, момент того, что завязываешь с ними дружеские отношения и узнаешь их очень хорошо, — это очень важный момент для бизнеса. Сообщество гарвардских выпускников во всем мире к настоящему моменту насчитывает около 60 000 человек, и это цифра, с которой нельзя не считаться.
Executive.ru: То есть, важен не только результат обучения, но и его процесс?
К.Д.: Да, процесс. И люди, которых вы узнаете в этом процессе.
Executive.ru: А почему именно Гарвард?
К.Д.: Есть некоторые, скажем так, имиджевые моменты. На самом деле, в крупных бизнес-школах базовые вещи преподаются почти одинаково — отличается только некоторая направленность. Направленность Гарварда — это подготовка лидеров бизнеса. Именно направленность на лидерство, на general management, на умение успешно функционировать в ряде областей была для меня в Гарварде наиболее привлекательной.
Executive.ru: А как вы выбирали программу обучения?
К.Д.: Вы знаете, там все сравнительно легко. Во-первых, первый год нет выбора — только стандартные курсы. Это такая идея: давайте, дескать, в начале все разложим по базовым полочкам. В первом семестре, например, преподавали лидерство, операции, бухгалтерский учет, маркетинг. На втором году обучения уже можно больше специализироваться и выбирать те курсы, которые наиболее интересны. И здесь очень важную роль играет выбор профессоров и преподавателей — намного лучше, полезнее и легче работать с практиками. К примеру, люди, которые читают курс по реструктуризации компаний, не прочли об этом в книгах — они сами провели по 5–6 реструктуризаций. Как вы понимаете, у них действительно многому можно научиться.
Executive.ru: Как решался вопрос финансирования?
К.Д.: Мне было проще, потому что компания McKinsey предложила заплатить за мое обучение. Что важно: в Гарварде для всех иностранных студентов есть возможность оплатить обучение через студенческий заем Citibank — это порядка 100 000 долл. Это уникальная вещь, это философия Гарварда: то, сколько у тебя денег, не должно влиять на возможность получения образования. Плюс, в дополнение к этому, существуют стипендии, частично покрывающие затраты. Стипендии рассчитываются только исходя из потребности студентов в деньгах, а не на основании их предыдущих достижений.
Executive.ru: Какие вопросы вам задавали на собеседовании?
К.Д.: Гарвард интервьюирует практически всех иностранных студентов, поэтому любой иностранный студент, дошедший до стадии интервьюирования, может с 50%-ной вероятностью считать себя зачисленным. Вопросы на интервью часто касаются трех вещей. Во-первых, комиссия пытается понять, достаточно ли у вас сейчас опыта, чтобы получать в Гарварде бизнес-образование и вносить свою лепту в дискуссии на занятиях. Например, спрашивают: «Почему вы чувствуете, что именно сейчас можете получить максимальный эффект от МВА-образования?» Во-вторых, на собеседовании задаются вопросы, направленные на понимание того, что вы хотите получить от образования. И в-третьих, в Гарварде самое главное — это наличие некоего лидирующего начала, то есть задаются вопросы вроде: «Что вы имеете в виду под понятием лидерства?»; «Приведите примеры вашего лидерства ранее».
Executive.ru: Много ли было иностранных студентов в период вашего обучения?
К.Д.: Довольно много — около 35%. Это еще один из элементов идеологии Гарварда: привлекать иностранных студентов с тем, чтобы они были своего рода послами этой бизнес-школы в мире. Было сравнительно много людей из России не столько в моем потоке, сколько в следующем. В моем — порядка 4 человек, а в следующем — 10. То есть, существует тенденция принимать людей из России.
Executive.ru: А сам процесс учебы? Это было больше работой или удовольствием?
К.Д.: Я думаю, 60 на 40: 60 — работа, 40 — удовольствие. День начинается очень рано. Первое занятие в 8:30, но обычно в 7:00 ты встречаешься со своей study-group, где просто готовишься к занятиям с 4–5 людьми. Потом — классы, работа над домашним заданием (case studies) вперемешку с занятиями спортом, чтением книг, общением, что длится часов до 10–11 вечера. А затем идешь в кино, бары, клубы — это более социальное время. Важно успевать хорошо учиться и в то же время наслаждаться жизнью и выстраивать хорошие отношения с приятными людьми.
Executive.ru: Расскажите про преподавателей.
К.Д.: Можно выделить несколько типов преподавателей. Есть люди, которых я назвал бы «звездами», — например, Майкл Портер. Таких людей 3–4 человека, они преподают в школе, читают лекции. На самом деле, эти классы не лучшие, потому что «звезды» настолько углублены в свои исследования и бизнес, что недостаточно фокусируются на преподавании, на это у них просто не хватает времени. Следующая категория — академотеоретики. Это люди с большим опытом, но изучавшие бизнес с академической точки зрения. Они написали много книг, они умны и талантливы, но у них отсутствует практическая жилка. Они имеют хороший контакт с реальностью: раз в неделю, скажем, занимаются бизнесом в качестве приглашенных в какую-либо компанию консультантов. Третий тип преподавателей, мне наиболее симпатичный, — практики, люди, которые отработали по 30–40 лет в реальном секторе. Многие из них заработали очень много денег, вплоть до миллиарда, к концу жизни им просто хочется сделать что-либо более значимое — поделиться опытом, научить. Они сочетают академический подход с большим количеством практических примеров. Таких людей много, но к ним сложно попасть на лекции. Идет настоящая борьба за это.
Executive.ru: Как повлияло гарвардское бизнес-образование на вашу дальнейшую карьеру?
К.Д.: Есть несколько путей использования MBA. К примеру, это хороший инструмент для смены специализации. Довольно много людей приходит в бизнес-школу именно за этим. Скажем, если кто-то работал в маркетинге на протяжении 4–5 лет, просто так уйти и стать инвестиционным банкиром или консультантом очень сложно. Как и наоборот. Бизнес-школа для многих людей — магическая кнопка, позволяющая переосмыслить жизнь самим, а на рынке труда выглядеть как новое существо, которое может менять области. Как изменилась лично моя карьера? Летом на практике в бизнес-школе я работал в инвестиционном банке, у меня была хорошая возможность посмотреть, что такое investment banking, какие плюсы, какие минусы. По завершении бизнес-школы у меня были предложения и от Goldman Sachs, и от McKinsey, и от ряда инвестиционных фондов. Но все предложения были на Западе, где я и так к тому времени уже провел значительную часть жизни. Тогда я встретил Анатолия Карачинского, который убедил меня, что в России сейчас очень интересное время. Это был 2000 год — сейчас мы видим, что рост в России происходит значительно быстрее, чем предполагалось тогда, и даже быстрее, чем на Западе, где сейчас довольно сильный спад. Время покажет, можно ли в России лучше самореализоваться и лучше ощущать себя, чем на Западе.
На меня бизнес-школа повлияла странным образом: сейчас я пытаюсь сочетать бизнес в России с полученными представлениями о том, как его надо строить по западным меркам. Мне бизнес-школа дала одну из перспектив, одну из пар очков, которые я ношу. Мне кажется, что если носить только либо пару очков западного мира, либо пару очков российской действительности, то ты не будешь по-настоящему успешен. Понятно, что большинство наших компаний не очень эффективны: западное образование, например, четко говорит, что есть 23 пункта, которые надо реализовать, и все встанет на места, но когда открываешь российские глаза, то понимаешь, что у нас сработает только 4 пункта плюс 2 новых, о которых ты не подумал. Бизнес-школа дала мне четкую перспективу, я могу общаться с человеком из западной компании и находить с ним общий язык, я понимаю, как они мыслят. Последние 2 года в России научили, что эта перспектива должна быть дополнена активной попыткой пересмотреть ряд западных подходов в рамках российской действительности.
Executive.ru: То есть, как для менеджера, для вас МВА — это конкурентное преимущество?
К.Д.: Я бы сказал, да.
Источник
изображения:
ruspekh.ru
