Когда перестанем терять «мусорные» деньги?

Если бы в России научились грамотно и эффективно распоряжаться мусором, в прямом смысле слова выжимая из него по максимуму, то страна могла бы успешно соскочить с «нефтяной иглы». Но из-за пробелов в соответствующем законодательстве и неэффективного регулирования этой сферы мы оставляем на свалках и обочинах дорог миллиарды рублей в мусорном эквиваленте. Тем не менее, медленно, но верно «мусорный» рынок России пытаются сделать цивилизованным – в декабре 2014 года Госдума РФ приняла поправки в Федеральный закон «Об отходах производства и потребления». О том, какие из новых идей пойдут на пользу отечественной «мусорной» индустрии, а какие окажутся очередной палкой в колесе мусоровоза и будут тормозить «отходный» бизнес, в интервью Executive.ru рассказал генеральный директор группы компаний «Эко-система» Андрей Якимчук.

Андрей Якимчук является управляющим партнером и генеральным директором группы компаний «Эко-система» с 2008 года. До 2008 года руководил аппаратом в Комитете по промышленной политике Совета Федераций Федерального собрания РФ, где разрабатывал законодательство в сфере энергетики, железнодорожного транспорта и ЖКХ. До этого занимался реформированием РАО «ЕЭС России» в должности заместителя начальника Департамента корпоративной стратегии РАО «ЕЭС России».

Executive.ru: Поправки к закону «Об отходах производства и потребления», принятые в декабре 2014 года, подразумевают расчет платы мусора по количеству жильцов, а не исходя из площади помещения, и ряд других мер. Насколько они соответствуют реальным проблемам этой отрасли?

Андрей Якимчук: Потребность в них возникла давно. Закон «Об отходах производства и потребления» был одним из первых законов ельцинской эпохи. Но он, конечно, был несовершенен. В свое время я работал на госслужбе и застал период, когда прорабатывались первые необходимые законы, в том числе, были разработаны поправки к закону «Об отходах производства и потребления». Это было больше пяти лет назад. После этого поправки стали кочевать из министерства в министерство, по палатам парламента.

Нынешние поправки несовершенные, они не решают ни один насущный вопрос. Но, как говорится, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Хорошо то, что приняли хотя бы их. Огромная отрасль с большим экономическим и социальным потенциалом регулируется сырым законодательством, в ней царит беспорядок, и для бизнеса это очень плохо. Граждане не получают качественного сервиса, да и для самих властей проблема мусора – одна из самых насущных и трудно решаемых вне зависимости от размера населенного пункта.

Что же мы имеем на практике? В закон вернули лицензирование всех видов деятельности в цикле управления отходами, отмененное, кстати, ранее по инициативе Владимира Путина. Тогда лицензирование справедливо посчитали устаревшим и ненужным. Я также считаю, что это самый неэффективный и рудиментарный способ госконтроля. Все, кто работают на рынке, подтвердят, что за соблюдением лицензионных требованием никто никогда не следил. Было достаточно просто купить лицензию. В регионах она стоила около трех миллионов рублей, в Москве – около восьми миллионов. Теперь же мы опять получили этот квазиналог – будет лицензироваться вывоз, сортировка, захоронение, переработка мусора и деятельность так называемого регионального оператора. Правила выдачи этих документов также только планируется прописать. Как это будет выглядеть на практике – пока не могу сказать. Думаю, все будет тормозить и не позволит добиться тех целей, о которых так азартно говорят в правительстве, – прекратить незаконный вывоз и навести порядок в этой области.

Executive.ru: Такие меры отпугнут частные компании из этой сферы?

А.Я.: Нет, но и дополнительных инвесторов привлечь не удастся. Возврат лицензирования не добавляет привлекательности рынку.

Executive.ru: Если лицензирование – старейшая рудиментарная форма госконтроля, то какой смысл в ее введении? Кому это выгодно, кроме государства?

А.Я.: К сожалению, ментальность большинства правительственных надзоров осталась на уровне 1990-х годов. Так они представляют мир – вокруг плохие коммерсанты, и если заставить их оплачивать лицензию, то бизнесмены таким образом докажут, что их бизнес хороший. К сожалению, у нас наблюдается явный регресс либеральных ценностей. Кроме как бредом это больше никак не назовешь.

Executive.ru: Какие еще нормы были предложены в декабре?

А.Я.: Появится так называемый региональный оператор. Зачем-то регионам поручено создавать и привлекать на конкурсных условиях региональных операторов, которые монополизируют рынок и будут потом на конкурсах разыгрывать подряды.

Executive.ru: Что такое «региональный оператор»?

А.Я.: Непонятно. Это определение должно быть выведено в отдельном постановлении правительства. Но его еще нет. По сути, появится некто, очевидно, друг губернатора или любой другой близкий к власти человек, который создаст компанию, и она получит монополию на эту отрасль на уровне субъекта федерации. Зачем все эти законодательные движения – тоже неясно. Ведь сегодня есть свободный рынок вывоза, он конкурентен. Есть свободный рынок полигонов, и он тоже конкурентен. Вообще во всей этой отрасли конкуренция просто высочайшая. Мы работаем семь лет, и из-за конкуренции вынуждены снижать цены, не говоря уж про то, что мы ни разу их не поднимали.

Executive.ru: Кто основные игроки среди частных компаний на «мусорном рынке»?

А.Я.: Компаний здесь очень много – около сотни. Белых и крупных компаний, к сожалению, не так много. Это мы, это группа компаний «Лидер» и «РТ-Инвест». У последней компании нет вообще ни одного своего проекта, поэтому называть их крупным оператором сложно. Мы и «Лидер» работаем в 10-12 городах, оборот – порядка 1,5-2 млрд рублей.

Executive.ru: Почему так много компаний в этом секторе находятся в тени?

А.Я.: Из-за неэффективного государственного контроля. Так что те, кому будут нужны лицензии, их получат. В этой отрасли работают сотни тысяч человек – водители, дворники, сотрудники полигонов, перерабатывающих цехов. И все они тоже оказываются в тени. К сожалению, задачу вывода этой отрасли из сумрака новые поправки не решат. На данный момент у компаний, работающих в серой зоне, нет ни одного стимула, чтобы выйти из нее.

Executive.ru: А среди этих поправок есть действительно нужные и полезные идеи?

А.Я.: Хорошо, что хоть как-то легитимизована идея создания фонда по сбору денег за импорт упаковки. То есть импортеры при ввозе товара на территорию РФ должны заплатить определенный процент за утилизацию упаковки от этого товара на нашей территории. Так делает весь цивилизованный мир. Правда, порядок платежей их размер, алгоритм поступления в фонд – все это пока только утверждается. Регионы смогут обращаться в это фонд и получать оттуда компенсацию за проделанную работу.

Executive.ru: Но кто даст гарантию, что средства из этого фонда будут использоваться действительно эффективно?

А.Я.: Про это пока тоже ничего не известно. Правительство, как, впрочем, обычно в последнее время, не решив проблему по существу, издает закон, где основные регулятивные нормы отсутствуют. Так что это, скорее, декларация: страна намерена регулировать отрасль примерно таким вот образом. Как именно – читайте в постановлениях правительства, которые когда-нибудь выйдут. Я думаю, это произойдет в конце 2015 года.

Executive.ru: Нынешние российские свалки – это горы самого разного несортированного мусора. Законодатели не хотят разобраться с этим бардаком?

А.Я.: Отныне, пусть и косвенными путями, но запрещается захоронение на полигонах несортированного мусора. Сейчас абсолютно весь мусор вывозится на свалку без всякой сортировки. И это большая беда. Это единственный запрет, который я поддерживаю. Это общемировая практика, и она приведет к тому, что у нас появятся сортировочные заводы. Они, кстати, стоят не таких больших денег – от 10 до 100 млн рублей в зависимости от объема перерабатываемого мусора. Есть отечественная техника, есть импортная. Это не будет большой проблемой для инвесторов. При этом появление сортировки приведет к снижению объема захороняемых отходов. Понятно, что основные фракции мусора, дающие объем – ПЭТ, бумага, пластик, металл, древесина, – все это будет отбираться и подвергаться вторичной переработке. В перспективе 10-20 лет эта норма приведет к созданию, во-первых, массовых сортировочных мощностей, и, во-вторых, появлению большого количества рабочих мест.

Executive.ru: А кто сейчас работает на мусороперерабаывающих заводах? Гастарбайтеры?

А.Я.: Нет. Мы, например, их труд практически не используем. В регионах на этих предприятиях работает, в основном, местное население. Например, на нашем заводе в Астрахани трудится триста человек. И, поверьте, эти рабочие места имеют большое значение для местных. Кроме того, такие предприятия находятся за городом, что является дополнительным плюсом – на них работают люди, живущие в области.

Что касается гастарбайтеров – то использование их труда имеет свои нюансы. Во-первых, государство то и дело подкидывает сюрпризы в отношении этих людей – то начинает с ними активно бороться, то, наоборот, стимулирует на работу. Но это не главная трудность. Проблема в том, что мигрант работает сезонно. То есть ты берешь на завод человека, обучаешь его, тратишь на него время и деньги, он через год уезжает домой и не возвращается. Нанимаешь нового человека, и все начинается сначала. Гастарбайтеры хороши там, где нужно делать простейшие операции – подметать, грузить. А там, где подразумевается работа с агрегатами, на конвейерах, с опасным производством, нужны другие люди. Многие наши конкуренты поначалу пытались работать с мигрантами, но потом отказались от этой идеи.

Executive.ru: А кажется, что может быть проще, – движется лента с мусором, стой рядом и выбирай из нее пластиковые бутылки или картон…

А.Я.: Такое мнение ошибочно. На таких предприятия работают самые разные категории специалистов – водители, электрики, сотрудники перерабатывающих мощностей. И все эти люди должны иметь необходимую квалификацию. Да и просто выбирать мусор на ленте тоже надо иметь. Например, если в партии ПЭТ, получившейся в результате переработки мусора, найдется хоть один кусок пластика, то вся партия будет забракована. Представьте себе масштаб убытков от работы недобросовестных «выборщиков».

Executive.ru: Получается, что сортировка – это настоящая золотая жила. Она даст работу для машиностроения, обеспечит занятость людей. Что еще?

А.Я.: Она обеспечит зарождение новой отрасли, которой у нас еще нет – так называемого рециклинга. Сейчас таких заводов, где сырье идет в повторный оборот, всего два. Их производство связано с переработкой пластиковых бутылок. Из них делают волокно, нетканые материалы, вторичные полимеры. Спрос на эту продукцию огромный. На западе их пластика вторичной переработки сегодня производится почти все – вплоть до одежды.

Executive.ru: Сколько теряет Россия на неиспользованном мусоре?

А.Я.: Безумное количество денег. Сегодня во вторичную переработку в России возвращается только 10% пластиковых бутылок. Это самая массовая фракция мусора. Чтобы обозначить наше место в мировом контексте, скажу, что в Пакистане во вторичную переработку возвращается 80% мусора. В восточном блоке Европы этот показатель составляет 50-60%.

Executive.ru: А что мешает горожанам самим сортировать свой мусор? Например, в Европе разноцветные мусорные ящики для бумаги, стекла и пластика стоят повсюду.

А.Я.: Я уверен, что человек – существо экономическое. И у нас такая система работать не будет работать до тех пор, пока мусор не станет дорогим. Сейчас же он стоит копейки. Если за вывоз отходов европеец платит от 600 до 1200 евро в год, то у нас - в среднем 600 рублей. Кто здесь будет экономить? И даже если разумный и дисциплинированный человек захочет сдать раздельный мусор, то сразу возникает вопрос – куда его нести? Занимаются сегодня этим единицы самых неленивых и принципиальных граждан.

Кроме того, в Европе ведется строгий надзор за качеством раздельного мусора. Заселяешься в новый дом – получи инструкцию что, куда и как нужно выбрасывать. Решил нарушить правила и выкинул пищевые отходы вместе с пластиковой бутылкой – компания, занимающаяся сбором пластикового мусора, быстро вычислит нарушителя и оштрафуют не только его, но и весь кондоминиум.

Но кроме кнута, там есть и пряники. Например, если австриец качественно сортирует свой домашний мусор, то вместо 1800 евро в год он заплатит втрое меньше. Сортирует плохо – платит по полной без всяких скидок.

Executive.ru: Сколько сортировочных заводов хватит России для переработки нынешних объемов мусора?

А.Я.: Для среднего российского региона требуется от двух до четырех сортировочных заводов разной мощности. В Москве и Петербурге другая история – здесь нужны десятки предприятий.

Executive.ru: Какие звенья в цепочке «сбор-сортировка-переработка-захоронение» должны быть частными, а какие можно отдать муниципальным властям?

А.Я.: Чиновникам нельзя доверять вообще ничего. Максимум, что можно доверить муниципалитету, – это сбор денег с населения за работу с мусором.

В свое время я был одним из разработчиков жилищного и градостроительного кодексов, так вот там странным образом перемешали две концепции – американскую, в которой практически все функции отданы на откуп бизнесу, а муниципалитет выполняет функции контролера, и европейскую, где власти собирают платежи, – в итоге все сплелось в запутанный узел, и сейчас его пытаются распутать, сделав акцент на европейскую систему. И закон, который мы обсуждали выше, пытается переложить ответственность за управление отходами на уровень субъектов федерации.

Муниципалитет обычного европейского города собирает деньги за эту услугу, исходя из квадратных метров жилья или количества человек, и проводит конкурс на длинные контракты. Большие компании, привлеченные долгими стабильными деньгами, принимают участие в тендерах на вывоз, сортировку, переработку и захоронение мусора. Принятый закон немного приблизил нас к этой системе.

Executive.ru: А какие пункты вы бы добавили дополнительно?

А.Я.: Во-первых, провел бы экологическую амнистию. Сегодня российские природоохранные нормы запутанные и очень странные. Например, водоканалы обязаны возвращать в природу воду чище, чем та была при заборе. Им зачем-то навесили функцию очистных сооружений. Это приводит к тому, что в силу трудновыполнимых требований частный капитал в эту сферу идет с трудом. Решение проблемы, заключается, в том числе в том, что Правительство должно зафиксировать некую конечную точку – обозначить, что мы должны иметь в области природоохранных норм, например, через 25 лет. Прописать такие нормативы несложно. Почему такой план есть в Румынии, Польше и Болгарии? Чем мы хуже? После этого я предложил бы предпринимателям всех уровней добровольно оценить и задекларировать ущерб, который их компании наносят окружающей среде. Исходя из этого, бизнесмен предлагает список своих действий, которые помогут привести состояние окружающей среды к тому, которое обозначено в 25-летнем плане. И спокойно начинает эту программу реализовывать. Если реализация не идет по плану – выписываются штрафы. Если все идет как надо – поощрение.

Еще одна нужная мера – нужно решить проблему действующих свалок. Разгрести и переработать действующую свалку несложно. К сожалению, в сегодняшнем законодательстве нет никаких норм, предписывающих закрытие старых свалок. Деньги на это не выделяются. Решить проблему можно, в том числе, за счет того, что тот, кто открывает новую свалку, должен ликвидировать одну из старых.

Executive.ru: Как выглядит цивилизованная свалка, например, в Европе? Туда свозят мусор, из которого уже вытащили все годное к вторичной переработке?

А.Я.:. В привычном виде полигонов в Европе нет. Так называемые полигоны у них называются DEPO – на этой территории депонируются и хоронят те типы сырья, которые сегодня перерабатывать неэффективно. Например, на наших сортировочных заводах производят пластик, ПЭТ, стекло. А в Италии на этих предприятиях производят компост, который делают из того, что останется от мусора после того как из него достанут пластик, полимеры, древесину и так далее. После этого компост используют для извлечения метана или, например, делают из него удобрения. То есть на выходе на DEPO поступает фракция, похожая на прах. Ее прессуют, упаковывают и зарывают до лучших времен, чтобы потом при необходимости достать и с пользой применить.

Executive.ru: К каким последствиям приведет передача этого сектора в частные руки?

А.Я.:. Для того, чтобы отдать эту отрасль в частные руки, нужна, в первую очередь, политическая воля и осознание того, что это приведет к росту тарифов – примерно в 2-3 раза. Однако даже в случае роста тарифов общая сумма платежа может достигать до 1200 рублей в год. Но ведь именно по состоянию дворов, их чистоте, аккуратности в вывозе мусора судят об эффективности госуправления.

Executive.ru: Каковы среднесрочные перспективы отрасли?

А.Я.:. Движение в этой области есть, налицо позитивные сигналы. Через двадцать лет доля частного капитала на этом рынке будет доминирующей, потому что это, прежде всего, частный бизнес с высокой конкуренцией. Частный капитал в эту отрасль идет и будет идти. Должна пройти консолидация отрасли в крупных российских компаниях, а к ним уже подтянутся зарубежные инвесторы. Многие из них ждут этого момента.