Дело Америки – делать дело

Михель Гофман

От­цы-пил­иг­ри­мы в на­ча­ле XVII ве­ка строи­ли на аме­ри­кан­ском кон­ти­нен­те но­вое об­ще­ст­во в пред­ви­де­нии то­го, что в но­вой стра­не с ее ог­ром­ны­ми ре­сур­са­ми, при­над­ле­жа­щи­ми тем, кто спо­со­бен их ос­ваи­вать, че­ло­век в про­цес­се тру­да воз­ро­дит в се­бе ес­те­ст­вен­ные ка­че­ст­ва, дан­ные ему Бо­гом, и из­ба­вит­ся от по­ро­ков Ста­ро­го Све­та. В Но­вом Све­те пол­ная сво­бо­да от го­су­дар­ст­ва и об­ще­ст­вен­ных пред­рас­суд­ков при­ве­дут к не­бы­ва­ло­му ду­­хо­в­­ному рос­ту.

Че­рез не­сколь­ко сто­ле­тий, к 20-м го­дам XX ве­ка, идея ду­хов­но­го со­вер­шен­ст­во­ва­ния транс­фор­ми­ро­ва­лась в идею увеличения материальных богатств, и пре­зи­дент Каль­вин Ку­лидж в 1925 го­ду, дал но­вое оп­ре­де­ле­ние це­лям Но­во­го Све­та - «American business is business», де­ло Аме­ри­ки де­лать де­ло.

20-е го­ды прошлого века называли эпо­хой Про­цве­та­ния. Ис­чез­ла без­ра­бо­ти­ца, так как Аме­ри­ка по­став­ля­ла в раз­ру­шен­ную вой­ной Ев­ро­пу ог­ром­ный объ­ем сво­их то­ва­ров и по­лу­ча­ла ди­ви­ден­ды с во­ен­ных зай­мов ев­ро­пей­ским стра­нам. За­ра­бот­ная пла­та аме­ри­кан­ских ра­бот­ни­ков бы­ла в не­сколь­ко раз вы­ше, чем у ев­ро­пей­цев. Те же, кто был во­вле­чен в биз­нес, в де­ло­вую иг­ру, вкла­ды­вал день­ги в ак­ции, по­лу­ча­ли не­бы­ва­лые пре­ж­де при­бы­ли. При­чем ко­ли­че­ст­во вне­зап­но раз­бо­га­тев­ших ис­чис­ля­лось уже не тысячами, как в преж­ние вре­ме­на, а сотнями тысяч. В борь­бу за бо­гат­ст­во вклю­чи­лись мно­гие слои на­се­ле­ния.

На пер­вых эта­пах раз­ви­тия ин­ду­ст­ри­аль­но­го про­из­вод­ст­ва ос­нов­ная мас­са на­се­ле­ния пас­сив­но при­ни­ма­ла свою роль как ра­бот­ни­ков, соз­да­вав­ших бо­гат­ст­ва для не­сколь­ких со­тен «ка­пи­та­нов ин­ду­ст­рии». По­сле Первой ми­ро­вой вой­ны с подъ­е­мом аме­ри­кан­ской эко­но­ми­ки де­ло­вая ак­тив­ность на­се­ле­ния рез­ко воз­рос­ла, поя­ви­лось мно­же­ст­во воз­мож­но­стей, так как рас­ши­рял­ся спрос на раз­но­об­раз­ные про­мыш­лен­ные то­ва­ры. Уве­ли­чи­ва­лось ко­ли­че­ст­во пре­тен­ден­тов, но­вых пред­при­ни­ма­те­лей и кон­ку­рент­ная борь­ба ста­ла при­об­ре­тать все бо­лее ост­рые фор­мы.

Не толь­ко в США, но и на ста­ром кон­ти­нен­те, прав­да, не с та­кой ин­тен­сив­но­стью, так­же шел рост эко­но­ми­ки. В ка­ж­дой стра­не эко­но­ми­че­ская ди­на­ми­ка име­ла свои осо­бые фор­мы, свое идео­ло­ги­че­ское обос­но­ва­ние, свя­зан­ное с на­цио­наль­ны­ми тра­ди­ция­ми, на­цио­наль­ной ис­то­ри­ей и по­ли­ти­че­ским уст­рой­ст­вом.

На За­па­де этот про­цесс про­хо­дил в столк­но­ве­нии эко­но­ми­че­ских ин­те­ре­сов раз­лич­ных клас­сов. В Со­вет­ской же Рос­сии, это бы­ла борь­ба за власть, так как толь­ко при­над­леж­ность к ее вер­ти­ка­ли да­ва­ла мо­но­по­лию не­мно­гим на вла­де­ние об­ще­на­цио­наль­ным бо­гат­ст­вом.

В 20-е годы все ви­ды и фор­мы об­ще­ст­вен­ных от­но­ше­ний ста­ли вос­при­ни­мать­ся как борь­ба. По­ли­ти­че­ские ло­зун­ги этого времени: со­вет­ские - «Борь­ба с клас­со­вым вра­гом», «Борь­ба с пе­ре­жит­ка­ми», «Борь­ба за по­вы­ше­ние тру­да», «Борь­ба за вы­со­кий уро­жай», аме­ри­кан­ские - «Кон­ку­рент­ная борь­ба», «Борь­ба с бед­но­стью», «Борь­ба с пре­ступ­но­стью». «Моя борь­ба», так на­звал свою про­грамм­ную кни­гу Адольф Гит­лер.

В тоталитарных Гер­ма­нии и Рос­сии по­ли­ти­ка и эко­но­ми­ка были полностью починены государству, конкуренция в экономике была отменена, результаты труда получало и распределяло государство, поэтому население «боролось» не за свои интересы, а за цели, поставленные по­ли­ти­че­ской но­менк­ла­ту­рой. В США, в ус­ло­ви­ях экономической де­мо­кра­тии, в борьбу за индивидуальное богатство бы­ли втя­ну­ты все классы, поэтому она от­ли­ча­лась от дру­гих стран небы­­ва­ло­й в ис­то­рии широтой и ин­тен­сив­но­стью.

Тео­рия борь­бы всех про­тив всех бы­ла сфор­му­ли­ро­ва­на еще в XVII ве­ке анг­лий­ским фи­­­­­­­л­­о­­софом Джо­ном Лок­ком, его крат­кая фра­за «ка­ж­дый сам за се­бя», - ста­ла квинт­эс­сен­ци­ей жиз­нен­ных по­сту­ла­тов капиталистической эпохи.

В XIX ве­ке Дар­вин пе­ре­вел фи­ло­соф­ские и по­ли­ти­че­ские идеи Лок­ка на язык нау­ки о че­ло­ве­ке, ан­тро­по­ло­гии. В его ка­те­го­ри­ях че­ло­век - выс­шее жи­вот­ное в жи­вот­ном цар­ст­ве, на­хо­дя­щее­ся в по­сто­ян­ной борь­бе за вы­жи­ва­ние, в ко­то­рой по­бе­ж­да­ет силь­ней­ший. Че­ло­век про­изо­шел от обезь­я­ны, он часть при­ро­ды, а в при­ро­де не су­ще­ст­ву­ет ду­ши, толь­ко «во­ля к жиз­ни». Тео­рия Дар­ви­на обос­но­ва­ла и оп­рав­да­ла борь­бу за ма­те­ри­аль­ные бо­гат­ст­ва, кон­ку­рен­цию, как глав­ную си­лу эво­лю­ции и про­грес­са. Кон­ку­рен­ция при­во­дит к вла­сти силь­ных, и толь­ко они спо­соб­ны из­ме­нять и со­вер­шен­ст­во­вать об­ще­ст­во.

Точ­нее и от­кро­вен­нее Дар­ви­на и Лок­ка о жиз­ни, как борь­бе всех про­тив всех, го­во­рил Ниц­ше, ко­то­рый счи­тал, что об­ще­ст­во мо­жет раз­ви­вать­ся толь­ко бла­го­да­ря став­ке на силь­ных, со­чув­ст­вие к сла­бым раз­ру­ша­ют са­ми ос­но­вы жиз­ни, ли­ша­ет об­ще­ст­во ди­на­ми­ки, а экс­плуа­та­ция сла­бых силь­ны­ми естественная, ор­га­ни­че­ская функ­ция природы.

Идеи Ниц­ше бы­ли дис­кре­ди­ти­ро­ва­ны в об­ще­ст­вен­ном мне­нии тем фак­том, что его имя и его фи­ло­со­фия бы­ли взя­ты на воо­ру­же­ние фа­ши­ст­кой про­па­ган­дой, но в прак­ти­ке эко­но­ми­че­ской де­мо­кра­тии на прин­ци­пах, про­воз­гла­шен­ных Ниц­ше, стро­ят­ся мно­гие фор­мы об­ще­ст­вен­ных от­но­ше­ний.

Аме­ри­кан­ский эко­но­мист Грэм Сам­нер пи­сал в се­ре­ди­не XIX ве­ка: «У нас есть толь­ко две аль­тер­на­ти­вы – сво­бо­да кон­ку­рен­ции, в ко­то­рой по­бе­ж­да­ют силь­ней­шие, что при­ве­дет к вы­жи­ва­нию все­го луч­ше­го и унич­то­же­нию худ­ше­го, или от­сут­ст­вие сво­бо­ды и по­бе­да худ­ше­го над луч­шим».

Ал Дун­лап, пре­зи­дент SunbeamCorporation, ком­па­нии, за­ни­маю­щей­ся вы­со­ки­ми тех­но­ло­гия­ми, не фи­ло­соф, он че­ло­век прак­ти­ки, а прак­ти­ка под­твер­жда­ет идеи, вы­ска­зан­ные в XIX ве­ке: «Для то­го, что­бы ин­ду­ст­рия бы­ла кон­ку­рен­то­спо­соб­ной, она не долж­на быть оза­бо­че­на судь­ба­ми лю­дей. Ин­ду­ст­рия – это не цер­ковь, шко­ла, кол­ледж или фи­лан­тро­пи­че­ский фонд».

Аль­тер­на­ти­вой кон­ку­рен­ции бы­ло со­хра­не­ние ста­тус-кво хри­сти­ан­ских нрав­ст­вен­ных норм, т.е. осу­ж­де­ние борь­бы ме­ж­ду людь­ми за улуч­ше­ние сво­ей жиз­ни, со­ци­аль­ная и эко­но­ми­че­ская пас­сив­ность и со­хра­не­ние мно­го­ве­ко­вой тра­ди­ции ос­вя­щен­ной ав­то­ри­те­том церк­ви - раз­де­ле­ние об­ще­ст­ва на не­мно­го­чис­лен­ную эли­ту и ос­нов­ную мас­су на­се­ле­ния жи­ву­щую в ве­ко­вой ни­ще­те. Кон­ку­рен­ция же да­ет ка­ж­до­му воз­мож­ность стать по­бе­ди­те­лем, и, хо­тя, боль­шин­ст­во по­тер­пят по­ра­же­ние, в про­цес­се кон­ку­рен­ции бу­дут соз­да­ны та­кие бо­гат­ст­ва ка­ких не зна­ла че­ло­ве­че­ская ис­то­рия, и часть этих бо­гатств по­лу­чат и по­бе­ж­ден­ные.

Для то­го, что­бы кон­ку­рен­ция бы­ла эф­фек­тив­ной, об­ще­ст­во долж­но рас­про­щать­ся с тра­ди­ци­он­ной хри­сти­ан­ской эти­кой «все лю­ди - бра­тья». Материальное бо­гат­ст­во создает не мо­раль, оно возникает в про­цес­се ожес­то­чен­ной кон­ку­рент­ной борь­бы. Ес­ли со­блю­дать биб­лей­скую за­по­ведь о все­об­щем брат­ст­ве, то нуж­но от­дать зна­чи­тель­ную часть соз­дан­ных цен­но­стей сла­бым, не­иму­щим, боль­ным, не­спо­соб­ным уча­ст­во­вать в про­цес­се про­из­вод­ст­ва, что не­из­беж­но при­ве­дет за­мед­ле­нию эко­но­ми­че­ско­го рос­та.

Те же, кто не­­­­­­­­­­­­­­п­­­р­­­и­­­­­­сп­­о­с­об­лен к ус­ло­ви­ям, в ко­то­рые ста­вит ра­бот­ни­ка ин­ду­ст­ри­аль­ное про­из­вод­ст­во, долж­ны быть вы­бро­ше­ны из иг­ры, они ста­но­вят­ся из­лиш­ним, тор­мо­зя­щим дви­же­ние бал­ла­стом - это не­из­беж­ная пла­та за ма­те­ри­аль­ное про­цве­та­ние все­го остального об­ще­ст­ва.

Про­тес­тан­тизм, из которого вырос капитализм, ви­дел в кон­ку­рент­ной борь­бе, в ко­то­рой по­бе­ж­да­ет силь­ней­ший, бо­же­ст­вен­ное пред­на­чер­та­ние - по­бе­ди­тель по­лу­ча­ет пра­во на вход в цар­ст­вие не­бес­ное. «По­бе­ди­тель (в кон­ку­рент­ной борь­бе) по­лу­ча­ет не толь­ко бо­гат­ст­во, он по­лу­ча­ет би­лет в рай», - пи­сал Алек­­­си­с То­­­­­к­ви­ль о слия­нии мо­ра­ли про­тес­тан­тиз­ма с мо­ра­лью биз­не­са.

Джон Мор­ган, соз­да­тель бан­ков­ской сис­те­мы Аме­ри­ки, был од­ним из по­бе­ди­те­лей. Он был че­ло­ве­ком глу­бо­ко ре­ли­ги­оз­ным, на свои сред­ст­ва стро­ил церк­ви и вы­сту­пал в них с вос­крес­ны­ми про­по­ве­дя­ми. В одной из бесед с прихожанами он произнес одну из наи­бо­лее из­вест­ных своих сен­тен­ций: «Я ни­че­го не дол­жен об­ще­ст­ву. Свои день­ги я по­лу­чил от Бо­га». Мор­­­­г­ана недаром называли ба­ро­ном–гра­би­те­лем, он сде­лал свои день­ги на фи­нан­со­вых ма­хи­на­ци­ях, ос­та­вив сво­их парт­не­ров по биз­не­су ни­щи­ми, и по­лу­чил свой «би­лет в рай».

Мар­к Тве­н, имея в виду великого финансиста Моргана, писал об источнике его бо­гатств: «Это день­ги ле­ни­вых, не­удач­ни­ков и не­­­ве­ж­д, ко­то­рые ему до­ве­ри­лись».

Пе­ред на­ча­лом Гра­ж­дан­ской вой­ны Мор­ган ку­пил 5 ты­сяч сло­ман­ных ру­жей, хра­нив­ших­ся в ар­се­на­ле нью-йорк­ско­го гар­ни­зо­на, по $3 за шту­ку, и про­дал их по $22 в Вир­жи­нии, где то­гда шли ак­тив­ные во­ен­ные дей­ст­вия и ар­мии Се­ве­ра сроч­но тре­бо­ва­лось ору­жие. Од­ним рос­чер­ком пе­ра он «за­ра­бо­тал» око­ло чет­вер­ти мил­лио­на дол­ла­ров. Ко­гда вы­яс­ни­лись де­та­ли этой сдел­ки, то­гда Мор­ган и про­из­нес в свою за­щи­ту став­шей зна­ме­ни­той фра­зу: «Свои день­ги я по­лу­чил от Бо­га».

Свои день­ги Мор­ган по­лу­чил от го­су­дар­ст­ва, отдавшего ему часть доходов все­го об­ще­ст­ва, и это не един­ст­вен­ный, но наи­бо­лее ем­кий ис­точ­ник, на ба­зе ко­то­ро­го соз­да­ют­ся бо­гат­ст­ва круп­ны­ми кор­по­ра­ция­ми и ор­га­ни­за­ция­ми. Так бы­ло во вре­ме­на Мор­га­на, так­же это про­ис­хо­дит и се­го­дня. Прав­да, ба­рон-гра­би­тель Мор­ган был осу­ж­ден об­ще­ст­вен­ным мне­ни­ем. Се­го­дня же в этой сфе­ре про­изо­шел зна­чи­тель­ный про­гресс, пе­ре­да­ча об­ще­ст­вен­ных средств кор­по­ра­ци­ям уза­ко­не­на.

Когда-то Маркс го­во­рил о при­ба­воч­ной стои­мо­сти, как глав­ной при­чи­не кон­цен­тра­ции бо­гат­ст­в в ру­ках пред­при­ни­ма­те­лей. В XX ве­ке эко­но­ми­че­ская нау­ка вы­дви­ну­ла дру­гой те­зис - бо­гат­ст­во яв­ля­ет­ся ре­зуль­та­том ис­­­по­л­­ь­­­зо­­ва­ни­я но­вых ма­шин, но­вой тех­­­­н­ики, но­вых ме­то­дов про­из­вод­ст­ва. Биз­нес ор­га­ни­зу­ет труд мно­гих лю­дей, по­лу­чаю­щих сред­ст­ва к су­ще­ст­во­ва­нию, по­это­му боль­шая часть ре­зуль­та­тов их тру­да законно дос­та­ет­ся ор­га­ни­за­то­ру, биз­­не­­с­мену, участвующему в рискованной деловой игре.

В идеа­ле биз­нес­мен за­ин­те­ре­со­ван в удов­ле­тво­ре­нии спро­са на­се­ле­ния в лю­бом про­дук­те, ко­то­рый мож­но про­дать. Но об­ще­ст­вен­ное бла­го­по­лу­чие не мо­жет быть це­лью биз­нес­ме­на, его цель как мож­но бы­ст­рее раз­бо­га­теть, и, ес­ли биз­нес не при­но­сит ожи­дае­мых ди­ви­ден­дов, он им про­сто не бу­дет за­ни­мать­ся. Но при­быль он мо­жет по­лу­чить лишь соз­да­вая ма­те­ри­аль­ные бо­гат­ст­ва для все­го об­ще­ст­ва. Бо­гат­ст­во соз­да­ет­ся в со­вме­ст­ном ин­те­ре­се в результатах тру­да ра­бо­тника и биз­нес­ме­на.

Прав­да, аме­ри­кан­ский эко­но­мист Райт Милл в сво­их ра­бо­тах ут­вер­ждал, что сам по се­бе труд мо­жет дать сред­ст­ва к су­ще­ст­во­ва­нию, но не мо­жет при­нес­ти бо­гат­ст­во. Бо­гат­ст­во не за­ра­ба­ты­ва­ет­ся, а при­об­ре­та­ет­ся в ре­зуль­та­те экс­плуа­та­ции, ма­ни­пу­ля­ции ка­пи­та­лом и пря­мым об­ма­ном.

Эко­но­ми­ка стро­ит­ся на прин­ци­пе - «ку­пи де­шев­ле, про­дай до­ро­же», по­это­му ус­пех биз­­­­­­­­н­­е­­­с­мена пре­ж­де все­го за­ви­сит от его уме­ния про­дать что-то до­ро­же, чем оно ре­аль­но сто­ит, или за­пла­тить де­шев­ле за то, что сто­ит до­ро­же. Этот фун­да­мен­таль­ный прин­цип эко­но­ми­ки из­на­чаль­но пред­по­ла­га­ет на­ру­ше­ние пра­вил че­ст­ной иг­ры и спра­вед­ли­во­го рас­пре­де­ле­ния доходов.

Ра­зу­ме­ет­ся, эф­фек­тив­ность лю­бо­го биз­не­са так­же во мно­гом за­ви­сит от ис­поль­зо­ва­ния но­вых ма­шин, но­вых, бо­лее про­дук­тив­ных тех­но­ло­гий. Од­на­ко эко­но­мист Тор­стейн Веб­лен ут­вер­ждал, что ме­ха­ни­за­ция де­ла­ет биз­нес­ме­на бо­га­че не столь­ко за счет ис­поль­зо­ва­ния са­мих ма­шин, сколь­ко за счет при­спо­соб­ле­ния ра­бот­ни­ка к ма­ши­не.

Ра­бот­ник слож­нее ма­ши­ны, ум­нее ма­ши­ны, его твор­че­ский под­ход воз­ме­ща­ет при­ми­тив­ность ма­ши­ны, что и де­ла­ет биз­нес­ме­на бо­га­чом. Биз­нес­мен пе­ре­во­дит че­ло­ве­че­ское бо­гат­ст­во в бо­гат­ст­во ма­те­ри­аль­ное, пре­вра­щая ра­бот­ни­ка в при­да­ток к ма­ши­не, а са­мо об­ще­ст­во в фаб­ри­ку для про­из­вод­ст­ва все боль­ше­го ко­ли­че­ст­ва то­ва­ров.

Счи­та­ет­ся, что ус­пех в бизнесе, пре­ж­де всего, за­ви­сит от та­лан­та ор­га­ни­за­то­ра, но, как го­во­рил со­цио­лог Райт Милл, ес­ли десять че­ло­век ищут нефть и ску­па­ют уча­ст­ки зем­ли в на­де­ж­де об­на­ру­жить там нефть и на­хо­дит нефть толь­ко один, это во­все не оз­на­ча­ет, что он ум­нее или бо­лее тру­до­лю­бив, не­же­ли ос­таль­ные девять вла­дель­цев уча­ст­ков.

Милл не на­зы­ва­л имен, но име­л в ви­ду Джо­на Рок­фел­ле­ра, ко­то­рый ку­пил на го­су­дар­ст­вен­ном аук­цио­не ог­ром­ные уча­ст­ки зем­ли в Те­ха­се. Вме­сте с ним в аук­цио­не уча­ст­во­ва­ли сот­ни дру­гих в на­де­ж­де, что на их уча­ст­ках об­на­ру­жит­ся нефть. Но она бы­ла най­де­на толь­ко на уча­ст­ках, при­об­ре­тен­ных Рок­фел­ле­ром, ко­то­рый по­лу­чил ин­фор­ма­цию о мес­тах за­ле­га­ния неф­ти под­ку­пив чи­нов­ни­ков. Рок­фел­лер за­пла­тил $40 тыс. за уча­ст­ки, на ко­то­рых бы­ла нефть на де­сят­ки мил­лио­нов дол­ла­ров.

В кон­ку­рент­ной борь­бе зна­чи­тель­ную роль иг­ра­ет так­же слу­чай­ность, как, ска­жем, в кон­ку­рен­ции ме­ж­ду зо­ло­то­ис­ка­те­ля­ми. Од­ни на­хо­дят са­мо­род­ки или зо­ло­тую жи­лу, дру­гие на­хо­дят кру­пи­цы зо­ло­та, ко­то­рых дос­та­точ­но толь­ко, что­бы про­кор­мить­ся, или не на­хо­дят ни­че­го. Объ­ем тру­да вло­жен оди­на­ко­вый, а ре­зуль­та­ты от­ли­ча­ют­ся как не­бо от зем­ли.

Не­спра­вед­ли­вость сис­те­мы оче­вид­на, од­на­ко она при­ни­ма­ет­ся по­дав­ляю­щим боль­шин­ст­вом, так как в США биз­нес рас­смат­ри­ва­ет­ся не как столк­но­ве­ние клас­со­вых ин­те­ре­сов, а как азарт­ная иг­ра ин­те­ре­сов ин­ди­ви­ду­аль­ных. Прак­ти­че­ски поч­ти ка­ж­дый аме­ри­ка­нец в тот или иной пе­ри­од сво­ей жиз­ни соз­да­ет ка­кой-ли­бо биз­нес, по­это­му пси­хо­ло­гия и мо­ти­ва­ция биз­не­са ему не пред­став­ля­ет­ся, как ев­ро­пей­цу, клас­со­во чу­ж­дой.

Ес­ли ему не по­вез­ло, ему не­ко­го ви­нить, ес­ли он про­­­­и­г­ра­л, зна­чит, бы­л пло­хо под­­­­г­о­­т­ов­ле­н к иг­ре. Как и в лю­бой иг­ре, в иг­ре сво­бод­но­го рын­ка есть по­бе­ди­те­ли и по­бе­ж­ден­ные, и в гла­зах об­ще­ст­ва это не про­ти­во­ре­чит идее со­ци­аль­ной спра­вед­ли­во­сти.

«Биз­нес – это спорт, где во­ля к по­бе­де, уме­ние иг­рать в ко­ман­де при­во­дят к ус­пе­ху, ко­то­рый вы­ра­жа­ет­ся уже не в оч­ках и го­лах, а дол­ла­рах. Уме­ние play ball - играть мячом, фун­да­мент ус­пе­ха в биз­не­се, ко­то­рый, соб­ст­вен­но, и есть спорт», - говорит аме­ри­кан­ский со­цио­лог Абель.

Ра­зу­ме­ет­ся, сво­бод­ный ры­нок - это иг­ра, но в спор­тив­ной иг­ре су­ще­ст­ву­ют сим­во­ли­че­ские зна­ки по­бе­ды, как, ска­жем, в фут­бо­ле ко­ли­че­ст­во го­лов в во­ро­та про­тив­ни­ка. Но те, кто в спор­тив­ной борь­бе про­иг­рал, не те­ря­ют средств к су­ще­ст­во­ва­нию. Про­иг­рыш в биз­не­се мо­жет при­вес­ти к жиз­нен­ной ка­та­ст­ро­фе, но в об­ще­ст­вен­ном мне­нии, ко­то­рое вос­при­ни­ма­ет биз­нес как спорт, это уже вне мо­раль­ных норм, та­ко­вы пра­ви­ла иг­ры, мо­раль - по­ня­тие из дру­гой ка­те­го­рии.

В США, с рас­ши­ре­ни­ем воз­мож­но­стей уча­стия на­се­ле­ния в эко­но­ми­че­ской иг­ре, тра­ди­ци­он­ная ре­ли­ги­оз­ная мо­раль по­сте­пен­но ус­ту­па­ла свое ме­сто но­вой мо­ра­ли эко­но­ми­че­ско­го про­грес­са. В Со­вет­ской Рос­сии унич­то­же­ние ста­рой, традиционной мо­ра­ли, пре­­­т­в­­о­­рялось в жизни наи­бо­лее на­гляд­но, так как там про­хо­ди­ла гран­ди­оз­ная лом­ка са­мих ос­нов ста­рой жиз­ни.

«Но­вое луч­ше ста­ро­го», про­воз­гла­ша­ли Со­ве­ты, и это был ло­зунг всех раз­ви­ваю­щих­ся ин­ду­ст­ри­аль­ных стран. От­каз от ста­ро­го, дис­кре­ди­та­ция тра­ди­ций, не­об­хо­ди­мость ус­ко­рен­но­го раз­ви­тия,- и Со­вет­ский Со­юз сле­до­вал той же ло­ги­ке, что и весь ци­ви­ли­зо­ван­ный мир.

Ста­рые фор­мы жиз­ни, нор­мы мо­ра­ли в по­ли­ти­ке, эко­но­ми­ке и по­все­днев­ных от­но­ше­ни­ях долж­ны бы­ли ус­ту­пить свое ме­сто но­вым фор­мам и нор­мам. Прин­цип ин­ду­ст­ри­аль­но­го про­грес­са «лес ру­бят – щеп­ки ле­тят», в нем нет мес­та мо­ра­ли или со­чув­ст­вия к «щеп­кам».

Со­еди­нен­ные Шта­ты не ну­ж­да­лись в идей­ном обос­но­ва­нии это­го прин­ци­па, стрем­ле­ние к но­во­му и пре­неб­ре­же­ние к ста­ро­му, к тра­ди­ци­ям, бы­ло ес­те­ст­вен­ной чер­той ци­ви­ли­за­ции Но­во­го Све­та. Опыт стар­ше­го по­ко­ле­ния не имел цен­но­сти в гла­зах по­ко­ле­ния но­во­го, и «пе­ре­жит­ки про­шло­го», т.е. нор­мы религиозной этики, в Со­еди­нен­ных Шта­тах уми­ра­ли ес­те­ст­вен­ной смер­тью. В Со­вет­ском Сою­зе для борь­бы с «пе­ре­жит­ка­ми» был соз­дан ог­ром­ный ре­прес­сив­ный ап­па­рат.

Для за­пад­но­го ми­ра не толь­ко мо­раль, но и идея ин­ди­ви­ду­аль­но­го пред­при­ни­ма­тель­ст­ва, соз­да­вав­ше­го бо­гат­ст­ва в пер­вый пе­ри­од ин­ду­ст­ри­аль­но­го раз­ви­тия, так­же пре­вра­ти­лась в пе­ре­жи­ток на но­вом эта­пе раз­ви­тия ка­пи­та­лиз­ма. Ин­ди­ви­ду­аль­ный биз­нес не мог удов­ле­тво­рить раз­рас­таю­щий­ся ры­нок, это мог­ли сде­лать толь­ко круп­ные ор­га­ни­за­ции, кор­по­ра­ции.

Толь­ко ор­га­ни­за­ции спо­соб­ны соз­да­вать слож­ные ин­фра­струк­ту­ры, без ко­то­рых не­воз­мо­жен рост эко­но­ми­ки во всем ее объ­е­ме, а они дей­ст­вен­ны лишь при цен­тра­ли­за­ции управ­ле­ния и кон­тро­ля. Хо­тя при­ня­то счи­тать, что ос­но­вой эко­но­ми­ки яв­ля­ет­ся кон­ку­рен­ция, но она эф­фек­тив­на лишь на пер­во­на­чаль­ном эта­пе раз­ви­тия ка­кой-ли­бо но­вой фор­мы ин­ду­ст­рии; для су­ще­ст­вую­щих, вы­со­ко ор­га­ни­зо­ван­ных ин­ду­ст­рий, кон­ку­рен­ция раз­ру­ши­тель­на.

В на­ча­ле XX ве­ка, ко­гда уже бы­ли соз­да­ны ог­ром­ные эко­но­ми­че­ские конг­ло­ме­ра­ты, кор­по­ра­ции, Джон Рок­фел­лер про­из­нес свою про­ро­че­скую фра­зу: «Ин­ди­ви­дуа­лизм в эко­но­ми­ке дол­жен уме­реть». Его кам­па­ния, StandardOil, за­хва­тив поч­ти весь неф­тя­ной биз­нес у мно­же­ст­ва мел­ких про­из­во­ди­те­лей, зна­чи­тель­но по­вы­си­ла ка­че­ст­во неф­тя­ных про­дук­тов и сни­зи­ла це­ну с 60 цен­тов до 10 цен­тов за гал­лон.

Пре­иму­ще­ст­во кор­по­ра­ций пе­ред ин­ди­ви­ду­аль­ным биз­не­сом ста­ло оче­вид­ным. Од­на­ко про­цесс кон­цен­тра­ции эко­но­ми­че­ской вла­сти, по­гло­ще­ние мел­ких биз­не­сов, не­боль­ших кам­па­ний и кор­по­ра­ций ог­ром­ны­ми син­ди­ка­та­ми, за­нял не­сколь­ко де­ся­ти­ле­тий.

Рос­сия же не име­ла раз­ви­тых тра­ди­ций ин­ди­ви­ду­аль­но­го пред­при­ни­ма­тель­ст­ва, и со­вет­ское го­су­дар­ст­во с мо­мен­та сво­его ос­но­ва­ния было един­ст­вен­ной кор­по­ра­ци­ей, вла­дев­шей всей эко­но­ми­кой стра­ны. Советское го­су­дар­ст­во, как един­ст­вен­ная кор­по­ра­ция, од­на­ко, бы­ло не­спо­соб­но гиб­ко реа­ги­ро­вать на из­ме­не­ния в тех­но­ло­ги­че­ской и об­ще­ст­вен­ной сфе­ре, тем более, что его глав­ной за­да­чей бы­ло удер­жа­ние и уве­ли­че­ние сво­ей вла­сти.

В Со­еди­нен­ных Шта­тах го­су­дар­ст­во - лишь од­на из кор­по­ра­ций, са­мая мощ­ная, ря­дом с ко­то­рой и вме­сте с ко­то­рой, сот­ни кор­по­ра­ций соз­да­ют ши­ро­кую го­ри­зон­таль­ную сис­те­му взаи­мо­свя­зей, ре­гу­ли­рую­щую кон­фликт ин­те­ре­сов, т.е. кон­ку­рен­цию. Это пла­но­вое хо­зяй­ст­во, ут­ра­тив­шее мно­гие чер­ты «чис­то­го ка­пи­та­лиз­ма», ста­но­вит­ся все бли­же к со­вет­ской мо­де­ли. Раз­ни­ца лишь в том, что яв­ля­ет­ся дви­жу­щим мо­то­ром эко­но­ми­ки.

Эко­но­ми­ку Со­вет­ской Рос­сии на За­па­де на­зы­ва­ли «го­су­дар­ст­вен­ным ка­пи­та­лиз­мом», где го­су­дар­ст­во об­ла­да­ло всей эко­но­ми­че­ской вла­стью. Эко­но­ми­ку в США – «кор­по­ра­тив­ным со­циа­лиз­мом», где кор­по­ра­ци­ям при­над­ле­жит вся эко­но­ми­че­ская власть.

Ка­пи­та­ли­сти­че­ская сис­те­ма пред­по­ла­га­ет, что об­ще­ст­во ра­бо­та­ет на ин­те­ре­сы ка­пи­та­ла, в сис­те­ме со­­­ц­и­­а­­­ли­с­ти­ческой (об­ще­ст­вен­ной) ка­пи­тал ра­бо­та­ет в ин­те­ре­сах все­го об­ще­ст­ва. Аме­ри­ка су­ме­ла со­еди­нить ка­пи­та­лизм и со­циа­лизм в еди­ное це­лое, в той или иной сте­пе­ни сба­лан­си­ро­вав ин­те­ре­сы капитала и об­ще­ст­ва в це­лом.

Аме­ри­ка про­шла боль­шой путь от «ди­ко­го ка­пи­та­лиз­ма» XIX ве­ка. Наи­бо­лее яр­кой фор­мой его про­яв­ле­ния бы­ла Ве­ли­кая де­прес­сия, ко­гда вскры­лись «яз­вы» сис­те­мы. С при­хо­дом к вла­сти «со­циа­ли­ста» Франк­ли­на Руз­вель­та на­ча­лось строи­тель­ст­во но­вой со­ци­аль­ной и эко­но­ми­че­ской струк­ту­ры, в ко­то­рой го­су­дар­ст­во при­об­ре­ло кон­троль над экс­цес­са­ми сво­­бо­д­­ного рын­ка.

Руз­вельт, уве­ли­чив по­до­ход­ный на­лог на кор­по­ра­ции до 80%, соз­­­­­да­л про­грам­мы пен­си­он­но­го обес­пе­че­ния, по­со­бий по без­ра­бо­ти­це, гран­тов на об­ра­зо­ва­ние, т.е., соз­дал со­циа­ли­сти­че­скую сис­те­му, па­рал­лель­ную ка­пи­та­ли­сти­че­ской.

Сегодня ев­ро­пей­ские стра­ны Анг­лия, Фран­ция, Скан­ди­на­вия впол­не обос­но­ван­но на­зы­ва­ют свою сис­те­му со­циа­ли­сти­че­ской, так как го­су­дар­ст­во, за­щи­щая ин­те­ре­сы все­го об­ще­ст­ва, ак­тив­но вме­ши­ва­ет­ся в эко­но­ми­че­ский про­цесс и ог­ра­ни­чи­ва­ет пра­ва мощ­ных эко­но­ми­че­ских сил, кор­по­ра­ций, т.е., тща­тель­но сле­дит за до­ми­нан­той об­ще­ст­вен­ных ин­те­ре­сов над ин­те­ре­са­ми ин­ди­ви­ду­аль­ны­ми.

В США же, со вре­мен от­цов–ос­но­ва­те­лей, го­су­дар­ст­во все­гда вы­зы­ва­ло и вы­зы­ва­ет по­доз­ре­ние и страх пе­ред воз­мож­ной узур­па­ци­ей го­су­дар­ст­вом по­ли­ти­че­ской вла­сти, мощь ко­то­рой опас­на для эко­но­ми­че­ских и гра­ж­дан­ских сво­бод.

Но на современном этапе развития свободный рынок также становится угрозой для экономики и личных свобод. Бизнес - это игра с огромным уровнем риска, и имеет тенденцию оперировать на краю пропасти. Полная свобода рынка не один раз в прошлом неизбежно приводила экономику к последнему краю.

Ло­ги­че­ская сту­пень раз­ви­тия эко­но­ми­ки - пе­ре­ход к кор­по­ра­тив­ной фор­ме, к кон­цен­тра­ции управ­ле­ния и кон­тро­ля кон­ку­рен­ции. Кон­со­ли­да­ция всех кор­по­ра­ций, го­су­дар­ст­вен­ной кор­по­ра­ции и се­ти эко­но­ми­че­ских конг­ло­ме­ра­тов, долж­на све­сти все ви­ды вла­сти в эко­но­ми­ке в еди­ное це­лое, в кор­по­ра­тив­но-го­су­дар­ст­вен­ную сис­те­му.

В 1940 го­ду су­ще­ст­во­ва­ло око­ло 1000 круп­ных кор­по­ра­ций и не­сколь­ко ты­сяч бан­ков, в 2008 го­ду ос­та­лось лишь 100 круп­ней­ших ин­ду­ст­ри­аль­ных конг­ло­ме­ра­тов, и две тре­ти всей бан­ков­ской сис­те­мы при­­­н­а­­д­­ле­­жат 50 бан­ков­ским син­ди­ка­там. Эта тен­ден­ция долж­на при­вес­ти к соз­да­нию еди­но­го цен­тра кон­тро­ля и, та­ким об­ра­зом, све­сти уро­вень рис­ка, обя­за­тель­но­го ка­че­ст­ва де­ло­вой иг­ры, к при­ем­ле­мо­му уров­ню. К то­му мо­мен­ту, ко­гда сот­ни мел­ких и круп­ных ком­па­ний прой­дут че­рез про­цесс кон­со­ли­да­ции, на рын­ке ос­та­нет­ся лишь не­сколь­ко де­сят­ков ги­гант­ов, и кон­ку­рен­ция поч­ти пол­но­стью ис­чез­нет.

Со­хра­нит­ся лишь кон­ку­рен­ция за вы­со­ко­оп­ла­чи­вае­мые ра­бо­ты внут­ри са­мих кор­по­ра­ций. То есть, бу­дет соз­да­на сис­те­ма, по­доб­ная со­вет­ской, вы­пол­няю­щая ту же за­да­чу - пол­ный, то­таль­ный кон­троль эко­но­ми­ки и ра­бот­ни­ков. Эта тен­ден­ция чув­ст­ву­ет­ся уже се­го­дня ра­бот­ни­ка­ми круп­ных кор­по­ра­ций.

Кэйт Джен­нингс, ра­бо­тав­шая во мно­гих круп­ней­ших фи­нан­со­вых фир­мах на Уолл-Стри­те: «Ко­гда вы вхо­ди­те в офис круп­ной кор­по­ра­ции, вы ко­жей чув­ст­вуе­те, что страх ви­сит в воз­ду­хе. Здесь пер­со­наль­ные до­сье на ка­ж­до­го, цен­зу­ра, де­зин­фор­ма­ция и раз­но­об­раз­ные фор­мы слеж­ки яв­ля­ют­ся стан­дарт­ной прак­ти­кой так­же, как и в Со­вет­ском Сою­зе. На­ша сис­те­ма зна­чи­тель­но от­ли­ча­ет­ся от со­вет­ской - она име­ет кор­пус, де­ко­ри­ро­ван­ный бли­ста­тель­ны­ми идеа­ла­ми про­слав­лен­ной аме­ри­кан­ской де­мо­кра­тии, мо­то­ром же яв­ля­ет­ся все та же то­та­льная сис­те­ма кон­тро­ля, от­ли­чаю­щая­ся от со­вет­ской лишь по сво­им фор­мам. Там бы­ла од­на кор­по­ра­ция – го­су­дар­ст­во, в на­шей сис­те­ме мно­же­ст­во кор­по­ра­ций, но ра­бо­та­ют они по то­му же прин­ци­пу - прин­ци­пу всемогущей бю­ро­кра­ти­че­ской ма­ши­ны».

Кэйт Джен­нингс, ра­зу­ме­ет­ся, име­ет до­воль­но аб­ст­ракт­ное пред­став­ле­ние о со­вет­ской бю­ро­кра­ти­че­ской сис­те­ме. Со­вет­ская бю­ро­кра­тия, боль­шей ча­стью, бы­ла не эф­фек­тив­ной, строи­лась не на на­уч­ных раз­ра­бот­ках и от­шли­фо­ван­ных прак­ти­кой мо­де­лях, как аме­ри­кан­ская, а на лич­ных свя­зях внут­ри но­менк­ла­тур­но­го ап­па­ра­та, т.е., го­во­ря со­вре­мен­ным язы­ком, бы­ла кор­рум­пи­ро­ва­на. На За­па­де сис­те­ма формализации, бюрократизации общественных отношений, по­сто­ян­но со­вер­шен­ст­во­ва­лась, при­­сп­о­с­аб­­л­иваясь к на­цио­наль­ным тра­ди­ци­ям, обы­ча­ям и по­треб­но­стям об­ще­ст­ва.

В Рос­сии же бю­ро­кра­ти­че­ская сис­те­ма, появившись лишь в на­ча­ле XIX ве­ка, по сво­ей су­ти ни­ко­гда не ме­ня­лась. Да и на­зы­ва­лась она бю­ро­кра­ти­че­ской лишь по не­до­ра­зу­ме­нию. Бю­ро­кра­ти­че­ской сис­те­мы в Рос­сии ни­ко­гда не бы­ло. Пра­ви­ла, ин­ст­рук­ции, со­блю­де­ние фор­мы в ней все­гда бы­ли лишь де­­к­о­­ра­­цией, скры­ваю­щей бес­пре­дел свое­во­лия чи­нов­ни­ков, как это по­ка­зы­ва­ет ли­те­ра­ту­ра XIX ве­ка в про­из­ве­де­ни­ях Го­го­ля, Сал­ты­ко­ва-Щед­ри­на, Су­­х­о­во­-Ко­бы­ли­на. С та­ким же ус­пе­хом оп­рич­ни­ну Ива­на Гроз­но­го мож­но на­звать ча­стью бю­ро­кра­ти­че­ской сис­те­мы своего времени.

Рос­сий­ская об­ще­ст­вен­ная мысль, как то­гда, так и се­го­дня, об­ви­ня­ет во всем власть. Но фор­ма­ли­за­ция норм жиз­ни про­ти­во­ре­чит рос­сий­ско­му ми­ро­по­ни­ма­нию. Все от­но­ше­ния ме­ж­ду людь­ми долж­ны стро­ить­ся на не­по­сред­ст­вен­ных чув­ст­вах, на глу­бо­ко лич­ных, ин­ди­ви­ду­аль­ных взаи­мо­свя­зях. По­это­му по­пыт­ки фор­­­­­­­м­­­ал­­и­­зовать, бю­ро­кра­ти­зи­ро­вать от­но­ше­ния, все­гда на­тал­ки­ва­лись на яро­ст­ное со­про­тив­ле­ние все­го об­ще­ст­ва, как вер­хов, так и ни­зов. Не­да­ром, наи­бо­лее упот­­ре­б­л­яе­мы­м в Рос­сии при­­л­а­­га­т­ель­ны­м к сло­ву бю­ро­кра­тия, яв­ля­ет­ся «мерт­вя­щая», «без­душ­ная». Но это не бю­ро­кра­ти­че­ская сис­те­ма, а по­тем­кин­ская де­рев­ня, за фасадом которой по сей день бу­шу­ют че­ло­ве­че­ские стра­сти.

Не­мец­кий фи­ло­соф и ли­те­ра­ту­ро­вед Валь­тер Шу­барт, в сво­ей кни­ге «Рус­ские и Ев­ро­па», из­дан­ной в 1939 го­ду: «Ев­ро­пе­ец ищет по­ряд­ка во всем – в са­мо­об­ла­да­нии, в гос­под­стве рас­суд­ка над эмо­ция­ми, он ищет его в го­су­дар­ст­ве и в гос­под­стве ав­то­ри­те­та. Рус­ский же ищет про­ти­во­по­лож­ное, он скло­нен к от­сут­ст­вию норм, вплоть до анар­хии. За­пад­ной люб­ви к нор­мам у рус­ских про­ти­во­сто­ит по­ра­зи­тель­ная нор­мо­бо­язнь».

Мар­киз де Кюс­тин, по­се­тив­ший Рос­сию в пе­ри­од цар­ст­во­ва­ния Ни­ко­лая I: «Из ак­тов про­из­во­ла ка­ж­до­го ча­ст­но­го ли­ца воз­ни­ка­ет то, что при­ня­то здесь называть об­ще­ст­вен­ным по­ряд­ком».

Об­ще­ст­вен­ный по­ря­док За­па­да стро­ил­ся на прин­ци­пе со­блю­де­ния фор­маль­ной про­це­ду­ры во всех сфе­рах жиз­ни. От­кло­не­ние от об­ще­при­ня­тых норм, «про­из­вол ка­ж­до­го ча­ст­но­го ли­ца», жес­то­ко на­ка­зы­ва­лось, так как сис­те­ма, по­стро­ен­ная на прин­ци­пе уни­фи­ка­ции от­но­ше­ний, пе­ре­ста­ва­ла функ­цио­ни­ро­вать.

Бесконтрольное выражение индивидуальных человеческих чувств и желаний, не принимающее в расчет интересы всего общества в целом, входя с ним в конфликт, не­что вро­де сво­бод­но­го ра­ди­ка­ла в ме­тал­лур­гии; сво­бод­ный ра­ди­кал разъ­е­да­ет ме­талл ржав­чи­ной, кор­рум­пи­ру­ет ме­талл. Бюрократическая система поэтому заменяет индивидуальный подход ано­ним­ным, в котором гасятся не только мно­го­чис­лен­ные кон­флик­ты, воз­ни­каю­щие при не­по­сред­ст­вен­ных, лич­но­ст­ных кон­так­тах, но и конфликты классовые.

Со­вре­мен­ная бю­ро­кра­ти­че­ская ма­ши­на Запада су­ме­ла сба­лан­си­ро­вать ин­те­ре­сы раз­лич­ных со­ци­аль­ных групп, зна­чи­тель­но умень­шить экс­плуа­та­цию ра­бот­ни­ка, точ­но оп­ре­де­ли­ла обя­зан­но­сти пра­ва и обязанности ка­ж­до­го гра­ж­да­ни­на. Благодаря рег­ла­мен­тации всех сторон жизни был достигнут вы­со­кий уро­вень бла­го­сос­тоя­ния и ува­же­ния к ка­ж­до­му, так как ка­ж­дый яв­ля­ет­ся не­об­хо­ди­мой ча­стью сис­те­мы про­из­вод­ст­ва и по­треб­ле­ния. Ра­зу­ме­ет­ся, она да­ле­ка от идеа­лов че­ло­веч­но­сти, ее «гу­ма­низм» ме­ха­ни­сти­чен.

Тем не ме­нее, со­вре­мен­ное тех­но­ло­ги­че­ское об­ще­ст­во не мо­жет по­зво­лить се­бе то­го пре­неб­ре­же­ния к «че­ло­ве­че­ским ре­сур­сам», ко­то­рое су­ще­ст­во­ва­ло на пер­вых эта­пах ка­пи­та­ли­сти­че­ско­го раз­ви­тия. В те вре­ме­на ма­те­ри­аль­ные ре­сур­сы счи­та­лись важ­нее ре­сур­сов че­ло­ве­че­ских, и экс­плуа­та­ция бы­ла от­кро­вен­но бес­че­ло­веч­ной. Се­го­дня ра­бот­ник ста­но­вит­ся все бо­лее цен­ен в ра­бо­те со слож­ны­ми ма­ши­на­ми и тех­но­ло­гия­ми.

Не толь­ко фи­зи­че­ские ус­ло­вия тру­да, но и его пси­хо­ло­ги­че­ское со­стоя­ние от­ра­жа­ет­ся на ко­ли­че­ст­ве и ка­че­ст­ве про­дук­тов, ко­то­рые он про­из­во­дит. По­это­му экс­плуа­та­ция при­об­ре­та­ет с ка­ж­дым де­ся­ти­ле­ти­ем все бо­лее гу­ман­ные фор­мы, од­на­ко, это не «лю­бовь к лю­дям» - это не­об­хо­ди­мость в упо­ря­до­чен­ной ра­бо­те слож­ной об­ще­ст­вен­ной струк­ту­ры.

Кор­по­ра­ции пре­дос­тав­ля­ют сво­им ра­бот­ни­кам кон­ди­цио­ни­ро­ван­ные по­ме­ще­ния, удоб­ную ме­бель, бес­плат­ное ко­фе, пе­че­нье, фильт­ро­ван­ную во­ду, дос­тав­ля­ют ланч из бли­жай­ше­го Мак­До­нал­дса. Мно­гие ком­па­нии, та­кие как Ford, Polaroid, Proctor&Gamble, по­сы­ла­ют сво­их ра­бот­ни­ков на кур­сы «human poten­tial», кур­сы по­вы­ше­ния че­ло­ве­че­ско­го по­тен­циа­ла, про­во­ди­мые кор­по­ра­ци­ей NewAge, где от­ра­ба­ты­ва­ют­ся прие­мы эмо­цио­наль­ной адап­та­ции ко все бо­лее ус­лож­няю­щим­ся тре­бо­ва­ни­ям про­из­вод­ст­ва. Это скры­тая фор­ма кон­тро­ля по­ве­де­ния ра­бот­ни­ков, од­на из мно­гих в сис­те­ме пси­хо­ло­ги­че­ской ма­ни­пу­ля­ции.

По дан­ным Аме­ри­кан­ской ас­со­циа­ции ме­недж­мен­та 2006 го­да, 80% всех кор­по­ра­ций про­слу­ши­ва­ют и за­­­­п­­и­­­сы­­ва­ют­ те­ле­фон­ные раз­го­во­ры ра­бот­ни­ков, идет про­вер­ка их пер­со­наль­ной элек­трон­ной поч­ты. Ви­­де­ок­а­­ме­ры сле­же­ния ус­та­нав­ли­ва­ют­ся не толь­ко в ра­бо­чих по­ме­ще­ни­ях, но и в ка­фе­те­ри­ях и туа­ле­тах ком­па­ний.

В то же время, су­дя по мас­со­вой прес­се, клас­со­вые кон­флик­ты утратили остроту пер­вой по­ло­ви­ны XX ве­ка. То­гда в кон­флик­те ин­те­ре­сов кор­по­ра­ций и ра­бот­ни­ков при­ни­ма­ли ак­тив­ное уча­стие проф­сою­зы, воз­глав­ляв­шие ра­бо­чее дви­же­ние и до­бив­шие­ся вве­де­ния мно­го­чис­лен­ных за­ко­нов о за­щи­те тру­да.

Сегодня со­ци­аль­ная не­спра­вед­ли­вость пе­ре­ста­ла быть те­мой яро­ст­ных де­ба­тов, про­хо­див­ших еще не­дав­но, в 50-70-е го­ды. Со­ци­аль­ная мо­биль­ность, по­сто­ян­ные сме­ны мес­т ра­бо­ты, ха­рак­тер­ные для ин­ду­ст­рии сер­ви­са, об­слу­жи­ва­ние,- ста­но­вят­ся до­ми­ни­рую­щей ин­ду­ст­ри­ей по­стин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва, за­глу­ша­ют про­тест.

Динамика эко­но­ми­ки не да­ет воз­мож­но­сти ус­та­нав­ли­вать проч­ные свя­зи ме­ж­ду людь­ми, ка­ж­дый ра­бот­ник су­ще­ст­ву­ет в со­ци­аль­ном ва­куу­ме, а в оди­ноч­ку бо­роть­ся с «ор­га­ни­за­ци­ей» он не мо­жет. Се­го­дня свои пра­ва ра­бот­ник дол­жен за­щи­щать сам. Он, однако, не мо­жет про­ти­во­сто­ять ор­га­ни­за­ции, ин­те­ре­сы ко­то­рой за­щи­ща­ют це­лые ар­мии вы­со­ко­ква­ли­фи­ци­ро­ван­ных и вы­со­ко­оп­ла­чи­вае­мых ад­во­ка­тов, умею­щих ма­ни­пу­ли­ро­вать за­ко­ном в сво­их ин­те­ре­сах, и в этой сво­бод­ной кон­ку­рен­ции оди­ноч­ки и ор­га­ни­за­ции, как все­гда, вы­иг­ры­ва­ет силь­ней­ший.

Но и са­ми за­ко­ны о тру­де сфор­му­ли­ро­ва­ны та­ким об­ра­зом, что да­ют все пре­иму­ще­ст­ва ра­бо­то­да­те­лю. В 1886 го­ду бы­ло при­ня­то за­ко­но­да­тель­ст­во дав­шее кор­по­ра­ци­ям те же гра­ж­дан­ские пра­ва, что и от­дель­но­му ин­ди­ви­ду. Пра­ва на уча­стие в кон­ку­рен­ции у ин­ди­ви­ду­аль­но­го пред­при­ни­ма­те­ля и у кор­по­ра­ций с сот­ня­ми ра­бот­ни­ков и ог­ром­ным ка­пи­та­лом ста­ли рав­ны­ми, а ущем­ле­ние прав кор­по­ра­ций в гла­зах за­ко­на ста­ло рав­но­цен­ным на­ру­ше­нию прав ин­ди­ви­дуума в сво­бод­ной эко­но­ми­че­ской иг­ре. Ра­бот­ник же кор­по­ра­ции не мо­жет иметь сво­их ин­ди­ви­ду­аль­ных прав, так как они долж­ны сов­па­дать с пра­ва­ми кор­по­ра­ции, ко­то­рая его экс­плуа­ти­ру­ет.

В 1994 го­ду ме­ди­цин­ская се­ст­ра по­да­ла в суд на гос­пи­таль, ко­то­рый уво­лил ее за кри­ти­че­ское за­ме­ча­ние в ад­рес ад­ми­ни­ст­ра­ции. В раз­го­во­ре с кол­ле­гой она осу­ди­ла прак­ти­ку ад­ми­ни­ст­ра­ции, пе­ре­во­дя­щей сес­тер из од­но­го спе­циа­ли­зи­ро­ван­но­го от­де­ле­ния в дру­гое, что, по ее мне­нию, при­во­ди­ло к мно­го­чис­лен­ным ошиб­кам из-за не­зна­ния ме­ди­цин­ско­го пер­со­на­ла од­но­го от­де­ле­ния спе­ци­фи­ки ра­бо­ты дру­го­го. Кол­ле­га со­об­щи­ла ад­ми­ни­ст­ра­ции о со­дер­жа­нии раз­го­во­ра. Се­ст­ра бы­ла уво­ле­на. Фор­му­ли­ров­ка при­чи­ны уволь­не­ния - «от­сут­ст­вие под­держ­ки ад­ми­ни­ст­ра­тив­ным ре­ше­ни­ям ру­ко­во­дства боль­ни­цы».

Вер­хов­ный суд США, ку­да об­ра­ти­лась уво­лен­ная мед­се­ст­ра, на­шел при­чи­ны уволь­не­ния впол­не обос­но­ван­ны­ми: «Ко­гда ра­бот­ник, по­лу­чаю­щий зар­пла­ту от ор­га­ни­за­ции, от­кры­то вы­ра­жа­ет мне­ние, про­ти­во­ре­ча­щее ме­рам по эф­фек­тив­но­сти ор­га­ни­за­ции, он мо­жет быть уво­лен». По­сле уволь­не­ния се­ст­ра име­ла за­кон­ное пра­во вы­ра­жать свое мне­ние сво­бод­но. Но где? Мед­се­ст­ра по­па­ла в чер­ный спи­сок, за­крыв­ший пе­ред ней две­ри всех боль­ниц в стра­не.

Кор­по­ра­ции об­ла­да­ют не толь­ко ог­ром­ной эко­но­ми­че­ской вла­стью, но и вла­стью по­ли­ти­че­ской. Они не толь­ко мо­гут иг­но­ри­ро­вать пра­ва сво­их ра­бот­ни­ков, но, да­же по­лу­чая го­су­дар­ст­вен­ные суб­си­дии, не не­сут ни­ка­кой от­вет­ст­вен­но­сти за на­ру­ше­ние кон­трак­та с го­су­дар­ст­вом.

Авиа­ин­­д­у­­ст­рия по­сле 11 сен­тяб­ря 2001 го­да объ­я­ви­ла о не­об­хо­ди­мо­сти фи­нан­со­вой под­держ­ки го­су­дар­ст­ва, ина­че бу­дут уво­ле­ны око­ло сот­ни ты­сяч ра­бот­ни­ков. Авиа­кам­­п­а­нии по­лу­чи­ли го­су­дар­ст­вен­ные суб­си­дии в раз­ме­ре 15 мил­ли­ар­дов дол­ла­ров и уво­ли­ли 115 ты­сяч ра­бот­ни­ков.

Пред­по­ла­га­ет­ся, что кон­ку­рен­ция ме­ж­ду кор­по­ра­ция­ми про­хо­дит в борь­бе за по­тре­би­те­ля, за наи­бо­лее ка­че­ст­вен­ный про­дукт. Этот прин­цип был про­­во­з­г­ла­шен­ в XVIII ве­ке Ада­мом Сми­том. В кон­ку­рент­ной борь­бе вы­иг­ры­ва­ет тот, кто по­став­ля­ет на ры­нок наи­бо­лее ка­че­ст­вен­ный про­дукт. Имя Ада­ма Сми­та ис­поль­зу­ет вы­со­ко­пар­ная де­ма­го­гия круп­ных кор­по­ра­ций, но уро­вень ка­че­ст­ва лю­бо­го то­ва­ра, про­дук­та, оп­ре­де­ля­ет­ся эко­но­ми­че­ской фор­му­лой, из­вест­ной под на­зва­ни­ем «за­кон Грэ­ма».

До­ро­гой вы­со­ко­ка­че­ст­вен­ный то­вар не мо­жет дол­го удер­жать­ся на рын­ке, его не­из­беж­но вы­тес­ня­ет де­ше­вый про­дукт, ка­че­ст­во ко­то­ро­го на­хо­дит­ся на са­мой низ­кой гра­ни­це требований мас­со­во­го по­тре­би­те­ля.

Адам Смит го­во­рил о сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ной стра­не, толь­ко всту­пав­шей в ин­ду­ст­ри­аль­ную фа­зу раз­ви­тия. Но за 200 лет, про­шед­ших со вре­мен Ада­ма Сми­та, эко­но­ми­че­ская жизнь в кор­не из­ме­ни­лась, ос­нов­ное по­ле эко­но­ми­ки за­ни­ма­ют не ин­ди­ви­ду­аль­ные пред­при­ни­ма­те­ли, а кор­по­ра­ции, а у них дру­гие це­ли.

Для современных кор­по­ра­ций кон­ку­рент­ная борь­ба про­хо­дит не столько в сфе­ре при­спо­соб­ле­ния к по­треб­но­стям рын­ка, сколько в борьбе за го­су­дар­ст­вен­ные до­та­ции, пра­ви­тель­ст­вен­ные кон­трак­ты, за суб­си­дии на раз­ви­тие про­из­вод­ст­ва, за умень­ше­ние на­ло­го­об­ло­же­ния и дру­гие фор­мы го­су­дар­ст­вен­ной под­держ­ки.

Счи­та­ет­ся, что эко­но­ми­ка по­строе­на на прин­ци­пе ин­­­­д­­и­­­ви­­­­ду­­а­ль­ного пред­­­п­р­­и­­­ни­­­м­а­­те­ль­ства, и это так, ес­ли рас­смат­ри­вать круп­ные кор­по­ра­ции, как ин­ди­ви­ду­аль­ных пред­при­ни­ма­те­лей. Но ма­лый биз­нес, в ко­то­ром ра­бо­та­ет боль­шая часть на­се­ле­ния, не мо­жет на­де­ять­ся на го­су­дар­ст­вен­ную под­держ­ку, он ма­нев­ри­ру­ет на по­сто­ян­но ме­няю­щем­ся рын­ке, где лишь 10% ин­ди­ви­ду­аль­ных биз­не­сов до­жи­ва­ют до первого го­да сво­его су­ще­ст­во­ва­ния, и 5% до вто­ро­го.

Но и в слу­чае со­хра­не­ния биз­не­са на бо­лее дли­тель­ное вре­мя, «не­за­ви­си­мый» пред­при­ни­ма­тель, ес­ли он не втя­нут в не­ле­галь­ные опе­ра­ции, мо­жет на­де­ять­ся толь­ко на ми­ни­маль­ный до­ход. Что­бы удер­жать­ся на пла­ву, он ис­­­­­­­­­п­­о­­л­­ь­­зует боль­шую часть сво­их до­хо­дов толь­ко для ве­де­ния биз­не­са. Он сам ус­та­нав­ли­ва­ет се­бе зар­пла­ту, и она час­то ни­же, чем у сред­них ра­бот­ни­ков кор­по­ра­ций, а ра­бо­та­ет бо­лее ин­тен­сив­но, с боль­шей энер­ге­ти­че­ской от­да­чей.

У не­го нет ус­та­нов­лен­ных ча­сов ра­бо­ты, он слу­жит сво­ему биз­не­су 24 ча­са в су­тки, и по­это­му чув­ст­ву­ет се­бя сво­бод­ным, ведь он не дол­жен си­деть на ра­бо­те с 9 до 5. Он эко­но­ми­че­ски сво­бо­ден, сво­бо­ден в сво­ем ре­ше­нии про­дол­жать биз­нес, при­но­ся­щий ми­ни­маль­ные до­хо­ды, или «уво­лить се­бя» и на­чать но­вое де­ло.

В кор­­­­­­­­­­­­­­­п­­­о­­­ра­­тивной сис­те­ме ра­бот­ник так­же сво­бо­ден пе­ре­хо­дить из од­ной кор­по­ра­ции в дру­гую. Ре­аль­ной же сво­бо­дой об­ла­да­ют толь­ко те, кто взо­брал­ся на вер­х со­ци­аль­ной пи­ра­ми­ды, во­шел в но­менк­ла­ту­ру, внут­ри ко­то­рой они пол­но­стью за­щи­щены, и вы­пасть из нее могут толь­ко в аб­со­лют­но экс­тре­маль­ной си­туа­ции.

Круп­ней­шая энер­ге­ти­че­ская кор­по­ра­ция стра­ны, Enron, в те­че­нии мно­гих лет вкла­ды­ва­ла мно­го­мил­ли­он­ные сред­ст­ва в соз­да­ние об­раза ком­па­нии с чув­ст­вом со­ци­аль­ной от­вет­ст­вен­но­сти. Ло­зунг кам­па­нии: «Ли­де­ры на­шей кор­по­ра­ции долж­ны быть об­раз­цом слу­же­ния об­ще­ст­ву». По­сле рас­кры­тия мно­го­мил­ли­ард­ной афе­ры, про­ве­ден­ной кор­по­ра­ци­ей, ог­ра­бив­шей сот­ни ты­сяч по­тре­би­те­лей и ак­цио­не­ров, ее ли­де­ры по­лу­чи­ли тю­рем­ные сро­ки от 10 до 15 лет за фи­нан­со­вые ма­хи­на­ции.

У кор­по­ра­ции нет и не мо­жет быть от­вет­ст­вен­но­сти пе­ред всем об­ще­ст­вом, но ее нет и у ра­бот­ни­ка кор­по­ра­ции. Ра­бот­ник не не­сет ни­ка­кой от­вет­ст­вен­но­сти пе­ред об­ще­ст­вом, он, пре­ж­де все­го, про­фес­сио­нал, и для не­го су­ще­ст­ву­ет толь­ко от­вет­ст­вен­ность перед своим работодателем, ответственность за конкретное де­ло, ко­то­рое он де­ла­ет.

В филь­ме «Мост че­рез ре­ку Квай» ка­пи­тан Ни­кол­сон, во­ен­ный ин­же­нер, профессионал высокого класса, за­клю­чен­ный в япон­ском ла­ге­ре для анг­лий­ских во­ен­но­плен­ных, с гор­до­стью вы­пол­ня­ет по­став­лен­ную пе­ред ним япон­ца­ми за­да­чу - по­стро­ить мост в не­про­хо­ди­мых джунг­лях, и вы­пол­ня­ет то, что ка­жет­ся не­вы­пол­ни­мым. Во имя де­ла он не ща­дит ни се­бя, ни смер­тель­но из­мо­ж­ден­ных анг­лий­ских сол­дат.

Мост по­стро­ен. Че­рез не­го япон­цы пе­ре­бро­сят во­ин­ские под­раз­де­ле­ния и тех­ни­ку и унич­то­жат фор­по­сты анг­лий­ской ар­мии, до су­ще­ст­во­ва­ния мос­та быв­шие для япон­цев не­дос­ти­жи­мы­ми. Ис­то­рия ка­пи­та­на Ни­кол­со­на - это ис­то­рия ис­тин­но­го про­фес­сио­на­ла, но так, как это про­ис­хо­дит в экс­тре­маль­ных ус­ло­ви­ях, впе­чат­ле­ние шо­ки­рую­щее. В нор­маль­ных же ус­ло­ви­ях эта по­зи­ция не вы­зы­ва­ет осу­ж­де­ния.

Ге­роя филь­ма Risky Business «Рис­ко­ван­ный биз­нес», ко­то­ро­го иг­ра­ет Кру­з, так­же мож­но на­звать на­чи­наю­щим про­фес­сио­на­лом. Он сын обес­пе­чен­ных ро­ди­те­лей, меч­таю­щих о том, что их сын по­сту­пит в шко­лу биз­не­са Прин­стон­ско­го уни­вер­си­те­та. Ге­рой Кру­за в тот мо­мент, ко­гда ро­ди­те­ли от­бы­ли в от­пуск, уст­раи­ва­ет в до­ме бор­дель для уче­ни­ков шко­лы, в ко­то­рой сам учит­ся, и про­во­дит ти­та­ни­че­скую ра­бо­ту по соз­да­нию но­во­го бизнеса, сек­су­аль­но­го сер­ви­са, дей­ст­ву­я как ис­тин­ный про­фес­сио­нал. Его ан­тре­при­за ока­зы­ва­ет­ся чрез­вы­чай­но ус­пеш­ной бла­го­да­ря ис­сле­до­ва­нию за­про­сов рын­ка, осо­бен­но­стей по­тре­би­те­ля и де­та­лей бух­гал­те­рии.

Пред­ста­ви­тель Прин­стон­ско­го уни­вер­си­те­та, по­яв­ляю­щий­ся в до­ме ро­ди­те­лей Кру­за, что­бы про­вес­ти тес­ти­ро­ва­ние кан­ди­да­та на уче­бу в пре­стиж­ной шко­ле биз­не­са, за­ста­ет аби­ту­ри­ен­та в про­цес­се де­ло­вой ак­тив­но­сти, и его эф­фек­тив­ность на­столь­ко впе­чат­ля­ет вер­бов­щи­ка, что он без вся­ких со­мне­ний вру­ча­ет на­чи­наю­ще­му биз­нес­ме­ну до­ку­мент о прие­ме в уни­вер­си­тет.

В дру­гом филь­ме Кру­за «Firm», ге­рой, вы­пу­ск­ник юри­ди­че­ской шко­лы, на­чи­на­ет ра­бо­тать в ад­во­кат­ской кон­то­ре, об­слу­жи­ваю­щую ма­фию. Фир­ма по­мо­га­ет ма­фи­оз­ным бос­сам от­мы­вать гряз­ные день­ги. Как го­во­рит один из ру­ко­во­ди­те­лей фир­мы, на­став­ник Кру­за - «being a tax lawyer has nothing to do with the law ‑ it's a game», юрист не име­ет ни­че­го об­ще­го с за­ко­ном, это азарт­ная иг­ра. Лю­бой биз­нес - это иг­ра, а в иг­ре су­ще­ст­ву­ют лишь пра­ви­ла. Мо­раль от­но­сит­ся к дру­гой ка­те­го­рии, ска­жем, к фи­лан­тро­пии, ко­то­рая, впро­чем, так­же яв­ля­ет­ся се­го­дня боль­шим биз­не­сом.

Мож­но пред­по­ло­жить, что фильм от­ра­жа­ет со­вре­мен­ное па­де­ние мо­ра­ли ад­во­кат­ской гиль­дии, но их мо­раль бы­ла на том же уров­не и 100 лет на­зад. Рек­лам­ное объ­яв­ле­ние ад­во­ка­та в ари­зон­ской га­зе­те кон­ца XIX ве­ка: «Ес­ли вы под су­дом или су­ди­те ко­го-то, то я че­ло­век, ко­то­рый вам по­мо­жет. Ес­ли за ва­ми чис­лят­ся вы­мо­га­тель­ст­во, гра­беж, на­ме­рен­ный под­жог, за мо­ей спи­ной вам не­че­го бо­ять­ся. Я ред­ко про­иг­ры­ваю. Из один­на­дца­ти убийц я су­мел оп­рав­дать де­вять. При­хо­ди­те по­рань­ше, и вы из­бе­жи­те ожи­да­ния в оче­ре­ди».

Рек­ла­ма юри­ста XIX ве­ка се­го­дня вы­гля­дит курь­е­зом, за пол­то­ра ве­ка юри­сты нау­чи­лись ци­ви­ли­зо­ван­ной фор­ме при­вле­че­ния кли­ен­тов. От­кро­вен­ный ци­низм се­го­дня осу­ж­да­ет­ся, он не­рен­та­бе­лен, и, в то же вре­мя, про­ис­хо­дит по­сте­пен­ное воз­вра­ще­ние к са­мым ци­нич­ным фор­мам об­ма­на во всем об­ще­ст­ве.

Как го­во­рят юри­сты, на­хо­дя­щие ла­зей­ки в за­ко­но­да­тель­ст­ве для сво­их кли­ен­тов: «это, ко­неч­но, амо­раль­но, но впол­не за­кон­но». Низ­шие клас­сы, чув­ст­вуя се­бя об­ма­ну­ты­ми, ведь бо­гат­ст­во эли­ты соз­да­ет­ся их ми­ни­маль­но оп­ла­чи­вае­мым тру­дом, так­же счи­та­ют се­бя впра­ве на­ру­шать за­кон, снис­хо­ди­тель­ный к бо­га­тым. Низ­шие клас­сы, на­ру­шая за­кон, мо­гут ска­зать: «это ко­неч­но не­за­кон­но, но впол­не мо­раль­но». Та­ким об­ра­зом, все клас­сы име­ют оп­рав­да­ния, ни­кто не ве­рит в пра­ви­ла че­ст­ной иг­ры.

Прав­да, бла­го­да­ря сво­ему твор­­­­ч­е­­с­кому под­­­­х­оду к за­ко­ну, кор­по­ра­ции, ор­га­ни­за­ции по­лу­ча­ют сот­ни мил­ли­ар­дов дол­ла­ров, а пря­мое, ин­ди­ви­ду­аль­ное на­ру­ше­ние за­ко­на по стра­не в це­лом, при­но­сит по ста­ти­сти­ке 2000 го­да не бо­лее $6 мил­ли­ар­дов.

Кор­по­ра­ции тща­тель­но сле­дят за со­блю­де­ни­ем пре­стиж­но­го об­раза сво­их кам­па­ний, бло­ки­ру­ют всю не­га­тив­ную ин­фор­ма­цию, чем за­ни­ма­ет­ся спе­ци­аль­ный от­дел «Damage control», а внут­ри кор­по­ра­ции не толь­ко ве­дут кон­троль над по­ве­де­ни­ем со­труд­ни­ков, но так­же за­ни­ма­ют­ся вос­пи­та­ни­ем ло­яль­но­сти сво­их ра­бот­ни­ков. У ка­ж­до­го долж­но быть ощу­ще­ние, что судь­ба и бла­го­по­лу­чие кор­по­ра­ции есть и его судь­ба.

В Со­вет­ской Рос­сии ло­яль­ность по от­но­ше­нию к го­су­дар­ст­ву, к вла­сти, фор­ми­ро­ва­лась на идее от­вет­ст­вен­но­сти ка­ж­до­го пе­ред дру­ги­ми, пе­ред всем об­ще­ст­вом. В условиях экономической демократии работник лоя­лен лишь по от­но­ше­нию к той ком­па­нии, в ко­то­рой он в дан­ный мо­мент ра­бо­та­ет. От­вет­ст­вен­ность он чув­ст­ву­ет лишь пе­ред сво­им ра­бо­то­да­те­лем-кор­миль­цем, и ему нет де­ла до бла­го­по­лу­чия все­го об­ще­ст­ва.

Ком­па­ния мо­жет бес­по­щад­но экс­плуа­ти­ро­вать сво­его ра­бот­ни­ка, но убе­ж­да­ет: «Все мы парт­не­ры в од­ном биз­не­се», т.е., все вме­сте мы про­ти­во­сто­им все­му ос­таль­но­му об­ще­ст­ву.

Для то­го, что­бы соз­дать у ра­бот­ни­ков ощу­ще­ние их зна­чи­мо­сти внут­ри кор­по­ра­ции, ме­недж­мент да­ет но­вые на­зва­ния раз­лич­ных про­фес­сий. Про­дав­цы и ком­ми­воя­же­ры ста­но­вят­ся sales representatives, customer consultants, опе­ра­то­ры и дис­пет­че­ры - management engineers, ру­ко­во­ди­те­ли от­де­лов по­лу­ча­ют зва­ния ви­це-пре­зи­ден­тов. Ко­ли­че­ст­во ви­це-пре­зи­ден­тов в не­ко­то­рых ком­па­ни­ях дос­ти­га­ет не­сколь­ких де­сят­ков.

На­зва­ние долж­но­сти, од­на­ко, не из­ме­ня­ет уров­ня зна­чи­мо­сти ре­ше­ний, ко­то­рые они при­ни­ма­ют. Они ос­та­ют­ся все те­ми же про­дав­ца­ми, опе­ра­то­ра­ми или ру­ко­во­ди­те­ля­ми от­де­лов. Мно­гие ком­па­нии соз­да­ют Дос­ки по­че­та, на ко­то­рых вы­ве­ши­ва­ют­ся фо­то­гра­фии «Луч­ше­го ра­бот­ни­ка ме­ся­ца» или «Луч­ше­го ра­бот­ни­ка го­да».

В Аме­ри­ке нет ор­де­на «Ге­роя ка­пи­та­ли­сти­че­ско­го тру­да», но ти­ту­лы и зва­ния, так­же как и в Со­вет­ской Рос­сии, долж­ны при­ми­рить ра­бот­ни­ков с низ­кой оп­ла­той тру­да и скрыть ис­тин­ное рас­пре­де­ле­ние влия­ния и вла­сти. Ис­тин­ные ге­рои не они, а ме­недж­мент кор­­п­о­­ра­ци­и, ко­то­рый по­лу­ча­ет в де­сят­ки или в сот­ни раз боль­ше сред­не­го ра­бот­ни­ка, а ра­бо­та­ет час­то мень­ше и ме­нее про­дук­тив­но, чем сред­ний ра­бот­ник.

Ме­недж­мент уве­ли­чи­ва­ет свою зар­пла­ту в не­за­ви­си­мо­сти от вы­иг­ры­ша или про­иг­ры­ша ком­па­нии, а за не­уме­лое ру­ко­во­дство ком­па­ни­ей рас­пла­чи­ва­ет­ся ра­бо­чий, а не ме­недж­мент: «мы все долж­ны не­сти жерт­вы», зар­пла­та ра­бот­ни­ков умень­ша­ет­ся при про­иг­ры­ше ком­па­нии и не под­ни­ма­ет­ся в слу­чае ее ус­пе­ха.

Ральф Най­дер, по­ли­ти­че­ский ак­ти­вист: «На­ша сис­те­ма – это сис­те­ма кор­по­ра­тив­но­го со­циа­лиз­ма, в ко­то­рой часть за­ра­бот­ков мил­лио­нов в ви­де на­ло­гов идут на ук­ре­п­ле­ние мо­щи кор­по­ра­ций, а все про­сче­ты, не­уда­чи не­со­стоя­тель­но­го ме­­­не­д­ж­­м­ента и от­кро­вен­ный гра­беж ра­бот­ни­ка и по­тре­би­те­ля оп­ла­чи­ва­ет все об­ще­ст­во».

Эко­но­мист с мировым именем Джон Кен­нет Гэл­брейт: «...эко­но­ми­ка США сегодня вы­гля­дит как со­циа­лизм для круп­ных фирм и как сво­бод­ное пред­при­ни­ма­тель­ст­во для мел­ких».

Ан­ти­тре­стов­ские за­ко­ны и пе­ре­рас­пре­де­ле­ние до­хо­дов ши­ро­ко раз­вер­ну­лись в пе­ри­од Франк­ли­на Де­ла­но Руз­вель­та и бы­ли про­дол­же­ны Джо­ном Кен­не­ди и Лин­до­ном Джон­со­ном, что да­ло мел­ким и сред­ним биз­не­сам воз­мож­ность уча­ст­во­вать в кон­ку­рент­ной борь­бе.

В 50-70-е го­ды сфор­ми­ро­вал­ся обес­пе­чен­ный сред­ний класс, он смог до­бить­ся рас­ши­рен­ных прав на рын­ке тру­да, так как боль­шой биз­нес в то вре­мя был ог­ра­ни­чен в сво­их ма­нев­рах ан­ти­мо­но­поль­ны­ми за­ко­на­ми. В ат­мо­сфе­ре го­су­дар­ст­вен­но­го и об­ще­ст­вен­но­го кон­тро­ля над дей­ст­вия­ми кор­по­ра­ций ма­те­ри­аль­ное про­цве­та­ние ста­ло дос­тоя­ни­ем боль­шин­ст­ва на­се­ле­ния.

Ка­за­лось, что рост кор­по­ра­ций, не­кон­­тр­о­­ли­­руе­мый го­су­дар­ст­вом, при­ве­дет к все­об­ще­му бла­го­по­лу­чию, что сво­бод­ный от ог­ра­ни­че­ний ры­нок обо­га­тит всех. В 1980-е го­ды ад­ми­ни­ст­ра­ция Ро­наль­да Рей­га­на, от­ра­жая об­ще­ст­вен­ное на­строе­ние, сня­ла мно­го­чис­лен­ные ог­ра­ни­че­ния с дея­тель­но­сти боль­шо­го биз­не­са. До­хо­ды зна­чи­тель­ной час­ти сред­не­го клас­са на­ча­ли рас­ти вме­сте с рос­том до­хо­дов кор­по­ра­ций, поя­ви­лась уве­рен­ность в том, что уже нет не­об­хо­ди­мо­сти в об­ще­ст­вен­ном и го­су­дар­ст­вен­ном кон­тро­ле над рав­но­мер­ным рас­пре­де­ле­ни­ем эко­но­ми­че­ских воз­мож­но­стей.

К на­ча­лу 90-х го­дов раз­рыв ме­ж­ду до­хо­да­ми де­ло­вой и про­фес­сио­наль­ной эли­ты и ос­нов­ной мас­сы ра­бот­ни­ков стал на­столь­ко ощу­тим, что это ста­ло уг­ро­жать со­ци­аль­ной ста­биль­но­сти аме­ри­кан­ско­го об­ще­ст­ва. На­де­ж­ды сред­не­го клас­са на то, что они так­же вой­дут в чис­ло по­бе­ди­те­лей, не оп­рав­да­лась. На вер­хуш­ку пи­ра­ми­ды смог­ли под­нять­ся лишь не­мно­гие.

«Сред­ний класс не стал бед­нее за по­след­ние не­сколь­ко лет, но он не стал и бо­га­че, а имен­но это ожи­да­лось, как ре­зуль­тат рос­та эко­но­ми­ки», - пи­сал в это вре­мя Лес­тер Ту­ров, де­кан шко­лы биз­не­са Мас­са­чу­сет­ско­го ин­сти­ту­та тех­но­ло­гии.

Го­су­дар­ст­во, пе­ре­став вме­ши­вать­ся в про­цесс эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия и соз­да­вать ус­ло­вия для рав­ных воз­мож­но­стей в кон­ку­рент­ной борь­бе, от­кры­ло во­ро­та для силь­ных и пе­ре­ста­ло за­щи­щать сла­бых, т.е. пе­ре­ста­ло вы­пол­нять свою глав­ную функ­цию ре­гу­ля­то­ра об­ще­ст­вен­ных от­но­ше­ний ме­ж­ду эко­но­ми­че­ски­ми ин­те­ре­са­ми раз­лич­ных об­ще­ст­вен­ных групп.

В со­вет­ской эко­но­ми­че­ской сис­те­ме «силь­ные» - «ко­ман­ди­ры про­из­вод­ст­ва», но­менк­ла­ту­ра, внеш­не так­же об­ла­да­ли ог­ром­ной вла­стью, но бы­ли дос­та­точ­но уяз­ви­мы: слу­чай­ные ошиб­ки, не­ос­то­рож­ность в ап­па­рат­ной борь­бе мог­ли при­вес­ти к рез­ко­му сни­же­нию ста­ту­са. Аме­ри­кан­ская же эко­но­ми­че­ская но­менк­ла­ту­ра на­столь­ко уве­ре­на в сво­ей не­уяз­ви­мо­сти, в том, что их власть силь­нее вла­сти го­су­дар­ст­ва, что им не при­хо­дит в го­ло­ву скры­вать этот оче­вид­ный факт.

Так, ко­гда Да­ви­ду Рок­фел­ле­ру, на­след­ни­ку ог­ром­ной неф­тя­ной им­пе­рии, в 60-е го­ды пред­ло­жи­ли вы­ста­вить свою кан­ди­да­ту­ру на долж­ность пре­зи­ден­та США, он от­ве­тил: «Для ме­ня это бы­ло бы по­ни­же­ни­ем ста­ту­са». Рок­фел­лер мог это ска­зать не опа­са­ясь об­ще­ст­вен­но­го мне­ния, так как в гла­зах боль­шин­ст­ва, биз­нес, соз­даю­щий бо­гат­ст­ва, важ­нее и зна­чи­мее для об­ще­ст­ва, чем го­су­дар­ст­во, эти бо­гат­ст­ва рас­пре­де­ляю­щее.

Об­ще­ст­вен­ное мне­ние мо­жет осу­ж­дать го­су­дар­ст­вен­ную по­ли­ти­ку, но поч­ти ни­ко­гда не по­ся­га­ет на ав­то­ри­тет кор­по­ра­ций - они ра­бо­то­да­те­ли, от них за­ви­сит жизнь мил­лио­нов. А на­прав­ле­ние го­су­дар­ст­вен­ной по­ли­ти­ки оп­ре­де­ля­ет­ся те­ми, кто ее фи­нан­си­ру­ет. Не­смот­ря на воз­ни­каю­щие вре­мя от вре­ме­ни про­ти­во­ре­чия ме­ж­ду го­­­­с­у­­д­­ар­­­ст­­венным ап­па­ра­том, его чи­нов­ни­ка­ми и ин­те­ре­са­ми кор­по­ра­ций, они парт­­­­­­н­е­ры­, хо­тя ино­гда и кон­­­­ф­л­и­­к­­т­ую­щи­е.

Го­су­дар­ст­во лишь вре­мя от вре­ме­ни вме­ши­ва­ет­ся в эко­но­ми­че­ский про­цесс и, как пра­ви­ло, в поль­зу кор­по­ра­ций, до­хо­ды ко­то­рых рас­тут за счет умень­ше­ния за­ра­бот­ной пла­ты, по­вы­ше­ния про­из­во­ди­тель­но­сти и ин­тен­си­фи­ка­ции тру­да. Сред­ний класс - на­ем­ные ра­бот­ни­ки кор­по­ра­ций, соз­даю­щие бо­гат­ст­ва для ра­бо­то­да­те­лей, свои­ми ру­ка­ми ­стр­­о­ят сис­те­му, в ко­то­рой «по­бе­ди­тель по­лу­ча­ет все».

Клин­тон в 1992 го­ду во вре­мя пред­вы­бор­ной кам­па­нии, иг­рая на чув­ст­ве опас­но­сти бла­го­по­лу­чию об­ще­ст­ва, в си­туа­ции ог­ром­но­го раз­ры­ва до­хо­дов раз­лич­ных клас­сов, го­во­рил: «The rich get the gold mine and middle class gets the shaft». В рус­ском пе­ре­во­де: «Бо­га­тые по­лу­ча­ют буб­лик, а сред­ний класс дыр­ку от буб­ли­ка». То, о чем го­во­рил Клин­тон, яв­ля­ет­ся фун­да­мен­таль­ным, ге­не­ти­че­ским ка­че­ст­вом ка­пи­та­лиз­ма, пе­ре­рас­пре­де­ле­ние бо­гат­ст­ва от бед­ных к бо­га­тым бы­ло и ос­та­ет­ся не­из­мен­ным, вне за­ви­си­мо­сти от кра­си­вых фраз по­ли­ти­че­ской де­ма­го­гии.

Социалисты го­во­рят об об­рат­ном пе­ре­рас­пре­де­ле­нии – от бо­га­тых к бед­ным. Но при та­ком пере­рас­пре­де­ле­нии не про­ис­хо­дит ни­ка­ких фун­да­мен­таль­ных из­ме­не­ний, лишь пе­ри­фе­рий­ные, по­яв­ля­ет­ся еще од­на груп­па бо­га­чей, те, кто сто­ит у рас­пре­де­ли­тель­ной кор­муш­ки. Сис­те­ма про­дол­жа­ет де­лать бо­га­тых бо­га­ты­ми, а бед­ные так и ос­та­ют­ся бед­ны­ми.

Сис­те­ма ней­тра­ли­зу­ет мас­со­вый про­тест тем, что пре­дос­тав­ля­ет возможность наи­бо­лее аг­рес­сив­ным груп­пам из ни­зов и час­ти об­ра­зо­ван­но­го сред­не­го клас­са, соз­да­вая впе­чат­ле­ние, что ус­­­пе­х дос­ту­пен всем.

20% удач­ли­вых, а это 60 мил­лио­нов че­ло­век, до­­­­­­б­ились ус­пе­ха в ожес­то­чен­ной борь­бе за вы­со­ко­оп­ла­чи­вае­мые ра­бо­ты или су­­­­­­м­ели за­нять те ни­ши в биз­не­се, ко­то­рые по­ка не за­хва­ти­ли круп­ные кор­по­ра­ции. У них не толь­ко вы­со­кие до­хо­ды, они так­же ши­ро­ко пред­став­ле­ны во всех сред­ст­вах мас­со­вой ин­фор­ма­ции, их го­ло­са хо­ро­шо слыш­ны. И они убе­ж­да­ют пуб­ли­ку в том, что до­би­лись успеха сво­им тру­дом.

Экономист Лес­тер Ту­ров по­­­­н­­и­­мает ме­ха­низм ус­пе­ха не­сколь­ко ина­че: «Ус­пех не дос­та­ет­ся тем, кто тя­же­ло и про­дук­тив­но ра­бо­та­ет, ус­пе­ха до­би­ва­ют­ся толь­ко те, кто уме­ет ма­ни­пу­ли­ро­вать людь­ми и ка­пи­та­лом».

Ги­гант­ская раз­ни­ца в оп­ла­те тру­да, тем не ме­нее, не вы­зы­ва­ет в США об­ще­ст­вен­ных про­тес­тов, так как слож­ность се­го­дняш­ней эко­но­ми­ки, в ко­то­рой ут­ра­че­ны ви­ди­мые свя­зи ме­ж­ду про­из­вод­ст­вом, про­да­жа­ми, зар­пла­та­ми и до­хо­да­ми, по­зво­ля­ет скрыть про­стой за­кон фи­зи­ки – ес­ли у ко­го-то ста­ло боль­ше, зна­чит, у ко­го-то ста­ло мень­ше.

Kак го­во­рил еще в XIX ве­ке Марк Твен: «Труд – один из про­цес­сов, в ко­то­ром од­ни до­бы­вают бо­гат­ст­во для дру­гих». Жи­тей­ская муд­рость на­ча­ла XX ве­ка, ко­гда прин­ци­пы рас­пре­де­ле­ния до­хо­дов бы­ли еще дос­та­точ­но на­гляд­ны, гла­си­ла: «Кто та­кой мил­лио­нер? Это тот, кто при­сваи­ва­ет се­бе за­ра­бо­тан­ное мил­лио­на­ми».

Си­ла сис­те­мы дер­жит­ся на не­ко­ле­би­мом убе­ж­де­нии этих миллионов, вос­пи­тан­ных той же кор­по­ра­тив­ной сис­те­мой, что в ус­ло­ви­ях кон­ку­рен­ции воз­мож­но­сти есть у всех, а вме­ша­тель­ст­во в эко­но­ми­ку го­су­дар­ст­ва и об­ще­ст­вен­ных ор­га­ни­за­ций мо­жет толь­ко по­ме­шать ее ес­те­ст­вен­но­му раз­ви­тию.

Ев­ро­пей­цы в те­че­нии по­след­них 100 лет го­ло­со­ва­ли за со­ци­аль­ные ре­фор­мы, и, не­смот­ря на две ми­ро­вые вой­ны, ока­зав­шие ка­та­ст­ро­фи­че­ский эф­фект на их эко­но­ми­ку, су­ме­ли до­бить­ся уров­ня бла­го­по­лу­чия не мень­ше­го, чем «аме­ри­кан­ский стан­дарт жиз­ни», и соз­дать сис­те­му, в ко­то­рой до­хо­ды рас­пре­де­ля­ют­ся бо­лее или ме­нее рав­но­мер­но.

В Ев­ро­пе об­ще­ст­вен­ное мне­ние не до­пус­ка­ет воз­мож­но­сти вы­пла­ты ог­ром­ных сумм менедже­рам, во мно­го раз пре­вы­шаю­щим сред­ний за­ра­бо­ток. В Гер­ма­нии сред­няя оп­ла­та ру­ко­во­ди­те­ля кор­по­ра­ции в 20 раз боль­ше оп­ла­ты сред­не­го ра­бот­ни­ка, в Нор­ве­гии - в три раза, в США в 500 раз.

Пре­зи­ден­ты ком­па­ний, вхо­дя­щих в со­став наи­бо­лее пре­стиж­ных, по­лу­ча­ют око­ло $5 мил­лио­нов в год. Ру­ко­во­ди­те­ли та­ких кам­па­ний, как Coca-Cola, OccidentalPetroleum и Intel, за­ра­ба­­тывают по $100 мил­лио­нов. Ро­берт Гозь­е­та, гла­ва фир­мы Ко­ка-Ко­ла, по­лу­чил $400 мил­лио­нов. Ком­пен­са­ция за шесть лет ра­бо­ты Фил­­­­л­ипа Най­та, ди­­­р­е­­к­­тора фир­мы Nike, про­из­во­дя­щей спор­тив­ную обувь, со­ста­ви­ла $4 мил­ли­ар­да.

И ком­пен­са­ция ра­бо­ты ме­недж­мен­та рас­тет год от го­да. По со­об­ще­нию жур­на­ла «Форбс», за 12 лет, с 1990 по 2002 год, оп­ла­та сред­не­го ме­нед­же­ра кор­по­ра­ции вы­рос­ла в 10 раз, до­хо­ды сред­не­го клас­са на 20%, а до­хо­ды тре­ти на­се­ле­ния на 2%.

Дэ­вид Гор­дон, про­фес­сор Но­вой шко­лы со­ци­аль­ных ис­сле­до­ва­ний в Нью-Йор­ке: «Тща­тель­но скры­вае­мым сек­ре­том аме­ри­кан­ской эко­но­ми­ки яв­ля­ет­ся то, что 10% на­се­ле­ния ста­но­вят­ся бо­га­че не за счет соб­ст­вен­ных спо­соб­но­стей или уда­че, а за счет 90% ра­бот­ни­ков, чья зар­пла­та по­ни­жа­ет­ся ка­ж­дый год, и за счет этих 90% и рас­тет за­ра­бо­ток клас­са ме­нед­же­ров.»

Но две тре­ти аме­ри­кан­цев на во­прос, нуж­но ли по­зво­лять ме­нед­же­рам кор­по­ра­ций по­лу­чать сот­ни мил­лио­нов дол­ла­ров в ви­де ком­пен­са­ций за их ти­та­ни­че­ский труд, в то вре­мя как 30 мил­лио­нов жи­те­лей стра­ны жи­вут ни­же уров­ня бед­но­сти, от­ве­ти­ли «да». Сле­до­ва­тель­но, речь мо­жет ид­ти не о «тща­тель­но скры­вае­мом сек­ре­те», о ко­то­ром го­во­рит Да­вид Гор­дон, а о не­зыб­ле­мом убе­ж­де­нии масс, что по­бе­ди­тель дол­жен по­лу­чить все.

Ро­берт Кон­квест, бри­тан­ский пи­са­тель и со­цио­лог, яро­ст­ный бо­рец с не­мец­ким фа­шиз­мом и со­вет­ским ком­му­низ­мом: «При юри­ди­че­ски рав­ных пра­вах, ко­то­рые де­мо­кра­тия пре­дос­тав­ля­ет всем, воз­ни­ка­ет ес­те­ст­вен­ный пе­ре­вес цеп­ких, на­глых и амо­раль­ных».

Но жерт­вы «цеп­ких, на­глых и амо­раль­ных» не склон­ны к мо­ра­ли­за­тор­ст­ву, ко­гда это ка­са­ет­ся биз­не­са. На­де­ясь в бу­ду­щем вой­ти в ряды победителей, они считают, что бо­гат­ст­во достается тем, кто обладает талантом делать деньги и от личной уда­чи.

Среднего человека не ин­те­ре­су­ют прин­ци­пы, на ко­то­рых по­строе­но об­ще­ст­во, он при­учен ви­деть ок­ру­жаю­щий мир лишь че­рез приз­му сво­его лич­но­го опы­та, из ко­то­ро­го нет вы­хо­да на обоб­ще­ния, пус­кай обоб­ща­ют со­цио­ло­ги, его жизнь уни­каль­на и обоб­ще­ни­ям не под­да­ет­ся. Все, что про­ис­хо­дит вне его лич­ных ин­те­ре­сов, его не вол­ну­ет.

Кро­ме то­го, он ве­рит, что ог­ром­ный раз­рыв до­хо­дов - ре­­­­з­у­ль­та­т сво­бод­ной кон­ку­рен­ции, но это ре­зуль­тат по­ли­ти­ки са­мих кор­по­ра­ций, под­дер­жи­вае­мых го­су­дар­ст­вом. Сред­ст­ва мас­со­вой ин­фор­ма­ции ни­ко­гда на за­тра­ги­ва­ют эту скольз­кую те­му. В гро­ме ин­фор­ма­ци­он­но­го во­до­па­да, об­ру­ши­ваю­ще­го на пуб­ли­ку мно­гие тон­ны пус­тя­ков, го­ло­са тех, кто пы­та­ет­ся об этом го­во­рить, не слыш­ны.

Но вот один из этих го­ло­сов: «Ес­ли ты не име­ешь пра­ва на часть до­хо­да, а по­лу­ча­ешь фик­си­ро­ван­ную зар­пла­ту – ты ог­раб­лен. Ес­ли ты не име­ешь пра­ва на уча­стие в при­ня­тии ре­ше­ний, ко­то­рые ка­са­ют­ся те­бя и ты­сяч тво­их кол­лег - ты ог­раб­лен. И те, кто гра­бит те­бя от­лич­но зна­ют, что они де­ла­ют. Они зна­ют, как мно­го они по­лу­ча­ют от те­бя, и как ма­ло они те­бе да­ют. Они не толь­ко кра­дут твои день­ги, они кра­дут твою жизнь». (Майкл Вен­ту­ра)

До пер­вой по­ло­ви­ны XX ве­ка са­мые боль­шие до­хо­ды при­но­си­ло ин­ду­ст­ри­аль­ное про­из­вод­ст­во, во вто­рой по­ло­ви­не ве­ка ин­ду­ст­рия сер­ви­са ста­ла за­ни­мать все бо­лее проч­ные по­зи­ции, а в кон­це ве­ка са­мые боль­шие до­хо­ды ста­ла при­но­сить ин­ду­ст­рия фи­нан­сов.

За­да­ча ин­ду­ст­рии - про­из­вод­ст­во ма­те­ри­аль­ных про­дук­тов, но глав­ная цель биз­нес­ме­на - про­из­вод­ст­во при­бы­ли, по­это­му соз­да­ние де­­не­ж­­ного ка­пи­та­ла для лю­бо­го биз­не­са важ­нее, не­же­ли выпуск товаров. В кон­це XX ве­ка ин­ду­ст­рия фи­нан­сов на­пря­мую, ми­нуя про­из­вод­ст­вен­ную фа­зу, про­из­во­дит же­лае­мый про­дукт, день­ги.

Про­из­вод­ст­во - не цель, а ин­ст­ру­мент для де­ла­ния де­нег. Про­из­вод­ст­во - это под­соб­ный ме­ха­низм в фи­нан­со­вой иг­ре, где день­ги де­ла­ют­ся день­га­ми. Про­из­вод­ст­во - лишь пер­во­на­чаль­ный и не са­мый важ­ный этап в ак­ку­му­ля­ции де­неж­ной мас­сы. Боль­шие день­ги не де­ла­ют­ся в сфе­ре про­из­вод­ст­ва, они де­ла­ют­ся там, где по­ку­па­ют­ся и про­да­ют­ся день­ги, в сфе­ре фи­нан­со­во­го ка­пи­та­ла. При ка­ж­дой фи­нан­со­вой тран­сак­ции: по­куп­ка-про­да­жа про­из­водств, по­куп­ка и пе­ре­про­да­жа бир­же­вых ак­ций, ком­па­ний, зда­ний, зем­ли, сер­ви­са, - де­неж­ный объ­ем уве­ли­чи­ва­ет­ся.

Пер­вая в ис­то­рии бир­жа бы­ла открыта в Лон­до­не в кон­це XVIII ве­ка и сра­зу же про­де­мон­ст­ри­ро­ва­ла свои воз­мож­но­сти в сфе­ре ма­ни­пу­ля­ций с ак­ция­ми, боль­шин­ст­во ко­то­рых не име­ли ре­аль­но­го обес­пе­че­ния. Эф­фект был на­столь­ко уст­ра­шаю­щим, что пра­ви­тель­ст­во за­пре­ти­ло ком­па­ни­ям вы­пус­кать ак­ции. За­прет дей­ст­во­вал 50 лет.

Ак­циз­ная бир­жа, не один раз в ис­то­рии ми­ро­вой эко­но­ми­ки, при­во­ди­ла к ги­гант­ским ка­та­ст­ро­фам. Бир­жа по­строе­на на прин­ци­пе спе­ку­ля­ции, по­ку­пок и пе­ре­про­даж, она соз­да­ет ажио­таж во­круг оп­ре­де­лен­но­го кру­га ак­ций, что не­из­беж­но при­во­дит к соз­да­нию ог­ром­но­го пу­зы­ря, ко­то­рый, вре­мя от вре­ме­ни ло­па­ет­ся, и боль­шин­ст­во вклад­чи­ков те­ря­ют свои жиз­нен­ные на­ко­п­ле­ния.

Это азарт­ная иг­ра с вы­со­ким уров­нем рис­ка, но она не­об­хо­ди­ма. Бла­го­да­ря ей уве­ли­чи­ва­ют­ся ка­пи­та­ло­вло­же­ния, без нее темп эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия рез­ко за­мед­лит­ся.

Крах бир­жи в 2000 го­ду был свя­зан с ак­ция­ми ком­па­ний вы­со­ких тех­но­ло­гий, ко­то­рые, в пи­ке ажио­та­жа спе­ку­ля­ций, стои­ли в 50-100 раз до­ро­же, чем ре­аль­ная стои­мость ком­па­ний. Круп­ней­шие ком­па­нии со­вре­мен­ной тех­но­ло­гии Cisco, eBay, Palm.Inc., Sun Мicrosystems в кон­це 90-х го­дов спон­си­ро­ва­ли все ви­ды масс-ме­диа для рек­ла­мы ог­ром­ных воз­мож­но­стей Ин­тер­не­та.

На­ча­ли по­яв­лять­ся ты­ся­чи ма­лень­ких ком­па­ний, за­ни­мав­ших­ся раз­ра­бот­кой но­вых ком­му­ни­ка­ци­он­ных сис­тем, об­ла­дав­ших ми­ни­маль­ным ис­ход­ным ка­пи­та­лом, час­то не боль­ше, чем стои­мость рен­та за офис. Их ак­ции, бла­го­да­ря рек­лам­но­му шква­лу, рас­ку­па­лись мгно­вен­но. Ком­па­нии Dot.com рос­ли как на дрож­жах, а со­от­но­ше­ние ме­ж­ду ре­аль­ной стои­мо­стью ком­па­ний и их ак­ция­ми бы­ло 1-50, 1-100, в не­ко­то­рых слу­ча­ях 1-1000.

Мил­лио­ны ин­ве­сто­ров вло­жи­ли в но­вые тех­но­ло­гии $5 трил­лио­нов, и раз­дув­ший­ся до ги­гант­ских раз­ме­ров пу­зырь лоп­нул. Ты­ся­чи кам­па­ний Dot.com бес­след­но ис­чез­ли, мил­лио­ны вла­дель­цев ак­ций по­те­ря­ли жиз­нен­ные на­ко­п­ле­ния. Тем не ме­нее, бла­го­да­ря ис­кус­ст­вен­но соз­дан­но­му ажио­та­жу, мыль­ные пу­зы­ри фи­нан­со­вой ин­ду­ст­рии пре­вра­ти­ли ин­ду­ст­рию элек­трон­ных ком­му­ни­ка­ций в мощ­ный дви­га­тель эко­но­ми­ки.

Ко­гда па­мять о пред­ше­ст­вую­щем кра­хе стерлась, мас­са вклад­чи­ков всту­­­­­­­­­­п­ила в но­вую иг­ру на другом рынке, рынке недвижимости. Ажиотаж создал небывалый по размеру пу­зырь. Лоп­нув в ок­тяб­ре 2008 го­да, он при­вел в дей­ст­вие сис­те­му до­ми­но, на­ча­ли ло­пать­ся все дру­гие пу­зы­ри, соз­дан­ные ин­ду­ст­ри­ей фи­нан­сов.

Кри­зис 2008 го­да соз­да­ли ки­ты, на ко­то­рых сто­ит вся аме­ри­кан­ская фи­нан­со­вая сис­те­ма, все­мир­но из­вест­ные кам­па­нии FederalReserveBank, BankofAmerica, AIG, BearSterns, MerrillLynch, LehmanBrothers и мно­гие дру­гие ги­ган­ты фи­нан­со­во­го, стра­хо­во­го и бан­ков­ско­го сек­то­ра. Ру­ко­во­ди­те­ли, ве­ду­щие ме­нед­же­ры этих кор­по­ра­ций, преднамеренно ве­ли свои ком­па­нии к бан­крот­ст­ву, ко­то­рое мог­ло при­нес­ти им бо­лее вы­со­кие лич­ные ди­ви­ден­ды, чем уме­лое управ­ле­ние, в ко­то­ром они бы­ли не­со­стоя­тель­ны.

Ста­рая по­го­вор­ка «Лег­че ог­ра­бить банк, ко­то­рым ты вла­де­ешь, ис­поль­зуя свою бух­гал­те­рию, чем ог­ра­бить его с пис­то­ле­том в ру­ках», рань­ше ка­за­лась пре­уве­ли­че­ни­ем, шут­кой с из­вест­ной до­лей прав­ды. В све­те то­го, что про­ис­хо­дит се­го­дня, это дос­то­вер­ный факт.

В 2007 го­ду 25 ве­ду­щих топ-ме­нед­же­ров ведущих корпораций за­ра­бо­та­ли ка­ж­дый по мил­ли­ар­ду, но и по­сле па­де­ния бир­жи они по­лу­чи­ли по полмил­ли­ар­да. Как бы не рас­кла­ды­ва­лись кар­ты в этой иг­ре, да­же в слу­чае про­иг­ры­ша они не ос­та­ют­ся в на­кла­де.

Мож­но бы­ло бы воз­ло­жить всю ви­ну на них, лидеров ин­ду­ст­рии, но они де­ла­ют то, что им вы­год­но толь­ко по­то­му, что са­мо об­ще­ст­во, ко­то­рое они ис­поль­зу­ют в сво­их це­лях, доб­ро­воль­но са­дить­ся вме­сте с ни­ми за кар­точ­ный стол, зная, что име­ет де­ло с шу­ле­ра­ми.

60 мил­лио­нов азартно играют в финансовом казино. Владельцы акций - это большей частью ра­бот­ни­ки раз­лич­ных пред­при­ятий, и они вы­сту­па­ют в двух про­ти­во­ре­ча­щих друг дру­гу ро­лях. В пер­вой сво­ей ро­ли, ро­ли ра­бот­ни­ка, они за­ин­те­ре­со­ва­ны в улуч­ше­нии ус­ло­вий тру­да, сни­же­нии ра­бо­че­го тем­па, по­вы­ше­нии оп­ла­ты и им­му­ни­те­та от не­обос­но­ван­ных уволь­не­ний. В дру­гой, как дер­жа­те­ли ак­ций, они за­ин­те­ре­со­ва­ны в мас­со­вых уволь­не­ни­ях и уже­сто­че­нии ус­ло­вий тру­да - стои­мость ак­ций уве­ли­чи­ва­ет­ся про­пор­цио­наль­но умень­ше­нию уров­ня за­ра­бот­ков и уве­ли­че­нию эф­фек­тив­но­сти тру­да.

Про­па­ган­да го­во­рит, что ка­ж­дый дер­жа­тель ак­ций, вне за­ви­си­мо­сти от ко­ли­че­ст­ва ак­ций, ко­то­ры­ми он вла­де­ет, уча­ст­ву­ет в иг­ре на рав­ных с круп­ны­ми вклад­чи­ка­ми, т.е., ста­но­вит­ся фи­нан­си­стом. Но дер­жа­те­ли не­боль­шо­го ко­ли­че­ст­ва ак­ций не при­ни­ма­ют уча­стия в ос­нов­ных ре­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­ш­­е­­ниях. Это не они раз­ра­ба­ты­ва­ют стра­те­гию и так­ти­ку, они пеш­ки в иг­ре, пра­вила ко­то­рой им неизвестны. В шах­ма­тах пеш­ки об­ла­да­ют зна­чи­тель­ной си­лой, в фи­нан­со­вой иг­ре мил­лио­ны пе­шек не име­ют ни­ка­кой си­лы. Фи­нан­со­вый ме­недж­мент ме­ня­ет пра­ви­ла по сво­ему ус­мот­ре­нию, и они все­гда в его поль­зу.

Фи­нан­со­вая эли­та - хо­зяи­н ог­ром­но­го игорного дома, в ко­то­ром для мил­лио­нов «фи­нан­си­стов», ак­цио­не­ров, при­зыв­но зву­чат 25-и цен­то­вые мо­не­ты в иг­раль­ном ав­то­ма­те, а владельцы казино по­лу­ча­ют мил­ли­ар­ды. Тем не менее, надежда обыграть систему не оставляет азартных игроков, и их, также как и хозяев казино, не волнуют проблемы роста экономики.

Фи­нан­со­вая иг­ра не соз­да­ет ни­че­го, кро­ме уве­ли­че­ния цифр в бу­маж­ных от­че­тах, не­да­ром ее уча­ст­ни­ков на­зы­ва­ют «paper entrepre­neurs», бу­маж­ные пред­при­ни­ма­те­ли. Про­дукт их ма­ни­пу­ля­ций лишь уве­ли­чи­ваю­щая­ся де­неж­ная мас­са, но ни­че­го не про­из­во­дит­ся.

Фи­нан­со­вая сис­те­ма се­го­дня не пред­став­ля­ет ре­аль­ную эко­но­ми­ку. Ес­ли на­цио­наль­ный про­дукт США со­став­ля­ет $14 трил­лио­нов, то стои­мость ак­ций око­ло $200 трил­лио­нов, т.е. поч­ти в 15 раз боль­ше. Это по­сто­ян­ное дви­же­ние к про­пас­ти, к краю ко­то­рой она по­до­шла в 2008 го­ду, сде­лав бо­лее на­гляд­ным то, что бы­ло оче­вид­но и рань­ше. Сво­бод­ный ры­нок, пре­дос­тав­лен­ный сам се­бе, без об­ще­ст­вен­но­го и го­су­дар­ст­вен­но­го кон­тро­ля, неизбежно приведет к гло­баль­но­му кра­ху.

Но ка­та­ст­ро­фу мож­но ото­дви­нуть на не­сколь­ко де­ся­ти­ле­тий, ес­ли во­влечь в «фи­нан­со­вую пи­ра­ми­ду» все стра­ны ми­ра. Для это­го не­об­хо­ди­мо соз­дать гло­баль­ный ры­нок, ко­то­рый ре­шит про­бле­мы на оп­ре­де­лен­ное вре­мя. Не ис­чер­па­ны ре­сур­сы и в са­мих Шта­тах. Ры­нок фи­нан­сов мо­жет быть рас­ши­рен за счет во­вле­че­ния в иг­ру все на­се­ле­ние стра­ны.

У 5% на­се­ле­ния есть воз­мож­но­сти де­лать боль­шие став­ки, но снять круп­ный банк они мо­гут лишь во­вле­кая в иг­ру мас­сы, чьи жиз­нен­ные на­ко­п­ле­ния по­па­дут в ру­ки по­бе­ди­те­лей, де­неж­ной эли­ты.

Фи­нан­со­вая сис­те­ма не­об­хо­ди­ма, уве­ли­чи­вая ин­ве­сти­ции, ка­пи­та­ло­вло­же­ния в но­вые тех­но­ло­гии, в рас­ши­ре­ние про­из­вод­ст­вен­ной ба­зы. Она обес­пе­чи­ва­ет ин­тен­сив­ное раз­ви­тие эко­но­ми­ки. Но на оп­ре­де­лен­ном эта­пе спе­ку­ля­ции при­но­сят боль­ше до­хо­дов, не­же­ли ин­ве­сти­ции в производство, и то­гда, да­ле­ко ото­рвав­шись от зем­ли, раздувшийся воз­душ­ный шар под ог­ром­ным дав­ле­ни­ем ло­па­ет­ся, под его об­лом­ка­ми на­чи­на­ет ру­шить­ся и вся ре­аль­ная эко­но­ми­ка в це­лом.

Это про­ис­хо­ди­ло мно­го раз, но ка­ж­дый раз вос­при­ни­ма­лось как ре­зуль­тат от­кло­не­ния от пра­вил иг­ры не­мно­го­чис­лен­ны­ми аван­тю­ри­ста­ми. Но это не от­кло­не­ние, это фун­да­мен­таль­ное пра­ви­ло иг­ры. Биз­нес - иг­ра с боль­шим уров­нем рис­ка, и чем боль­ше ставки, тем опас­нее иг­ра.

В по­след­ние де­ся­ти­ле­тия поя­ви­лась но­вая тен­ден­ция в от­но­ше­нии к де­ло­вым опе­ра­ци­ям – они долж­ны быть от­кры­ты, про­зрач­ны. Но биз­нес, за­щи­щая свои ин­те­ре­сы, не мо­жет дер­жать свои кар­ты от­кры­ты­ми, су­ще­ст­ву­ет тай­на биз­не­са, бан­ков­ская тай­на, она за­щи­ще­на за­ко­ном.

Швей­ца­рия в те­че­нии сто­ле­тий бы­ла бан­ков­ским сей­фом Ев­ро­пы и смог­ла им стать, так как бо­лее же­ст­ко, чем дру­гие, ох­ра­ня­ла тай­ны вкла­дов. Швей­цар­ские бан­ки скры­­в­али от не­скром­ных взгля­дов не толь­ко ка­пи­та­лы, соз­дан­ные ле­галь­ным биз­не­сом, где они прятались от налогообложения в своей стране, но и те, что бы­ли до­бы­ты не­пра­вед­ным пу­тем. Ев­рей­ское зо­ло­то, сня­тое с тру­пов в фа­ши­ст­ских ла­ге­рях смер­ти, бо­гат­ст­во дик­та­то­ров, ог­ра­бив­ших свои на­ро­ды, а се­го­дня 80% всех до­хо­дов ми­ро­во­го нар­ко­биз­не­са.

Еще со вре­мен Каль­ви­на, превратившего столицу Швейцарии Же­не­ву в центр про­тес­тан­тиз­ма в Ев­ро­пе, ре­ли­ги­оз­ные мо­раль и эти­ка пе­ре­ста­ли рас­про­стра­нять­ся на де­ло­вые опе­ра­ции, со­блю­да­лась лишь де­ло­вая эти­ка, со­блю­де­ние фор­маль­но­го до­го­во­ра, что и сделало Же­не­ву фи­нан­со­вым центром ев­ро­пей­ско­го кон­ти­нен­та.

Са­ма при­ро­да биз­не­са вы­ну­ж­да­ет уча­ст­ни­ков фи­нан­со­во­го про­цес­са иг­но­ри­ро­вать те нор­мы мо­ра­ли, ко­то­рых они при­дер­жи­ва­ют­ся в сво­ей ча­ст­ной жиз­ни. А ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние афер, фи­нан­со­вых пи­ра­мид или пу­зы­рей - не­из­беж­ное след­ст­вие сис­те­мы, так как в них прин­цип «вло­жить мень­ше, по­лу­чить боль­ше» реа­ли­зу­ет­ся с са­мым вы­со­ким ко­эф­фи­ци­ен­том при­бы­ли.

Рань­ше фи­нан­со­вые афе­ры про­хо­ди­ли на ло­каль­ном уров­не, ре­аль­ная эко­но­ми­ка каждой страны так или ина­че выходила из кризиса. Се­го­дня это про­ис­хо­дит в гло­баль­ном масштабе, и то, что сис­те­ме, по­стро­ен­ной на кре­ди­те (credit в пе­ре­во­де оз­на­ча­ет до­ве­рие), нель­зя до­ве­рять, становится все более очевидным.

Но это бы­ло по­нят­но в са­мом на­ча­ле воз­ник­но­ве­ния фи­нан­со­вой ин­ду­ст­рии. Карл Маркс пи­сал в 1867 го­ду: «Вла­дель­цы фи­нан­со­во­го ка­пи­та­ла бу­дут сти­му­ли­ро­вать ра­бо­чий класс по­ку­пать все боль­ше и боль­ше до­ро­гих то­ва­ров, до­мов и тех­ни­ки, они вы­ну­дят их брать все бо­лее до­ро­гие кре­ди­ты, до тех пор, по­ка кре­ди­ты ста­нут не­вы­пла­чи­вае­мы­ми. Не­вы­пла­чи­вае­мые кре­ди­ты при­ве­дут к бан­крот­ст­ву бан­ков, ко­то­рые бу­дут на­цио­на­ли­зи­ро­ва­ны го­су­дар­ст­вом...».

Маркс не был пер­вым, за­дол­го до Мар­кса, в 20-е го­ды XIX ве­ка То­мас Джеф­фер­сон, тре­тий пре­зи­дент США, ав­тор Дек­ла­ра­ции не­за­ви­си­мо­сти, пи­сал: «Ес­ли аме­ри­кан­ский на­род ко­гда-ни­будь по­зво­лит ча­ст­ным бан­ки­рам кон­тро­ли­ро­вать де­неж­ный обо­рот в стра­не, бан­ки и кор­по­ра­ции, ко­то­рые рас­пло­дят­ся во­круг них, ли­шат на­род соб­ст­вен­но­сти в та­кой ме­ре, что де­ти ока­жут­ся без­дом­ны­ми на зем­ле, за­вое­ван­ной их пред­ка­ми».

Че­рез 40 лет после Джефферсона пре­зи­дент Аб­ра­хам Лин­кольн ска­зал в од­ном из сво­их вы­сту­п­ле­ний: «В не­да­ле­ком бу­ду­щем на­сту­пит пе­ре­лом, ко­то­рый край­не бес­по­ко­ит ме­ня и за­став­ля­ет тре­пе­тать за судь­бу мо­ей стра­ны. При­ход к вла­сти кор­по­ра­ций не­из­беж­но по­­вле­к за со­бой эру про­даж­но­сти и раз­ло­же­ния в го­су­дар­ст­вен­ном ап­па­ра­те стра­ны. Ка­пи­тал ут­вер­дит свое вла­ды­че­ст­во над об­ще­ст­вом, иг­рая на са­мых тем­ных ин­стинк­тах масс, и, вско­ре, все бо­гат­ст­ва стра­ны ока­жут­ся в ру­ках не­мно­гих, и то­гда ко­нец рес­пуб­ли­ке».

Од­ним из этих не­мно­гих был же­лез­но­до­рож­ный маг­нат Кор­не­ли­ус Ван­дер­бильт, и он, как бы от­ве­чая на ре­п­ли­ку Лин­коль­на, оп­ре­де­лил ре­аль­ные це­ли кор­по­ра­ций: «Ко­гда мы что-то де­ла­ем, то толь­ко по­то­му, что это нам вы­год­но, нам ты­ся­чу раз на­пле­вать на пуб­ли­ку».

Прав­да, вре­ме­на из­ме­ни­лись, се­го­дняш­ние ли­де­ры кор­по­ра­ций не так от­кро­вен­ны, как Ван­дер­бильт. Они - вы­пу­ск­ни­ки пре­стиж­ных кол­лед­жей стра­ны, а Ван­дер­бильт прак­ти­че­ски был без­гра­мо­тен, за­кон­чил лишь двух­го­дич­ную цер­ков­ную шко­лу, и, в си­лу пря­мо­ли­ней­но­сти ха­рак­те­ра, вы­ска­зы­вал то, на что се­го­дня, в эпо­ху по­лит­кор­рект­но­сти, уже мало кто ре­ша­ет­ся.

Но вот один из тех, кто об­ла­да­ет дос­та­точ­ным гра­ж­дан­ским му­же­ст­вом и чув­ст­вом от­вет­ст­вен­но­сти пе­ред об­ще­ст­вом. Ро­берт Монкс, один из наи­бо­лее влия­тель­ных лю­дей в ми­ре боль­шо­го биз­не­са, ру­ко­во­див­ший мно­ги­ми круп­ней­ши­ми кор­по­ра­ция­ми стра­ны: «Кор­по­ра­ции - ги­гант­ские мон­ст­ры, хо­тя они объ­яв­ля­ют о сво­их це­лях как слу­же­ние об­ще­ст­ву, они его раз­ру­ша­ют, так как слу­жат толь­ко се­бе».

Но об­ще­ст­во ста­ра­ет­ся этого не знать, так как в про­цес­се иг­ры обо­га­ща­ют­ся не толь­ко бан­ко­ме­ты, но и наи­бо­лее удач­ли­вая часть мел­ких иг­ро­ков, а не­удач­ни­ки те­шат се­бя на­де­ж­дой, что ко­гда-ни­будь и им вы­па­дет боль­шой вы­иг­рыш.

«Бо­гат­ст­во - это спра­вед­ли­вость, бо­гат­ст­во - это сво­бо­да, бо­гат­ст­во - это власть», - за­яв­лял Мар­кус Гар­ви, аме­ри­кан­ский по­ли­ти­че­ский дея­тель на­ча­ла XX ве­ка, и се­го­дня в об­ще­ст­ве, по­стро­ен­ном на эко­но­ми­ке и ра­ди эко­но­ми­ки, это мне­ние раз­де­ля­ют мас­сы, ак­тив­но уча­ст­вую­щие в гон­ке за бо­гат­ст­вом и вспо­­м­и­н­ающие о мо­ра­ли лишь ко­гда ока­зы­ва­ют­ся в про­иг­ры­ше.

Как пи­са­ла Жорж Санд бо­лее ста лет на­зад: «Ев­ро­пей­ский ро­­­­ман­ист по­ве­сил бы скорб­ную ли­ру меж при­бреж­ных ив, да­бы из­лить про­кля­тия на по­ро­ки, аморализм ци­ви­ли­за­ции. Аме­ри­ка­нец же не мо­жет клей­мить по­зо­ром зло, из ко­то­ро­го про­изош­ли си­ла, бо­гат­ст­во и не­за­ви­си­мость его на­ро­да».

Фото в анонсе: Unsplash