Программа Executive MBA ориентирована на руководителей высшего звена с большим опытом управленческого стажа. Они – профессионалы своего дела, самостоятельны, целеустремленны, часто многого достигшие благодаря своим индивидуальным усилиям. Однако что-то толкает их, достигнув высот, идти учиться на программы, дающие дженералистские знания. Чего не хватает первым лицам компаний или собственникам бизнеса? Неуверенность в себе, в своих знаниях или отсутствие понимания среди коллег? Чему нас учит Запад, что дает заграничная «корочка» и оправилось ли бизнес-образование от всемирного кризиса? Об этом Executive.ru беседует с руководителем Российско-бельгийской программы Executive MBA Михаилом Зайцевым.
Executive.ru: Ваша школа организует совместные учебные программы с Бельгией, и вы в курсе образовательных тенденций как в России, так и в Европе. По вашим оценкам, насколько оправился российский и европейский рынок бизнес-образования от кризиса?
Михаил Зайцев: Если говорить о ведущих российских школах, то уровень спроса остается на 20-30% ниже, чем он был в докризисный 2008 год. Конечно, положительная тенденция есть: ведущие институты демонстрируют небольшой рост по отношению к 2010 году. По словам моих бельгийских коллег, в Европе ситуация во многом схожа.
Executive.ru: В 2010 году вы говорили Executive.ru о вынужденном снижении интереса к совместным программам – у российских топов не хватало своих денег на такое обучение, да и работодатели стали меньше помогать им субсидиями. Как изменилась ситуация за это время?
М.З.: Наша программа рассчитана на топ-менеджеров, которые являются кадровым резервом высшего руководства компании. И в большинстве случаев, в частности в докризисное время, 50-60% наших участников получали финансовую поддержку от своих компаний. Проблема состояла в том, что финансовые бюджеты компаний на обучение были урезаны до нуля. Российско-бельгийская программа почувствовала на себе это достаточно. Однако в то же время пришли люди более самостоятельные, способные сами за себя платить. Сейчас видно, что бюджеты у компаний появляются, и они более охотно начинают поддерживать и обучение на EMBA. Помимо прочего у нас появляется очень много заказов на корпоративные программы.
Executive.ru: Как вы относитесь к утверждению, что образование – это сфера, где качество и цена слабо связаны, намного важнее роль нематериального фактора?
М.З.: Мне кажется, что связь между качеством и ценой всегда есть. Не бывает одновременно качественных и дешевых программ бизнес-образования. Если в качестве нематериального фактора рассматривать преподавателя и знания, которые он дает, то тут идет прямое соотношение: чем лучше преподаватель, тем больше ему надо платить. К сожалению, не все образовательные учреждения придерживаются этого мнения.
Отдельно стоит вопрос стоимости бренда. В бизнес-образовании очень много стоит тот бренд, который сформирован многочисленными долголетними успехами и хорошими отзывами выпускников. И когда человек идет получать такую сложную образовательную услугу, как EMBA, то сразу понять, каков на этой программе уровень качества обучения, преподавателей, и полезности приобретаемых знаний, очень трудно. Поэтому «кандидат» должен опираться на мнение выпускников и на всевозможные рейтинги, аккредитации и др. Имеет ли тут место спекуляция брендом аккредитациями, рейтингом? – несомненно, да. Иногда цены выглядят неоправданно высокими, например, когда очень средняя по мировым стандартам школа, без серьезного опыта работа в России, выходит с программой «супер» Executive MBA с ценой в полтора раза выше максимального уровня на московском рынке («Сколково» исключаем, по понятным причинам) и обещает «полную адаптацию» своей программы к реалиям российского бизнеса, не имея ни одного российского преподавателя или консультанта в своем штате. Тут уж понятно, что сама цена должна оправдать исключительность программы (мол, так хороша, что меньше стыдно спрашивать).
Но, в любом случае, для каждого потенциального слушателя программ MBA и EMBA вопрос о соотношении цены и качества сугубо индивидуален.
Executive.ru: Вы несколько видоизменили содержание совместной российско-бельгийской программы EMBA. С чем это связано, как скорректированы цели программы и ожидания ее выпускников?
М.З.: Основная тенденция, начало которой мы положили в 2010 году и которую сейчас реализуем – это интеграция обучения бельгийской и российской групп EMBA настолько, насколько это возможно. Мы провели первую совместную сессию в ноябре, где бельгийские и российские участники работали в смешанных командах. Такая совместная деятельность сближает, позволяет существенно расширить сеть деловых контактов, получить опыт работы в «мультикультурной» среде. В текущей группе предусмотрены две такие совместные сессии в Антверпене. В дальнейшем мы планируем три совместные сессии, одна из которых пройдет в Москве.
Раньше наши бельгийские коллеги устраивали для российских слушателей специальные «резидентные» программы, которые пользовались большим успехом. Многие выпускники сожалеют о том, что мы исключили из программы этот «туристический» элемент: экскурсии, посещение компаний, интересные дискуссии с их главами.… Но одно дело, слушатели приезжают как гости, другое дело, когда они общаются со своими бельгийскими коллегами в процессе образовательной деятельности, делая общее дело. В условиях ограниченного времени мы отдаем предпочтение совместной образовательной деятельности, отбрасывая экскурсионную компоненту. Дальнейшая интеграция содержания и методов обучения для бельгийской и российской групп и составляет существо основных изменений, которые будут проводиться в данной программе.
Executive.ru: Чего не хватает современным российским топам для успешного управления?
М.З.: Когда мы говорим о российских топах, кого мы имеем в виду? Руководство Газпрома и РЖД, менеджеров средних успешных российских компаний или менеджерах, успешно делающих бизнес в западных представительствах компаний? Это – совершенно разные бизнесы и совершенно разные люди, и им разного не хватает. Поэтому я бы здесь не делал обобщений. Российским топам не хватает нормальной среды бизнеса, но это не их недостаток. Что есть – то есть, и надо стараться добиваться успеха в этой среде.
Executive.ru: Вы говорите, что ваша программа дженералистская. А как вы считаете, комплекс «узкого специалиста» - проблема исключительно российских топов?
М.З.: Ни в коем случае. Совершенно очевидно, что это международная проблема, и именно это послужило стимулом создания программы EMBA. Она возникла в школе менеджмента университета Антверпена в 1959 году. Это была первая программа Executive MBA в Европе. Организовали ее по специальному заказу на обучение менеджеров компании Alcatel, имевших техническое образование, чтобы подготовить их к успешной деятельности в высшем руководстве компании. После этого программа стала популярна. В каждой компании сотрудник любой технической функции профессионально вырастает до того уровня, когда он готов занять одну из высших позиций в компании – войти в топ-менеджмент. Конечно, он чувствует себя узким специалистом, и у него, как правило, есть этот комплекс, для ликвидации которого и предназначена программа EMBA.
Executive.ru: Как программа EMBA меняет мировоззрение слушателей? 
М.З.: Мировоззрение – это философская категория, и людям, которым сейчас 35-40 лет, его трудно поменять. А вот их взгляд на систему функционирования компании, на идеал, к которому нужно стремиться, на пути решения стратегических и текущих проблем бизнеса, - все это преобразуется в процессе обучения на программе ЕМВА. Мало того, что программа избавляет от «комплекса узкого специалиста», она также позволяет взглянуть на бизнес с высоты птичьего полета, выделить стратегические цели компании и связать их с операционными проблемами, связанными с реализациями этих стратегий.
Как правило, человек очень сильно меняется как руководитель в процессе обучения на программе. Его лидерские качества, его навыки работы в команде совершенствуются. Возникает еще одно очень важное для бизнеса последствие, состоящее в том, что человек после успешного обучения на программе EMBA понимает, что успех его компании обеспечивают люди, а людей надо учить. И они стремятся нести эти знания в свой управленческий коллектив. Потому большинство корпоративных программ, которые мы ведем, мы получаем по заказу от наших выпускников и слушателей, которые в процессе обучения поняли: «вот, это то, что нужно моим менеджерам в цепочке поставки» или «мы хотим поднять наших специалистов до современного уровня понимания тенденций рынка, прогнозов, стратегий, организации человеческих ресурсов» и пр.
Executive.ru: Ваши программы основаны на принципах командного взаимодействия. Но топы, да еще опытные – люди очень самостоятельные, часто многого достигшие благодаря своим индивидуальным усилиям. Что происходит с совместной работой в группе, когда среди слушателей попадаются индивидуалисты и эгоцентристы?
М.З.: В некоторой степени все руководители – индивидуалисты. Но в меру! Иногда бывают патологические случаи. Помню, один слушатель заявил, что его уровень намного выше всех остальных, и свой проект он будет делать сам… он ушел из программы, потому что делать некомандный проект у нас нельзя. Выпускник EMBA не может быть «патологическим» индивидуалистом, потому что в бизнесе нужно уметь работать с людьми и вносить свою часть вклада в командную работу. Поэтому крайне редко бывает, что человек не может найти своего места в команде. Если возникают ситуации, когда команда не может сработаться, мы считаем, что это наша ошибка – плохо подобрали состав группы.
Собеседования при отборе на программу как раз направлены на то, чтобы выделить того, кто пригоден на обучение на программе EMBA, и предостеречь того, кто не пригоден.
Executive.ru: Очень часто на программы MBA идут, чтобы сменить профессию или работу. Часто ли слушатели EMBA руководствуются подобными причинами?
М.З.: Насчет профессии – это вряд ли, потому что к нам идут люди с профессией «менеджер» и с опытом управленческого стажа минимум от четырех лет. А вот работу – вполне может быть, если человека не устраивает его место в компании или он хочет сменить свой карьерный трек. Часто мы наблюдаем последнее у женщин. Например, она ушла в декретный отпуск. За спиной большой управленческий опыт и высокая позиция в компании. Однако сейчас она хочет переосмыслить себя, понять, куда же нужно двигаться дальше. Нередко человек стоит на перепутье, или у него карьерный тупик. Несмотря на опыт работы и высокую должность, он не видит для себя дальнейшего развития в этой компании, хочет перемен. Обучение на программе ЕМВА – хороший способ пройти такой жизненный кризис и выйти на новый успешный виток профессионального развития.
Executive.ru: Бытует мнение, что на западе российский диплом не имеет ценности. Сможет ли выпускник с дипломом Российско-бельгийской программы Executive MBA получить качественную работу за рубежом?
М.З.: По окончании обучения мы выдаем два отдельных диплома:
- оригинальный государственный бельгийский диплом EMBA школы менеджмента Антверпена, аккредитованный AACSB, признаваемый всюду в Европе и США. Он ничем не отличается от того диплома, который получают слушатели аналогичной программы в Антверпене, поэтому наш выпускник может получить хорошую работу где угодно!
- российский государственный диплом о профессиональной переподготовке (для предъявления кадровикам советской закалки).
Executive.ru: Петр Щедровицкий в интервью Executive.ru говорил о неизбежной «утечке мозгов» из России. Усматриваете ли вы подобную тенденцию? И если да – считаете ли ее опасной для российской экономики?
М.З.: В целом согласен, однако не могу сказать, что это сильно касается темы менеджмента. Менеджеры – это очень серьезные «мозги», но менее всего «утекаемые», потому что хороших менеджеров везде много. И даже если люди иммигрировали в молодости и занимаются за границей управленческой деятельностью в международной компании, то они первые претенденты на то, чтобы компания направила их на работу в Россию, как специалистов, владеющих языком и знающих русскую культуру.
Executive.ru: Насколько институты, подобные вашей совместной программе EMBA, способствуют обратному процессу – приходу иностранных высококлассных специалистов в российский бизнес?
М.З.: В России уже есть много иностранных специалистов. Многие компании привлекают экспатов. Но любой экспат – это временщик, человек, который приехал по контракту на три года ради заработка. Если мы говорим о каких-то долгосрочных интересах компании, то, конечно, российский бизнес должен строить планы своего развития ориентируясь на высококлассных российских управленцев.
Что касается образования, то самое главное, чему способствуют бизнес-школы – это привлечению иностранных специалистов-преподавателей, которые вносят свой вклад в развитие российского бизнес-образования и путем обучения наших менеджеров, и путем творческого сотрудничества с нашими преподавателями. Ради этого мы программу и ведем.
Executive.ru: Ваша программа движется в ногу со временем, регулярно появляются какие-либо новшества, отвечающие потребностям бизнес-среды. У вас уже есть новые планы?
М.З.: Совместно с бельгийскими коллегами мы рассматриваем возможность создания глобальной ExecutiveMBA. Это совершенно новый подход для России и mainstream в EMBA в западном мире. Идея программы состоит в том, чтобы объединить усилия трех-четырех партнеров: Бельгия, Россия, США и, возможно, Индия. Группа слушателей и команда преподавателей будут состоять на четверть из представителей от каждой страны, и обучение будет проходить в виде совместных сессий в каждой из школ-партнеров. Это совершенно другая программа. Разумеется, она будет полностью на английском языке. Будет ли рынок участвующих стран к этому готов – покажет время. Наши бельгийские коллеги сейчас достаточно успешно делают такую программу на уровне Junior Master In Global Management.
Также смотрите:
Михаил Зайцев: Россияне слишком часто прикрываются национальными особенностями
Детальное описание школ бизнеса и MBA на Executive.ru:
Справочник бизнес-образования в России
Справочник бизнес-образования за рубежом
Источник изображения: pixabay.com
Николай Романов
Нач. отдела, зам. руководителя, Люксембург
