Олег Банных: О главных людях

Кто такой предприниматель?

Олег Банных: Если совсем коротко, то предприниматель – это тот, кто будет главным в эпоху проектности, к которой мир переходит на наших глазах. До XX века хозяйственная деятельность человека носила преимущественно приспособительный характер: хочешь кушать – расти хлеб, не хочешь мерзнуть – шей шубу. Проектность начинается тогда, когда вместо шитья шубы хотят управлять климатом, а вместо производства пищи синтезируют таблетки по коррекции аппетита.

В чем здесь роль предпринимателя?

О.Б.: Главное призвание предпринимателя – творить новые и желательно гармоничные социальные формы. Бизнес-организация – только одна из этих форм, да к тому же в XXI веке – не главная...

А какие будут главные?

О.Б.: Основным объектом приложения сил будет сам человек. А значит главными организациями станут университеты, работающие с нашими головами, медцентры (или как их будут называть?), задача которых – реконструировать наши тела. Архитектурные центры, моделирующие среду обитания и прочие подобные им...

И тот, кто будет их проектировать станет ведущим общественным слоем?

О.Б.: В XX веке произошла институциональная революция: теперь почти любое наше действие вне дома происходит в рамках той или иной организации. Обычная покупка хлеба в супермаркете заставляет меня подчиниться правилам, как минимум двух институций: самого супермаркета и платежной системы. Организация (институция) – это не просто какая-то «контора». Это совокупность устоявшихся отношений между людьми, принимающих на себя обязательство выполнить определенные социальные роли. Если совсем образно, то институция – это театр, а правила в ней – это текст спектакля. Проблема в том, что мы так и не научились делать гармоничные организации, в первую очередь – в сфере хозяйства (бизнеса). Раньше эту ситуацию назвали бы так: производительные силы выросли, а производственные отношения устарели. В народе говорят проще: силы много, а ума – не очень... Предприниматель, как проектировщик отношений между людьми в институциональном обществе по логике становится главным...

Принято под предпринимателями считать «делателей денег», а тут – «проектирование институций»?

О.Б.: Делает деньги капиталист, а не предприниматель – это разные социальные роли и очень часто – разные люди. Предприниматель – это социальный архитектор, в отличие от обычного архитектора строящий отношения людей, а не «отношения вещей». Предпринимательский проект – это не архитектурно-строительный проект и не технологическая схема, и даже не бизнес-план. Это план жизни всех причастных к бизнесу людей.

И суть эпохи проектности в том, что проектирование институций становится «на поток»?

О.Б.: Проектирование организаций действительно становится стандартной процедурой, но суть эпохи проектности не в этом. Организации – это инструмент. Это форма объединения разрозненных сил людей для достижения каких-то целей. За последние лет триста человек получил в свои руки невиданные ранее средства преобразования себя и мира, он может не просто приспособиться к среде обитания, а воплотить свое видение, как она – да и он сам! – должны быть устроены. В XX веке он впервые рискнул всерьез это сделать: коммунистический, нацистский и либеральный проекты модернизации общества и создания «нового человека» – это первые пробы глобальной проектности. Что из этого получилось вспоминать не хочется, хотя и надо: еще немного таких «проб» и мир от них лопнет ...

Выходит, что коммунисты с фашистами и либералами – это и есть первые предприниматели?

О.Б.: Выходит, что так. Звучит нелепо, но это потому, что у нас нет другого слова для тех, кто будет ведущим общественным слоем эпохи проектности. Сейчас под предпринимателем понимают каких-то странных типов, которым не терпится поразить всех кругом какой-либо небывальщиной («инновацией»)... Хотя строители коммунизма были первыми глобальными инноваторами, песня была даже у них: «мы наш, мы новый мир построим»...

По мне так нынешние инноваторы гораздо милее, чем те...

О.Б.: А это уже на любителя. Большевички все кругом ломали ради светлого будущего. Нынешние либералы грабят будущие поколения ради светлого настоящего... Нужно просто принять три факта. Первый: у человека в XXI веке будут все необходимые орудия, чтобы по своему усмотрению менять мир, а значит наступила принципиально новая эра, которую мы условно называем «эпоха проектности». Второе: первые масштабные пробы проектности привели мир к порогу катастрофы. Третье: у новой эпохи должен быть свой главный субъект, задача которого – в разработке и реализации гармоничных планов преобразования мира. Давайте назовем его предпринимателем. Слово уже затасканное и обмельчавшее, но по сути очень подходящее. Приставка «пред» говорит, что эти люди всегда идут впереди других. «Принимать», по Далю, имеет два значения – «принимать участие» и «хватать даваемое». То есть предприниматели – это те, кто впереди других принимают участие в чем-то, не упуская раскрывающихся возможностей.

Чем они будут отличаться от нынешних бизнесменов?

О.Б.: Можно разделить всех, кто так или иначе начальствует над бизнесом на три основные роли: менеджера, капиталиста и предпринимателя. Предприниматель – это тот, кто творит и совершенствует бизнес. Главная задача менеджера – сохранить в целости то, что создал предприниматель и выжать из этого максимальный эффект. А капиталист... Это очень странный тип, который со всех сторон описан Марксом в «Капитале». Цель капиталиста – создать «машинку» для самовозрастания стоимости (капитализации). О безумстве этой цели – весь «Капитал». Я, видимо, человек старомодный, потому не понимаю тех, кто видит в капитализации, как главной деловой цели, какой-то глубокий смысл...

То есть капиталист в этой компании – лишний?

О.Б.: Кто только не считал его лишним, а он и ухом не ведет... Чтобы не перечислять аргументов лучших интеллектуалов о закате капитализма, возьмем примеры из жизни. В мире есть корпорации, портящие наши желудки булками с котлетами и ядовитой газировкой, но рынок оценивает их капитализацию в сотни миллиардов долларов. Электроэнергетические компании в среднем работают с КПД паровоза, но их акции всегда в цене. В конечных продуктах, потребляемых людьми, содержится только 7% от взятого из природы материала, все остальное идет в отвал, но никто еще из-за этого не обанкротился. Все это следствие главного порока капитализма – в подчинении всех социальных и экологических целей задаче самовозрастания стоимости...

Есть в этих словах что-то из старых партийных учебников по политэкономии...

О.Б.: Но этим учебникам в свое время вторил великий предприниматель и капиталист Генри Форд: бизнесу, писал он в своих мемуарах, нужно определенное количество денег, точно так же, как человеку нужно определенное количество крови. Но что вы скажете о человеке, который живет ради выработки определенного количества крови? Кто-то однажды метко заметил, что суть буржуа – в отказе от мечты. И правда: свести все цветение жизни к накоплению виртуальных цифр на счетах – это с какой скукой надо глядеть на мир...

В чем же тогда главное свойство предпринимателя?

О.Б.: Держись за стул: главное свойство предпринимателя – целомудрие. Любителей сходить налево просим успокоиться: целомудрие к половым излишествам имеет довольно косвенное отношение. Это слово имеет два корня, дающих два ключевых смысла: цельность и мудрость. Александр Шмеман как-то сказал, что зло – это капризный выбор части вместо целого. По другому это называется ересью и за нее людей справедливо сжигали на кострах. Например, нет более страшной ереси, чем сказать о тебе, что ты только журналист, то есть редуцировать все богатство твоей личности к одной социальной роли. Капиталисты вымрут не потому, что сильно хотят денег, а потому, что все сводят только к ним. Как только мы человека или бизнес сводим к какой-то заранее установленной и всегда зауженной норме, мы их неминуемо уродуем. Предприниматель, как субъект эпохи проектности должен в своем видении мира и бизнеса преодолеть ересь редукционизма...

Целостное видение – это развиваемый навык?

О.Б.: «Цельность» – это середина ряда слов: «цель – цельность – исцеление». Предприниматель должен владеть тремя искусствами. Первое: чувствовать цель жизни бизнеса и каждого человека, в нем участвующего, прежде всего – своей собственной. Умение воспринимать нечто с позиции конечной цели древние греки называли способностью видеть врожденный или семенной логос вещи. Рационально логосы почти никогда не вычисляются, они прозреваются теми, у кого к этому есть дар. Так, великий предприниматель Стив Джобс самые важные и, как оказывается, успешные решения принимал, глядя в зеркало и спрашивая себя: делал ли бы то, что сейчас планируешь в последний день своей жизни? Если нет, то никакие перспективы прибыльности его не убеждали... Второй навык – это, собственно, навык цельного восприятия мира. Обычно его называют «системным подходом», но в нем стало слишком много абстрактной изящности, мало применимой к нашему корявому быту. Речь скорее должна идти о развитии способности, как минимум, не терять за деревьями леса и идти в жизни по серединке, не бросаясь в крайности. Наконец, только цельный организм может быть исцеленным. Умение исцелить дряхлеющий бизнес, повернув его к правильному логосу-цели и соединить распадающиеся части в гармоничную цельность – это третье базовое умение предпринимателя... Развиваемые ли это навыки? В любом случае, это врожденные дары, могущие быть развиты с помощью техник, составляющих определенную культурную традицию

Можно ли все это назвать способностями к стратегическому планированию?

О.Б.: Если под стратегическим планированием понимать умение поставить судьбоносную для бизнеса цель и разработать правильный путь к ней, то я бы разделил менеджерский и предпринимательский стратегические навыки. Менеджер даже на дальних дистанциях действует в рамках заданной бизнес-логики и более того, именно как менеджер, он не смеет в ней ничего существенно менять. Его задача – привести с максимальной эффективностью доверенный бизнес-корабль в заданный порт (даже если маршрут задал он сам), а не перестраивать судно под свой вкус. Предприниматель – творец бизнеса, сочинитель его логоса, проектировщик цельной архитектуры, целитель смертельных болезней... Здесь своя стратегическая логика.

Может ли один и тот же человек быть одновременно менеджером и предпринимателем?

О.Б.: Если это только новый Генри Форд или Коносукэ Мацусита. Обычно это почти невозможно. Детальное обоснование такого вывода можно прочесть в работах Ицхака Адизеса – известного знатока этих вопросов...

Есть ли у современных российских предпринимателей стратегическое мышление?

О.Б.: Если есть российские предприниматели, то должно быть и стратегическое мышление. А есть ли они в той «форме», как мы ее обозначили выше – большой вопрос... Хотя уверен, что русские предприниматели призваны заложить основу нового класса-гегемона... Возможно, предприниматель эпохи проектности – это будет один из главных наших экспортных «товаров»...

Не слишком оптимистично?

О.Б.: Если под «оптимизмом» понимать перспективу взвалить на себя крест общественного лидера... Дело в том, что именно в русской культуре впервые родилась метафизика проектности. Первым в «предпринимательском» контексте это слово употребил в XIX веке русский философ Николай Федоров в своей знаменитой «Философии общего дела», легшей в основу традиции русского космизма. Главная его мысль была в том, что человечеству нужно радикально изменить фокус видения мира: от созерцательности (познания) к проективности (изменению). О том же самом в знаменитых тезисах о Фейербахе писал и Маркс, но с его вариантом изменения мира наша страна уже познакомилась на своей шкуре...

У Федорова конечной целью проектности тоже было что-то вроде коммунизма?

О.Б.: Какой коммунизм, к чему такая мелочность... Федоров – это до последних корней русский человек. Конечная цель «общего дела» – воскрешение с помощью научных методов всех поколений умерших...

Да, это по-нашему...

О.Б.: Далее, Владимир Вернадский развил мысль о превращении человека в геологическую силу, то есть силу, способную изменить природу земного шара и всей вселенной. Одновременно Александр Малиновский (Богданов) сочинил «Всеобщую организационную науку», что тоже очень по-русски: организаций на то время почти еще и не было, а тут тебе сразу – «организационная наука», да еще и «всеобщая»...

Не пойму, как все это относится к нашему возможному первенству в предпринимательстве?

О.Б.: Всякое серьезное дело начинается не с денег и даже не с людей, а с хорошо поданной метафизической идеи. В нашей культуре в сфере предпринимательства (как мы его понимаем) есть то, чего нет у других: философия русского космизма, как метафизика проектности и почти вековой опыт реализации мегапроекта под названием «строительство коммунизма». И хотя первое почти забыто, а все хорошее, что было во втором – опозорено, это все-таки крепкая база, а обопремся мы на нее или нет...

Но предпринимательство – это дело одиночек, русская же культура выстроена на коллективных принципах...

О.Б.: По-моему, это заблуждение. Возьмем пример создания какого-нибудь известного монастыря – духовного, а в те времена и хозяйственного центра. Молодой парень уходит в леса спасаться, и если это всерьез, то потом уже к нему тянутся люди, образуя общину и создавая «материальную базу». Или человек убегает на окраину страны в поисках лучшей доли и если «доля нашлась» – он обрастает казачьим хутором. В нашей истории есть мало понятый пока великий предпринимательский рывок тысяч одиночек на северо-восток, когда за сотню лет Россия приросла землями до Тихого океана...

Вернемся к стратегическому мышлению. В чем его особенности у предпринимателя?

О.Б.: Предприниматель работает с отношениями людей и стратегичность здесь проявляется не столько в том, чтобы угадать какие продукты пойдут на рынке через десять лет, сколько в понимании стратегии жизни каждого, с кем он имеет дело: будь то клиент, сотрудник, партнер или чиновник. Предприниматель «пишет» текст социального «спектакля», а его отличие от обычного театрального действа в том, что здесь все по-настоящему, это реальная жизнь реальных людей. Успех предпринимательского проекта зависит от умения прозреть логосы человека и понять его соответствие той роли, которую предприниматель предлагает ему не сыграть, а прожить... Погляди на большинство наших организаций: они полны несчастных людей, ненавидящих или равнодушных к тому, чем они заняты лучшую часть своей жизни. Это результат того, что организации создавались капиталистами, а не предпринимателями...

Возможно акцент на человеческих отношениях самый важный, но разве предприниматель не занимается продукцией или технологиями?

О.Б.: Мат.часть организации для предпринимателя – это только «реквизит» для его «театра». Сама по себе технология или актив интересны для ученого или конструктора, они видят в них только средство и способ превращения одной формы материи в другую. Предприниматель глядит на работу активов или на продукт бизнеса глазами людей, которым они будут либо чем-то помогать в жизни, либо мешать. То есть стратегичность предпринимательского видения – в его телеологичности, в том, что мы ранее назвали способностью глядеть на вещи с позиции их главной и конечной цели – семенного логоса...

Но этому не учат в бизнес-школах...

О.Б.: В бизнес-школах готовят менеджеров и капиталистов, а не предпринимателей. Более того, обучение в современных бизнес-школах противопоказанно человеку с предпринимательскими задатками: вероятнее всего они просто пропадут. Повторюсь: предприниматель работает с предпринимательскими проектами, как пучком ролевых отношений живых людей. Стандартный бизнес-проект – это почти всегда формализованная логистика ресурсов и активов, среди которых человек – не человек, а человеческий ресурс и капитал... Логистику можно разложить в деталях на компьютерных моделях, которые в жизни почти всегда работают плохо и для исправления этого придумали концепцию лидерства. Это когда в дополнение к умению соблюсти логистику, менеджер должен еще уметь креативно испускать молнии, дабы «человеческий ресурс» стал более продуктивным... Предприниматель не отвергает ни компьютеры, ни «молнии», но в силу того, что он видит в людях не ресурс, а живой лик, он знает о человеке гораздо больше. По сути, предпринимательский проект – это антропологический проект...

Можно привести наиболее убедительные примеры предпринимательских проектов, как ты их сейчас определил?

О.Б.: Меня поражает, скажем, то искусство с каким японские предприниматели «влили» традиции синтоистского культа в культуру своих корпораций, а потом гармонично освоили западную технологическую традицию. Это особенно впечатляет на фоне забавных попыток некоторых наших основателей бизнесов зажечь потухшие сердца «офисного планктона» через привитие им чисто протестантской культуры корпоративного миссионерства... Не уверен был ли это осознанный проект, но если да, то можно преклонить главы перед теми американцами, кто реализовал замысел превращения доллара в мировую резервную валюту: ведь это не что иное, как приучить весь земной шар отдавать реальные продукты за виртуальные знаки стоимости, эмитируемые в чужой стране... Выдающийся предпринимательский проект – космический, как с нашей, так и с американской стороны: в их рамках созданы целые пласты новой проектности...

Но это все непонятный для простого предпринимателя масштаб...

О.Б.: Дело не в физическом масштабе, а в способе видения мира. Простая цветочница, видящая в своих пионах не представителей семейства лютиковых и оборотный капитал, а отражение человеческих драм и надежд, превращая их своим мастерством в символ людской радости или сочувствия в чужом горе, делает, может быть, не меньшее предпринимательское дело, чем основатель крупной корпорации. Если наши дела мерять капитализацией, то все сказанное – полная чушь. А если мерять числом хотя бы ненадолго обрадованных или утешенных людей, то кто знает – больше ли их в промышленном гиганте или рядом с нашей цветочницей...

Интервью опубликовано в журнале National Business.