На взгляд неискушенного наблюдателя, арабские государства мало чем отличаются друг от друга: один язык, одна религия… В реальности ситуация очень сильно рознится от страны к стране. Зимние революции в Тунисе или в Египте могут иметь совершено различные последствия. Собеседник E-xecutive – профессор кафедры востоковедения Московского государственного института международных отношений МИД России, доктор исторических наук Марина Сапронова.
E-xecutive: Что представлял собой Тунис до революции?
Марина Сапронова: Тунис, как государство был и остается одним из наиболее развитых и на Африканском континенте, и в арабском мире. Начиная с 1956 года, когда Тунис получил политическую независимость, там проводились реформы в экономической, политической и социальной сфере, благодаря которым Тунис, практически не имеющий углеводородного сырья, приобрел имидж «страны-исключения» из арабского мира, особенно в том, что касается уровня образования и эмансипации женщин. Вы знаете, например, что в Тунисе ущемление женщины в правах преследуется по закону? Это государство, пожалуй, единственное, в котором существует министерство по правам человека, которое действительно следит за положением женщины в обществе. Всемирный банк считал Тунис исключительно успешным в своем развитии фактически по каждому показателю, характеризующему человеческую деятельность – от средней продолжительности жизни до охвата школьным обучением и детской смертности; а по многим экономическим показателям этой стране удалось достичь такого уровня развития, который сравним с европейскими странами.
E-xecutive: Каким был вклад бывшего президента Бен Али в это благополучие?
М.С.: Бен Али пришел к власти в 1987 году. Внешняя политика Туниса в конце ХХ века была практически безупречной. Тунис приложил максимум усилий к созданию первой региональной организации – Союз Арабского Магриба в 1987 году, для этого ему пришлось урегулировать спор с Алжиром относительно Западной Сахары и установить дипломатические отношения с Ливией. Тунис поддерживал хорошие отношение с африканскими и арабскими государствами, с Европой, Советским Союзом и США. Благодаря взвешенной многовекторной политике в год десятилетия своего правления Бен Али был признан лучшим президентом арабского мира. Сейчас он считается узурпатором, коррупционером и так далее – все это имеет место быть. Однако следует учитывать, что Бен Али сделал в свое время для Туниса многое: был взят курс на структурную перестройку экономики, интенсификацию производства и развитие экспортных отраслей обрабатывающей промышленности при широком привлечении частного национального и иностранного капитала. Основой экономической стратегии развития стала либерализация экономики, развитие частного предпринимательства.
Такие меры привели к значительным положительным сдвигам в экономике: с 1987 года годовой прирост ВВП составлял в среднем 4-5%; в период с 1986 по 1996 год дефицит бюджета снизился с 5 до 3%. Правительство Туниса проводило политику приоритетного развития сферы образования, науки и высоких технологий, страна стремилась к интеграции с Европейским Союзом. В 1996 году Тунис стал ассоциированным членом ЕС, а в начале 2008 года вошел в зону свободной торговли с ЕС. Сферу образования правительство Туниса рассматривало как противодействие любым проявлениям исламского экстремизма – в школьную программу был введен даже Вольтер. Тунис первым из арабских стран присоединился к мобильной связи и сети Интернет, сейчас www пользуется каждый десятый житель. Иными словами, это еще и самая образованная страна. Главная проблема – несменяемость власти и отсутствие ротации кадров. Любой режим, не имеющий механизмов обновления, обречен на вырождение и силовую реставрацию.
E-xecutive: Более высокий уровень образования в Тунисе (если сравнивать страну с другими арабскими государствами) предопределил более высокий уровень требований общества к правительству?
М.С.: В какой-то степени да. С чего начались протесты в Тунисе? У молодого безработного отобрали лоток с зеленью, которой он торговал, не имея на то лицензии. Казалось бы, банальная ситуация. Но дело в том, что у пострадавшего был диплом о высшем образовании. Правительство дало ему возможность получить образование, но не дало возможности воспользоваться его результатами. В знак протеста молодой человек сжигает себя, после чего на улицы выходят студенты, чтобы обратить внимание на это событие, а заодно и на свою основную проблему: невозможность найти работу. Несмотря на проводившиеся демографические программы, направленные на снижение прироста населения в стране, решить проблему безработицы так и не удалось – ее уровень достиг почти 25%, а тунисское общество является очень молодым: более 40% населения – люди моложе 24 лет. В свое время известный в Тунисе ученый Абдельбаки Хермасси, размышляя об успехах Туниса, очень правильно отметил, что «…люди будут судить о своем руководстве по тем возможностям в жизни, которые оно им предоставляет». Как раз реализации своих возможностей молодые тунисцы и оказались лишены. Молодежь потребовала решения не только экономических проблем, но трансформации политической сферы, где далеко не все так благополучно. Речь идет, прежде всего, об определенных ограничениях свободы слова, печати, возможностей проведения митингов и демонстраций, деятельности политических партий, журналистских организаций и т.д. За это Тунис неоднократно подвергался критике со стороны многих западных оппонентов. Кроме того, острая проблема коррупции губительно влияет на социальное развитие общества и усиливает активность и недовольство не только молодежи, но всего населения. До недавнего времени никто из критиков Бен Али не отрицал, что большая часть населения Туниса согласна с определенными ограничениями, поскольку главным для них была стабильность и экономический рост в стране. Однако глобальный экономический кризис, затронувший все сферы жизнедеятельности, включая индустрию туризма, серьезно повлиял на ухудшение экономической ситуации и обострил социальную проблему.
E-xecutive: А действовали ли в стране институты представительной демократии?
М.С.: В Тунисе формально существует многопартийная система, которая была провозглашена в 1987 году с приходом к власти Бен Али. При этом доминирующее положение принадлежит правящей партии, которую возглавляет сам президент. Важно при этом отметить, что правящая партия – Демократическое конституционное объединение (ДКО) – старейшая в стране, она была создана еще в 1934 году, и с этого времени сохраняла все рычаги управления страной, имела свою социальную базу, умела чутко улавливать политическую конъюнктуру. Все законодательство Туниса (Конституция, избирательный закон, закон о мечетях и политических партиях и др.) было направлено на укреплении центральной роли этой партии в политической системе, поэтому и в парламенте она имела большинство мест: 152 депутата из 189). Конституционный механизм предоставлял президенту очень широкие права и полномочия в различных сферах. По юридической классификации Тунис – это суперпрезидентская республика. Поэтому, несмотря на существование в стране около 10 политических партий, механизм управления продолжал сохранять преимущественно однопартийный характер, поскольку не только центральные, но и местные государственные органы власти и управления контролировались правящей ДКО.
E-xecutive: Каково предназначение закона о мечетях?
М.С.: Этот закон запрещает любую политическую пропаганду в местах отправления религиозных культов вплоть до уголовной ответственности, в отличие, скажем, от Египта, где на выборах в парламент в 2005 году официально запрещенная партия «Братья-мусульмане» получила 88 мест из 450. Каким образом до избирателя можно было донести сведения о выдвиженцах от этой партии? Через мечеть (особенно после пятничной молитвы, на которую собирается большинство населения). В Египте соответствующего закона нет, и мечети использовались как площадки для предвыборной агитации, а полиция при этом не имеет права вмешиваться в происходящее, в отличие от Туниса.
E-xecutive: Можно ли объяснить тунисские события в западных терминах противостояния гражданского общества и правительства?
М.С.: Размышляя о дискурсе, о гражданских правах, мы не должны забывать, что арабское общество – мусульманское. Нужно помнить, что во всех арабских странах, за исключением Ливана, ислам является официальной государственной религией, хотя в каждой стране он занимает различное политическое пространство, что зависит от исторических условий взаимодействия власти и религиозных институтов. Особенностью Туниса в сравнении с другими арабскими странами является то, что здесь ислам с момента достижения политической независимости был взят под жесткий контроль государства, и сфера его деятельности очень сильно ограничена: концепция ислама была исключена из национального развития в качестве одного из его компонентов. Декреты 1956 года упразднили шариатские суды, пост во время Рамадана перестал быть обязательным, устанавливалась единая система светского судопроизводства, кардинально реформировалась система образования, известный во всем мусульманском мире исламский Университет аз-Зейтуна был низведен до ранга филиала Тунисского государственного университета, а коранические школы были переданы в ведение Министерства образования. Тогда же был принят Кодекс гражданского состояния, не имевший аналогов в мусульманском мире, который законодательно признал равноправие полов, в том числе при разводе, запретил полигамию, ввел гражданскую регистрацию брака. Это была самая радикальная мера тунисского руководства. Эмансипация тунисских женщин была продолжена предоставлением им в полном объеме избирательных прав.
E-xecutive: Как именно государство контролировало религию?
М.С.: Все религиозные учреждения контролируются Министерством по делам религий и Министерством по делам вакуфов. Еще в 1962 году все мечети были разделены на 4 категории, в зависимости от которой был определен штат духовенства и размер его жалованья, имам назначается министерством, которое официально утверждает и текст пятничной молитвы. Политические партии, созданные на религиозной основе, запрещены законом. В этой связи важно подчеркнуть, что в ходе волнений в Тунисе не было поднято ни одного зеленого знамени и не выдвинуто ни одного исламского лозунга. Несмотря на наличие в стране подпольной исламской оппозиции она не смогла даже частично взять ситуацию под свой контроль.
E-xecutive: Давайте вернемся к основному вопросу: почему тунисская власть рухнула в одночасье, и почему это произошло именно сейчас?
М.С.: Потому что власть, мягко говоря, засиделась. Любому, даже самому хорошему руководству периодически требуется обновление. Бен Али, к сожалению, это забыл. А ведь в какой-то степени история в Тунисе повторилась: в 1987 году первый президент Туниса, тяжело больной 84-летний Хабиб Бургиба был отстранен со своей должности и обвинен в узурпации и монополизации власти (но не в коррупции, так как, находясь на посту президента в течение 30 лет, так и остался бессеребренником: на его счету было всего несколько десятков динаров). Занявший пост президента в 1957 году, Бургиба – известный адвокат, основатель и руководитель партии – считался лидером национального освобождения и символом тунисской нации: его любили и уважали, его имя носит центральный проспект в столице.
E-xecutive: Теперь перейдем к Египту. Много ли общего у тунисской и египетской «улицы»?
М.С.: Есть общее, но много и особенностей. В обоих государствах основная религия – ислам, государственный язык – арабский, но Тунис и Египет – это абсолютно разные страны со своей историей, географией, геополитикой. У них разный этнический и конфессиональный состав, у каждой – своя роль в регионе и мировой политике. Общее то, что в обоих случаях происходят социальные протесты, имеющие сходные причины: ухудшение экономической ситуации, рост цен, отсутствие работы, жилья, невозможность содержать семью и т.д. Лозунги, выдвигаемые в обеих странах, одинаковые: экономические реформы, политические свободы, социальная справедливость. Главный враг – коррупция, которая проникла в органы государственной власти на всех уровнях. В обоих случаях общество «перегрелось», оно устало от этой власти и требует от нее нормальных условий для своей жизнедеятельности. Что касается различий, то это, прежде всего, роль военных в этих событиях. Армия в арабских странах исторически играла более весомую роль, чем в других странах и была не только военной силой, но зачастую и политической. И Бен Али, и Хосни Мубарак в момент прихода к власти были поддержаны армией, и сами вышли из ее среды. Но в Тунисе военные оставались под жестким контролем государственных структур и, прежде всего, правящей партии и ее элиты. Египетская армия – это совершенно другое дело. Современная история этой страны начинается с революции 1952 года, которую совершила организация «Свободные офицеры» под руководством Гамаля Абдель Насера, ставшего в дальнейшем не только лидером Египте, но всего арабского мира («насеризм» – особый путь развития). Армия в Египте сильнее, больше в количественном отношении, лучше обучена и вооружена. Не следует забывать, что до подписания Кемп-Дэвидских соглашений Египет был лидером арабского мира в противостоянии с Израилем и участвовал в арабо-израильских войнах, армия постоянно переоснащалась, в том числе и советским оружием, тогда как Тунис ни с кем не воевал после достижения независимости. Армию в Египте уважают. Сам Хосни Мубарак и другие представители военной элиты Египта учились в Академии имени М.Фрунзе в Москве.До 2007 года в египетской конституции существовала статья, в соответствии с которой на армию, кроме ее непосредственных обязанностей, возлагалась задача по «защите социалистических завоеваний». Это означает, что армия была полноценным участником политического процесса, и Конституция предоставляла ей возможность влиять на политику.
E-xecutive: Египет, в отличие от Туниса, не ставил перед собой задачи гармоничного социального развития?
М.С.: Египет всегда находился в эпицентре арабо-израильской войны, после революции 1952 года решал проблему Суэцкого канала, затем Синайского полуострова. Кроме того, в отличие от Туниса в Египте не было правящей партии («Свободные офицеры», пришедшие к власти не имели своей программы политического и экономического развития), созданная массовая организация – «Арабский социалистический союз» – оказалась нежизнеспособна, партийная система начала формироваться только при Анваре Садате, а сформированная партия, которая в дальнейшем стала правящей, была партией бюрократии и не создала себе широкую социальную базу. Решение социальных проблем всегда в Египте осложнялось и демографическим ростом (сейчас население страны составляет почти 80 млн человек), к чему добавляется перманентная продовольственная проблема. Уровень образования гораздо ниже, чем в Тунисе и степень секуляризации меньше, т.к. по египетской конституции шариат – основа законодательства, что оказывает свое воздействие на остальные отрасли права.
E-xecutive: Почему каирская улица пришла в возбуждение именно сейчас?
М.С.: Арабская улица всегда готова к протесту и в последние годы неоднократно это доказывала, что имело очень серьезные последствия. Что произошло в Палестинской национальной автономии? Она раскололась на две части, одна из которых теперь находится под контролем исламской партии ХАМАС, так как палестинцы перестали доверять партии ФАТХ, обвинив ее в той же коррупции и неспособности решать проблемы палестинцев. С народными волнения были связаны и все трагические события в Алжире в 1990-е годы. Если говорить о Египте, то выступления здесь начались не в январе 2011 года, а в начале декабря 2010 года, после первого тура парламентских выборов, когда стало понятно, что результаты фальсифицируются в пользу правящей партии. Волнения проходили во многих городах, людей выводили на улицу «Братья-мусульмане», которые во втором туре голосования отказались участвовать, присоединившись к общему бойкоту выборов со стороны других партий. Уже тогда стало понятно, что Египет ждут серьезные потрясения в следующем году, когда должны были состояться президентские выборы. Кроме того, на волне финансового кризиса осложнилась и продовольственная ситуация, на которую, кстати определенное влияние оказывает и политическая ситуация в Судане.
E-xecutive: Давайте рассмотрим эти факторы по очереди. Сначала – о роли продовольственного кризиса в Тунисе и в Египте. В чем опасность?
М.С.: Тунис, как я уже говорила, значительно интегрирован в европейскую экономическую систему. Как мне представляется, ситуация в этой стране будет постепенно нормализоваться, волнения уже успокоились, начинается восстановление конституционных институтов. В случае необходимости, Тунису, окажет помощь Европейский Союз, прежде всего, Франция, которая крайне заинтересована в стабильности в этой стране. При этом Тунис – не очень большая страна, которая на 80% обеспечивает себя продовольствием самостоятельно. А Египет покрывает спрос на продукты питания только на 35-37%. Одна из причин – дефицит поливных земель. Другая – неспособность воспринять передовые аграрные технологии. Страна зависит от импорта продовольствия, в условиях возможного роста цен на мировых рынках это чревато новыми социальными взрывами.
E-xecutive: А в чем состоит роль суданского референдума?
М.С.: На юге Судана в соответствии с итогами референдума, проходившего 9-15 января 2011 года, уже образовалось новое государство очень сложное, проблематичное, которое теперь будет контролировать истоки Нила, и в этом смысле будет иметь возможность оказывать воздействие на хозяйственную жизнь Египта. Единство долины Нила исторически было одной из доминант внешней политики Египта: Судан когда-то носил статус кондоминиума и официально именовался «Англо-египетский Судан», являясь, по сути частью Египта. После отделения Южного Судана наверняка встанет проблема разобщенности населяющих эту территорию племен, которые постоянно воюют друг с другом за землю, воду и скот. Проблема разобщенности коснется и политической сферы: в настоящее время на Юге действует более двух десятков политических партий, образованных по племенному признаку. Единственной и ведущей политической силой является Суданское народно-освободительное движение, которое имеет политическую и государственную монополию и которое долгое время действовало в условиях войны. Совершенно очевидно, что это политическое образование начнет трансформироваться и делиться, как только будет достигнута главная цель, объединяющая в его рядах различные группировки.
E-xecutive: Как бы вы охарактеризовали роль new media в событиях в Тунисе и Египте? Я имею в виду социальные сети.
М.С.: Роль интернета действительно стала решающей в этих событиях, это говорит о том, что наступила эра принципиально новой самоорганизации граждан. Интернет создает не только единый рынок товаров и услуг – это еще и возможность свободного обмена мнениями.
E-xecutive: А какова роль традиционных медиа, в частности катарской телевизионной компании «Аль-Джазира»?
М.С.: «Аль-Джазира» – это проект катарского эмира Хамада аль-Тани, он выступил в качестве инвестора и собрал команду профессионалов. Вы никогда не задумывались на тему, а зачем тратить такие средства на это? Прежде всего, для увеличения своего рейтинга. На Аравийском полуострове довлеет Саудовская Аравия, из-под влияния которой хотят выйти малые страны Персидского залива. Катарский проект – элемент самоидентификации государства в мировой политике. Обыватель может вообще не знать, где Катар находится, но такой бренд как «Катарская телекомпания «Аль-Джазира» известен всем. Этот канал вещает через спутник для всего Арабского Востока, при этом журналисты свободны в своих действиях, более того, используется такой прием: камера стоит на улице, к ней может подойти любой прохожий и сказать свое мнение, речь идет в эфир и ее слушают миллионы во всех арабских странах. Конечно, в этом качестве «Аль-Джазира» также выступила транслятором революционных настроений.
E-xecutive: Саудовская Аравия тоже находится в зоне риска?
М.С.: Да. В Саудовской Аравии очень много своих проблем. На востоке страны компактно проживает шиитское население, которое в 1979 году уже выступало с протестами, им даже удалось захватить большую мечеть. Суннитский клан саудитов держит под контролем не только всю политическую систему, но и экономику, поэтому у шиитов нет никакой возможности реализации своего потенциала ни в экономике, ни в политике. Шииты проживают и в других государствах Персидского залива (Бахрейн, Оман, Катар), но правящие элиты этих стран проблему представительства шиитского населения решают, создавая при главе государства выборные органы власти – консультативные советы или советы «шуры». В Саудовской Аравии таких механизмов нет, политическая система выглядит застывшей – это единственная абсолютная монархия в арабском мире, которая смотрится особенно консервативно на фоне своих соседей, где идут политические перемены. При этом в Саудовской Аравии выросло новое поколение молодых принцев, которые учились в Великобритании и в США, но также не имеют возможностей для своей политической реализации, пока у власти, в соответствии с законом, стоят сыновья короля-основателя Ибн Сауда.
E-xecutive: А какова ситуация в Иордании?
М.С.: Там тоже есть свой дестабилизирующий фактор – присутствие большого числа палестинских беженцев (почти 40% населения), которые так и не стали иорданцами, кроме того, в Иордании также как и в Египте, сложная продовольственная ситуация, связанная с недостатком водных ресурсов. Однако правящая верхушка в этой стране во главе с королем является представителями династии Хашимитов, которая ведет свою историю от Пророка Мухаммеда, поэтому никто не осмелится призывать к свержению короля, который сам формирует правительство. В Иордании политические реформы, безусловно, необходимы, о чем свидетельствуют мирные демонстрации на улицах Аммана.
E-xecutive: Марокко?
М.С.: Мне кажется, что у Марокко в этом плане меньше рисков. Там молодой король, который, в отличие от 80-летних президентов не ассоциируется с эпохой застоя. Род короля (алауиты) также происходит от Пророка, хотя представители семьи и не являются его прямыми потомками. В стране уже давно функционирует многопартийная система, представленная как арабскими, так и берберскими партиями, а король традиционно играет на противоречиях и является верховным арбитром . Такую сбалансированную политическую систему создал предыдущий монарх Хасан II).С точки зрения экономического развития Марокко никогда не переживало бурного экономического подъема, как это было в Тунисе или Египте при президенте Гамале Абдель Насере (кстати, египетские протестующие несли портреты Насера), а развивалось всегда достаточно стабильно, без экономических взлетов и падений. Следует также вспомнить, что в Марокко более низкий образовательный уровень, чем в соседнем Тунисе или Египте.
E-xecutive: Есть две арабские страны, где «улица» постоянно находится на баррикадах: Ливан и Алжир. Как события в Египте и Тунисе повлияют на эти страны?
М.С.: Про Ливан надо говорить отдельно, потому что события в этой стране в значительной степени происходят под воздействием внешних факторов и зависят от действий других стран в регионе (Израиль, Сирия, Иран). В январе 2011 года, когда начались тунисские события, в Ливане произошел очередной политический кризис: правительство национального согласия, которое создавалось мучительно долго, просуществовав 11 месяцев, развалилось. Одна из политических сил Ливана – движение «Хизбалла», созданное еще в 1979 году при непосредственном участии Ирана, смогло добиться выдвижения на пост премьер-министра своего ставленника, что, естественно сильно меняет весь и без того сложный внутриполитический расклад сил.
Что касается Алжира, то экономическая ситуация там довольно сложная, однако эта страна в 1990-е годы уже пережила период гражданской войны, центральным звеном которой стало противостояние власти и исламских партий, в ходе которой по официальным данным погибло 150 тыс. человек. Вряд ли алжирцы захотят повторения этих событий, хотя недовольство внутренней политикой президента Абдельазиза Бутефлики зреет уже давно, тем не менее, думаю, что Алжир дождется конституционной смены власти, тем более, что в парламенте уже создан консенсус между различными политическими силами – от демократических партий до исламских.
E-xecutive: Какие еще страны находятся в зоне риска?
М.С.: Думаю, что Йемен, где ситуация может серьезно осложниться, тем более, что это одна из самых бедных стран с малограмотным населением, где существуют сильные сепаратистские тенденции, связанные с исторической борьбой различных кланов. Более того, значительным политическим фактором в этой стране является деятельность «аль-Каиды», а президент Али Абдалла Салех находится у власти с 1989 года. Правда, он уже заявил, что больше не будет баллотироваться на новый срок.
E-xecutive: Каков ваш прогноз для Египта?
М.С.: Ситуация, сложившаяся в Египте, – многофакторная и новая, если иметь в виду быстроту развития ситуации, размах выступлений, отсутствие ярко выраженного лидера, четкой программы действий, руководящей силы и видимо, в целом, понимания того, что делать после ухода Хосни Мубарака. Проявляется в этой связи и растерянность Запада: за последнее время оценка событий со стороны США менялась три раза. Сценарии могут быть очень разными. Во-первых, армия сама может взять власть в свои руки и сформировать неконституционный орган государственной власти на переходный период (для многих арабских стран это обычная политическая практика: такие структуры создавались в разное время в Судане, Йемене, Алжире, Ираке, Сирии), в ходе которого будут подготовлены условия для проведения выборов. Второй вариант развития событий – его сейчас пытается реализовать Хосни Мубарак – передача власти представителям своего режима. Мубарак уже назначил вице-президента и поручил ему начать диалог с оппозицией. Если ситуация сейчас нормализуется, то до президентских выборов, которые должны состояться в сентябре 2011 года, правящая элита найдет подходящую кандидатуру, при этом попытается ослабить оппозицию и обновить политическую систему, приняв новую конституцию и другие законодательные акты. Третий сценарий – возможность прихода к власти так называемой публичной демократической оппозиции, хотя, мне представляется, что это маловероятно. Несмотря на международную популярность Мохаммеда аль-Барадеи и его поддержку со стороны Запада, в самом Египте его поддерживает очень незначительная прослойка населения. Четвертый – власть в Египте возьмут «Братья-мусульмане». Это – наиболее драматичный вариант, прежде всего, для самого Египта, ввиду того, что 10% коптского населения ни при каких условиях не примут исламские порядки.
E-xecutive: В Тегеране о событиях в Тунисе и Египте говорят как о всемирной исламской революции. Применительно к Ливану вы упомянули о роли Ирана в арабских делах. На какие еще арабские страны распространяется влияние Тегерана?
М.С.: Влияние Тегерана в той или иной степени распространяется на все страны, где живут шииты. В так называемый «шиитский пояс» входят Ирак, Ливан, Саудовская Аравии, Сирии в определенной степени, Оман, Бахрейн, Катар. На фоне беспорядков в суннитских странах влияние шиитов усиливается, подтверждением чему являются события в Ливане.
Фото в анонсе: Unsplash
Прочитал с большим удовольствием. И тем не менее, общим вопросом для всех без исключения аналитиков остается внезапность происходящих событий. Именно их странная и ничем не объяснимая внезапность и неожиданность. Для этих событий формально не было никакого значимого предлога, однако даже внешне совершенно малосущественные события оказались способными спровоцировать серьезные выступления и политический кризис. Что указывает на то, что происходящие события и их причины, а также движущие ими силы лежат вне привычной сферы и плоскости традиционной политической, религиозной или иной формы борьбы за власть, а руководит ими некая неизвестная или нактивная до того момента сила.
По состоянию на текущий момент можно с уверенностью говорить лишь о том, что ключевую роль в произошедших и происходящих событиях сыграл и продолжает играть муфтият. Т.е. тот самый муфтият и административно-бюрократический аппарат в его составе, который по аналогии с обычной государственной бюрократией, трансформировался в исламских государствах в последние десятилетия в самостоятельную политическую силу, подпитываемую религиозными чувствами населения, но имеющую собственные сугубо экономические, властные и политические виды на будущее. Выступая в роли своеобразного надстроечного образования и над государством, и над его религиозными институтами. Стремясь прийти к власти и управлять страной таким же образом, как то проихсодит, например, в случае коррумпированной административно-бюрократической системы в России, в которой бюрократия играет роль самостоятельного общественного класса и игрока на внутриполитической арене. Впрочем, как и в других развитых странах.
Священнослужители традиционно представляют собой отдельную прослойку в обществе, - с одной стороны весьма закрытую, а с другой стороны, - которой весьма не чужды чаяния обычных движений и людей, стремящихся к прямой или скрытой власти и господству в различных сферах общественной жизни или даже к контролю над государством. Тем более, когда речь заходит о муфтиятах и в особенности, бюрократическом административном аппарате ислама в их составе, представляющем собой клерикальный административный орган, исламскую бюрократию, использующую ресурсы священства и религиозные настроения граждан в своих целях и интересах.
Другое дело, что вызревание такой бюрократической системы и оформление ее в качестве законченной и способной к самостоятельным скоординированным действиям бюрократизированой иерархической системы идет значительно дольше, чем формирование политических партий, движений, различных религиозных и общественных группировок и т.д. в обычном обществе. Или даже коррумпированного административно-бюрократического сообщества в его составе.
Подобная система весьма косна, эволюционирует медленно, но в то же время характеризуется сверхвысоким уровнем «корпоративной» сплоченности, взаимной зависимости, поддержки и лояльности. А также закрытости от посторонних. Своего рода, - это аналог закрытого ордена в исламе, члены которого являются мусульманами, но принадлежат к своеобразной «белой прожилке» в «белой кости» священнического корпуса. По аналогии, например, с в точности по тому же принципу организованной церковной бюрократией в составе РПЦ и РКЦ.
Поэтому сегодня можно с уверенностью говорить о том, что за столь неожиданными и неоднозначными событиями, произошедшими в исламском мире сравнительно недавно, скрывается именно эта, доселе незаметная и неизвестная иерархизированная высоко структурированная влиятельная сила, сегодня наконец-то ''созревшая'', пробующая свои силы и выступающая на первый план борьбы за власть (вернее, за ее теневую или явную подмену собой), при этом оставаясь по-прежнему практически невидимой, непроницаемой и неизвестной для посторонних наблюдателей и потому в силу своей новизны недоступная для их анализа. Но имея в то же время практически неограниченные возможности по контролю над ситуацией в стране и над умонастроениями граждан. Что, в частности, позволяет ей оставаться неуязвимой и неосязаемой и для традиционных исламистских движений всех степеней радикальности или политической ориентации.
Это своеобразная «партия», «орден», «структура», которых в традиционно формально оформленном облике просто нет. О них ничего не известно. Это структура, которая существует, но никак не выдает своего существования. И можно лишь догадываться о их целях, интересах и задачах. Но в силу своей религиозной особенности они представлены широкой сетью агентов влияния и источниками информации во всех странах, где ислам является доминирующей религией, способной оказывать влияние на внутреннюю и внешнюю политику.
В результате чего, последние бунтарско-революционные события в странах Рога можно смело называть «эпохой исламско-бюрократических революций», когда именно муфтият и бюрократический аппарат ислама в его составе, - в отличие от представителей радикальных и иных исламских политических группировок, - берут власть в свои руки или готовятся так поступить, выступая в роли самостоятельной движущей силы происходящих изменений. Оставаясь при этом по-прежнему в их тени.
Николай Ю.Романов
Познавательная (для меня) статья с доступным изложением как нынешней ситуации, так и причин, которые привели к бунтам. Прогнозы на сколько-нибудь длительную перспективу очень туманные - будет ли пожар полыхать? или погаснет? или перекинется? и куда?.. Предчувствия, однако, нехорошие. В моем эклектически сформированном и, безусловно, поверхностном восприятии Мубарак был вполне положительным политическим персонажем. Поражает скорость и глубина лицемерия, с которой его ''сдали'' и Штаты, и Евросоюз. Разочаровала меня и наша канцлер, выразившая радость по поводу отречения Мубарака... Мне почему-то не удается поверить, что после смещения Мубарака будет лучше. Во мне говорят исключительно эгоистические мотивы - как это все отразится на Европе.
И позвольте маленький пост-скриптум к флэш-анимированной карте региона: какой-то очень странный флаг нарисовали Ливану. Это особый вид юмора? Или я не уследил за сменой флага? Флаг Йемена тоже кажется не совсем точным - вроде бы звездочка там лишняя.
Тот уровень коррупции и узурпации власти, который существует в России, ни египтянам, ни тунисцам и не снился. И тем не менее, в России все спокойно. Главное в поведении улицы - степень обнищания.
На самом деле, все происходящее – это свидетельство того, что светское общество, в котором очень большую роль играют любые клерикальные институты, а религия является составной частью общества, не может длительное время оставаться полностью светстким и главное - стабильным. Поскольку светский характер власти, судебной системы, организации общества и т.д. раньше или позже вступает в противоречие с повседневной религиозной ориентированностью людей и их мировоззрением. Поскольку любая религия представляет собой аналог государственной системы и государственной идеологии, но основанной в отличие от них на дарованном свыше праве, нормах поведения, общежития и своде законов, а не на нормах и законах, принятых и сформулированных самими людьми, а зачастую просто позаимствованных ими у административно-правовых систем других стран, нисколько при этом не соотносясь с тем, что отнюдь не все из этого может быть просто скопировано и применено на практике в других государствах без конфликта с часто непринимающим эти чуждые ему положения обществом.
Поэтому чем больше людям из подобного общества представляется различных свобод, прав, возможностей и перспектив светской властью, тем больше в конечном итоге они будут апеллировать к религиозным кругам, разуверившись во всех этих пресловутых гражданских свободах демократического общества, обернувшихся в конце-концов для большинства из них самой обычной нищетой, бесправием и выраженным неравноправием. Что, собственно говоря, и происходит сегодня в этих странах. Пресытившись формальными лозунгами о некоторой малопонятной им демократии, не будучи в состоянии реализовать своих гражданских свобод на практике, испытывая материальные лишения, эмоциональную разуверенность в будущем и т.д., эти люди совершенно объективно обращаются в сторону религии, альтернативная власть которой или некое государство, основанное на религиозных нормах и иных эфемерных построениях, в подобной ситуации видится этим людям предпочтительнее правовых построений государства светского, в которых они уже разуверились.
При том, что они весьма слабо представляют себе, что обретя религиозные свободы и религиозный строй (в какой бы внешне демократической форме он ни был проявлен), они утратят все без исключения свободы светского характера, которые были у них при светской власти, пусть и самого жесткого толка. Поскольку светское и религиозное не уживаются друг с другом в обществе, над которым изначально вынуждены конкурировать между собой за власть и влияние на людей, равно как и в котором не могут быть неким симбиотическим образом слиты воедино лишь положительные стороны светской и клерикальной власти, с отбрасыванием тех сторон, что небезопасны для общества.
Чем больше люди получают гражданских свобод, прав и свободы в действиях, тем больше им начинает хотеться СС, концентрационных лагерей, сильной полиции, тайных служб, армии и жесткой идеологии. Чтобы обезопасить себя с их помощью от соседей с их правами и свободами, получив которые, они далеко не всегда стремятся уважать права и свободы остальных людей, - часто напротив стремясь поставить их на пользу себе. Так было в Германии к моменту прихода к власти Гитлера, когда люди, разуверившиеся в пресловутых демократических ценностях того периода жаждали диктатора и сильной власти. То же происходит сегодня и в ряде исламских государств, но уже под предводительством исламской клерикальной бюрократии, стоящей за всеми этими событиями. А область ее влияния остается той же, что была некогда в Германии, - мелкие служащие, лавочники, мелкие предприниматели, безработные, активная молодежь, низкооплачиваемые трудящиеся, различные слои городского люмпена и прочие маргинальные элементы, не являющиеся сторонниками радикального ислама экстремистских толков.
Николай Ю.Романов
[quote]от падения Мубарака выиграли США и их союзники - Суэцкий канал под угрозой закрытия (что создает проблемы Китаю со снабжением нефтью).[quote]
Вы меня простите, господин Крючков, но может подскажите моему географически слаборазвитому воображению, из каких стран и в какой мере удовлетворяются потребности Китая в нефти, транспортируемой через Суэцкий канал. И какая выгода Европе (как пока-еще союзнику Штатов) от закрытия того самого Суэцкого канала?