Так учили Карл и Маркс, да простит Небо им обоим их заблуждения!
О, великий Падишах, повели принести три десятка костей для игры в зернь! И привести в покои самого глупого раба, которого найдут во дворце!
И Падишах велел выполнить то, о чем просила Шахерезада.
И Шахерезада взяла кости и поставила одну на другую, и получилась башенка из костей, похожая на минарет. И спросила Шахерезада Падишаха:
О, скажи, мудрейший из мудрых, что удерживает эти кости вместе?
И ответил Падишах, что каждая кость весом удерживает другую внизу, и вместе весом они удерживают третью, и далее до самого столика для кофе, на котором высилось все сооружение.
«А что будет, если я начну метать кости на столик из стакана, как мечут их игроки в зернь, да простит Небо их слабости?» – спросила Шахерезада.
«А тогда они никогда не смогут составить минарет, хотя бы прошел не один Миг Вечности из той сказки о вороне и алмазной горе, которую удалось достичь Синдбаду!» – так ответил Падишах.
И восславила Шахерезада великую мудрость Падишаха, рассыпала кости на столе и велела тупому рабу построить из них высокий минарет. Но как раб ни старался, не смог положить друг на друга более трех костей, ибо был туп и косорук. Падишах же весело смеялся над его попытками, играя тонкими пальчиками Шахерезады, и вскоре прогнал раба, в милости своей позволив отведать тому десять плетей.
«Но что еще ты хочешь показать мне, Шахерезада, кроме того, что бывают тупые и неловкие рабы», – вопросил Падишах?
И в ответ Шахерезада взяла его руку и положила себе на грудь.
«О, великий Падишах! - сказала она, - услышь, как бьется мое сердце рядом с тобой, Правителем Вселенной!»
И Падишах услышал ее сердце, и остался с Шахерезадой, и они насладились мудростью для двоих, и восславили милость Неба, создавшего женщину для мужчины, а мужчину для женщины, и показавшего, как этим пользоваться. А после того, как они достигли Великой Радости и Блаженства и немного подкрепились шербетом и фруктами, беседа их продолжилась.
«О, великий Падишах, - сказала Шахерезада, - заметил ли ты, как быстро я кладу кости в эту башню?»
И Падишах сказал: «Ты берешь шесть костей и играючи кладешь их одну на другую, и на это у тебя уходит три удара твоего сердца. А следующие шесть костей ты кладешь внимательно, и на это уходит десять ударов твоего сердца. А следующие шесть костей ты кладешь аккуратно, и на это уходит тридцать ударов твоего сердца. Очередную полудюжину ты кладешь бережно, и на это уходит сто пятьдесят ударов сердца. А последние кости ты кладешь так, что твоему сосредоточению может позавидовать мой зубной врач, который не хочет доставить мне боли, чистя мои драгоценные зубы, чтобы не остаться без своих…» И Падишах вместе с Шахерезадой весело смеялись.
И Шахерезада вновь рассыпала кости, составлявшие минарет, а затем взяла со своего столика немного цветного клея, которым женщины пользуются для украшения ногтей, и быстро начала капать капельки этого клея на кости, и прижимать одну кость к другой, и все это делала на столике, а когда у нее получилась лежащая башенка из тридцати костей, ловко поставила ее на последнюю каплю клея, нанесенную на столик. И все это заняло не более ста ударов ее сердца.
И Падишах поведал ей историю о мудреце, который подшутил над прохожим, удивлявшемся высоте минаретов Багдада. «Как, - воскликнул мудрец, - ты не знаешь, как строятся высокие минареты?! Всего-то – берут глубокий колодец, обкладывают его стенки кирпичом, а потом просто выворачивают наизнанку!». И Шахерезада смеялась.
«О, Шахерезада, - сказал Падишах, - ты не только красива, но и умна, и умеешь сложно объяснять те вещи, которые кажутся простыми, но скрывают в себе великую мудрость Неба, и только глупцы думают, что выглядящая просто вещь имеет и простое устройство. Ибо еще гяурский мудрец Виленин сказал, что в маленькой капле содержится немного воды, но отражается в ней весь мир, и потому самая малая капля неисчерпаема в познании… Хочешь ли ты сказать, Шахерезада, что кроме видимого клея есть невидимый клей, и клей этот – то время, что ты работала над строительством этого минарета?»
«О, великий Падишах, - сказала Шахерезада, - свет твоей мудрости затмевает свет Солнца. Ибо, как учит нас великий Ибн Хаттаб, мудр не тот, кто слышал и читал о мудрости мудрых, а мудр тот, кто создает свою мудрость из того, что видят все, но замечают немногие. И таким мудрецам Учитель нужен не для того, чтобы палкой вколачивать книги в их головы, ибо для такой работы достаточно и педолога, но для того, чтобы вместе воскликнуть: и я вижу тот же свет истины!»
«А что же еще сказал Учитель про клей времени? – спросил падишах. - Ибо мудрость моя велика, а ночь наша коротка, и я хочу осветить своей мудростью ту дорогу, которую еще не осветила мудрость Учителя – и для этого мне нужно видеть, куда достигла его мудрость?»
«А Учитель сказал еще совсем немного, - отвечала Шахерезада. - Он сказал, что так же, как клей моего времени позволил из кубиков воздвигнуть минарет, так же невидимый клей времени других позволяет переместить груз из Багдада в Бухару, используя спину верблюда, ум его погонщика и бурдюки с товаром. И все дела, которые не сделаются сами собой, как не сложится в стакане минарет, пусть даже кости будут намазаны клеем, и все дела требуют клея времени определенных людей, животных и неживых предметов. Ибо даже время столика, на котором стоит минарет, необходимо для того, чтобы все находилось в состоянии, угодном Властелину Мира, и если изъять время столика, то минарет рухнет. Ибо разнится сам столик и время столика - и это две большие разницы. Потому что видно любому желающему видеть, что столик стоит, а время столика бежит».
А говорил ли Учитель про то, что кроме времени верблюда, погонщика и бурдюка, нужно еще время дороги, по которой верблюд с грузом идет в Бухару? – спросил Падишах. – Ибо не могут два верблюда одновременно занимать одно и то же место на дороге, и кроме дороги, следовательно, нужно еще и ее время – а точнее, время тех кусочков дороги, которые занимает верблюд, пока идет по ней? Ведь недаром мои чиновники в базарный день берут плату с торговцев за место не только по удобству, но и по времени!
«О, какова величина твоей мудрости, великий Падишах! – так воскликнула просветлевшая лицом Шахерезада, - а я-то никак не могла свести логистику с производственной себестоимостью в одной формуле!»
И Падишах был рад, что Его мудрость открыла Шахерезаде то, что не было освещено мудростью Учителей, и утешил ее два раза в ее сожалениях, и когда они вновь достигли Великой Радости и Блаженства и немного подкрепились шербетом и фруктами, беседа их продолжилась.
И тут Учитель говорил, что сильно заблуждались и Карл, и Маркс, и их последователи, и их предшественники, и их враги, и их союзники, и те, кто их понимал, и те, кто их не понимал – да пребудет воля Неба над ними над всеми! И совершенно зря они придумывали всякие слова, которые казались им мудрыми, ибо были непонятны никому, в том числе и им самим. И Труд, и Капитал, и Стоимость, и прочие заблуждения – «все пыль в ушах, не стоящая Слова, а мудрость Истины не в Слове, а в вине». Поэт был не только грешником, но и мудрецом!
И Учитель говорил, что все, что мы видим, слышим, осязаем, обоняем и можем лизнуть, все, что дано нам в ощущении – от вечных гор до бабочек-однодневок, от мятных лепешек до конского навоза, от мелодии флейты до танца гурии – все соткано по воле Неба из двух стихий – материальной и рабочего времени. Рабочего времени людей и скотов, рабочего времени машин и оборудования, и рабочего времени материала – ибо глина, которую Гончар превратил с помощью Гончарного Круга в Кувшин, а точнее – Кувшин, который из Глины получился благодаря Рабочему Времени Гончара и Рабочему Времени Гончарного Круга, тоже должны высохнуть сначала в тени, а затем в Печи, и пойдет на этот процесс как Рабочее Время Сарая и Печи, так и Рабочее Время Глины, составляющей Кувшин, и это так же верно, как то, что меня зовут Шахерезада!
«А что же Борщильщики, и Себестоимость? – спросил Падишах – Будешь ли ты приоткрывать завесу над продолжением того хода, который вместо зала Знания завел и их, и их Бухалтеров, и их Правителя, и Четырехглаза, и его стражников, в пещеру Заблуждения?»
А Борщильщики, и их Правитель, и слуги их Правителя, и их потомки, и потомки Четырехглаза и его стражников, и потомки прочих людей того северного царства и поныне пребывают в пещере Заблуждения, ибо верят они не чувствам, данным нам Небом, и не измерительным приборам, которые по воле Неба изобрели мудрецы, чтобы все могли видеть, сколь постоянен Он в Пути своем, и что сделал Он длинным – то длинным и остается, что сделал Он тяжелым, тяжелым и остается, что сделал Он заряженным, то заряженным и остается – если по велению Правителя не перенесется в иное место полностью или частично, но при сем сохранится в целом, ибо сказано мудрецом, что, ежели в одном месте убавится, то в другом присовокупится, если только слуги и прихвостни Иблиса не украдут чего по дороге, да пребудет гнев Неба над ними над всеми!
А верят эти наивные люди в Ксиву о высшем образовании, и лукавым речам, и понтам нелепушным, и потому светит им, великий Падишах, в лучшем случае горбатится и пахать как лохам на тех разводных, что им тюльку втюхивают. И не будет им покоя ни в светлый день, ни в темную ночь, пока не осознают они Реальную Структуру Себестоимости, и Методы Суммовой Оценки, и глупость Разнесения, и мудрость Вменения, и относительность Суммовой Оценки в связи с Инфляционной Составляющей, и сугубую субъективность всего вышеперечисленного, ибо только в воле Неба даровать людям Выручку и Прибыль, а сколько и как ни считай Себестоимость – от того ни у кого, кроме Бухалтеров, денег не прибавляется, а лишь убавляется. Но борьба с Бестолковыми Убытками, и с Вынужденными Убытками, и с Излишними Расходами, что маскируются в Себестоимость, есть дело Небу угодное и им вознаграждаемое, да пребудет над нами милость Его!
А можно и просто, не особо обращая внимание на Себестоимость, ибо по сути все вопросы, с ней связанные, сводятся к аккуратному изучению расходов, этим последним и заняться! Ибо Себестоимость нужно не считать, а изучать с целью снижения.
Так сказала Шахерезада и приступила к следующей части своего рассказа.
Ночь четвертая
Что к чему и зачем в структуре Истинной Себестоимости
«О, скажи нам, Шахерезада, а что должен был думать Борщильщик, если бы он положился не на происки слуг Иблиса: и Карла, и Маркса, и Шумпетера, и Кейса, и Хайека, и Фридмана, и Стиглера, и Марковица, и Канторовича, и остальных, имя которым – Легион, да пребудет гнев Неба над ними над всеми!» – так спросил Падишах...
Также смотрите:
... И спросил падишах у Шахерезады - чем же мы займемся? Ты снова будешь тр... мои мозги своей себестоимостью, или я сам тебя тр...?
2 Р.Валеев - может вы не туду зарегились? Может вам на сайты для, как бы, взрослых?
2 автору - хватит пожалуйста воду лить на камни наших душ.
Можно было бы просто рассказать понятным языком, без выкрутасов. Я в них потерялся и бросил читать.
2 редактору - посмотрите пожалуйста на контент повнимательнее, скоро народ начнет потихоньку уходить. Еще месячишко и я пожалуй откажусь от рассылки. Хороших статей боболее бы, содержадтельных.
Так учили Карл и Маркс, да простит Небо Вам Ваши заблуждения!
«А что будет, если я начну метать кости на столик из стакана, как мечут их игроки в зернь, да простит Небо их слабости?» – спросила Шахерезада.
«А тогда они никогда не смогут составить минарет, хотя бы прошел не один Миг Вечности из той сказки о вороне и алмазной горе, которую удалось достичь Синдбаду!» – так ответил Падишах.
И заплакала Шахерезада от великой глупости Падишаха, и показал ему, как можно за 111 дней научится метать кости так, что они не только составляли минарет, но и рассыпавшись, сами складывались в 23 аят из суры ''Фатыр'' - ''Ты - всего лишь предостерегающий увещеватель''
И понял Падишах, что всему можно научиться - метать кости, вырезать фигурки на рисовом зернышке или управлять Империей. И пошел Падишах думать, что ему лучше - гурии перии в Саду Саади, или мотивация собственных подданных на инновацию....
Прочитал, понравилось, но скорее с т.з. литературной симуляции. Вкладываемый смысл не очень понял, т.к. за витееватостью литературного слога потерял контекст. Но возможно причина в недостаточной моей компетенции в данной предметной области.