Мы учим успешных менеджеров

О классической академической школе и бизнес образовании

На протяжении последнего десятилетия в нашей стране наблюдается повсеместная путаница. Классическое академическое образование постоянно отождествляют с бизнес-образованием. Причем, по нашему убеждению, от этого проигрывают обе системы. Что еще хуже, не понимая различий, две системы начинают, что называется «сталкивать лбами», огульно и облыжно противопоставлять, а затем начетнически критиковать.

Причем критика бизнес-образования проводится на основе системы ценностей и целевых установок классической университетской системы, и наоборот. Все это напоминает критику антимарксистских теорий в доперестроечный период: по принципу – сам я этих теорий не читал, но поскольку они не марксистские, значит – неверные.

Плохо, когда о водоразделе между двумя системами образования не знают обыватели. Намного хуже, когда путаница царит в головах представителей академического сообщества. Но самое печальное, что о различиях часто не знают основные потребители «продуктов» бизнес образования – российские менеджеры и предприниматели.

Характерно, что вопрос о месте и роли бизнес-образования в общей образовательной системе активно обсуждается и на Западе, причем дискуссии часто носят весьма острый характер.

------------------------

Проблемы «разграничения сфер влияния», взаимного признания и взаимодействия университетского академического и бизнес образования постоянно рассматриваются на международных образовательных конференциях уже ряд десятилетий. Причем поскольку университетское образование существует на протяжении многих веков, а целостная система обучения бизнесу и менеджменту сформировалась лишь в середине прошлого века, ХХ века, в реальности и зачастую речь идет о признании университетским образованием своего младшего брата. Одновременно наблюдается объективный процесс своего рода размежевания деятельности, а, следовательно, и констатация существования объективных отличий по целям и задачам, клиентам, содержанию программ, методам обучения, составу преподавателей, социальной ориентации, рейтингам, стандартам, аккредитационным принципам и т.п. По мере размежевания деятельности постепенно растет взаимное уважение и понимание того важнейшего факта, что бизнес образование дополняет университетское и ни коим образом не может и не должно ему противопоставляться как альтернатива.

С нашей точки зрения, характерным в этом плане является процесс постепенной «двусторонней» эволюции системы британского образования. Здесь, с одной стороны, наблюдается постепенная трансформация политехнических колледжей (занимавшихся прикладным образованием) в классические университеты, в рамках которых в качестве обособленной структуры функционирует бизнес школа. В качестве примеров можно привести активно работающие на российском рынке бизнес образования школы бизнеса университетов Кингстона (программа МВА) и Лутона (программа ВВА).

С другой стороны, ведущие классические университеты, на протяжении десятилетий «не замечавшие» бизнес образования, создают новые структурные подразделения, ориентированные на бизнес, и устремляются в погоню за лидерами бизнес образования. Яркой иллюстрацией этого процесса является создание всемирно известным Оксфордским университетом Темплетонского колледжа, специально ориентированного на бизнес образование.

Аналогичные процессы в последние годы прослеживаются и в нашей стране. Но, если в Европе и США размежевание сфер деятельности университетского и бизнес образование находится в завершающей стадии, и стороны, образно говоря, из фазы анализа движутся к фазе синтеза, то в России необходимость процесса размежевания перед объединением пока осознается лишь абсолютным меньшинством академического сообщества. Для большинства же, судя по многочисленным репликам и замечаниям на образовательных конференциях и форумах, бизнес образование – «терра инкогнито». И что хуже – развитие бизнес образования, в этой связи, зачастую рассматривается как угроза завоеваниям «советской высшей школы», как подрыв основ, как покушение на социальные завоевания страны. Используя термины, бизнес анализа, можно сказать, что новая парадигма образовательной деятельности оценивается с позиций «win-lose» («если один выигрывает, другой – проигрывает»), тогда, как мировой опыт свидетельствует в пользу подхода «win-win» («выигрывают обе стороны»).

В целом в подсознании образовательного сообщества постоянно присутствуют две неверные посылки:

- все различия между академическим образованием и бизнес образованием надуманы (или, что еще хуже, некритически импортируются из-за рубежа без учета российской специфики);

- развитие бизнес образования создает угрозу сложившейся национальной системе образования.

Подобные заблуждения, по нашему мнению, становятся тормозом развития бизнес образования. Это выражается не только в отсутствии признания новых организационных форм: как известно термины «бизнес образование», «бизнес школа» и т.д. до сих пор официально не конституциированы. И с юридической точки зрения не существуют. (Более того, принятые в последний период подзаконные акты по образовательной деятельности в значительной мере «вталкивают» бизнес образование в прокрустово ложе университетской системы).

Это выражается также в распространенном заблуждении, что торговая марка известного университета или вуза автоматически гарантирует не только возможность проведения бизнес программ, но и высочайшее их качество. Из большого заблуждения вырастают малые: бизнес образование можно оценивать по стандартам, критериям и нормативам академического. Сказанное наглядно проявилось после государственного признания диплома МВА, когда многочисленные уважаемые вузы по всей стране начали штурм твердыни бизнес образования, заявляя: «Если качество это не мы, то кто?» И вслед за этим спрашивая: «А что такое МВА? Где посмотреть стандарт? Как это его не существует? А как же мы создадим программу МВА?».

Широкое мода на бизнес программы, охватившая страну, по нашему мнению не меньшая угроза бизнес образованию, чем его непризнание. Это угроза радикального падение качества и дискредитации самой идеи бизнес образования. Слабые программы, преподаваемые титулованными профессорами-теоретиками и осененные брендом известного вуза или университета, сегодня несложно продать на рынке. Что и делается в большом количестве. Но очень плохо, что по этим программам начинают судить о бизнес образование, в целом. Что эти программы создают у бизнес элиты страны представление о теоретичности и ненужности российского бизнес образования, о том, что все российское бизнес образование находится на низком уровне.

О существовании этой проблемы автору неоднократно говорило руководство российской Ассоциации менеджеров (неформально более известной, как ассоциация Д.В. Зеленина), всерьез занявшейся в последние годы изучением российского образовательного рынка.

Представляется, что вопрос об отличиях академического вузовского и бизнес образования заслуживает сегодня, чтобы стать предметом большой национальной дискуссии. И, по нашему мнению, Российской ассоциации бизнес образования (РАБО), как носителю ценностей бизнес образования, неплохо было бы ее инициировать!

Посмотрим некоторые из характеристик бизнес образования, которые позволяют говорить о его отличии от университетских программ, как и о том, что университетское и бизнес образования взаимно дополняют друг друга, сохраняя собственную востребованность обществом, систему ценностей и традиций.

-----------------------

Мы по праву гордимся советским вузовским образованием! В подавляющем большинстве выпускник советского вуза «выходил в большую жизнь» с солидным и прочным запасом фундаментальных знаний по выбранной профессии. Скаать иное — среди прочего — было бы все равно, что пилить сук, на котором си­дишь. На руководящих постах в российской экономике и бизнес-образовании находятся выпускники именно советских вузов. Несмотря на трудности, связанные с экономической реформой, российские вузы, в целом, продолжают славу отечественного академического образования.

Зарождение российского бизнес образования тесно связано с советской (российской) академической школой. Образно выражаясь, как вся русская литература вышла из гоголевской «Шинели», так российское бизнес-образование вышло из вузовского. Корни всех ведущих бизнес школ страны, включая работающие в негосударственном секторе, уходят в то или иное академическое учреждение страны: университет, академию, институт, НИИ.

Бизнес-образование не должно и не может быть «Иваном, не помнящим родства». Оно не отрицает (и не может отрицать) заслуг национальной высшей школы. Оно вышло из этой школы, освоив новый, ранее не существовавший в стране сегмент образовательного рынка. И сегодня оно может дополнить и дополняет «классическую школу» рядом новых моментов и характеристик, необходимых для работы в условиях рынка.

Одновременно нельзя не согласиться и с тем фактом, что большое число квалифицированных выпускников советских вузов не нашло себе достойного места в рыночной экономике. Полученные этими людьми теоретические знания в изменившихся условиях оказались невостребованными. Либо сами люди не знали, как их приложить в новых условиях. До известной степени подобная ситуация существовала и раньше. Вспомните знаменитое райкинское: «Забудьте индукцию и дедукцию...». Это - о чрезмерно теоретизированных вузовских программах.

Переход к рынку сделал ситуацию намного острее. Требовалось дополнить традиционную образовательную парадигму новыми подходами. «Классическое» образование всегда ориентировалось на передачу учащимся фундаментальных знаний (запоминание), правил и законов (систематизация). На этой основе учащегося учили, как применить эти знания в более или менее статичной среде (навыки), а, иногда, как сделать однозначный (или единственно правильный) вывод.

Приведем несколько утрированный пример: требовалось запомнить, что признаков империализма именно пять (а не четыре или семь), усвоить их суть. Требовалось уметь классифицировать все события современности по этим признакам. Наконец, требовалось сформулировать вывод, который заканчивается словами: «Это еще раз доказывает единственную правильность...»

Модель выпускника высшей школы периода плановой экономики была моделью высококвалифицированного (в своей области) профессионала-испол­нителя. Инициатива обычно была наказуема. Управленческие навыки работы с людьми (то, чем в первую очередь занимается бизнес образование) в сильно идеологизированном виде преподавались лишь в партийных школах, на курсах Госплана и в нескольких элитарных академиях (включая АНХ).

Рыночная реформа привела к повышению спроса на другую модель специалиста. В ней профессиональные знания (квалификация) должны были быть дополнены инициативностью, готовностью принимать решения, брать на себя ответственность и т.д. Возникла острая необходимость в подготовке специалистов новой квалификации — профессионалов-менеджеров. Для этого, в свою очередь, потребовалось изменить классическую образовательную парадигму. Взамен акцента на усвоение знаний и правил требовалось сконцентрировать внимание на обучение тому, как учиться, отработке техники подготовки (анализ изменяющейся среды бизнеса) и принятия управленческих решений.

Задачи, которые решают менеджеры, как известно, не поддаются полной формализации. И, вместе с тем, любой менеджер ежедневно должен принимать десятки решений. И это во временном цейтноте и в условиях постоянно изменяющейся внешней среды. Причем эти решения должны быть достаточно эффективными, чтобы предприятие выдержало конкуренцию, расширило долю рынка, получило прибыль и т.д.

Именно на обучение выработке эффективных решений (а не на запоминание фактов и законов) должна быть ориентирована методика учебного процесса в бизнес школе. Поэтому в арсенале всех ведущих школ бизнеса мира широко используются интерактивные методики (мозговые штурмы, тренинги, ролевые имитации, разбор проблемных ситуаций или «кейс-стадиз», компьютерные симуляции и т.д.). Среди критериев педагогического мастерства преподавателя важным считается «умение молчать в течение большей части занятия». Естественно, что перед тем как замолчать преподаватель должен организовать дискуссию (или «мозговой штурм») в группе по серьезной проблеме. А по окончании дискуссии сделать «разбор полета». Последнее особенно непросто, если учесть что в аудитории находится 35-40 опытных и преуспевающих менеджеров с престижными университетскими дипломами. К тому же имеющих в подчинении ни один десяток или даже сотню людей.

Считается, что более 50% реальной от отдачи обучения в бизнес школе дают не лекции и беседы с преподавателем, а обмен практическим опытом между слушателями. Именно они носители самого передового опыта, деловых «ноу-хау». Именно они наиболее тонко улавливают любые, даже минимальные перемены в деловой среде, в которой ежедневно работают. Этих знаний и оценок еще нет и не может быть ни в одном учебнике и учебном пособии. И, напротив, то, что там есть уже в известной мере опыт вчерашнего дня. Поэтому «высший пилотаж» для профессора бизнеса — это умение «разговорить аудиторию», а в конце занятия суммировать опыт, совместно дополнить теорию менеджмента самыми свежими данными.

Не случайно в ведущих школах бизнеса мира доля интерактивных занятий (включая «кейс-стадиз») колеблется от 40 до 60% учебного времени. К нижней грани этой амплитуды она приближается сегодня и в ведущих российских школах бизнеса. Так, в программах ИБДА для высших менеджеров эта доля находится на уровне 35-42%.

Можно еще долго говорить об особенностях и специфике бизнес образования сравнительно с классическим (академическим) вузовским или университетским образованием. Для краткости и наглядности попробуем сгруппировать некоторые ключевые отличия университетского академического и бизнес образования в отдельной таблице.

Таблица N 1

Некоторые отличия университетского классического и дополнительного бизнес образования.

При всей простоте положений, приведенных в таблице N1, многие из них вызывают споры, и отторжение в известной части академических кругов. В первую очередь это касается права отдельных сегментов образования быть элитарными (социально не равнодоступными).

Тот факт, что в стране десятилетиями существовала (и существует) группа элитных вузов и университетов, в которые люди не поступали, а «попадали» (по блату, через взятки, репетиторство и т.д.) обходится стороной. Объективности ради надо признать, что в действительно элитных вузах высокий конкурс реально существовал. Это был конкурс претендентов «из блатных». Что с одной стороны, практически перекрывало туда дорогу для «новых Ломоносовых», но с другой - обеспечивало отбор «из своих» толковых и талантливых ребят.

По нашему мнению, университетское академическое образование в своей основной массе должно оставаться доступным, если мы не хотим интеллектуального вырождения нации. Что касается бизнес образования, то оно по своей сути, должно ориентироваться исключительно на удачу, успех и готовить успешных и эффективных менеджеров и предпринимателей. И видимо об этом надо говорить более часто и откровенно.

О девизе ИБДА, успехе и таланте менеджера

Девиз ИБДА АНХ вынесен в заголовок этой статьи. Он звучит достаточно просто: «Мы учим успешных менеджеров». Казалось бы, что проще, - выбрать девиз? Однако, это далеко не так. Не случайно большинство российских школ бизнеса пока живут без девиза.

Хороший девиз должен отражать стратегию школы бизнеса, систему ценностей. Хороший девиз – это квинтэссенция корпоративной культуры. Хороший девиз, наконец, должен как минимум лежать в русле миссии школы бизнеса.

ИБДА формулировка девиза далась не просто. Толчок к размышлениям несколько лет назад дал ИМИСП (Санкт-Петербургский институт международного менеджмента) по-английски элегантно и лапидарно обозначивший свой девиз как: «We do it». В русском переводе - «мы это делаем» или «мы делаем это» - звучит несколько нескладно. А по-английски - просто великолепно!

После долгого перебора многочисленных вариантов ИБДА, что называется, сделал свой «сознательный выбор». С момента основания и по настоящее время ИБДА АНХ при Правительстве РФ позиционирует себя на рынке как элитную бизнес школу России, как одного из лидеров российского бизнес образования.

Девиз Института таит в себе известную двусмысленность, на которую клиенты постоянно обращают наше внимание. Что значит: «учить успешных менеджеров»? Делать менеджеров успешными? Или же принимать на учебу тех, кто уже успешен?

Начнем с ответа на вопрос: и то и другое. Причем одновременно. Мы считаем, что первое не только не противоречит второму, а и дополняет его. Иными словами, своим девизом Институт хочет сказать, что стремится помочь успешным менеджерам стать еще более успешными. Но для того, чтобы стать успешным менеджером, бизнесменом, предпринимателем, по нашему мнению, надо обладать определенными способностями, иметь талант.

Рынок во все века и во всех уголках мира был и остается социально индифферентным. Без радости и без сожалений он дает успех тем, кто способен к нему подстроиться, и обрекает на неудачу остальных. Он делит людей на менеджеров-лидеров, дающих работу другим, и тех, кто эту работу на определенных условиях выполняет. О менеджменте часто говорят, что это и наука и искусство одновременно. Менеджер – профессия творческая. Быть успешным способен не каждый. И надо открыто признать, что, как не всем дано стать выдающимися художниками, музыкантами или, скажем, математиками, так не всем дано стать успешными бизнесменами и менеджерами. Для этого нужны способности, а лучше талант.

Зарубежные социологические исследования свидетельствуют, что такими способностями в любой стране обладает обычно лишь 12-15% взрослого населения. Что же касается менеджеров-предпринимателей, способных создать новый бизнес с нуля, то их еще меньше – 5-6%. Поэтому, по нашему мнению, любая серьезная бизнес школа, которая собирается учить бизнес элиту «всерьез и надолго» должна самым тщательным образом продумать процедуру и критерии отбора слушателей. Конечно, идеально, когда для приема на программу студентам и слушателям приходится проходить через серьезный отборочный конкурс.

К сожалению, весь наш опыт показывает, что неудачникам бизнес образование ничего не дает. Как говорится: «Не в коня корм». И, напротив, человеку, способному к работе на рынке, хорошее бизнес образование всегда открывает новые возможности, ускоряет карьерный рост, позволяет выходить на качественно новый уровень ведения бизнеса. Образно выражаясь, хорошо ограненный бриллиант всегда ценнее необработанного алмаза, но нельзя сделать бриллиант из глины. Его можно сделать только из алмаза.

В отношении музыки, живописи и, даже физики и математики необходимость природного таланта для успеха общепризнанна. Применительно к профессии менеджера - это далеко не так. Слишком въелась в подсознание людей формула: «Мы каждую кухарку научим управлять государством». А, если общество подсознательно признает такое возможным, то образование и бизнес образование начинают рассматриваться как панацея от всех рыночных бед и неудач. И как стрелочник, который виноват в неудачах.

Кроме того, как известно, самое простое дело – это учить, тренировать сборную по футболу и управлять государством. Каждый знает, как это делать правильно. Здесь можно критиковать и советовать, упиваясь собственной смелостью и мудростью, ни за что не отвечая. А, поскольку бизнес образование нацелено на решение проблем управления через образование, то концентрация невежественных всезнаек (причем часто с учеными степенями и званиями), которые норовят «помочь и посоветовать» здесь особенно высока.

О неопределенности, структуре программ и образовательных стандартах

Отмеченная выше неоднозначность в понимании и прочтении девиза «Мы учим успешных менеджеров» между тем стала одним из важнейших факторов, предопределивших выбор в его пользу.

Мы сочли, что присутствие подобной смысловой неоднозначности весьма конструктивно при подготовке высших менеджеров. Во-первых, потому что оно заставляет мыслить, задавать вопросы. Во-вторых, потому что неоднозначность и неопределенность - едва ли не самые существенные понятия, характеризующие рыночную среду бизнеса. Как говорил великий комбинатор, стопроцентную гарантию дает только страховой полис... Добавим к этому: а, точные и однозначные ответы - только математика.

Это в математике дважды два всегда четыре. В управлении же - всегда поливариантность. Здесь, какое бы хорошее решение ни было принято, всегда теоретически можно предположить наличие лучшего.

В-третьих, потому что способность легко переносить неопределенность, адаптироваться к ней и принимать в условиях неопределенности эффективные решения – важнейшие индикаторы способности быть менеджером-предпринимателем. Определение этих способностей (отбор людей ими обладающих), их поддержка и развитие – одна из главных и наиболее трудно достижимых задач бизнес школы, показатель реального качества бизнес образования, как сейчас принято говорить, «по Гамбурскому счету».

Количественные методы принятия управленческих решений – один из базовых курсов любой серьезной бизнес школы. Однако, в конечном счете, количественные методы и модели лишь облегчают анализ бизнес среды, позволяют полнее оценить ресурсы, выход продукции и т.д. Иными словами, являются эффективными средствами, инструментами анализа и выработки подходов к решению. Однако окончательное решение все же остается за менеджером. Полностью просчитать рынок невозможно, как невозможно подчинить и рационализировать его. О том к чему приводят попытки улучшения рынка путем рационализации потребностей и оптимизации производства мы знает не по наслышке. Результаты центрального планирования в нашей стране и жесткого дирежизма в экономике ряда стран Запада в среднесрочном и тем более долгосрочном плане всегда создавали серьезные экономические проблемы и приносили намного больше вреда, чем пользы.

Вышесказанное - широко известно. Утверждение же о том, что рынок - синоним неопределенности, вообще - банально и общепризнанно. Все идет хорошо пока мы не пытаемся заняться развитием адаптивности к неопределенности, ввести элементы неопределенности в учебный процесс.

Однако прежде уточним, что мы имеем в виду под понятием «неопределенность». «Неопределенность» или точнее «степень избежания неопределенности» (существует методика ее количественной оценки) как важные понятия, характеризующие способность к управлению были введены в обращение выдающимся голландцем, «отцом» кросскультурного менеджмента, Гертом Хофстеде. Степень избежания неопределенности, характеризует уровень двусмысленности, неопределенности и неструктурированности, при которой конкретный индивидуум (менеджер) чувствует себя психологически комфортно. Чем ниже – при прочих равных - «степень избежания неопределенности», тем выше степень адаптивности и толерантность личности по отношению к нынешним и будущим переменам, к возможным рыночным турбулентностям. Индивидуумы, обладающие низкой степенью избежания неопределенности», как правило, проще воспринимают управление изменениями, активнее поддерживают инноватику, легче решаются на новые проекты и радикальную коррекцию стратегии фирмы.

Необходимость развития адаптивности к переменам, способности легко переносить неопределенность и т.д. должны однозначно учитываться при подготовке учебных программ для менеджеров высшего эшелона управления, принимающих решения на уровне стратегии компании. С этой точки зрения, как это не парадоксально звучит, сама структура программы, ориентированная на развитие стратегического мышления руководителей, должна предусматривать известную недоструктурированность. Отметим сразу, что подобный подход с трудом поддается формализации и вписывается в образовательные стандарты, используемые в классическом академическом образовании.

Давайте (слегка преувеличив) представим, что в аттестационном (или аккредитационном) отчете мы напишем: «Применительно к такой-то программе логика изучения предметов состоит в отсутствии логики, специализация - в деспециализации, а структура – в отрицании структуры». Естественно, что эти формулировки - преувеличение. Однако, только до известной меры. Все отмеченное должно как минимум учитываться при построении и структурировании программ бизнес образования, ориентированных на высшие управляющие кадры. Говорить о стандартизации таких программ очень сложно. Вообще, как известно, стандарты подтягивают слабых до уровня средних, а сильным часто отрубают голову.

Применительно к программам для элиты российского бизнеса и менеджмента к вопросам стандартизации надо подходить еще более осторожно. Любые ограничители инициативы и творческого поиска здесь могут не только исказить, но и выхолостить суть обучения. Здесь можно говорить о необходимости соблюдать некие универсальные требования, выработанные группой профессионалов. Причем, желательно, - без лишней детализации. И не более того.

Понятно и другое: с позиций классического, академического образования подобный подход вызывает серьезные сомнения и отторжение. Более того, по мнению автора, для классического, академического (или, что то же самое - классического университетского) образования такой подход, по сути, во многом деструктивен, если не вреден. И это нормально. Как любят говорить в кросскультурном менеджменте: «Это не хорошо и не плохо. Это просто по-разному». Для профессионалов бизнес образования, очевидно, что при всей внешней схожести парадигмы университетского образования и бизнес образования во всем мире они сильно отличаются друг от друга. Они не исключают друг друга, не свидетельствуют о том, что одну парадигму надо изменять в угоду другой. Они существуют параллельно. Для разных целей. Разных клиентов. И в рамках образовательного пространства дополняют друг друга, обогащая образование, в целом.

Как замдекана МГИМО учил декана Уортона

Отметим, что в теоретическом плане отличия не только содержания, но и логики, структуры, методики преподавания на программах для высших менеджеров (Executive level) были осмыслены в мире десятилетия назад. Они давно прошли практическую апробацию в ведущих школах бизнеса мира. У нас же, за пределами нескольких десятков лидеров бизнес образования, они по-прежнему «терра инкогнито».

Многое для осознания вышеназванных отличий сделали программы переподготовки руководителей российских бизнес школ и ведущих преподавателей в Европе и США в начале 90-х годов. Именно оттуда понимание проблемы пришло в ИБДА АНХ.

-----------------------

С проблемой искусственного недоструктурирования программ для топ менеджеров (имитации на программе рыночной неопределенности) и многими другими особенностями построения программ для топ менеджеров я первые столкнулся в 1992 году. Тогда благодаря щедрости американских налогоплательщиков я получил уникальную возможность провести 2 месяца в одной из лучших школ мира Уортоновской школе бизнеса (Wharton Business School) Пенсильванского университета США.

Программа не была адаптирована для России и предназначалась для высшего менеджмента крупнейших корпораций планеты. На два летних месяца со мною вместе за парту сели вице- президенты третьего по значению банка Канады и крупнейшей металлообрабатывающей компании Южной Африки, начальник департамента кредитных карт фирмы «Америкэн телефон энд телеграф» и зав. отдела маркетинга компании «Бритиш петролеум» по Европе и т. д. Каждый вечер я оказывался свидетелем разговоров о многомиллионных прибылях и миллиардных сделках, особенностях психологии потребителей разных стран и законодательных коллизий. Это был мир большого бизнеса и рыночной ментальности.

Что же касается программы, то она, мягко говоря, вызывала удивление. Складывалось впечатление, что в ней напрочь отсутствует логика и структура, что ее «слепили» находу из преподавателей, которые оказались под рукой. Причем, судя по хаотичному разбросу «кусочков» их предметов по расписанию, программа подстраивалась под их свободное время, а не наоборот. Так, во всяком случае, мне казалось.

Занятия хаотически прыгали с тренингов по выработке стратегии - на анализ финансовых задач, с проблемных ситуаций по маркетингу высокотехнологичных продуктов - на обзорные лекции по мировой экономике. Впечатление усиливалось тем, что даже занятия в рамках отдельных дисциплин часто были между собой не связаны. Утром мы могли обсуждать на примере управленческого конфликт в известной компании и преимущества/недостатки матричной системы управления, а после обеда перескочить на вопросы укрепления организационной культуры.

После двух недель у меня в голове была полнейшая «каша». Несколько десятков обсужденных ситуаций («кейс-стадиз») в разных сферах бизнеса принесли (как я думал) нулевые познания в области финансов маркетинга и менеджмента. Кроме того, преподаватели почти «не вели» занятие. Стоило кому-то из слушателей поднять проблему или начать вспоминать свой опыт, и занятие «уходило в сторону». В итоге я пришел к декану школы профессору Антонио Сантомеро и ска­зал «Тони! Может, я и не прав. Но я 15 лет пре­подаю в России. Неоднократно разрабатывал учебные курсы. Более того, я – заместитель декана международного деканата МГИМО и имею большой опыт работы с иностранцами. Я считаю, что ваша программа построена, по меньшей мере, странно».

Далее я перечислил все методические (с позиции преподавателя классического, академического вуза) ошибки: «Нет стройной логики движения от абстрактного к конкретному. Усвоение знаний не проверяется. Мы все время скачем от темы к теме. На занятиях отвлекаемся от темы на конкретику». И, наконец: «Мы приехали сюда, чтобы узнать о последних достижениях управленческой науки. А в итоге... идут бесконечные рассказы слуша­телей о проблемах их предприятий. А преподаватели, видимо, устали читать лекции за год... И потакают студентам, давая им говорить сколько хотят».

«Вот вчера – привел я конкретный пример, - мы час слушали, как компания из Южной Африки выходит на европейский рынок металлопроката. А потом до конца занятия обсуждали, какие еще можно сделать маркетинговые ходы на этом рынке. Времени на изложение основного материала не осталось. Я не торгую металлом, поэтому ничего не вынес с занятия».

К чести профессора Сантомеро надо сказать, что в последующие дни он нашел несколько часов (!), чтобы побеседовать со мной и объяснить мне принципы построения программ для топ менеджеров. В ходе беседы он объяснил мне смысл и логику того, что изначально казалось мне парадоксальным и неверным.

Думаю, что большинство из казавшегося десятилетие назад откровением, сейчас уже представляется очевидным. Однако, возможно, некоторые из положений и принципов, изложенных г-ном Сантомеро окажутся небезынтересными и небесполезными для коллег, размышляющих о том, как улучшить программы для высших руководителей фирм и компаний России. Приведу кратко основные 7-мь базовых положений и принципов, записанных мною тогда.

Семь базовых принципов построения программ для высших руководителей стратегического уровня

В аудитории, где учат менеджеров, основная фигура - слушатель. Преподаватель должен играть роль не «гуру», а фасилитатора дискуссии. Профессор-«гуру» опасен, а иногда и вреден. Он может убедить менеджеров в бесценности того, что устарело.

Поэтому обучение — это процесс самообучения менеджера, а не процесс усвоения чужой мудрости. В аудитории должно постоянно стимулироваться сравнение теории и реального опыта слушателей. Слушатели должны научиться, самостоятельно выбирать, что из теории подходит к их условиям и задачам.

В силу того, что предела для совершенствования нет, процесс бизнес-образования, понимаемый как самообучение, это процесс бесконечный. По мере накопления опыта, усложнения решаемых задач, изменения среды мы сталкиваемся с необходимостью продолжить обучение. Поэтому хорошая программа для менеджеров должна рассматриваться как одна из составных частей бизнес-образования, которое в различных формах продолжается всю жизнь (так называемая концепция трех «L» — «Life Long Learning»).

В условиях информационной революции «переварить» всю информацию невозможно. Поэтому в бизнес-образовании школярское заучивание не нужно и вредно. В отличие от вуза мы должны учить менеджеров не «чему-то». И даже не тому «как что-то делать». (Хотя этого часто ждут от бизнес школ). Мы должны учить, как учиться самим, то есть дать инструментарий для самообучения. Мы должны дать технику, облегчающую подготовку к принятию решений, но решение – никогда. Решения в бизнесе принимаются менеджерами, а не профессорами.

Ежедневно менеджеру (речь идет о менеджерах высшего звена) приходится решать десятки разнородных проблем, постоянно переключаясь с одной на другую в высоком темпе. Хорошая программа для руководителей — имитирует реальность. Она не должна быть медленно-комфортной, не должна быть детально структурирована, как на университетском уровне.

«Переходные мостики» межпредметных связей, - в отличие от университетских программ – могут отсутствовать, если есть логика целевой направленности программы. Менеджеры должны сами учиться структурировать и перестраивать разнородную информацию (у себя в голове). Должны при содействии фасилитатора научиться сортировать и приспосабливать информацию под свои нужды.

Самый последний современный и самый ценный управленческий опыт еще неизвестен профессорам. Его знают лишь менеджеры. На занятиях надо помочь им обмениваться этим опытом. Обмен реальным опытом и управленческими «ноу-хау» - самое важное и ценное в программе для менеджеров.

--------------------------

Наверное, не все из вышеизложенного бесспорно (как и вообще в лю­бой управленческой рекомендации). Возможно, коллеги из дружественных школ бизнеса добавят к «списку Уортона» еще много важнейших позиций. Ибо нет ничего ценнее, чем обмен практическим опытом. Как в реальном бизнесе, так и в бизнес образовании.

Не случайно девиз программ Уортона для высших менеджеров сформулирован как: «Enrichment through sharing». Что, по-русски означает: «Обогащайтесь через обмен опытом».

Здесь – впрочем - тоже сокрыта двусмысленность. «Обогащайтесь?» Как, чем? Знаниями и опытом? Или материально? Впрочем, наверное, для успешных менеджеров и предпринимателей эти понятия зачастую синонимичны. Иначе они не пришли бы учиться в бизнес школу.