Конспирология

Марат Бисенгалиев пишет:

Евгений Равич пишет:
Как Вы думаете, он что-то записывал - технически?

-

Обидно что Вас в гугле забанили

Я проверю. Надеюсь, что нет.

Напомню, что вопрос был об апостоле Павле. Писать много и часто в те времена было крайне дорого, тем более - учиться писать длинные и связные тексты, а потом регулярно переписывать, когда носитель приходит в негодность.. 

Михаил Лурье пишет:

Марат Бисенгалиев пишет:
Евгений Равич пишет: Как Вы думаете, он что-то записывал - технически?

Письмо в античности. Орудия и материалы письма

Из этого всего следует, что ведя походную жизнь, причем ходили они пешком, и минимизируя свое имущество, довольно сложно вести записи и тем более хранить их.

Если какие-то записи и вели, то скорее всего приходно-расходные. А писать содержательные тексты довольно сложно в таких условиях.

Совершенно верно. И вспомним, как мы годами писали в школах изложения и сочинения, чтобы просто научится писать хотя бы какие-то тексты. 

Евгений Равич пишет:
Напомню, что вопрос был об апостоле Павле. Писать много и часто в те времена было крайне дорого, тем более - учиться писать длинные и связные тексты, а потом регулярно переписывать, когда носитель приходит в негодность.. 

Я читал про такое исследование. Из Евангелия взяли тексты, приписываемые Иисусу, и сделали обратный перевод на язык, на котором проповедовал Иисус.

Евангелие взяли на греческом языке (возможно на латинском), а перевод сделали на арамейский (возможно на иврит). Не помню этих деталей.

Смотрите:

На каком языке на самом деле говорил Иисус и О чём не утихают споры на протяжении веков

И оценили качество полученных текстов. Если текст хорошо перевелся, то скорее всего он соответствует подлинному, а если нет, то это уже более поздний перессказ.

Тексты были и такие и такие. Наиболее хорошо соответствовала такому критерию подлинности Нагорная проповедь.

Михаил Лурье пишет:

Евгений Равич пишет:
Напомню, что вопрос был об апостоле Павле. Писать много и часто в те времена было крайне дорого, тем более - учиться писать длинные и связные тексты, а потом регулярно переписывать, когда носитель приходит в негодность.. 

Я читал про такое исследование. Из Евангелия взяли тексты, приписываемые Иисусу, и сделали обратный перевод на язык, на котором проповедовал Иисус.

Евангелие взяли на греческом языке (возможно на латинском), а перевод сделали на арамейский (возможно на иврит). Не помню этих деталей.

Смотрите:

На каком языке на самом деле говорил Иисус и О чём не утихают споры на протяжении веков

И оценили качество полученных текстов. Если текст хорошо перевелся, то скорее всего он соответствует подлинному, а если нет, то это уже более поздний перессказ.

Тексты были и такие и такие. Наиболее хорошо соответствовала такому критерию подлинности Нагорная проповедь.

Это крайне сложная и очень специализированная тема.

Если в двух словах, Канон Ветхого Завета формировался веками и из разных источников. Канон Нового Завета - скажем, через 400 лет после основных описываемых событий, но процесс продолжался еще 300+ лет. С авторством и датировкой отдельных текстов очень много проблем.

И после первых соборов осталось много неканонических евангелий и апокрифов, дошедших до следующих поколений на разных и не самых простых для понимания и перевод языках, на которых новые христиане не разговаривали и не писали. А переводы на латынь и разделение на главы - это уже средневековье.

Я бы оставил вопросы подлинности богословам.

Евгений Равич пишет:
Напомню, что вопрос был об апостоле Павле. Писать много и часто в те времена было крайне дорого,

С Божьей помощью деньги найти было можно. И сейчас так

Евгений Равич пишет:
учиться писать длинные и связные тексты, а потом регулярно переписывать, когда носитель приходит в негодность..

Уж у кого кого а у апостола всегда не будет недостатка в помощниках. было бы что переписывать

Евгений Равич пишет:
И после первых соборов осталось много неканонических евангелий и апокрифов,

Их церковь активно не признаёт

Михаил Лурье пишет:
Из этого всего следует, что ведя походную жизнь, причем ходили они пешком, и минимизируя свое имущество, довольно сложно вести записи и тем более хранить их. Если какие-то записи и вели, то скорее всего приходно-расходные. А писать содержательные тексты довольно сложно в таких условиях.

Пкрвохристиане все были друг другу братья. Можно было любые записи оставить кому то по дороге - тот передавал куда следует. Можно было не идти куда то бесконечно, а остановиться\ на коакое то время и привести записи в порядлк. ничего сложного по моему

Михаил Лурье пишет:
Искал своих?

Кто ж так ищет...

-------------------------------------------------------------------------------------

аконец корабль подошел на расстояние мушкетного выстрела. На его палубе в полном составе выстроилась команда; люди были вооружены до зубов; у пушек замерли канониры, дымились зажженные фитили. Можно было подумать, что этому кораблю предстоит напасть на фрегат и сражаться с превосходящим по силе противником, а не захватить лодку с четырьмя сидящими в ней людьми.

– Сдавайтесь! – крикнул в рупор командир корабля.

Бретонцы посмотрели на Арамиса. Арамис кивнул головой.

Ив нацепил на багор белую тряпку, заполоскавшуюся на ветру. Это означало то же, что спустить флаг. Корабль мчался, как скаковой конь. С него снова выбросили ракету; она упала в двадцати шагах от баркаса и осветила его ярче, чем солнечный луч в разгар дня.

– При первой попытке к сопротивлению, – предупредил командир корабля, – стреляем!

Солдаты взяли мушкеты наизготовку.

– Ведь мы говорим, что сдаемся! – крикнул Ив.

– Живыми, живыми, капитан! – гаркнуло несколько возбужденных солдат.

– Надо взять их живыми!

– Да, да, живыми, – подтвердил капитан.

И, обернувшись к бретонцам, он добавил:

– Вашей жизни, друзья мои, ничто не грозит; это относится только к господину д'Эрбле.

Арамис неприметно для окружающих вздрогнул. На одно мгновение взгляд его, остановившись на одной точке, хотел измерить, казалось, глубину океана, поверхность которого была освещена последними вспышками греческого огня.

– Вы слышите, монсеньер? – спросили бретонцы.

– Да.

– Что будем делать?

– Принимайте условия.

– А вы, монсеньер?

Арамис наклонился над бортом лодки и опустил свои тонкие белые пальцы в зеленоватую морскую волну, которой он улыбнулся, как другу.

– Принимайте условия! – повторил он.

– Мы принимаем ваши условия, – сказали бретонцы, – но что нам будет порукой, что вы сдержите свое обещание?

– Слово французского дворянина, – ответил офицер. – Клянусь моим званием и моим именем, что жизнь всех вас, за исключением жизни господина д'Эрбле, в безопасности. Я лейтенант королевского фрегата «Помона», и мое имя Луи‑Констан де Пресиньи.

Арамис, уже склонившийся над бортом, уже наполовину высунувшийся из лодки, вдруг резким движением поднял голову, встал во весь рост и с загоревшимися глазами и улыбкою на губах произнес таким тоном, будто отдавал приказание:

– Подайте трап, господа.

Ему повиновались. Ухватившись за веревочные поручни трапа, Арамис первым поднялся на корабль; моряки, ожидавшие увидеть на его лице страх, были несказанно удивлены, когда он уверенными шагами подошел к капитану и, пристально посмотрев на него, сделал рукой таинственный и никому не ведомый – знак, при виде которого офицер побледнел, задрожал и опустил голову…

Тогда, не говоря ни слова, Арамис поднял левую руку к глазам командира и показал ему драгоценный камень на перстне, украшавшем безымянный палец его левой руки. Делая этот жест, Арамис, исполненный ледяного, безмолвного и высокомерного величия, был похож на императора, протягивающего руку для поцелуя.

Командир, на мгновение поднявший голову, снова склонился пред ним с выражением самой глубокой почтительности. Затем, протянув руку к корме, где помещалась его каюта, он отошел в сторону, чтобы пропустить вперед Арамиса. Трое бретонцев, поднявшихся на палубу корабля вслед за своим епископом, с изумлением переглядывались. Весь экипаж молчал.

Через пять минут командир вызвал своего помощника, тотчас же явившегося к нему, и приказал держать курс на Коронь.

Пока исполняли это приказание командира, Арамис снова появился на палубе и сел у самого борта.

Наступила ночь, луна еще не показалась на небе, и было темно, но Арамис тем не менее упорно смотрел в ту сторону, где находился Бель-Иль.

Тогда Ив подошел к командиру, который снова занял свой пост на мостике, и тихо, с робостью в голосе обратился к нему с вопросом:

– Куда мы идем, капитан?

– Мы идем согласно желанию монсеньера, – отвечал офицер.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Марат Бисенгалиев пишет:
Первохристиане все были друг другу братья. Можно было любые записи оставить кому то по дороге - тот передавал куда следует. Можно было не идти куда то бесконечно, а остановиться на кокое-то время и привести записи в порядок. ничего сложного по моему

Могло быть так. Но с какой целью делались эти записи? Ведь на тот момент не предполагалось написание канонических текстов.

Есть еще один вариант. Когда Иисус что-то говорил при многочисленных свидетелях, то кто-то из них мог позже это записать, тогда люди не были избалованы гаджетами и умели запоминать. Эти записи могли делать для себя, для переписки с кем-то по личной или служебной необходимости.

И вот эти записи могли сохраниться и позже оказаться в распоряжении авторов или редакторов канонических текстов.

Марат Бисенгалиев пишет:

Евгений Равич пишет:
И после первых соборов осталось много неканонических евангелий и апокрифов,

Их церковь активно не признаёт

Это не совсем так. Текстов много, как и церквей. Отношение разное.

Марат Бисенгалиев пишет:

Евгений Равич пишет:
Напомню, что вопрос был об апостоле Павле. Писать много и часто в те времена было крайне дорого,

С Божьей помощью деньги найти было можно. И сейчас так

Евгений Равич пишет:
учиться писать длинные и связные тексты, а потом регулярно переписывать, когда носитель приходит в негодность..

Уж у кого кого а у апостола всегда не будет недостатка в помощниках. было бы что переписывать

Вы понимаете, что пергамент для одного достаточно длинного текста - это стадо телят?

И совсем не просто так старые тексты смывались, а пергамент использовался многократно, пока не приходил в полную негодность. Крайне дорогой способ обучения письменности. И до внедрения бумаги и книгопечатания так и жили.

Михаил Лурье пишет:

Олег Катасонов пишет:
Однажды лет пять-семь назад мне на работе один из директоров как то очень странно пожимал руку. Чего это он? Думал я тогда. И вот совсем недавно я узнал, что такое массонское рукопожатие.

Искал своих?

Возможно. А Вам приходилось испытывать на себе м-ое рукопожатие?

Олег Катасонов пишет:
Возможно. А Вам приходилось испытывать на себе м-ое рукопожатие?

Не доводилось, но мне как-то показывали.

Вообще-то системы опознавания своих есть у разных групп. Есть, например, темы для разговора, которые посторонний человек не поймет, к чему это.

Михаил Лурье пишет:

Олег Катасонов пишет:
Возможно. А Вам приходилось испытывать на себе м-ое рукопожатие?

Не доводилось, но мне как-то показывали.

Вообще-то системы опознавания своих есть у разных групп. Есть, например, темы для разговора, которые посторонний человек не поймет, к чему это.

Да, это как с некоторыми фильмами  посмотрев которые в детстве остовалось только удтвляться зачем на эту пустоту столько денег потратили? А потом разобравшись с ними во взрослом возрасте возникал другой вопрос - как же этих мразей - создателей, режисеров, тогда не утопили в сортире (к примеру)...

Евгений Равич пишет:
Вы понимаете, что пергамент для одного достаточно длинного текста - это стадо телят? И совсем не просто так старые тексты смывались, а пергамент использовался многократно, пока не приходил в полную негодность. Крайне дорогой способ обучения письменности. И до внедрения бумаги и книгопечатания так и жили.

извините я не понимаю потаённый смысел Ваших иесседжей. Вы считаете что письменнсти в то время не было и люди всё запоминали. Я с этим не согласен. ну давайте предположим что апостол Павел высекал свои мысли на камне - камни были бесплатные. так ок?