Коучинг: детский метод обучения взрослых

«Человек с добрым сердцем, получивший пользу от коучинга в достижении конкретной цели,
великодушно выкажет свою признательность и коучу;
менее любезный будет доволен только собой».

Еще один способ противостояния не себе

Большинство взрослых людей большую часть своей жизни не станут добровольно связываться с коучингом или психологическим консультированием, предпочитая решать возникающие вопросы самостоятельно или обращаясь к своей референтной группе – друзьям, близким людям, коллегам. Но наступает момент, когда привычные ресурсы либо не помогают вообще, либо изменения, происходящие с их помощью, оказываются слишком временными или не теми, которых хотелось на самом деле.

Внезапное стремление к новому вспомогательному ресурсу побуждает человека искать систему, в рамках которой он, опираясь на ее правила логики и взаимоотношений, сможет достичь нужной цели. Наименее безобидным и пробуждающим доверительные ожидания становится способ, который в тот или иной период времени, благодаря энергетике успешных переименований, владеет переходящим званием «самого результативного» (пусть даже его методы по сути мало отличаются от методов временных аутсайдеров). В данный период времени это – коучинг.

Как и в остальных профессиональных системах помощи (психотерапия, астрология, наставничество, духовное водительство), в коучинге работа строится вокруг формулировки и последующего уточнения запроса клиента, его целей и смыслов, на языке системы. Если отвлечься от языка и взглянуть на обозначаемое, то главные темы, которые клиент стремится сформулировать для работы в формате коучинга, я вижу следующим образом:

1. Совершенное дело.
2. Переход на новый уровень.
3. Успешное противостояние не себе.

«Совершенное дело» - это необходимый обмен светскими фразами, соблюдение приличий, позволяющее соблюсти требования внутренней безопасности: «Хочу выучить иностранный язык, пойти в автошколу, найти новую работу, купить дом, сделать проект». «Да-да, конечно», - любезно откликается воспитанный коуч. Часто эта цель подразумевает распространенную в обществе, понятную и приемлемую для клиента и коуча, социальную ценность. Надо отметить, что большинство дел действительно свершаются – благодаря коучингу или одновременно с ним.

«Переход на новый уровень» может быть заявлен клиентом напрямую (мол, хочу перейти на новый уровень), если клиент уже обдумал уровни. Так, нынешний супердизайнер, которому руководство легко находит заказчиков, решает стать супердизайнером с устойчивыми связями в свете, с которым бывшие и возможные заказчики охотно обсуждают самые разные темы, а затем в порыве вдохновения предлагают совместные бизнес-проекты. Либо цель заявляется в обход, через фразы о скуке, жажде откровений, изысков. Но чаще цель перехода на новый уровень оказывается сформулированной после того, как клиент, бродя от темы к теме, обрисует пространство своих идей, соображений и опасений, пересеченное указующими событиями и переживаниями.

Эта цель предполагает более доверительные, понимающие отношения между клиентом и коучем, поскольку речь может идти о социальных ценностях, которые не находят общего языка с ценностями личными, либо о сложностях взаимодействия социальных ценностей разных групп (к примеру, сообщества дизайнеров-профессионалов и делового сообщества).

«Успешное противостояния не себе» как цель вполне способно вырасти из не менее успешной жизнедеятельности человека, когда наполненность внешней и внутренней жизни начинает «выживать» живущего. Времена былого «поиска себя», когда человек тащил в свою обитель то один, то другой свой образ, давно миновали; населившие же обитель образы, ценности и смыслы пребывают в состоянии холодной войны – друг с другом и с владельцем обители.

Для того, чтобы подобная цель стала для удачливого человека актуальной, прежде «не я» (с его значимыми материальными и духовными достижениями, отношениями, компетенциями и пр.) должно набрать достаточный вес, чтобы вызвать у человека ощущение притеснения и, соответственно, стремления вернуть пространство, дать простор себе настоящему.

Эта цель наиболее привередлива в плане доверия: даже при успешной работе над целью в процессе коучинга буквального понимания между коучем и клиентом, общего видения ситуации может вообще не возникнуть. Слишком велика вероятность, что коуч, при всем его доверии к потенциалу клиента, старании хранить объективность и позицию внешнего наблюдателя, не сможет не вовлечь в работу свои собственные великие догмы, ассоциации, смыслы. И тогда клиент, который благодаря коучингу (или одновременно с ним) оставил свою руководящую позицию, чтобы совершить кругосветное путешествие, а потом сидеть полгода без работы, да вдобавок еще и вымолил себе прощенье и вернулся обратно, или клиент, который бросил семью с тремя детьми ради сочинения музыки (либо напротив, бросил музыку ради семьи с тремя детьми), так и останется для коуча неловкой загадкой.

Уязвимость перед не собой

Доверие, сопутствующее успешному противостоянию не себе, – это по большей части доверие к себе, а не к коучу. Коуч здесь может прийтись к месту; но не как основное орудие противостояния, а как одно из возможных полезных дополнений. «В духовность не углубляются люди, которые ясно ощущают смысл жизни, имеют свои ценности», - пишет психолог Геновайте Пятронене. Надо полагать, эти же самые люди не углубляются в коучинг. «Именно они нередко лучше всего трансцендентируют себя, но у них нет потребности осознавать духовные явления, и они ими не интересуются».

Однако, переполненность жизненного мира, затерянность себя может ослабить доверие к самому себе настолько, что у человека возникает потребность во внешней силе, которая возвратит ему ясность – будь это догма секты или проверенные социальные ценности: утрачивать себя и становиться не собой оказывается проще, чем отстаивать себя. «Не я» - это вообще очень сильная фигура (ведь сильной ее сделал сам человек своей вовлеченностью, своим зачастую многолетним и даже творческим трудом), и противостоять ей непросто. Ничтожное отступление от веры в свои силы порой может обернуться смертью.

О таком непоправимый промахе – и это после трудного избавления от не себя – идет речь в романе Андрея Белого «Серебряный голубь». Главное действующее лицо романа, Петр Дарьялский – удачливый молодой человек, приезжает в поместье своей невесты, но невероятным образом (как это обычно и случается у людей, ищущих большего) оказывается в секте хлыстов. В нужный момент на помощь ему приходит друг, «седой дачник» Шмидт, теософ-астролог на отдыхе. Видного деятеля секты, медника Сухорукова, прибывшего к дому Шмидта, чтобы подвезти Дарьялского до станции с неотвратимым намерением убийства, случившаяся с Петром перемена приводит в замешательство:

…Главная же причина чрезвычайного такого волнения была та, что медник в Петре не узнал давишнего молодчика… широкополая шляпа накренилась на лоб, а – что больше всего волновало медника – рука в перчатке сжимала тяжелую трость с костяным набалдашником; заморгали, заерзали недоуменные злые глазенки, когда Петр, пожимая руки седому дачнику, довольно-таки высокомерно меднику так-таки бросил:

- Ну, подавай!

- Садитесь же, барин! – не выдержал медник такого тону и уронил неожиданно для себя сухоруковскую свою спесь перед столь чудесным превращением драного молодца в барина.

Круто Петр повернулся; махнул дачнику на прощанье носовым он платком; последнюю свою благодарность Петр посылал тому, кто не только сумел обернуть в дело Петрово решенье и дать ему силу для предстоящей тяжелой борьбы, но и самое его позорное поведенье и гибель в ночь одну обернул только в необходимый искус, посылаемый на жизненном пути…

Очевидно, что спонтанная ночная «коуч-сессия» Дарьялского со Шмидтом (в отличие от прежних разговоров в стиле просвещения) дала плоды: необходимые для решения и действия вдохновение и силы. Но мгновенье страха – мгновенная утрата вновь обретенного себя, потребность оправдаться за себя настоящего – и Дарьялский опять оказывается уязвим и доступен для умысла медника:

…Не без легкого опять шевельнувшегося под сердцем страха Петр на медниковы подглядывал руки и его бегающие глазенки… Вдруг Дарьяловского охватила дрожь; и выхватывая из бокового кармана пальто маленькую книжку с фиговым листком на обертке, он ткнул ее под нос меднику и почти закричал ему в ухо:

- Это вот мое сочиненье; я – писатель; все меня знают; тронь меня кто-либо, сейчас же напишут в газетах.

Но должно быть, в крике его что-то нескладное про себя понял медник; тотчас он (медник) подтянулся и мало-помалу забрал себе прежний тон … он опять держался с достоинством; он опять перешел на «ты»…

Великой, самодостаточной силой обладает бытие самим собой; и столь же велика разрушительная сила неуверенности в самом себе, стремление быть кем-то более понятным и оттого будто бы более значимым и могущественным.

Коучинг: пространство для общения с собой

Способен ли коучинг как метод помогать человеку в достижении такой ускользающей цели, как противостояние не себе? Не лучше ли коучу и клиенту поостеречься и вовремя возвратиться на ступени взаимодействия, где цели более изъяснимы и понимаемы обеими сторонами? С точки зрения безопасности и отчетливого ощущения полученных результатов – лучше. Но жаль было бы вдохновения, которое побудило человека задать себе такую цель, и особого доверия между коучем и клиентом, которое позволяет работать с такой целью.

В контексте противостояния не себе, коучинг – это ситуация для обращения клиента к смыслу, что, в свою очередь, возвращает клиенту необходимое доверие к себе. У большинства помогающих практик достаточно инструментальности, гибкости и системности для того, чтобы запрос о предназначении, о смысле жизни не превратился в ничего не меняющую философскую дискуссию, не утратил своей глубины.

Каким образом коучинг способствует этому обращению? Благодаря ему возникает пространство, где человек вступает в контакт с самим собой, со своими подлинными желаниями и замыслами, со своим будущим, где он живет и действует будучи настоящим. Это творческие и естественные для природы человека способы, разбирая конкретную ситуацию или цель, отделить от себя чужое, мнимое значимое, сформулировать главное, и что важно – прожить в этом главном какое-то время, ощутить свою жизнь, наполненную главным смыслом, и себя в этой жизни.

В результате такого опыта возникает доверие к себе и необходимая решимость. «Не я» оказывается не у дел, в том числе, благодаря участию коуча, которому клиент этого самого «не себя» невольно препоручает. Однако, противостояние – не битва, а нечто длительное, либо повторяющееся во времени. К опыту переживания бытия собой необходимо уметь возвращаться самостоятельно.

Запрос взрослого, отклик ребенка

Коучинг более, чем иные помогающие практики, подчеркивает «взрослость» клиента, его способность нести ответственность за формулирование запроса, постановку целей и их достижение, созидать свое будущее – быть основной движущей силой процесса. Клиенту это импонирует – поначалу. Для совершения дела или перехода на новый уровень такое распределение инициативности и ответственности в коучинге полезно. Подобает оно и теориям обучения и развития взрослых, где принято подчеркивать, что для взрослого человека важна практическая сторона дела: возможность быть активным участником процесса, задействовать свой опыт, и уверенность, что полученные знания и навыки помогут ему решить конкретные задачи. Детское научение «чему-то отвлеченному», знания и опыт «на вырост» - это излишество, которое современный человек не может и не хочет себе позволить.

Обратившись к собственным воспоминаниям, нетрудно найти соответствующие примеры, когда (к примеру) готовность освоить столь неуместные в прошлом для городского подростка столярные навыки вдруг появлялась во взрослом возрасте в том же году, что и купленный по вдохновению деревенский дом. Равно как и примеры несоответствующие, вроде родительско-учительской ежедневной мантры «учи физику, тебе в институт ее сдавать, ты же сам его выбрал» и проваленный вступительный экзамен. Что уж говорить о загадочных в своей причинно-следовательности историях «бросивших курить» и «так и не бросивших курить»! У заинтересованности (мотивации) свои пути, и даже если в каком-то конкретном случае они совпали с обстоятельствами, это не повод подвергнуть сомнению их непостижимость в целом.

Клиент, который не хочет ничего конкретного, и в то же время чего-то ожидает от коучинга, возможно, является идейным единомышленником людей, которые отправились изучать менеджмент, психологию, религию, философию, историю, ремесло, пение, танцы и пр. не ради построения профессиональной карьеры в избранной области. Даже если они втянулись в игру наряду со своими более целенаправленными коллегами, главный интерес для них представляет существование некой системы, в рамках которой они могут обдумать самих себя. «Нечто отвлеченное», знания и опыт «на вырост» - это как раз то, что им нужно.

Привлекательность отвлеченного состоит в том, что оно не сталкивает человека с привычными когнитивными структурами. Преподаватель или коуч, который побуждает человека к большей эффективности с опорой на прежний успешный опыт, может невольно вызвать раздражение и сопротивление. Человек интуитивно стремится к инсайту, вдохновению о себе и своей жизни и деятельности, и столь же интуитивно он уже не хочет более ставить целей в рамках прежних когнитивных структур*. Он хочет избавления от напряжения, отказа от действий, «иллюминации», которая случится нелогично, неосознанно, и не в мыслях, а в способе мыслить, в самих когнитивных структурах**.

Однако, целеполагание – это то, от чего коучингу как раз отказываться никак не хочется, ведь это спасительная соломинка его методологии. И хотя коучинг, как и другие помогающие практики, то и дело идет на уступки детской сущности человека, играя с ним в игры и рассказывая сказки, такой запрос человека как «противостояние не себе» - это вызов, который лишает коуча возможности привычно взваливать ответственность на клиента, по крайней мере, до определенной поры.

* Berger, P. L., Luckmann, T. The Social Construction of Reality. A Treatise on sociology of Knowledge. 1966.

** Batson C. D., Ventis W. L., The Religious Experience. Oxford 1982

Фото: freeimages.com