Умные люди ценят свободу или продают ее дорого

Летом 2013 года Сергей Белоусов стал генеральным директором компании Acronis (решения резервного копирования, хранения и восстановления данных). Эту компанию Белоусов основал в 2000 году, а через пять лет передал управление команде менеджеров, чтобы плотнее заняться другими своими растущими бизнесами, в том числе Parallels, Acumatica, а затем и венчурным фондом Runa Capital.

К декабрю 2013 года в Acronis уже произошли серьезные изменения, особенно в рядах топ-менеджмента. Вместе с Белоусовым в компанию пришла его управленческая команда, а также несколько топ-менеджеров из Microsoft, «Лаборатории Касперского» и других крупных IT-компаний.

Однако главные изменения впереди. Ведь Белоусов планирует увеличить оборот Acronis в десять-двадцать раз до $5 млрд и вывести бизнес на новые географические рынки.

Почему успешность и мощь ― это растяжимые понятия в бизнесе? Какая проблема станет основной для человечества в ближайшие десятилетия? Что нельзя отнимать у людей, которые создают лучшие продукты? И как отличить здоровую компанию от больной?

Об этом и многом другом Executive.ru беседует с известным предпринимателем и венчурным инвестором Сергеем Белоусовым.

Executive.ru: «В неспокойные времена для компании будет лучше, если у руля встанет предприниматель, а не менеджер». Так вы аргументировали свое возвращение в Acronis в одной из недавних статей. Что именно вас сейчас не устраивает в Acronis?

Сергей Белоусов: Неспокойные времена ― это наоборот хорошо. Это вовсе не означает, что меня что-то не устраивает. Зачем люди едут на Аляску во время золотой лихорадки ― это тоже неспокойное время? Тут два главных фактора: могу ли я что-то сильно испортить в Acronis? Худшее, что может произойти, ― все станет ненамного лучше прежнего, и это не так уж страшно. Второй фактор ― смогу ли я сделать все намного лучше? Да. Я вижу новые возможности для компании, которых я не видел восемь лет назад. Я постараюсь максимально реализовать возможности с командой Acronis, дополненной новыми людьми.

Вместе с Сергеем Белоусовым (слева) в Acronis пришел Станислав Протасов (справа), главный человек в Parallels по разработкам. Фото: Parallels

Executive.ru: То есть, предыдущие команды управленцев Acronis проявили себя не на полную мощность?

С.Б.: Мощность ― в бизнесе понятие растяжимое. Допустим, вам принадлежит сеть магазинов «Лента». Плохо ли вы работаете, если построили сеть гипермаркетов с оборотом в $3 млрд? При этом существует Walmart с оборотом $500 млрд.

Вот меня часто называют успешным бизнесменом. Ну, какой же я успешный? У Acronis оборот несколько сот миллионов долларов в год, а другие успешные компании в смежных областях имеют обороты в несколько десятков миллиардов. Это как обороты «Лента» и Walmart.

Executive.ru: Что будете менять в компании?

С.Б.: Главные три области для улучшения: 1) новые заточенные технологии; 2) фокус на новые географические рынки, где Acronis может быть номер один, например, на Россию; 3) фокус на облачные системы хранения, доступа, архивации, резервного копирования данных и безопасного доступа. Кардинальные перемены уже начались. С января 2014 года начнем активно объявлять о выходе новых продуктов, покупке копаний, найме лучших кадров.

Executive.ru: Чем ваша нынешняя мотивация отличается от той, что была в 2000-е годы, когда основывали компанию?

С.Б.: Раньше я был намного моложе, поэтому мало думал о мотивации. Просто делал. Тогда я относился к Acronis, как к некому способу заработать деньги. При этом в 2005 году я еще не видел, что Acronis может стать компанией с многомиллиардной прибылью.

А сейчас Acronis для меня ― не столько способ заработать, сколько возможность донести многим бизнесменами и частным пользователям о важном, простом и удобном способе решения частых проблем с потерей данных. За восемь лет ситуация изменилась, и сейчас данные имеют гораздо большее значение. Да, в этом сегменте много компаний, но у большинства технологии существенно слабее, чем у Acronis , поэтому мы можем их догнать и перегнать.

Executive.ru: В том числе и Dropbox…

С.Б.: Dropbox ― не совсем наш конкурент, но компания из этой области. Наши мобильные продукты предназначены для сверхценных данных, которые вы никому не хотите показывать, а Dropbox работает с данными, которыми вы хотите делиться с миром. Это разные данные.

Executive.ru: То есть, вы больше заточены на корпоратов?

С.Б.: Почему? У каждого человека есть важные и специфические данные, которые он не хочет хранить там, где к ним теоретически кто-то может получить доступ. Сегодня про каждого можно найти много компромата, если получить доступ к его электронным данным.

Много лет назад люди верили: когда тебя хотят убить, этого точно не сделают в церкви. Но убивают и в церквях, причем уже давно. Сегодня часть мирового населения не видит ничего плохого в том, что, скажем, у Агентства национальной безопасности США есть копии всех данных. Ангела Меркель не очень нервничает, потому что вроде как в Агентстве работают хорошие ребята, они всех защищают. Но это не так. Там работают люди, они могут ваши данные использовать и в плохих целях тоже. Просто пока к вашим данным мало доступа, а чем дальше, тем больше вероятность того, что они могут прямо или косвенно быть использованы вам во вред.

Поэтому сохранить приватность ― это большая мировая проблема, которая в следующие тридцать лет станет одной из ключевых проблем людей.

Это как вирусы. В одной книге объяснялось, что сильнейшие цивилизации покоряли других не за счет высокого IQ, а потому что они производили больше еды ― плотность населения росла, распространялись вирусы. Выжившие люди вырабатывали иммунитет, а многие коренные африканцы, индейцы и австралийцы погибали от неприспособленности к вирусам, привезенными европейцами.

То же самое происходит с данными. Грубо говоря, сегодня вирусы ― это и компьютерные программы, и люди, которые с вашими данными что-то делают. Например, если ваша девушка встроит вам чип в голову и будет прослушивать все ваши разговоры и отслеживать местонахождение, будет ли она довольна вашим поведением?

Возвращаясь к предыдущему вопросу, я просто хочу сказать, что Dropbox не является сервисом, которому вы можете доверить любые личные, корпоративные или государственные данные.

Executive.ru: Что мешает «плохим парням» заполучить данные, хранящиеся у вас?

С.Б.: В этом суть истории со Сноуденом. Он объяснил, что Агентство национальной безопасности пришло к сотне компаний и получило физический доступ к данным людей. СЕО Dropbox может вскрыть жесткий диск ― там в маленьком кусочке хранятся данные пользователей. А у нас нет физического доступа, потому что этот жесткий диск находится в руках у сотен тысяч компаний и миллионов людей, он не принадлежит нам.

Executive.ru: Вернемся к вашему переходу в Acronis. Правда ли, что за вами в Acronis из Parallels и Runa ушли около десяти топ-менеджеров?

На декабрьской конференции TechCrunch Moscow Сергей Белоусов выступал уже в рубашке Acronis. Фото: tc.digitaloctober.ru

С.Б.: Из Runa со мной перешли два человека: Маша Дрокова, вице-президент по коммуникациям, и Гайдар Магдануров, мой советник. Из Parallels к команде Acronis присоединились ― Станислав Протасов, старший вице-президент по разработке, и Иван Луковников, вице-президент по разработке в бизнес-юните, который занимается облачными технологиями. Но я по-прежнему являюсь совладельцем, мажоритарным владельцем и председателем совета директоров Parallels, и большая часть команды осталась там.

Executive.ru: Насколько добровольным было решение людей о переходе?

С.Б.: Я их попросил, они были не против. Это обычная история, ничего странного тут нет. Базовый инстинкт подразумевает наличие вождя, альфа-самца. Главный самец у горилл имеет право заниматься сексом с любыми самками, а если он куда-то идет, то все должны идти за ним. В России журналисты и пиарщики часто ассоциируют компанию с одним человеком. На самом деле рост компании ― заслуга всей нашей команды, и только вместе с ней я могу быть успешным. В этом смысле лучшая компания ― Microsoft, потому что она ассоциируется со многими людьми. Еще лучше IBM, которая ассоциируется с брендом IBM. Как зовут СЕО IBM или Intel? Вы знаете?

Давно закончились времена, когда можно что-то сделать в одиночку. У меня есть команда, с которой я могу достигать успеха, ― часть этой команды пришла в Acronis.

Например, все бизнес-проекты мы делаем с моим партнером Ильей Зубаревым пополам. Вообще расширенная команда ― это примерно пара дюжин человек в любой момент времени. Без них я не могу достигать отличных результатов. Сложно объяснить распределение наших ролей, решение мы принимаем вместе, но для внешней аудитории чаще всего фигурирует Сергей Белоусов. У Цукерберга наверняка тоже есть команда, у Джобса точно была команда, и она последовала за ним в Next, а потом обратно в Apple.

Единственное: некоторые отвергнутые члены команды потом пишут гадости, как Стив Возняк, а в остальном это всегда команда.

Executive.ru: Была новость, что вы инвестируете $10 млн в московский центр Acronis Lab и будете собирать туда лучших IT-специалистов рынка. Где вы их будете брать?

С.Б.: Будем индивидуально выращивать в вузах, переманивать. Конечно, это долгий процесс. Сейчас в Acronis Lab меньше десяти человек, а нам нужно тридцать. Рынок труда программистов ― это не рынок футболистов. Например, олигарх, владелец футбольных клубов может рассуждать, купить ли ему Месси или нет. Для него вопрос только в цене. Программисты получают приблизительно одинаково, но их надо уговаривать, они хотят делать крутые продукты, им нужна автономность и возможность развивать свои таланты, им должно быть действительно интересно. У нас интересно!

Executive.ru: У вас есть договоренности, например, с Евгением Касперским о непереманивании?

С.Б.: У нас хорошие отношения с Касперским и нашими ключевыми людьми. Будь у нас такие договоренности, у нас бы не работали крутые люди, потому что у них есть базовый инстинкт ― желание быть свободными. Продвинутые люди ни в коем случае не захотят поменять свободу на что-то другое. А если захотят, то продадут ее чрезвычайно дорого, непропорционально своей себестоимости и полезности.

При этом, если люди переходят из Касперского к нам или наоборот, мы стараемся сделать такой переход вежливым. Всегда спрашиваем, что человеку не нравится там, почему хочет к нам, закончил ли он там проекты. То есть, чтобы это было честно, чтобы никто не страдал.

Есть компании, которые мы не любим, поэтому стараемся из них персонал не нанимать. Важна мотивация, а у людей, пришедших из недружественной нам компании, чаще всего поломанная мотивация. Мотивация должна быть здоровой.

Executive.ru: Олег Тиньков как-то говорил, что главная мотивация ― деньги. Как оцениваете деньги в качестве главного мотиватора? Что, если не деньги?

С.Б.: Важны ли деньги? Да, они являются важной частью мотивации. Но мотивация разделяется на первичную и вторичную. Тяжело разделить причину и следствие. У Олега, возможно, это первичная. Ну, бывает. Хотя, думаю, он не верит в это, а просто любит публичные заявления.

Мне кажется, что деньги для меня ― это не первичная мотивация. Зато у моего партнера она первична. Быть успешным бизнесменом без материальной мотивации ― тяжело. У нас баланс.

Я однажды говорю одному олигарху, тоже выпускнику Физтеха: «Дай денег, ты же добрый». А он ответил: «Нет, такие богатые, как я, не могут быть добрыми, мы все жадные». Хотя я думаю, что на самом деле он шутил. Мне проще, и я не переживаю по этому поводу ― у меня есть партнер, который играет роль жадного.

Executive.ru: То есть, не деньги ― главное?

С.Б.: Бизнес ― это всегда история про зарабатывание денег для акционеров путем решения проблем конечных потребителей. Даже в уставе написано, что основная задача ― создание добавленной стоимости и прибыли. Acronis действительно хочет вырасти в десять-двадцать раз меньше чем за десять лет.

Представьте график: слева ― больные жадные компании, у них деньги на первом месте; справа ― больные добрые; а посередине ― здоровые, у них на первом месте желание осчастливить человечество. Они наиболее успешные, в сумме они больше всех зарабатывают и больше делают полезного.

Мы всегда верили, что заработать можно, только осчастливив человечество, то есть ― делая что-то полезное.

Executive.ru: Так звучат миссии всех крупных компаний: Google, Facebook…

С.Б.: Я и говорю, что есть здоровые компании, а есть больные: патентные тролли или private equity инвесторы ― они тоже зарабатывают деньги. Это все условно.

Executive.ru: Вы упомянули патенты. Как часто сталкиваетесь с вопросами патентирования?

С.Б.: Патентные суды являются частью жизни IT-компании. Сейчас нас судит компания Symantec. Патентный суд в среднем стоит $1-10 млн в год, и $2-30 млн за весь процесс. Поэтому судить компанию, у которой нет таких денег, бессмысленно. На суд больше потратишь, чем заработаешь. У Acronis это шестой суд. Это абсолютно стандартная практика для международных технологических компаний.

Обязательно нужно создавать новые патенты: не для нападения, а для защиты. Потому что для растущих компаний патенты ― средство защиты, для больших ― средство нападения на средние растущие. Но патентные войны ― это как грипп: если моешь руки и делаешь вакцинацию, то в разы снижаешь риск заболеть.

Здоровая компания может тратить на патенты 1-2% оборота, включая патентные суды и патентные расходы. Если тратить меньше, то приходишь к тому, что тратишь больше. В Acronis будем создавать в два-три раза больше патентов, чем другие компании подобного масштаба. Например, у Parallels в двадцать раз больше патентов на единицу оборудования, чем у Касперского, хотя Parallels в несколько раз меньше. У Acronis похоже. Это не хорошо и не плохо ― у нас такая стратегия, у Касперского другая.

Executive.ru: Патентные войны влияют только на юридический отдел? Или сказываются на продуктах и продажах?

С.Б.: Если бы кого-то из руководителей компании начали судить за изнасилование десятилетней девочки, то, возможно, продажи бы сильно ухудшились. А то, что мы судимся с Symantec, наших клиентов не волнует совершенно.

Executive.ru: Венчурный инвестор Мартин Цвиллинг утверждает, что сегодня процветают компании с бета-лидерством. Вы какого лидерства придерживаетесь в Acronis?

С.Б.: Успешные и долгосрочные проекты ― такие как государство Соединенные Штаты Америки ― основаны на бета-лидерстве. Потому что проекты с альфа-лидерством сильно завязаны на лидера, который недолговечен. Мы хотим, чтобы было бета-лидерство, чтобы было много лидеров, потому что творческим людям нужна свобода и самовыражение. Если они не самовыражаются, то им скучно, а если они скучают, то…