СЧАСТЬЕ (со-частье, доля, пай) - рок, судьба, часть и участь, доля.
В.И.Даль, 1863-1866
Иная простота
В советские времена была такая популярная серия книг, второй частью в названиях которой стояли слова: «это почти просто». «Телевидение – это почти просто». Книга рассказывала в доступной форме о том, как работает тот ящик, который стал окном в мир в любом доме, на каких физических принципах основывается его функционирование. «Автомобиль – это почти просто». Эта книга была посвящена принципам работы такого механизма, как машина, становившегося все более распространенным. Позднее, уже в девяностые годы прошлого века, появилась похожая серия книг «Компьютер для чайников», «Windows – это просто» и пр. Появились и обучающие курсы, задачей которых было преодоление первичного страха перед новой (на тот момент) деятельностью и ликвидация элементарной безграмотности в этой области. Задача важнейшая и своевременная в тот момент, когда человеку, целому поколению нужно было научиться пользоваться продуктом новой эпохи. Хотя бы на элементарном, «пользовательском» уровне. И если компьютер становился лишь одним из сервисных инструментов в работе, например, бухгалтера или писателя, а основой их профессии, ее базовой деятельностью была иная деятельность – то этого самого «пользовательского» уровня было достаточно. Другое дело, если человек хотел стать программистом. Принцип простоты здесь уже не работал. Любой профессии учатся всю жизнь, постоянно практикуя, отдавая себя целиком, и, зачастую, принимая и понимая всю жизнь в ее многообразии и сложности через призму собственного дела. То же самое происходит и со способностью к публичной деятельности: если это лишь одна из граней, если человек публичен лишь иногда, и это дополнение к основной профессиональной деятельности (а сегодня это стало обязательным дополнением к огромному числу профессий) – то можно, с большим или меньшим успехом ограничиться некой условной «простотой». Но если публичность не дополнение, а важнейшая часть собственного дела и жизни? И речь идет не об актерах и телеведущих. Речь идет о любом человеке, который становится лидером, в тот момент, когда принимает то, что в одиночку нельзя вести дело размерностью больше, чем собственная судьба.
Тогда возникает необходимость в преодолении кажущейся простоты публичного действия, публичной жизни. Необходимость брать это явление во всей его сложности, глубине и многообразии. Все подлинное – трудно, в противовес «легко». Долго, в противовес «быстро». Сложно, в противовес «просто». Все подлинное требует отдачи, почти целиком, почти без остатка.
Жизнь как текст
Публичной деятельностью мы называем такую деятельность, у которой есть свидетели. Даже небольшой коллектив это микро- или мини-социум, и основные законы публичного действия работают и там. Другими словами, когда нам необходимо выступить с длинной речью, например, на конференции в большой аудитории коллег, когда необходимо комментировать в эфире изменения рыночной ситуации и когда нужно сказать новогодний тост в кругу семьи – мы производим публичное действие. И базовые принципы, по которым эти действия будут развиваться, одинаковы.
Публичность, как грань профессионализма, ставит человека в позицию, когда он почти постоянно «на виду». К нему присматриваются, его поведение обсуждают, его слова обдумывают, его мнение критикуют или поддерживают. Человек публичный, волей или неволей, является в какой-то мере образцом для окружающих его людей. Вот об этом «волей или неволей» и пойдет речь: публичностью можно управлять или же, напротив, стать управляемым ею. Стать зависимым от обстоятельств, от должности, от людей вокруг. «Доктрина живых образцов» – так называлась концепция ведения информационных политических кампаний, разработанная группой ведущих консультантов в России. Для эффективного, продленного во времени публичного действия (каким, например, является любая информационная кампания) недостаточно «постановочных» актов публичности, как и недостаточно текстов, подписанных лидером. Просто потому, что в современном информационном обществе набор действий, которые можно отнести к коммуникативным, чрезвычайно широк. А тексты, сами по себе, взятые как отдельный инструмент, перестают работать: они давно привычны и их слишком много в мире. Любое действие лидера (или того, кто хочет им стать) по отношению к какой-либо группе людей становится публичным действием. Но вся жизнь не может быть постановочной: нельзя только натренироваться ее приемам, нельзя ее отрепетировать. Жизнь человека сама становится «текстом», который другие люди «читают». Публичный человек становится главным героем разыгрываемой драмы, у которой есть зрители. А герой – всегда образец. Он презентует миру репертуар поведений, определяемый его мировоззрением, картиной мира. Которая, в свою очередь, становится не только основанием его поведения, но и презентуемым объектом. Объектом, который вызывает эмоции и желание действовать. Напомним, что «драма это не когда «все плохо» - тогда это трагедия, драма это когда что-то происходит».
Когда мы рассматриваем поведение лидера в таком ракурсе, помимо технологических аспектов публичности (как быть эффективным публичным человеком, как быть «образцом», как найти свой стиль публичности) неминуемо встает вопрос о том, «образцом чего» должен становиться герой. Что именно должен выражать искомый стиль? Этот вопрос относит нас напрямую к идеологии лидера, а далее к идеологии сообщества, которое он представляет. Как только нужно передать свое видение мира другим, а это одна из задач лидера, презентовать modus vivendi и modus operandi – это перестает быть только личным делом.
Воодушевление по сопричастности
Желание достигать, желание менять свою жизнь и жизнь вокруг может быть реализовано в со-действии, в со-причастности, в со-общении, в тот момент, когда мы сталкиваемся с кем-то. Тогда возможно из себя и своих последователей, сотрудников, избирателей или учеников составить некий субъект действия. Составить, то есть сделать совместные ставки. Пробудить в других желание и энергию действовать. Жизненная сила пробуждает силу в других. Сталкиваясь же, например, с апатией, люди только ее и могут разделить. Внутри каждого из нас есть все проявления сущности человеческого: и склонность к депрессии, и способность ненавидеть, и жертвенность, и апатия, и жизненная сила, и желание достичь и победить, и желание, и возможность любить. Подобное притягивает и пробуждает подобное внутри нас, хотя мы и сопротивляемся, что естественно. Кто-то сопротивляется всю жизнь, а кто-то три минуты. Но расчетливо выверенная манера общения воздействует только на разум. Такого человека можно понять, но поверить ему заставляют чувства, вызываемые в нас. Тогда и происходит феномен «голосования сердцем». Именно это имеют ввиду, когда говорят о необходимости чувственной составляющей в дополнение к интеллектуальной: чувство + понимание. Отдельно взятое из этой формулы слагаемое не даст нужного результата. Для человека, который полагается только на понимание, именно спонтанность становится самым сложным явлением публичной жизни.
С чего начинается дом
В одном из своих текстов мы рассказывали о технологии подготовки содержания публичных выступлений «message house», также часто называемой «домик». Напомним, что основанием этой технологии является тот слой работы, который в схеме условно назван «фундаментом» или «принципами». На этот слой опираются все логические конструкции, именно оттуда черпаются эмоции неравнодушия, испытываемые оратором и передаваемые другим, которые позволяют эффективно доносить послания. Не затрагивая собственные основания, можно эффективно лишь информировать других о чем-то, а решить задачу воодушевления, побуждения или убеждения практически невозможно.
В искусстве любого единоборства есть видимая часть, та, что лежит на поверхности – мастерское владение приемами борьбы, ловкость, быстрота реакции, элементы нападения и обороны. А есть и другая часть, развивающая дух, смелость, представление о том, как устроен мир и о собственном месте в нем. Также и мастерство публичного человека подразумевает серьезную и сложную основу: внутренние, мировоззренческие, идеологические конструкции, подпитываемые из источника внутренней жизненной силы. Эта сила заставляет настаивать на себе, быть подлинным и независимым от обстоятельств.
Настоящее – это то, что настаивает на себе
Однажды, в одном из первых разговоров с потенциальным клиентом, речь, как водится, зашла о возможных целях работы. Которые, в большинстве случаев, сводятся к повышению эффективности выступлений, умению убеждать в чем-то и побуждать аудиторию к какому-либо действию. В какой-то момент пришлось прервать собеседника и попросить его включить диктофон. Выполнив просьбу, клиент продолжил говорить о том, как он видит свое эффективное выступление: точно выстроенная аргументация, сформулированные послания. Структурирование содержания – именно то, чем, по его мнению, нужно было заниматься. Через минуту мы попросили включить запись его монолога и посчитать, сколько раз он произнес слово «да» в вопросительном залоге. Это нередко встречающаяся особенность говорения многих людей, каждый из нас может вспомнить подобный стиль общения. Оказалось, что собеседник произнес «да?» восемь раз за минуту. Восемь. Это чаще, чем один раз в десять секунд. Клиент спросил тогда, что делать, чтобы избавиться от этого «слова-паразита». По опыту работы мы знаем о том, что люди обычно употребляют это слово так часто из-за внутренней необходимости найти поддержку в собеседнике. Как бы переспрашивая все время у нас: «я ведь прав, да? Вы же согласны с этим, да?» Само по себе такое поведение не несет ничего предосудительного, но когда это происходит восемь раз за минуту – говорит о том, что наш собеседник не очень уверен в себе, в том, что он говорит. И подсознательно, чаще всего, не замечая этого, ищет поддержки в других, даже в формате спора, когда не стоило бы показывать это оппоненту.
Через какое-то время нашей беседы мы спросили клиента, является ли он топ-менеджером той организации, которую представляет. На что он сказал, что надо посмотреть на официальном сайте компании – там, де, есть список «команды управленцев». За ответом на простой вопрос про него самого человек обратился к интернету. Это снова показывает то, что он постоянно ищет поддержки во внешнем мире, даже рассуждая на тему, кто он есть. Но при таком внутреннем состоянии справиться с задачей убеждения аудитории в чем-либо почти невозможно. Просто потому, что выступающий очень сильно зависим от нее. Как можно убедить кого-то в чем-то, если ты сильно зависим от его мнения? От согласия или несогласия, от оценки. В таком случае, любые рациональные конструкции оратора будут рассыпаться, они не достигнут цели. Потому что опираться им не на что. Вернее, не на что внутри самого выступающего. Его мировоззрение, его картина мира требует непременного согласия от тех, кто вокруг. И помимо того, что нужно учиться приемам выступления, необходимо работать со своим внутренним содержанием, с личной идеологией. И глубже: c уверенностью в том, что то, что у него есть внутри, должно быть сказано, обсуждено и, в той или иной степени, принято другими. Необходимо учиться быть настоящим, то есть настаивающим на себе. К эффективности в публичном пространстве это имеет самое прямое отношение – только человек, настаивающий на себе, на своих убеждениях, может достичь целей публичного выступления. Да и просто быть по-настоящему интересным.
Часто человека, который постоянно ищет поддержки во внешнем мире, можно узнать и по обилию цитат в его речи: такой выступающий нуждается в авторитете другого и потому количество местоимений «я» (как обозначение собственной позиции) у него заметно меньше, нежели имен, на которые он ссылается. Но, справедливости ради, нужно заметить, что обратная ситуация встречается не реже.
В бой идут одни… или не идут?
Продолжая аналогию с боевыми искусствами, публичному человеку необходимо развиваться сразу в двух пространствах: инструментальном и онтологическом. Нарабатывая приемы и тренируясь технике ведения публичного действия и, с другой стороны, развивая и практикуя мировоззренческую, идеологическую часть. Как и в случае с боем, в который иногда приходиться вступать неожиданно, бывают ситуации, когда необходимо быстро подготовиться и сделать эффективное публичное действие. Выступить на том или ином мероприятии с важным сообщением. Затратив на это некоторое количество сил и времени, можно вполне удачно провести единичное выступление. Но для устойчивого результата необходима постоянная работа по самосовершенствованию своего внутреннего мира, по развитию лидерского потенциала в себе. Работа по овладению рациональными конструкциями и осознанию иррациональных мотивов собственного поведения.
За годы нашей практики мы много работали с политическими лидерами в России и странах СНГ, в том числе с президентскими семьями и кандидатами в президенты. В одной из политических кампаний, в начальной ее стадии, pr-специалистами была разработана и принята за основу четкая стратегия ведения кампании. Согласно замыслу, клиент (кандидат в президенты) в какой-то момент должен был заметно изменить собственное публичное поведение, сменить риторику на более жесткую. Именно такая задача стояла перед нами, как консультантами по публичному поведению: нужно было, что бы он «ударил словом». Процесс шел тяжело, необходимые изменения в поведении клиента происходили очень медленно. В какой-то момент на вопрос «вы когда ни будь дрались?» клиент ответил: «нет». Выяснилось, что за всю свою жизнь он ни разу не вступал в драку. Ни с хулиганами на улице, ни в ссоре, не дрался за девушку в юношеские годы. Ни разу. Никогда. После того, как мы это узнали, необходимо было срочно пересматривать концепцию публичного образа. Просто потому, что человек, который никогда не бил кулаком, не мог ударить и словом. Это получался не удар, получалось что-то другое, а нужен был удар. Такое действие было ему незнакомо. Он жил, опираясь на другую картину мира, в которой драться, а, следовательно, уметь бить было не нужно. Если бы было достаточное количество времени для того, что бы он начал заниматься каким-либо силовым контактным видом спорта (что само по себе сильно меняет мировоззрение человека), то, возможно, с таким действием, как «ударить» он бы успел познакомиться и освоить его. Но времени не было, и это тот случай, когда работать с изменениями во внутреннем мире клиента было просто некогда. Концепция политической кампании была изменена. Под ту картину мира, которая была в наличии у клиента, поскольку сильно ее преобразить в короткий срок он не мог.
Сама по себе эта история всегда вызывает недоумение: политический лидер, который никогда не дрался? Но тема того, как это возможно – отдельная и большая. Эта иллюстрация только еще раз напоминает о том, что развитие способности к эффективной публичной коммуникации на определенном этапе всегда предполагает выход на вопросы, связанные с лидерскими качествами. Речь это мгновенное раскрытие всего человека, и те, кто воспринимают речь, всегда чувствуют подлинную силу или ее отсутствие. Кстати, высвобождение кинестетического – одна из самых часто встречающихся задач в практике коучинга клиентов. В приведенном примере не хватало временного ресурса для ее решения, в иных же случаях она решаема.
Конечно, работа с развитием качеств, необходимых лидеру, имеет, по большей части, психологический уклон. А обнаружение, осознание и развитие личной идеологии это деятельность когнитивная, интеллектуальная. И оба этих процесса идут одновременно с третьим – с освоением и развитием навыков публичных коммуникаций, собственно, тренингом. Консультант постоянно следит за процессами в этих трех плоскостях, и пренебрегать нельзя ничем. Только гармоничное соединение интеллектуальной составляющей с переживаемыми чувствами может действительно порождать смыслы, которые человек сообщает миру, например, используя приемы и технологии публичных выступлений. Интересно в этой связи вспомнить, что английское «sence» – это и смысл, и чувство. Чтобы принимать мир во всей его полноте, равно как и отдавать миру что-то, необходимо уметь сочетать ум и эмоцию в одном времени, действии, задаче.
Коучинг не панацея
Иногда бывают случаи, когда справиться с мировоззренческой задачей, а еще чаще с задачей глубоко психологической тандем клиент + консультант не может в принципе. Например, некоторые люди обнаруживают так называемый феномен «вытесненных языковых пластов», который сам по себе является маркером определенных устойчивых психологических и мировоззренческих конструкций. Хорошо известно, что он был ярко выражен у Маргарет Тэтчер: она имела мужество стоять перед шахтерами в период своей первой избирательной кампании, говоря им прямо о том, что социальных льгот и гарантий, к которым те привыкли, больше не будет. От встречи к встрече она повторяла, что в стране экономический кризис и бесплатное молоко для их детей осталось в прошлом. Они кричали, свистели и… бросали в нее камни. Иногда попадали. Это было в Великобритании в семидесятых годах XX века. Тэтчер заканчивала выступление, как ей и было запланировано, садилась в машину. Там ее ждала медсестра, которая замазывала синяки и кровоподтеки от камней на ее теле, пока они ехали на следующую встречу. Тэтчер меняла блузку на свежую и, спустя полтора часа, снова выходила к избирателям. Чтобы говорить с ними прямо, вне зависимости от того, что те хотели услышать. Она выиграла ту кампанию и стала премьер-министром. Именно тогда к ней прицепилось прозвище «железная леди» – в том смысле, что «камни от нее отскакивают». Будучи в политике долгое время, она не раз выдерживала сложнейшие ситуации в публичном пространстве. И была успешной! Но на протяжении всей жизни Маргарет Тэтчер не могла говорить только о собственных семейных отношениях и собственных детях. Каждый раз, когда ей задавали вопросы на эту тему, Тэтчер впадала в ступор, демонстрируя полную эмоциональную немощь. Но то, что происходит с нами на публике – лишь проекция внутреннего состояния и наличествующей картины мира (то есть способа видеть) и вытекающих из этого сценариев общения (то есть способов действовать). Тэтчер никогда не научилась контакту со своими собственными детьми и, по ее признанию, у нее нет по-настоящему близких людей.
Способ говорить или не говорить о чем-то – всегда отражение глубинной сути человека, всегда больше, чем «удобные» или «неудобные» темы для публичных выступлений. Речь – это человек в целом, он мгновенно в ней раскрывается. И если публичный человек обнаруживает в себе нечто, что не может преодолеть, то само по себе это еще не означает того, что он будет неэффективен – Маргарет Тэтчер была одной из самых влиятельных женщин мира на протяжении одиннадцати лет. Важно обнаружить это, проговорить, понять, принять и найти алгоритм эффективного действия, учитывающий такую особенность.
Как работать с личной идеологией?
Часто, когда человек слышит о работе с картиной мира, личной идеологией, системой ценностей и иерархии между ними, в нем просыпается протест: как так, кто-то будет навязывать мне «правильную», по его мнению, картину мира?! На ум приходят зарисовки из стран с диктаторскими режимами, «промывка мозгов» и таинственные кукловоды, серые кардиналы, запудривающие мозги тем людям, от деятельности которых зависит очень многое.
Первое, что необходимо обозначить в этом вопросе – нужно обнаруживать имеющееся в человеке содержание, а не навязывать свое. Обнаруживать то, что уже есть, находить, а не менять. Вторым моментом становится вербализация найденного, рефлексивное проговаривание. Как известно, для подлинной, глубокой рефлексии нужны, как минимум, двое. Для того чтобы человек смог что-то поменять в себе, вначале это должно быть точно идентифицировано, вербализировано. Только после этого он может работать над изменениями. Например, бессмысленно тренировать клиента не говорить в своих выступлениях слишком много цифр. Вместо этого необходимо найти причину, почему они ему нужны, какую собственную потребность он удовлетворяет этим. Затем искать способ, как еще ее можно удовлетворить, понимая, что прежний способ мешает эффективной коммуникации. Разумеется, это возможно только в персональном коучинге. Коуч организует пространство, в котором клиент может безопасно исследовать собственные способы устанавливать отношения с другими людьми: с близкими, с руководством или подчиненными, с аудиторией. Но безопасно не значит безболезненно. Некоторые моменты в такой работе часто бывают весьма трудными и некомфортными. Но, повторим уже сказанную выше фразу – все подлинное трудно. Картину мира, идеологию, которая неизбежно становится основанием для публичного поведения, можно и нужно обнаруживать в себе, конструировать, строить «на доске» и выращивать в жизни.
Формулу Маршалла Маклюена «media is the message» можно перевести на русский язык как «носитель сообщения и есть сообщение», или, более образно «посланник и есть послание». Сообщение-послание невозможно отделить от его носителя, подобно тому, как электричество нельзя отделить от проводов или газ от трубы. Точнее, электричество может существовать вне проводов, например, в виде молнии, но тогда оно нерукотворно, неконтролируемо, а, следовательно – бесполезно и опасно. Также и то, что мы хотим сообщить, неотделимо от нас. Но «сообщить» – это не значит передать, это значит разделить что-то с кем-то. Какую-то мысль, информацию, эмоцию, состояние. Смысл. Собрать части отдельного вместе и сделать их общими. Публичный человек создает из частей целое. Собственным усилием, собственным желанием, волей и умением, превращая отдельных людей в со-общество. И когда это удается, он знакомится с моментами счастья. Ведь счастье – это быть с частью.
При участии Елены Русской
Также смотрите:
Статья Коучинг в России в Энциклопедии менеджера
Фото: freeimages.com
