Российская экономика деградирует, конкурентоспособность производства становится все ниже. У государства нет сил и желания создавать необходимую бизнес-среду, общество не желает что-то менять, «подкармливаясь» прибылью фактически единственного кормильца – нефтегаза, а элита пока придерживается принципа сохранения существующего положения. Как долго продержится «пикалевщина»? Подлежит ли система модернизации? Можно ли спасти загибающееся производство «свежей кровью» из молодых, перспективных и талантливых выпускников новой экономики? Executive.ru беседует с Дмитрием Саприкой, директором Центра консалтинга Высшей школы бизнеса ГУУ, специалистом в области макроэкономики и привлечения инвестиций.
Executive.ru: Российской экономике свойственны низкая производительность труда, монополизированность, коррумпированность, плохое качество институтов… Однако эта система продолжает существовать. Почему? Что обеспечивает ее устойчивость?
Дмитрий Саприка: Основным фактором устойчивости системы является пассивность народа. Иными словами – отсутствие гражданского общества. Причем эта причина родилась не сейчас, не в нулевые годы и даже не при советской власти. Она сопровождает историю России на протяжении всего ее существования, начиная с царя-батюшки. При советской власти эта тенденция только упрочилась, когда самые пассионарные, яркие личности так или иначе исключались из общественной жизни. Поэтому совершенно неудивительно, что эта тенденция продолжается и сейчас. К тому же, пока существуют нефть и газ, и они востребованы, общество подкармливается и не желает что-то менять. Элита, в свою очередь, имеет консолидированную позицию сохранения существующего положения.
С другой стороны нынешняя система отличается от предыдущей. В ней есть частичная свобода. И это тоже придает ей некоторую устойчивость, так как она дает своеобразный выход пара. Вы можете, например, написать в сети Интернет что угодно про кого угодно.
Executive.ru: Российская экономика с точки зрения производства – как вы оцениваете объемы неконкурентоспособности так называемого «пикалева» (собирательный термин)?
Д.С.: Очевидно, что российская экономика деградирует и конкурентоспособность ее все ниже и ниже. Ее трудно оценить. Но с 2008 года наша страна опустилась в глобальном рейтинге конкурентоспособности Всемирного экономического форума с 51-го на 66-е место. Очевидный показатель – и рост зависимости от импорта. Сложнее назвать ту отрасль, в которой конкурентоспособность сохраняется. Даже наша «дойная корова» – топливный комплекс – теряет свои позиции. Ведь во всем мире приняты долгосрочные программы альтернативных источников энергии, – востребованность в нашем топливе будет снижаться.
Пожалуй, по части положительного фактора остаются люди. Сильной стороной России всегда был их творческий потенциал. Но здесь, к сожалению, идет сплошной экспорт. Люди уезжают. А те, кто остаются, так называемые единичные звездочки, не в состоянии бороться с системой.
Executive.ru: Как долго может просуществовать такая система, и что может ее обрушить?
Д.С.: Первый вариант – обрушить систему может резкое и продолжительное падение цен на нефть.
Второй вариант. Недовольство самой элиты, руководства страны, которое приведет к изменениям сверху. На это хотелось бы надеяться. Так как первый вариант чреват беспорядками и социальными конфликтами.
Executive.ru: Подлежит ли «пикалево» модернизации?
Д.С.: Неэффективно модернизировать отдельно один или несколько заводов наподобие «Пикалево». Модернизации подлежит среда: умные законы и суды, которые их исполняют. Тогда все бизнес-процессы будут запущены в сторону улучшения. Я китаевед, и у меня перед глазами пример Китая. Когда Дэн Сяопин начинал реформы, ситуация было гораздо хуже, чем у нас. Прошло 30 лет, и что мы видим? Их экономика процветает. Они изменили, вернее, сформировали новую среду.
Executive.ru: Можно ли спасти наше производство «свежей кровью»? Есть такие выпускники бизнес-школ и престижных вузов, кто готов работать в существующей «гнилой» системе и пытаться что-то улучшить?
Д.С.: Да, такие есть, но что может менеджер, если есть собственник? Менеджер может предложить стратегию развития, но определяет ее собственник. Менеджеру скажут, например, «оборудование мы модернизировать не будем, но ты выкачивай из предприятия побольше денег», – и вся стратегия. Ни советская власть, ни 1990-е годы, ни 2000-е не принесли российскому производству эффективного собственника по той же самой причине – среда неэффективна. А белой вороной, не вписывающейся в среду, никто быть не хочет.
Executive.ru: Какими компетенциями должен обладать менеджер, который идет работать в существующую систему? Как в свете сказанного бизнес-школы готовят своих выпускников?
Д.С.: Высшая школа находится с этой точки зрения в очень сложном положении. Действительно, а чему учить? Вы приходите на завод, вам собственник говорит: «Делай то-то и то-то». Вы попадает в некую «оболочку неразвития», в деградацию, в машину по выкачиванию денег. И в этом смысле никакие управленческие навыки, кроме послушания, оказываются не нужны.
В нашей бизнес-школе мы видим свою задачу вот в чем. Есть некие управленческие модели, отработанные за рубежом веками. Полностью к России они не применимы. Но это некие законы управления, фундамент, который должен знать и понимать каждый менеджер, как первоклассник азбуку. Но мы понимаем, что наша система отличается от западной. Поэтому мы стараемся адаптировать фундаментальные правила к российской действительности. У нас учатся не только менеджеры, но и владельцы. И если мы обучим их идеальной модели и тому, как ее применять у нас в России, то есть шанс, что это станет реальной основой развития бизнеса. Таким образом, выпускник бизнес-школы должен знать «как должно быть» и «как это применить», как адаптировать «правильные» модели применительно к России.
Executive.ru: Если посмотреть на модернизацию производства с финансовой точки зрения, откуда в приоритете должно идти финансирование?
Д.С.: В нормальной системе деньги идут отовсюду: от государства, частного бизнеса, иностранного капитала. США в лучшие свои годы были и главным мировым инвестором, и главным получателем инвестиций. Повторюсь – надо создать среду, в которой деньги будут работать, а не уходить в никуда. Если люди доверяют среде, они вкладывают свои инвестиции, и производство развивается по спирали. К сожалению, наша спираль – нисходящая, штопор.
Executive.ru: Люди не готовы сотрудничать с государством…
Д.С.: Государство не всегда к этому готово….. Если вы собираетесь вложиться в производство и готовы его развивать по своей стратегии, а государство сразу говорит «нет» – это еще не так страшно. Но если вы уже вложились и процесс запущен, а потом вдруг вмешивается государство…. то потери могут быть огромными. А кто согласен на такой риск?
Возьмем пример с тем же «Пикалево». Когда ситуация с застоем производства и сокращением кадров накалилась до такой степени, что дошла до премьер-министра, в Думе сразу поспешили выработать решение: «Национализировать!» Наверное, тогда всерьез это никто не принял, но сам посыл: вчера раздали, сегодня – национализируем… такая непредсказуемость и нестабильность приводит только к деградации. Люди должны иметь основания доверять государству. Когда есть огромные риски – никто не будет вкладывать инвестиции.
Executive.ru: И каков настрой ваших студентов?
Д.С.: Люди приходят все более скептически настроенные. Однако, когда мы рассказываем им, что ту или иную проблему можно решить, у них появляется понимание, что развитие возможно. У нас есть связь с выпускниками, и многие присылают благодарные отклики за то, что обучение и полученные знания и навыки им действительно помогли в решении различных ситуаций. Мы должны говорить людям, что именно от них все зависит. И если они еще и видят то, как решить проблему, они становятся более уверенными в себе и в своих силах.
Executive.ru: Как рождаются обучающие кейсы?
Д.С.: Естественно, кейсы должны быть основаны на российском бизнесе. Многие из них рождаются в нашем Центре консалтинга. Основная проблема между заказчиком и консультантом – это доверие. А между слушателем и преподавателем всегда устанавливаются свои доверительные отношения. Поэтому наши студенты очень часто обращаются к нам. И на основе этих проектов и рождаются кейсы. Это идеальная адаптация модели «как должно быть» к российской действительности. Студенты учатся решать проблемы на своем собственном бизнесе.
Также смотрите:
Информационный менеджмент – фантом, обретающий плоть
«МВА — это способ изменить мировоззрение слушателя»
Статья Причины высоких рисков в России в Энциклопедии менеджера
Сегодня один из первых людей ЕдРа рассуждал о том, как они облагодетельствовали страну, а интеллигенствующим недовольным сказал, что граница открыта... Вспомнилась пословица Брежневских времен: ''Была зима, наступит лето - спасибо партии за это!''. У нас сейчас, как когда-то у СССР нет никаких причин быть конкурентоспособными:
- во многих отраслях созданы монополии или олигополии, защищенные таможенными и прочими барьерами. Зачем тратиться на инновации, если прибыль за 30%;
- законодательство содействует коррупции, включает в себя заведомо невыполнимые или противоречивые требования (водопользование, землепользование, обращение с отходами и т.д.). Так как по многим параметрам эти ограничения гораздо жестче, чем в других странах мира, их выполнение (или откупные) увеличивает затраты и уменьшает конкурентоспособность;
- контролирующие органы имеют планы по сбору штрафов и количеству наказаний. Приезжает ко мне как-то госинспектор по газу со словами, что давненько нас не посещала. Железо было в норме, придралась к мелочи в бумажках. Я сказал ей, что повод смешной и мы легко оспорим это в суде. В ответ она напомнила мне, что в следующем году нам предстоит продление лицензии... Пришлось соглашаться на штраф. Остановка предприятия без лицензии убила бы бизнес. Помню, как инспектор ГАСНа, штрафуя, жаловался, что Прокуратура грозит последствиями за невыполнение плана по сбору штрафов;
- Проще работать со старыми технологиями так как внедрение всего нового всегда противоречит существующим регламентам, стандартам, нормам и правилам. У нас в стране есть даже техрегламент на туалетную бумагу... Внесение изменений в нормы и регламенты и согласование всех бумажек занимает больше года и непредсказуемо по затратам;
- подключение к газовым сетям невозможно без взяток или поддержки на федеральном уровне (иногда получается на региональном, но редко);
- стоимость подключения к электросетям - грабительская. Сначала надо заплатить за техусловия, потом за проект, потом - плата за присоединение (500 Евро за кВт в Питере), потом заплатить за прокладку ЛЭП и строительство подстанций и трансформаторов, потом передать это имущество на баланс энергетиков (подарить), а потом - скомпенсировать энергетикам налог на прибыль, появившуюся у них в балансе из-за получения в подарок основных фондов. Алгоритм разный и зависит от региона. И это при том, что тариф на электроэнергию уже сравнялся с европейским;
- когда мы запускали фабрику пришлось предоставить госинспекциям бумаги на согласование- получилась стопка высотой 2 метра. До сих пор жалею, что не сфотографировал;
- затраты на соответствие всему, что требует от производителя закон и подзаконные акты добавляют к себестоимости (в зависимости от отрасли) от 3 до 20%. Я включил сюда затраты на персонал, который предприятие вынуждено держать для создания огромного количества бумаги;
- и т.д.
Посмотрим, как это выглядит в соседней Финляндии:
- госчиновники и инспекторы работают в режиме консультантов;
- государство субсидирует до 20% инвестиций при открытии нового бизнеса при условии создания рабочих мест;
- государственные инспекции сами лоббируют улучшения в законодательстве, направленные на развитие производства и бизнеса;
- энергоснабжающие компании рады любому новому платежеспособному потребителю (и никакой платы за подключение, только стоимость линии до точки подключения), и это при почти аналогичном тарифе;
- если я хочу создать новое производство, мне надо закупить оборудование и услуги монтажа с пометкой в контракте, что поставщик гарантирует, что все соответствует нормам Евросоюза, и не надо никаких бумажек, разрешений, согласований, утверждений, сертификаций и т.д.