Деньги из воздуха: создаем искусственную прибыльность

Технологии создания искусственной прибыльности и их разрушительное действие

Чем дальше, тем больше деньги становятся абстрактной материей, оторванной от реального содержания. Изначальное назначение денег — обслуживание товарного обмена. Известная русская поговорка повествует о равноценности обмена «шила на мыло». Чтобы не носить с собой на базар свои десять шил, придумали промежуточный, маленький и удобный «носитель стоимости» — металлический кружок, или редкую ракушку, или дощечку с зазубринами, маленький кусочек кожи с клеймом, красивую бумажку и тому подобное. Этим бесполезным в прямом использовании предметам искусственно придана меновая ценность, эквивалентная самоценным товарам — шилу, мылу и прочему. По сути дела, функция «носителя стоимости» — это исключительно информация, поэтому совершенно логично, что со временем эта информация стала и храниться так, как подобает информации — в виде записей в тетради или компьютере. Очевидно, что производить эту информацию — делать записи, кусочки кожи или металлические кружочки гораздо проще, чем соответствующее им товарное наполнение. Эта выгодность носит название сеньораж (сеньорадж). Естественно, что сильные и хитрые люди во все времена старались захватить и контролировать «печатный станок», производящий эту информацию и всеми способами заставляли остальных принимать ее к обмену на реальные товары или иные платежи. Беда состоит в том, что, как только производство денег отделилось от реального производства товаров (услуг), — в тот же момент открылось противоречие, умышленно или даже случайно разбалансирующее любую экономику.

Деньги — информационная картина товарообмена и товарного наполнения рынков — больше зависит от «операторов», ответственных за соответствие реального процесса и «денежной модели», чем от самого моделируемого процесса… Это одна из типичных задач метрологии — способ измерения зачастую искажает измеряемую величину, причем это происходит даже без злого умысла (тем более легко манипулировать, если умысел есть). В результате этого искажения, постоянно получается что денег — то больше чем товаров, то меньше. Очевидно, что если денег больше чем товаров — цены будут расти (инфляция, недопроизводство) или, при фиксированных ценах — товар достанется не всем имеющим деньги, что в конечном итоге тоже выражается в удорожании дефицитного товара, купленного через «завсклад, через директор магазин» на сумму взяток и подношений. Если денег меньше чем товаров — часть товара останется не проданной и будет либо продана со скидкой(дефляция, перепроизводство), либо уничтожена для поддержания цены.

При свободной экономике, когда каждый делает что хочет, становится очевидной роль денег в качестве обратной связи между предложением и спросом. В некоторой замкнутой идеальной системе это действительно будет так, и деньги будут представлять отрицательную обратную связь. Отрицательная обратная связь направлена противоположно к выходному сигналу. То есть: избыток товара вызывает падение цены, недостаток товара — рост цены. Необходимо только отметить, что идеальными денежные системы не были, вероятно, с самого момента их появления. Сеньораж не давал покоя всем, кто понимал как это выгодно и имел силы заставить остальных принимать свои деньги. В наше время, когда деньги окончательно перестали быть связаны со своим материальным носителем, их перепроизводство приняло фантастические размеры. Казалось бы, многократное превышение денежной массы над товарной должно привести к огромному росту цен. Так оно и есть. Чтобы это увидеть, надо просто понять, что все деньги одинаковые и, соответственно, всем деньгам соответствуют все товары. В том числе товары виртуальные, «доли в пузырях», о которых ниже. Если рассматривать и «доли в пузырях», и колбасу, и шило с мылом — то есть всю «товарную массу» (то есть то, что можно купить за деньги) — то, как и ожидается, мы увидим среднюю инфляцию в несколько десятков процентов в год на протяжении уже нескольких десятилетий в «развитых» странах.

Динамические и статические деньги

Еще одно противоречие денег и прямого товарного обмена состоит в том, что деньги значительно легче использовать как средство накопления, чем реальные товары. Реальные услуги накопить вообще невозможно (попробуйте накопить, например, десять стрижек в парикмахерской или пятнадцать поездок на поезде), большинство реальных товаров при хранении портятся или требуют больших складских затрат. Совсем другое дело — информация (суть денег). Для хранения информации о стоимости (или, например, о массе) всего зерна, или золота, или нефти на Земле требуется маленький клочок бумаги или несколько бит компьютерной памяти, хранение этой информации — практически бесплатно. Реальные товары в натуральном обмене имеют свою меновую стоимость только на момент обмена, и, строго говоря, после акта обмена меновой ценностью не обладают (например, купив буханку хлеба, я больше не собираюсь ее ни на что менять, а хочу ее съесть), в отличие от денег, имеющих меновую стоимость всегда. Это принято называть ликвидностью — деньги в любой момент можно на что-то поменять. Реальный товар менее ликвиден, ибо его можно поменять на другой товар или на деньги только когда есть спрос. Не случайно издревле люди специально собирались на базары и ежегодные — ярмарки(jahr market) — большие базары, чтобы поменяться плодами своего труда. Не от хорошей жизни — в другое время им было трудно найти эквивалентный обмен. Деньги в функции средства накопления часто играют в этих обменах разбалансирующую роль. Накопленный за долгое время потенциал в обратной связи может разрушить систему. Я в детстве придумал такой способ игры в шахматы: когда я не знал, как ходить, предлагал противнику делать еще ход, а свой ход — копил. В результате, к концу игры я накапливал несколько ходов, которые в нужный момент реализовывал. Понятное дело, что на этом игра заканчивалась моей победой, так как противник не мог противостоять мне, пока я непрерывно ходил много раз подряд. Также деньги, изъятые из оборота в один период и влитые в другой период, способны сжимать или раздувать ровное течение экономического процесса.

Еще одно противоречие, разбалансирующее даже товарный обмен — субъективная ценность меняемых товаров. Предположим, я живу натуральным хозяйством и в свободное время делаю свистульки из глины. На жизнь мне и так хватает, но обычно на ярмарке я менял свистульку на пирог с яблоками. То есть считал стоимость свистульки равной стоимости пирога. Предположим, то и другое в этот момент оценивается в один рубль денег. Наступил неурожайный год, и пирог на свистульку менять никто не хочет. Я за год сделал десять свистулек, товарная масса возросла, а субъективная стоимость обмена изменилась. Должна ли была и денежная масса увеличиваться вместе с моими неликвидными свистульками на десять рублей? Если да, то куда пойдут эти обеспеченные свистульками деньги? Боюсь, что свистульки так и останутся непроданными, а деньги пойдут разогревать цены на и так подорожавшие пироги. То есть само по себе производство может быть неактуальным, и выпущенная под него денежная масса будет утекать на другие рынки, разогревая их. Есть несколько взглядов на то, какое количество денег должно быть в экономике. Одни говорят, что денег всегда должно быть постоянное количество (например, на базе золотого запаса). Они утверждают, что при этом смогут появляться только реально необходимые товары, соответственно отбирая в конкурентной борьбе стоимость у менее нужных. Другие считают, что количество денег надо изменять (как правило, увеличивать), чтобы отслеживать уровень производства и стимулировать его рост.

Рыночная экономика построена на конкуренции. Конкурируют предприниматели как в борьбе за покупателя (рынок сбыта) так и за капитал. Можно представить, как будто сами деньги «ищут» наиболее выгодное вложение. Покупатели ищут наиболее выгодные товары, капиталисты — наиболее выгодные вложения денег. Соответственно, капитал и его распорядители — инвесторы — ищут наиболее прибыльные проекты для вложения. Сразу же на ум приходят некоторые комбинации, которые выставляют на рынок капиталов, чтобы показать наиболее высокую прибыль. Помимо старых добрых пирамид в силе Понзи, устройство которых теперь, наверное, знают даже дети, можно привести следующие.

1 Рентабельность собственного капитала. У меня есть рубль. Есть некий бизнес, приносящий 20% годовых и доступен кредит, предположим, под 15%. Некими путями я беру кредит на 10 тыс. Вкладываю его в этот бизнес, в конце года получаю 12 тыс. Возвращаю кредит 11,5 тыс. Остается 499. А теперь фокус. Я заявляю, что эти 499 я заработал на свой вложенный 1 рубль! То есть рентабельность моего собственного капитала составила 49900%. Я супер бизнесмен. Мои успехи шумно обсуждаются в прессе, заботливо оплаченной из этих 499 рублей. Акции растут, инвесторы выстраиваются в очередь…

2 Манипулирование стоимостью акционерной компании через малое количество ее акций.

Акционерная компания выпускает сто акций по десять рублей, привлекая таким образом 1 тыс. рублей. Я купил все. Даю денег своему другу, чтобы он купил завтра одну из них у меня за 11 рублей. Рынок отражает 10% рост курса акций. Рыночная капитализация компании возросла теперь до 11*100=1,1 тыс рублей. Все счастливы. На второй день я прошу другого друга купить еще одну акцию уже за 12 рублей. На третий день третьего — за 13. Рынок наблюдает стабильный рост акций моей компании, ее рыночная капитализация возросла за три дня на 30%! Еще немного денег на прессу — какие супернанотехнолгии применяются в моих космических кораблях, бороздящих просторы большого театра — и уже все скупают акции, и рост продолжается до тех пор, пока у публики есть деньги. Когда деньги кончаются и пузырь начинает сдуваться — никакие претензии не принимаются, ведь доходность акций в прошлом не гарантирует их доходности в будущем — никто не давал таких обещаний…

3 Окупаемость против рефинансирования. Я решил открыть магазин. Дядя Вася Иванов тоже решил открыть такой же напротив. Все затраты одинаковые. Но у меня друг банкир, а у дяди Васи нет. По бизнес-плану прибыльность 50% годовых. Начальные вложения 10 тыс. Кредит под 15%. Дядя Вася берет кредит на три года. Через год из заработанных 5 тыс. возвращает 1,5 тыс. за кредит и 10 тыс./3=3,3 тыс. тело кредита.

Я беру кредит на год. Через год прихожу к знакомому банкиру, возвращаю все 10 тыс. и 1,5 тыс. по процентам, но через секунду беру 10 тыс. обратно. Продолжаю так из года в год… Поскольку тело кредита я не планирую возвращать в принципе, каждый год рассчитывая на рефинансирование долга, то у меня издержки меньше и цены ниже, и дядя Вася медленно разоряется, так как он переносит тело кредита на себестоимость, а я — нет. В результате, через определенный период я разоряю всех конкурентов типа дяди Васи, и остаюсь один, захватывая весь рынок. Однажды я прихожу к своему банкиру, как обычно возвращаю 10 тыс. и проценты, но он говорит мне: «Знаешь, настали трудные времена. Я не дам тебе новый кредит ни по старой ставке, ни даже по вдвое большей. Вообще не дам. Самому надо». У меня наступает технический дефолт. Начинаются задержки текущих платежей, зарплат, обязательств. Поскольку я давно разорил всех рациональных конкурентов, таких как дядя Вася, то вместе со мной страдает весь рынок — и поставщики, которые не могут получить оплату за ранее поставленные товары, и потребители, которые приходят к неработающему магазину осажденному поставщиками. Видя все это, я иду в правительство или муниципалитет, где заявляю, что я стал таким большим и системообразующим, что мне нельзя позволить обанкротиться. Если они дают денег — продолжаю в прежней манере. Если не дают — отдаюсь за доллар первому встречному, согласному меня купить и оплатить мои долги… Все имена, конечно, вымышлены и любые параллели с реальными событиями, безусловно, случайны.

Описанные схемы просты и банальны, что не мешает им постоянно работать наравне с пирамидами. Как видно, прибыльность этих схем зависит лишь от смелости и фантазии их организаторов, и, безусловно, превосходит рентабельность любого реального производства. Кроме того, в мире свободного конкурентного движения капиталов, отсос капиталов в такие пузыри происходит автоматически. Пузыри при этом обескровливают реальную экономику, неспособную показать таких дутых цифр. Вливаемые в мировую экономику различными путями потоки ликвидности практически напрямую начинают течь в эти пузыри, из-за чего пузыри существуют подолгу и начинают уже казаться закономерной реальностью. Это ведь так естественно, что фондовый рынок (какой-нибудь индекс RTS или Dow Jones) из года в год растет на 20-30%, при инфляции потребительских товаров всего 15% (или вообще 3%, как в Европе-США) и росте ВВП в 3-5%. Видя этот рост, на фондовый рынок начинают выходить все более далекие от инвестиционных процессов люди. Сначала они вкладывают собственные средства. Наблюдая стабильный рост, они начинают вкладывать заемные средства со все возрастающим кредитным плечом. Пузырь отсасывает и реальные деньги, и кредитные…

Здесь уже налицо положительная обратная связь. Увеличение выходного воздействия подается на вход системы. Пока извне этой системы в нее довливаются деньги, она растет. Технически, если система замкнута — то она будет демонстрировать рост до полного физического предела, после которого ломается в самом слабом месте. Поэтому, при ограничении притока ликвидности в общую систему свободных капиталов, довольно быстро пузырь начинает сдуваться, причем наиболее ярко это сдутие проявится на тонких рынках с небольшой массой обращающихся акций и денег (как в примере с одной акцией). Это справедливая расплата за демонстрировавшийся ранее неумеренный рост.

При лопании финансового пузыря, он также увлекает на дно и все вокруг за счет того, что в него вкладывали заемные средства с большим плечом, образуя как бы воронку. На фоне падения цен акций (или других инструментов) инвесторы не могут вернуть вложения, более того, попадают под требование довнести залог за кредиты, годе обеспечением служили приобретаемые акции (margin call), от невозможности довнести залог их активы принудительно выставляются на торги, еще более увеличивая предложение на фоне еще большего дефицита средств. В современном мире внебиржевых производных финансовых инструментов ситуация усугубляется еще и тем, что каждый инструмент многократно продается и, соответственно, участвует в целой цепочке сделок, где найти крайнего бывает сложно. Падение тоже развивается как система с положительной обратной связью. Кредиторы инвесторов тоже получают убытки, не получив назад выданные на игру деньги. От этой ситуации также страдает реальный сектор, так как финансовые ресурсы теперь брошены на затыкание финансовой воронки.

Признаки роста пузыря, остановки роста и сдутия. Пока в систему продолжают поступать деньги, автоколебательный процесс будет продолжать развиваться. Система может выйти из строя в самом слабом месте из-за перегрузок. Если поток приостанавливается, некоторое время может продолжать находиться в стабильном состоянии. Если после приостановки поток не возобновляется, система начинает сдуваться со все возрастающей скоростью.

Как правило, в развитой рыночной экономике спрос — пассивнее чем предложение. Самые активные члены общества — предприниматели — на свой страх и риск создают товары/услуги и активно пытаются их продать пресытившимся пассивным потребителям. При этом очень часто создается избыточное предложение, которое для общества в целом приносит лишние издержки — создан ненужный завод, в обострившейся конкуренции все участники рынка вынуждены нести бесполезные расходы на продвижение и рекламу, урезая доход работников и прибыль предпринимателя, потрачены ресурсы. Однако потребителю это кажется привлекательным, его пытаются завлечь, уговорить, ублажить чтобы он потратил свои деньги. Есть ли разумная альтернатива, когда делается ровно то и столько, сколько требуется, без лишних издержек на продвижение, рекламу, яркую упаковку?

Представляется, что роль денег в экономике — осуществлять обратные связи от спроса к предложению. Более экономичная, по сравнению с рыночной, советская плановая экономика пришла к своему краху как раз из-за отсутствия обратной связи от потребителей к производителям. Мощный советский экономический комплекс работал сам по себе, по заданным плановым показателям, временами перепроизводя, временами недопроизводя необходимые потребителям товары или услуги. Ни в случае перепроизводства, ни тем более в ситуации дефицита картина сбыта практически не влияла на производителя. Отчасти ответом на это стали попытки внести элементы рыночной экономики — хозрасчет, самоокупаемость. Однако локальное введение денежных обратных связей в незамкнутые элементы единого большого экономического механизма перекосили его еще больше и в итоге полностью заблокировали.

Ныне обострившиеся финансово-экономические проблемы являются следствием нескольких глобальных и локальных дисбалансов. Мировые финансы потеряли связь с мировой экономикой, в межстрановых товарных обменах — сплошь огромные дефициты/профициты торговых балансов, свободные финансы и полузакрытые товарные рынки приводят к межотраслевым дисбалансам внутри стран, деньги утекают с потребительских рынков на финансовые через механизм банковских процентов и предпринимательской прибыли и так далее.

Теоретическим решением этих проблем видится прояснение и тонкая настройка ниточек обратных связей в экономике. Очевидно, что наравне с деньгами они могут быть реализованы и какими-то иными способами — рейтингами (выборами) потребителей и смежников, опросами экспертов, научными разработками, цифровыми технологиями.

Фото: freeimages.com