В 1990-е все думали, кого выбирать во власть и что такое демократия, а Владимир Зинов пытался понять, почему куча отечественных научно-технических достижений не превращается в качественную продукцию? Почему изобретатель в нашей стране остается нищим? Оказалось, что к технологиям и деньгам надо добавить предпринимательскую жилку, с которой в России всегда было сложно.
Сейчас Владимир Зинов входит в совет директоров технопарка «Идея», он ищет проекты для венчурных фондов и возглавляет факультет инновационно-технологического бизнеса АНХ при Правительстве РФ. В беседе с E-xecutive инвестор и декан проводит границу между наукой и бизнесом, находит особенности коммерциализации идеи в нашей стране и уверяет, что инновационный бизнес скоро станет для России обычным делом, потому что другого пути у нас нет.
Executive.ru: Где проходит граница между академической наукой и инновацией?
Владимир Зинов: Граница проходит между людьми. В инновациях люди создают новый продукт и хотят на этом заработать. А в академическом мире ученый не гонится за деньгами, он создает новые знания и ждет, что его работу признают в научном сообществе. За это он получает не бог весть какие деньги, яхт и дворцов у него нет, но ему хватает на интереснейшую обеспеченную жизнь. Каждая страна тратит часть бюджета на академическую науку, чтобы обеспечить культурную безопасность общества.
Executive.ru: Культурная безопасность?
В.З.: Это как «Большой театр». Это лицо страны, и его финансируют не ради прибыли. Академия наук — то же самое. В обществе обязательно должны воспроизводиться люди, которые по отдельным актуальным направлениям находятся на самом переднем крае и понимают этот передний край, участвуют в мировом производстве знаний и передают эстафету последующему поколению. Если общество теряет культурную безопасность, оно превращается в тупого пользователя: человек может школу не оканчивать и вырасти на помойке, а дайте ему модный гаджет, и он будет им пользоваться.
E-xecutive: Разве нельзя одновременно преуспеть и в академической науке, и в инновациях?
В.З.: Теоретически можно, но жизнь быстро поставит вас перед выбором: либо одно, либо другое. Идеально, если у вас есть идея, вы ее продаете и на вырученные деньги создаете новые идеи, но это, скорее, красивая история из фильма или книжки. Чаще человек остается в науке и продает свои идеи за небольшие деньги либо выращивает из этой идеи бизнес и становится предпринимателем с приличным доходом.
Executive.ru: В России живут талантливые, но чаще всего бедные люди…
В.З.: Я бы не сказал, что бедные. Просто деньги периода первичного накопления капитала все никак не дойдут до нынешнего поколения. Сейчас наша наука финансируется пропорционально доли ВВП на уровне не самых развитых стран, но все же мы не хуже всех. Надо формировать новое общественное мнение о науке. У нас нет примеров, когда ученый паркует свой Porsche и все видят, что он много зарабатывает. Хотя российский ученый с именем сейчас получает несколько тысяч долларов.
Executive.ru: В чем особенность коммерциализации «идеи» в нашей стране?
В.З.: Россияне помешаны на решении нестандартных задач. Поговорите с владельцем любой компании оффшорного программирования, они скажут, что уровень квалификации индусов, аргентинцев, румын и россиян одинаков, но только человек из России приходит в восторг от трудной задачи, которую не понятно, как решать, и он не просит за такую работу прибавку к зарплате. В России всегда существовала феодальная система, и, видимо, мы привыкли, что проявить себя можно только в нестандартных решениях: достойно заработать за оригинальную работу не всегда дадут, зато гордишься собой и коллеги уважают.
Еще в позапрошлом веке говорили: «В России всегда создавали оригинальные решения, но никогда не умели доводить их до конвейера». Наверное, это наша ментальная черта. Но сегодня нам и не надо создавать конвейеры, весь мир производит товары в юго-восточной Азии. Надо войти в число стран, зарабатывающих на производстве идей. Израиль яркий пример такой страны. Кремль пытается развернуть нашу экономику в эту сторону, и это самое мудрое решения, какое я только видел у власти за последние годы.
Executive.ru: Так почему мы не зарабатываем на идеях?
В.З.: Не умеем продавать. Дело не в плохих коммерсантах, просто в обществе бытуем мнение, что когда ты продаешь идею — ты продаешь Родину. Все должно оставаться в стране, говорят у нас, а потом идут и покупают зарубежные телевизоры и компьютеры. Это маразм, такого нет нигде в мире. Люди гробят свои идеи, не желая их продать. Просто продать надо не на стадии идеи, а на стадии протестированного опытного образца, который покупают для массового производства.
А массовым производством мы зарабатывать не умеем, поэтому остается продавать инновации. Президент Медведев говорит о том же, Россия может зарабатывать недрами, транспортными схемами и инновационными технологиями. Примеры есть. Тот же Андрей Поздняков из Томска, он производит схемы для преобразования и передачи телевизионного сигнала. Все производители телевизоров покупают его продукцию, и он зарабатывает несколько миллионов долларов в год, это уже приличные деньги
Executive.ru: Кто кого должен искать: менеджер новатора или новатор менеджера?
В.З.: Однозначно менеджер должен искать новатора, потому что умение придумать бизнес и вырастить его — это успех сродни Нобелевской премии. Помню, у нас на физтехе даже лозунг висел на стене: «В семьдесят лет нобелевская премия или в тридцать успешный хай-тек бизнес». А что делает автор, когда находит новую прикладную идею? Он придумывает одну бизнес-схему, причем, как правило, не самую лучшую.
Для примера: кукла, которая умеет загорать на солнце. Человек заметил, что определенные пластмассы меняют окрас под ультрафиолетом, а когда облучение пропадает, цвет восстанавливается. Он решил делать из этих материалов дозиметры для медицины, но потом эту идею оценил предприниматель и придумал делать загорающих кукол. Это два разных разноприбыльных бизнеса на одной основе, но автор идеи додумался только до одной.
Executive.ru: Чтобы новатор и менеджер встретились, нужны общие места — технопарки. В России давно пытаются создать успешные «иногородки», но постоянно что-то мешает. В чем причины?
В.З.: Новатор может встретить человека с деньгами и пониманием бизнеса даже без технопарка. Но технопарки, конечно, повышают вероятность такой встречи, поэтому они полезны. Только вот расположенности к инновациям у нас нет, это такая характеристика этапа: люди зарабатывают деньги там, где их можно заработать, — продают сырье.
Журнал «Эксперт» в своем исследовании выяснил, что только 7-8% всех промышленных предприятий России тратят деньги на создание нового продукта. Деньги зарабатывать проще, тиражируя одно и то же, поэтому вся мировая промышленность слабо заинтересована в инновациях. Но конкуренция заставляет их придумывать новое, а у нас конкуренции нет. Зато у нас есть административный ресурс, и если бы власть административными мерами и техническим регулированием заставляла, например, автопром быть современным, а не просто зарабатывать деньги, то у нас в автомобильной промышленности все было бы в порядке.
Технопарк — это твердая инфраструктура, а нужно очень много мягкой инфраструктуры, связанной с государственно-частным партнерством. Деньги надо давать не через конкурсы и экспертные советы, а на условиях совместного финансирования. Государство должно брать на себя часть рисков нового бизнеса.
Executive.ru: Вы работаете в одном из венчурных фондов. Как сейчас выбираются проекты для финансирования?
В.З.: Российский венчур хочет работать на стадии, когда предпринимательская команда уже что-то зарабатывает и нужно тиражировать продукт. На более ранней стадии не входят, потому что хотят меньше рисковать. Деньги вкладываются в проекты с научной составляющей, в фондах четко говорят, что средства наполовину государственные, поэтому прибыль — не единственная цель. Но замечательно, что РВК построила предвенчурную систему посевного инвестирования, когда приличные деньги дают еще на этапе разработки.
Executive.ru: Есть мнение, что создать что-то новое и заработать на этом в нынешней России можно только в IT. Это так?
В.З.: Нет. IT-проектов действительно много, но это просто область, где жизненный цикл продукта очень короткий, поэтому часто появляются новинки. У нас в фонде есть потрясающий проект, который может взорвать рынок. Пластик на столе, подложка для микросхемы, да сейчас почти любая вещь делается из слоистых материалов. А слоистые материалы создаются прессом, у этого пресса с двух сторон должны быть особые подушки. В России придумали новую подушку в сотни раз лучше той, что делают в Японии или Америке. Это и близко к IT не стоит. Много проектов в биологии, медицине.
Executive.ru: Коснемся управления. Почему нельзя поручить инновационный проект просто опытному менеджеру? Зачем тратить деньги и время на подготовку «инновационного менеджера»?
В.З.: Есть два типа бизнеса: регулярный и инновационный. Регулярный бизнес, это когда вы тиражируете существующую модель. Есть у меня ресторан, я открываю еще один по этой же схеме. Если в новом месте больше покупателей, мои доходы увеличиваются вдвое или даже больше, но это тиражирование. И есть инновационный бизнес, когда я создаю, например, пункт питания принципиально нового типа. Рисков больше, потому что этого никто не делал, но если это выстреливает, я получаю большую прибыль.
В регулярном бизнесе вы жестко администрируете, планируете, организуете, мотивируете, контролируете. На инновационном этапе продукта, то есть до того, как он станет тиражируемым и перейдет в разряд регулярного бизнеса, есть много специфичного. Всякий успешный инновационный управленец может быть успешным менеджером для зрелого регулярного бизнеса, но далеко не всякий менеджер из зрелого бизнеса может создать новый продукт.
Executive.ru: В чем особенность управления инновациями?
В.З.: Вместо жесткого администрирования должна быть гибкость, человек должен привлекать самые разные знания в свой проект, он должен обладать безупречной репутацией, чтобы окружающие его люди верили — с ними поделятся успехом.
Он может не знать, как решить задачу, но должен найти людей, способных помочь. Показательный, но немного бытовой пример — подгузники. Производители столкнулись со сложностью: жидкость впитывается хорошо, но твердые фракции засоряют микрокаппиляры, и подгузник перестает впитывать. Что делать? Как создать нужный рынку новый продукт? Нужен анализ фракций продуктов жизнедеятельности, причем по разным возрастам. Но никто не писал диссертацию на такую тему, пришлось заказывать новые исследования. То есть менеджер инноваций должен находить людей, которые задачу не решали, зато много знают о нужной области и могут подсказать способы решения. Очень важно быть привлекательным для контакта, уметь возбуждать интерес к делу.
Executive.ru: Часто ли инновационные менеджеры переходят в руководители регулярного бизнеса?
В.З.: Инновации намного интереснее и приносят большой доход, там платят не только зарплату, но и долю в бизнесе после привлечения новых инвестиций. Все, кто попробовал себя в инновационном бизнесе, в обычный уже не возвращаются. У нас на факультете учился замечательный парень из Уфы Камиль Хизматулин, раньше он строил бензоколонки, а до этого учился в авиационно-технологическом институте. После выпуска он сказал мне, что полностью перестроил свою голову и понял ошибочность своих прошлых интуитивных решений. Сейчас он вырастил наукоемкий бизнес, делает прутки из титана. По соотношению «прочность/минимизация примесей» они впереди планеты всей. Вышли на мировой рынок, из их прутков делают имплантаты, а поскольку в них мало примесей, они хорошо приживаются.
Executive.ru: Но таких людей не много…
В.З.: Таких людей становится все больше и больше. Я уверен, что Кремль будет развивать инновационную площадку не только до выборов 2012 года, это стратегическое решение, потому что результаты нельзя получить через год или два.
Инновационный бизнес притягивает самых ярких людей, общаться с ними одно удовольствие. Причем это общение еще связано и с возможностью заработка. Ведь по-настоящему заработать можно не зарплатой, а выращиванием и продажей бизнеса либо спекуляцией на фондовой бирже. Инновационный способ заработка доступен большому количеству людей.
Executive.ru: Как учить таких людей?
В.З.: У человека должен быть инновационный проект. Если мы разрабатываем что-то, не думая о конкретном инвестиционном проекте, то мы валяем дурака: занимаемся наукой и надеемся, что нам дадут очередной грант. Если на входе в программу проекта нет, то на выходе компетенций тоже не будет. Тут нельзя прочитать теорию в книжке и понять, как действовать, именно поэтому книжки про инновационный менеджмент такие нечитаемые. Учить надо на конкретных примерах, мы берем актуальную задачу человека и делаем ее основой его обучения, причем должен быть экономический результат от решения этой задачи.
Executive.ru: У вас учатся люди, которые уже работают или сталкиваются в работе с инновациями. Какие ошибки они находят в своем прошлом опыте?
В.З.: Если говорить коротко, мы учим алгоритму решения новой задачи. Когда люди видят эти алгоритмы, каждый находит ошибки в разных местах, потому что интуиция и здравый смысл у каждого свои, и решения все принимали разные. Основа обучения — методология управления проектами создания и выведения на рынок нового продукта, но не философичные и обобщенные положения из книг, а конкретные знания и профессиональные инструменты. Мы всегда говорим: «Ничему не научишься, если не примеришь алгоритм на свою задачу».
Executive.ru: А если задачи нет?
В.З.: Мы найдем. Я участвую в венчурном фонде, а там проектов много. Я ищу проекты параллельно организации обучения, это моя профессиональная задача. Под интересы слушателя всегда что-то найдется. Вот недавно пришел ко мне Дмитрий Куксин и сказал: «Работаю в фармацевтической компании, все надоело». Оказалось, он окончил факультет биофизики МФТИ, я ему показал проект американцев советского происхождения, они создают лекарство против онкологических заболеваний. Человек сделал хороший анализ рынка, пообщался с ними и стал их менеджером.
Executive.ru: Среди ваших слушателей больше женщин или мужчин?
В.З.: 60% мужчин, но это норма для России. Бизнес всегда имеет лицо страны. Это физику или экономику можно учить по одним и тем же учебникам в разных странах, а бизнес надо учить по книжкам страны, где работаешь. Алгоритм бизнеса примерно одинаков во всем мире, но на его реализацию всегда влияет государственная поддержка, информативная основа и правоприменительная практика, что особенно важно у нас.
Вообще в этой области много ярких и талантливых людей, которые войдут в историю России. Председатель наблюдательного совета Фонда содействия Иван Бортник, глава РВК Игорь Агамирзян, Анатолий Чубайс, создавший систему инвестирования в инновационные технические производства.
Executive.ru: Не особенно любят в России Чубайса…
В.З.: В России не понятно, кто кого любит и за что, а героев не замечают. Я не аффилированая личность, я просто вижу, что они делают великое дело. Эти люди создают новое, делают это не по шаблону. Безопасность страны связана с развитием инновационной площадки, потому что такая гигантская территория с таким маленьким населением должна чем-то цементироваться, иначе мы рухнем. Если мы вырастим удачные примеры бизнеса, это и будет настоящий источник уважения к России. Патриот — это же не столько тот, кто разглагольствует на эту тему, в том числе на тему инноваций, а тот, кто приносит деньги в страну.
Узнайте больше о бизнес-школах и программах MBA:
Справочник бизнес-образования в России
Справочник бизнес-образования за рубежом
Также смотрите:
Кто должен развивать экономику России: государство или бизнес?
Источник изображения: pixabay.com
Господа!
Я поставил вопрос о создании механизма прохождения идеи до «стадии протестированного опытного образца», включая ситуацию, когда у автора идеи нет ни гроша в кармане.
Мы все готовы много и образно поговорить на разные ни к чему и ни кого не обязывающие темы.
А вот попытаться решить важный для граждан и страны вопрос – это не для нас.
Почему?
1. Наверное, ни у кого нет реальных предложений;
2. 2. Нет людей, обладающих типом мышлением, способным генерировать такие предложения;
3. Продажа идей в нынешних реальных условиях российской экономике – невозможна. Тогда возникает вопрос – почему? Неужели и на этот вопрос не будет найден ответ?