Ее поклонниками были Рональд Рейган и Алан Гринспен. Русская эмигрантка Айн Рэнд, чей роман «Атлант расправил плечи» по продажам в США уступал лишь Библии, вдохновила
целую плеяду американцев на мощный экономический прорыв в тот момент, когда
Америке уже предрекали неминуемый крах.
В начале 1980-х годов экономические и идеологические противники США убедительно доказывали, что ровно через 20 лет американскую экономику в связи с огромным государственным долгом ожидает неминуемый крах. Но этим прогнозам не суждено было сбыться. Экономическая политика, с легкой руки журналистов получившая название «рейганомики», пошла по пути существенного снижения подоходного налога как наиболее эффективного способа возрождения деловой активности. Налоговые льготы на инвестиции в высокие технологии и привлекательные условия для иностранного капитала спровоцировали бурный приток денежных средств со всего мира. При сороковом президенте Рональде Рейгане Америка стала единственной в мире сверхдержавой и абсолютным лидером в сфере высоких технологий.
Мощный толчок, которые получили США в эпоху Рейгана, – это свершившийся исторический факт. Но далеко не всем известно, что либеральные взгляды президента Рейгана, а также Алана Гринспена, в 1981 году возглавившего комиссию по реформе системы социального страхования в его администрации, а в 1987 ставшего главой ФРС, сформировались под влиянием философских и экономических идей американской писательницы русского происхождения Айн Рэнд. Гринспен мог стать врачом или музыкантом, а вместо этого, в 1950-е попав в кружок Рэнд и став ее учеником и ярым последователем, избрал карьеру экономиста, которая завершилась всего лишь несколько месяцев назад.
Увлеченные творчеством Рэнд, Рейган, Гринспен и еще два поколения американцев оказались взращенными на идеалах свободного рынка, неограниченных возможностей человеческого разума и силы творца, на которых когда-то была построена молодая Америка. Эпопея Айн Рэнд «Атлант расправил плечи», ставшая апологией капитализма и гимном человеку-созидателю, переиздавалась в США более 100 раз и по популярности уступала только Библии.
Но сценарий, согласно которому группа людей под влиянием либеральных убеждений русской эмигрантки, принявших яркую художественную форму, прорвалась к власти и буквально вытащила Америку из мрака, может быть лишь одной из многих гипотез, объясняющих экономическое возрождение США в 1980-1990-е годы. Дмитрий Костыгин, в прошлом гендиректор Ярославского шинного завода , человек от бизнеса, который перевел и издал в России книги Айн Рэнд, сегодня настроен гораздо более радикально, чем сама писательница. Вобрав в себя либеральные идеи Рэнд, он полагает, что ее влияние было лишь одной из многих составляющих, которые привели к американскому экономическому буму, не избавившему к тому же США от такого, с его точки зрения, зла, как централизованное государство. Но об этом расскажет он сам, а прежде несколько слов об Айн Рэнд.
Алиса Розенбаум родилась в 1905 году в Петербурге в семье состоятельного еврейского аптекаря. С революцией 1917 года ее отец потерял все и стал простым рабочим. Уже тогда, впервые столкнувшись с коммунистической доктриной, включавшей лозунг «Ты должен жить для страны», она решила, что это одна из самых отвратительных концепций, какие ей когда-либо приходилось слышать. В 1924 году Алиса окончила Петербургский университет по специальности «Социальная педагогика», а в 1926-м смогла уехать из России и добраться до Нью-Йорка. Там она избрала себе имя Айн, а в качестве фамилии взяла название марки своей печатной машинки «Ремингтон Рэнд», с которой она приехала в Новый Свет.
Ее первая работа «Мы – живые», осуждающая тоталитарное государство и тех, кто был готов пожертвовать собой во имя него, увидела свет в 1936 году, а в 1938 году появилась вторая книга Рэнд - «Гимн». В 1943 году вышел один из двух главных романов писательницы - «Источник». Далее были опубликованы «Атлант расправил плечи» (1957), «Для нового интеллектуала» (1961), «Добродетель эгоизма» (1964) и «Философия: кому она необходима?» (1982). Эти семь книг были проданы в количестве 30 млн экземпляров в течение последних 40 лет.
На главный труд - «Атлант расправил плечи» - у Рэнд ушло 12 лет: написав первую фразу «Кто такой Джон Галт?» в 1946 году, она закончила роман в 1957-м. «Атлант» - своеобразная антиутопия, демонстрирующая, что произойдет с нашим миром, если государство, с помощью принуждения и прикрываясь понятиями «общественного блага», лишит творцов возможности своим разумом и талантом зарабатывать деньги и займется распределением. Главные герои романа – цвет американского бизнеса – под давлением иждивенцев, прорвавшихся к власти, один за другим оставляют свои предприятия и исчезают. Страна оказывается погребена под обломками нефтяных вышек, сталелитейных заводов, медных рудников и железных дорог. Айн Рэнд отчаянно защищает капитализм и следование требованиям разума: «Каждый человек волен подняться настолько высоко, насколько позволяют ему его желания и способности; но только его собственное представление о пределах своего развития определяет эти пределы». Герой Рэнд, гениальный изобретатель Джон Галт, по мнению Рэнд, выражает дух предпринимательства всего человечества в одной фразе: «Я никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу другого человека жить ради меня».
Айн Рэнд до самой своей смерти в 1982 году отстаивала идеалы капитализма как самой продуктивной и, более того, самой нравственной системы, потому что она не отбирает у человека плоды его труда. На церемонии похорон в Нью-Йорке ее поклонники цветами выложили гигантское изображение знака доллара, как символа чуть было не забытой американской мечты.
Executive.ru: Дмитрий, как вы открыли для себя Айн Рэнд?
Дмитрий Костыгин: В свое время я работал гидом у иностранцев. Как-то один из них упомянул о Рэнд как о любопытной литературе, а другой прислал мне сначала «Атланта», а потом и остальные ее работы, в том числе «Мы – живые» – про революционный Петербург. Я тогда немного занимался книготорговлей и решил осуществить проект по изданию Айн Рэнд в России. Он был наполовину коммерческим, наполовину идейным и затянул меня на 5 долгих лет – с 1992-го по 1997 год.
В свое времяя работал гидом у иностранцев. Как-то один из них упомянул о Рэнд как о любопытной литературе, а другой прислал мне сначала «Атланта», а потом и остальные ее работы, в том числе «Мы – живые» - про революционный Петербург. Я тогда немного занимался книготорговлей и решил осуществить проект по изданию Айн Рэнд в России. Он был наполовину коммерческим, наполовину идейным и затянул меня на5 долгих лет – с 1992-го по 1997 год.Executive.ru: Почему книга вышла таким ограниченным тиражом?
Д.К.: Такой уж на нее спрос…
Executive.ru: А с чем вы связываете невысокий интерес к Айн Рэнд в России, учитывая, что в США книга «Атлант расправил плечи» переиздавалась более 100 раз, а ее продажи уступали только продажам Библии…
Д.К.: Сложно сказать. Наверное, в США книга появилась в свое время (1957 год. – Прим. ред. ). Мы впервые издали Рэнд в 1993 году и с тех пор наблюдаем только всплески интереса. Возможно, людей отпугивает объем этих книг на русском языке: «Источник» выходит в двух томах, «Атлант» - в трех. И это все-таки скорее нишевая литература, чем массовая. Я не встречал еще ни одного человека, который прочитал бы все три тома «Атланта». Но нельзя сказать, что книгу невозможно достать. Она не продается в книжных магазинах, но выложена в свободный доступ в интернете.
Executive.ru: Чем, в первую очередь, привлекательна Айн Рэнд для русского читателя?
Д.К.: В книгах Айн Рэнд есть две составляющие. Первая – экономическая, и тут сложно найти что-то новое. Существует теория классического либерализма, заложенная австрийской школой экономики, а основоположником идеи свободного рынка был еще Адам Смит. Более того, радикальными ее экономические взгляды не назовешь, поскольку она оставляет за государством три функции: суд, полицию и армию, а все остальное, по ее мнению, включая дороги, больницы, школы, университеты и т. п., должно находиться в частных руках.
Вторая составляющая – художественность. Рэнд в своем творчестве продолжает русскую традицию конца XIX – начала XX вв., и мыслит она по-русски, и в то же время она близка, например, к Теодору Драйзеру, хотя он, возможно, даже сильнее с точки зрения трансформации характеров и образов. Но вот именно сочетание четкой экономической теории и качественной художественности – это то, что отличает Рэнд и делает ее привлекательной.
Executive.ru: Как ваши личные взгляды, как управленца и предпринимателя, соотносятся со взглядами и идеями Рэнд?
Д.К.: Вы знаете, если бы раньше я просто спокойно сказал, что да, все действительно должно быть отдано в частные руки, то сегодня я настроен более радикально, чем сама Рэнд. Я считаю, что и суды, и армия, и полиция должны быть частными, что вообще не должно быть собственника, в котором нет живых людей. Поэтому и в силу взглядов Рэнд и еще более радикальных собственных взглядов, я считаю, что, несомненно, все частное лучше государственного, включая атомную энергетику, ГЭС, реки и горы. Другой вопрос, какая при этом должна быть система прав. Если кто-то купит реку Волгу, то это не должно означать, что он там может делать все, что захочет, потому что принятая система прав должна быть выстроена таким образом, чтобы всегда сохранялось некое равновесие.
Очень часто мы слышим, что нельзя пускать в страну иностранный капитал, так как эти компании будут всю прибыль переводить за границу. Вот пришла немецкая Metro, работает и зарабатывает деньги в России. Зачем ее пустили? Но ведь прежде чем получить прибыль, компании нужно вложить сюда какие-то средства и отработать их здесь. Отработали, получили прибыль, а дальше что? Забирает ли компания деньги или вкладывает их дальше, то есть оставляет в России? Пока мы видим, что оставляет, но если складывается система, в которой компания не в состоянии получить адекватную прибыль, вот тогда она заберет свои деньги.
Дело в том, что государство в качестве посредника крайне неэффективно. Приходит такой посредник, например, на алюминиевый комбинат и говорит, что предприятие осуществляет сбросы там, где люди берут воду. На комбинат налагается штраф, а в районе обещают построить новую больницу. На мой взгляд, это очень неэффективно. Когда есть прямые собственники, как правило, большую роль играют страховые компании, которые и выплачивают весь ущерб, даже если он исчисляется миллиардами долларов. Таким образом, все быстро приходит в равновесие. В ином же случае роль государства предстает как действия тех пожарных при лесном пожаре, которые непрерывно гасят маленькие возгорания. В результате лес стареет, пожар становится неуправляемым и лесные массивы выгорают уже целиком, а сил почвы уже не хватает на то, чтобы вырастить новый лес.
Возвращаясь к Рэнд, стоит отметить, что, поскольку суды, армия и полиция у нее централизованы, то весь правительственный аппарат все равно получается достаточно громоздким. Рэнд исходит из частной собственности, но государство в ее понимании, хотя и не владеет собственностью, устанавливает власть. А я считаю, что не должно быть централизованных государственных институтов как таковых. Я вообще стал сторонником своего рода общинного принципа, то есть существования неких небольших социальных образований, независимых по своим нормам поведения. Что-то подобное я увидел в Швейцарии. Там маленькие городки являются первичной ячейкой, на которую нельзя просто так навесить какое-то законодательство. Эта ячейка обладает всеми полномочиями, а часть их отдает центру, но может и забрать обратно. Большинство же государств построено по обратному принципу: центр имеет все полномочия и только их часть передает отдельным муниципалитетам. Это огромная разница, хотя и не столь заметная на первый взгляд. Но я уверен, что люди, в конце концов, придут к мысли, что так жить сложнее, и отойдут от модели централизованных государств...
Executive.ru: Насколько идеи классического либерализма, облеченные Рэнд в художественную форму, актуальны для России наших дней?
Д.К.: Актуальность в данном случае во многом зависит от наблюдателя, который расставляет приоритеты – что для него первично, а что вторично: состояние человека или идея государства. Классический пример: в свое время японцы запретили ввоз автомобилей и развили собственную автопромышленность. А в других странах не запрещали, чтобы как можно больше людей могли купить себе машину. То есть в определенных моделях мы всегда можем найти удачный пример действия принципов централизованного государства.
Самый простой ответ на ваш вопрос – вмешательства государства должно быть меньше. Но теперь представьте, что перед нами стоит вопрос, отменять пошлины на ввоз автомобилей или нет? Отменить их очень просто, но мы понимаем, что тогда закроются заводы в Тольятти и еще миллион человек останется без работы. И так в каждой отрасли: во-первых, есть налоговая составляющая, а во-вторых, – социальные обязательства.
Поэтому наиболее логичный путь - начать приватизацию школ, больниц, всего пенсионного фонда, то есть вывести огромный спектр вопросов в частный сектор. Вмешательство государства все равно остается – на уровне выдачи лицензий и налогообложения, но меняется собственник, который как частное лицо принимает гораздо более эффективные решения.
Еще один возможный путь – не устанавливать никаких тарифов, в том числе на энергетику. Тарифы должен в таком случае определять сам рынок. Но здесь есть сомнения в том, насколько эффективно это будет работать с учетом того, что в России сложились огромные компании, которые уже хотелось бы разделить на более мелкие части. Вообще классическая либеральная теория говорит о том, что бизнес должен быть независим в принятии решения об установлении цен. Раньше я думал, что это возможно, но теперь считаю этот вариант нереальным. В этом вопросе должно быть регулирование, но не со стороны централизованного органа, а со стороны тех групп, на которых это ценообразование оказывает непосредственное влияние.
Executive.ru: По идее Рэнд, преобладание категории иждивенцев в обществе приводит к кризису и умиранию экономики. Но мы видим скандинавскую модель. В Дании огромное число трудоспособного населения – по сути, иждивенцы, но там нет и признаков погружения во мрак, а Финляндия вообще демонстрирует экономическое чудо. Как они живут и процветают совсем не по Рэнд?
Д.К.: В любой сложной системе можно добавлять, убирать или менять элементы, и она продолжит функционировать, но в какой-то момент очередное воздействие приведет к ее остановке. Поэтому, говоря о государстве, очень непросто разобраться, какие элементы компенсируют отсутствие или недостаток других. В скандинавских странах все-таки очень высокая степень частного владения, в то время как государство, если и является собственником, то лишь частичным – не более 20%. Что же касается образования, здравоохранения и прочих социальных институтов, то они только внешне организованы так же, как у нас, а на самом деле завязаны на муниципалитеты. В России пытаются говорить о самоуправлении, но мы должны четко представлять себе, что это две совершенно разные вещи: отдать на места кусочек власти или отдать все и получить какую-то часть назад в центр по решению местных властей. И первое право сбора налогов оказывается в таком случае у муниципалитетов. Вот благодаря таким нюансам, своего рода «подпоркам», скандинавская модель, на мой взгляд, не особенно эффективна, но вполне жизнеспособна. Однако это ни в коем случае не социализм, как часто говорят. Социализм – это отсутствие частной собственности на средства производства, а в Скандинавии эта собственность присутствует повсеместно.
Вообще, если посмотреть на различные системы сами по себе, то многие из них оказываются достаточно жизнеспособны. Даже Советский Союз прожил 70 лет. А Китай живет и сейчас. Может быть, его ждет та же участь, но в СССР, например, так и не рискнули отменить колхозы и ввести частную собственность на землю, а в Китае, по сути, это произошло в 1979 году. Фактическая передача земли в частные руки дала толчок сельскому хозяйству, что потянуло за собой производство удобрений, сельхозтехники и т. д., и экономика начала развиваться. Куба ввела отдельную зону для иностранцев, то есть и здесь мы видим те самые компенсирующие факторы. Поэтому Куба как система может продержаться еще 100 лет. Но вот эффективна ли она? Чтобы это понять, нам надо сравнить ее с другой системой. Мы можем посмотреть на пример Сингапура, где нет воды, нефти, газа, металлов, сельского хозяйства, а система работает очень продуктивно. Мы изучаем еще несколько систем и механизмы их работы и приходим к выводу, что на Кубе все крайне неэффективно, но система живет благодаря некоторым компенсирующим элементам. То же самое можно отнести и к Скандинавии: может быть, эти страны продержатся в своем нынешнем режиме 50, 60 или 100 лет, но эта система неизбежно будет меняться, потому что будет становиться все менее эффективной.
Executive.ru: Айн Рэнд пишет про индустриальное общество, но на первый план она выводит не ресурсы, а таланты и разум, о значении которых так много говорится сейчас. Не опередила ли Айн Рэнд свое время?
Д.К.: У Рэнд прослеживается очень четкая мысль, с которой я полностью согласен, что человек в принципе стремится познать мир и оружием его познания является разум. В более общем смысле эта идея состоит в том, что общество должно прогрессировать, понимая и осознавая окружающий мир. Рэнд выступает за прогресс, не сдерживаемый взглядами отдельных людей, тем более, если они наделены государственной властью. Но не она первая эта сказала. Человек как главная ценность и отсутствие любых других интересов превыше его частной собственности – сама по себе не новая идея. Но, на мой взгляд, Айн Рэнд впервые удалось выразить ее понятным и контрастным образом. Однако в большинстве стран мы сегодня этого не наблюдаем, потому что там всегда есть какие-то «национальные интересы». Я никогда не понимал, чьи это интересы. В Швейцарии, например, нет никаких национальных интересов, там нет энергетической и транспортной программы до 2020 года, нет спецслужб, разведки, контрразведки и т. д., и при этом в стране самый высокий доход на душу населения в мире.
Executive.ru: Среди поклонников Айн Рэнд – Рональд Рейган, а Алан Гринспен даже был ее учеником. А в конце 80-х – начале 90-х гг. Америка совершает настоящий прорыв в экономике, что для многих внешних наблюдателей стало неожиданностью. На ваш взгляд, нет ли в этом влияния и заслуги Рэнд?
Д.К.: Вам хотелось бы, чтобы это было так? Наверное, раньше я бы сказал, что Гринспен сыграл очень важную роль, но сейчас я так не думаю. Экономика такой страны, как США, – слишком сложная система, чтобы связывать ее с одним человеком. Давайте посмотрим на такой показатель: в начале ХХ века банкир Морган прямо или косвенно влиял на 20% экономики США, а один Рокфеллер мог погасить весь внешний долг страны. Таким был уровень влияния двух людей. Сейчас два самых богатых человека Америки – Гейтс и Баффет – не могут выплатить даже проценты по внешнему долгу. Конечно, Рэнд повлияла на судьбу Гринспена – он учился на врача, но под влиянием ее творчества бросил медицинскую школу и пошел в экономику. Она сформировала его взгляды классического либерала, и сам по себе Гринспен – гениальный финансист, талантливо руководивший ФРС, но кардинально в ней он, на мой взгляд, ничего не изменил.
Executive.ru: Как вы считаете, где должны работать и чему учиться молодые российские менеджеры, чтобы добиться успеха в современном бизнесе?
Д.К.: Как-то мой знакомый, один из трех лучших бильярдистов Советского Союза, сказал, что если хочешь научиться играть, играй с теми, кто сильнее тебя, и на свои собственные деньги. Отсюда можно сделать вывод: чтобы научить управлять, нужно работать с теми, кто уже это делает хорошо, и платить им за это. Необязательно напрямую отдавать деньги - можно, например, работать за намного меньшую зарплату, чем где-то в другом месте. Вот такой нехитрый рецепт.
В свое время Гарвардский университет провел исследование среди своих выпускников и заметил, что они не занимают первые посты в компаниях, а только вторые и третьи позиции. Это очень показательно. В бизнес-школы идет категория людей, которым необходимо очень определенное соотношение риск-доходность, в то время как первые лица должны уметь адекватно рисковать, а не сдерживать риски. Существует огромная разница между учеными, которые преподают, и предпринимателями, которые зарабатывают деньги. Ученые не в состоянии ничего объяснить – они накладывают определенную схему, из которой человеку очень тяжело вырваться. Поэтому надо искать нужного управленца и идти к нему работать. Это действительно бесценный опыт, потому что нами движет только пример других людей, а все остальные вещи лишь косвенно влияют на наше поведение.
Могу привести хороший пример. Недавно в Fortune я прочитал статью о Джеймсе Димоне, нынешнем СЕО J.P. Morgan. В свое время он пришел секретарем к Сэнди Уэйлу, будущему создателю Citigroup, тогда работавшему в Lehman Brothers. Потом Уэйл был оттуда уволен, и Димон ушел вместе с ним, долгое время оставался без работы, а через какое-то время Уэйл пригласил его руководить региональным банком, из которого и возникла Citigroup – компания стоимостью $200 млрд. Далее их взгляды разошлись, и Димон возглавил сначала Bank One, а затем J.P. Morgan. Так что - хочешь стать богатым, иди играть с теми, кто умнее тебя…
Фото: aynrand.org
Также смотрите:
