Уже в марте следующего года в России в России появится обновленная полиция. Законопроект об обновленной системе МВД активно обсуждается обществом, при этом ему предлагается вносить свои замечания, пожелания и предложения, формируя таким образом облик и функционал нового полицейского. В какие сроки следует ожидать появления «улучшенного» стража правопорядка? Каковы шансы реформы МВД на успех? Когда мы сможем увидеть первые и столь ожидаемые позитивные сдвиги в этой области? Своим мнением на этот счет в интервью Executive.ru поделился кандидат политических наук, заместитель директора Центра политической конъюнктуры России Александр Шатилов.
Executive.ru: Без дела Евсюкова и других вопиющих актов произвола со стороны милиции, о которых стало известно широкой общественности, реформе МВД был бы дан старт?
Александр Шатилов: Разговоры о реформе МВД шли уже давно. Дело майора Евсюкова переполнило чашу терпения как власти, так и общества. Проблема актуализировалась, это дело послужило толчком к реформированию МВД. Другое вопрос, что, как показывает практика, успех реформирования таких масштабных структур во многом зависит от того, насколько преобразования будут последовательны и предметны. Часто реформирование силовых структур оборачивается тем, что лишь меняются названия, знаки отличия, но ни коим образом не содержание самой структуры и характер ее деятельности. В этом плане у нас есть серьезная проблема.
Executive.ru: Законопроект обсуждается и готовится к принятию очень интенсивно. Результат тоже не заставит себя долго ждать?
А. Ш.: Конечно, система МВД не станет работать по-другому в одночасье даже при условии переименования милиции в полицию. Так что периодические заявления милицейских начальников о том, что коррупцию в милиции удастся победить «в сжатые сроки», не соответствуют действительности. Существует и другой риск – реформирование не должно затянуться на долгие годы, поскольку крупные и мощные силовые системы вроде МВД имеют свойство замалчивать, забалтывать и затягивать проблемы, выхолащивать их, в результате чего реформа может сойти просто на нет.
Executive.ru: Как вы оцениваете идею переименования милиции в полицию? Почему население в большинстве своем не приемлет эту идею? Плохие ассоциации с прошлым, какими-то историческими событиями?
А. Ш.: Переименование в полицию свидетельствует о намерении властей внести существенные изменения в образ и функции современной милиции. Это отказ от милиции советского образца и желание сделать эту систему как можно более соответствующей полиции развитых демократических государств. Внешнее переименование призвано эти изменения подчеркнуть. Другое дело, что в случае с переименованием были возможны варианты, поскольку слово «полиция» вызывает в общественном сознании ряд негативных ассоциаций. Например, кто-то тут же вспоминает полицаев времен Отечественной войны, которые активно сотрудничали с гитлеровцами и фактически являлись пятой колонной внутри страны. Это также негативные коннотации, связанные с царской полицией. Отсюда общественный скепсис в отношении нового названия данной структуры.
Executive.ru: Авторы проекта закона «О полиции» утверждают, что он направлен на модернизацию не только самого ведомства, но и на изменение общественного сознания в отношении милиции на позитивное. При каких условиях отношение людей к полиции кардинально изменится?
А. Ш.: Тут ситуация, конечно, сложная. Сломать негативный стереотип очень непросто. «Сомнительный» образ милиции в общественном сознании стал складываться со времени позднего Брежнева, потом этот негатив плавно перетек в перестроечное время, затем – во время, когда у власти был Ельцин и так далее. Образ принципиального советского милиционера с чистыми руками, холодным умом и горячим сердцем остался в далеком прошлом. И сейчас, с учетом тяжелого наследия последних десятилетий, возродить этот позитив более чем проблематично.
Тем не менее, эти усилия, конечно, надо предпринимать. Здесь необходимо работать и методами PR, и другими информационными методами, направленными на создание позитивного образа нового полицейского. Что еще важно – с одно стороны, деятельность полицейского должна быть жестко регламентирована, с другой – ему должны быть даны четко прописанные в законе, но вместе с тем широкие полномочия. Его жизнь, благополучие, карьерные возможности, должны быть гарантированы государством, как, например, это делается в США.
Executive.ru: Нашу полицию от полиции США будет отличать, в первую очередь, уровень коррупции в этой сфере. Сложно представить, что, имея новую увеличенную зарплату, среднестатистический российский полицейский откажется от «левых» нелегальных доходов… Возможно, имеет смысл прописать антикоррупционные меры в самом законе?
А. Ш.: В старом законе все это уже есть, важно, как это все исполняется на практике. Тут дело не столько в материальной стимуляции, хотя, конечно, и эти меры нужно применять, потому что зарплата в десять тысяч рублей – более чем веский повод для коррупционных поползновений милиционеров, сколько в антикоррупционном контроле за деятельностью милиции и обеспечении жесткой дисциплины и ответственности. В этом контексте весьма удачен пример антикоррупционных действий Михаила Саакашвили в отношении госавтоинспекторов. В Грузии практикуются неожиданные проверки сотрудников ГАИ, и если у человека находят сумму, превышающую в переводе на наши деньги пятьсот рублей, его либо предают суду, либо увольняют из органов. Считается, что иметь с собой сумму, превышающую вышеназванную, нецелесообразно. Так что в этом плане Грузия достигла определенных успехов.
Executive.ru: Пойдет ли на пользу сокращение численности сотрудников МВД? Не приведет ли это к росту преступности, уровень которой в нашей стране и так зашкаливает?
А. Ш.: Ставку нужно делать на качество сотрудников, а не на их количество. Также важно, чтобы сокращение кадров МВД не было шоковым и спонтанным. Для проведения эффективного сокращения требуется предварительная тщательная селекционная работа, отбор наиболее профессиональных кадров. Формализация данного процесса недопустима. Также необходимо учитывать специфику каждой территории, области, и степень ее криминогенности – в одних регионах уровень преступности может быть относительно невысоким, в то время как в других он просто зашкаливает.
Executive.ru: В законе устраняется всякое различие между криминальной милицией и милицией общественной безопасности, объединяется их финансирование из федерального кармана. Эти нововведения будут иметь позитивные или негативные последствия?
А. Ш.: С учетом того, что в настоящее время мы преодолеваем тотальное сепаратистское наследие 1990-х годов, идея единого финансирования вполне оправданна. В 1990-е годы федеральная власть передала часть своих ключевых полномочий «в лизинг» регионалам, в 2000-е годы эти функции стали забирать обратно. В связи с этим кураторство системы МВД, на мой взгляд, должно быть более централизованно - и управление, и финансирование этой системы должно осуществляться из одного центра.
Executive.ru: Активно обсуждаются формы общественного контроля за деятельностью полиции, с другой стороны, обществу вменяется тотальная политическая, экономическая и социальная инертность. Мы сможем установить общественный контроль за полицией? Как лучше это сделать?
А. Ш.: В плане общественного влияния на деятельность МВД существуют формальные и неформальные методы. К формальным относятся обращения в суд, другие инстанции, в любом случае эти «сигналы» рассматриваются. Пассивность некоторых граждан объясняется либо их желанием идти по пути наименьшего сопротивления, либо боязнью мести со стороны правоохранительных органов.
Однако в любом случае общественный контроль должен быть сбалансирован. Нельзя дать самой активной части общества совсем уж широкие полномочия по контролю над полицией и таким образом застращать правоохранительные органы. В этом случае инициатива милиции может оказаться парализованной, что тоже не хорошо. Иногда действия милиционеров требует жесткости, а боязнь гиперболизированной ответственности за свои действия может их останавливать и мешать работать.
Executive.ru: Как вы оцениваете деятельность Рашида Нургалиева на посту министра МВД? Учитывая шквал критики в его адрес, реформа МВД – его последний шанс показать результат?
А. Ш.: В этом плане я бы поостерегся обращаться к штампам и стереотипам, которыми пестрят нынешние средства массовой информации. Согласно опросам общественного мнения, Нургалиев не является аутсайдером среди российских министров, занимает достаточно высокую позицию в общественном рейтинге. Несмотря на шквал критики в адрес МВД, отношение граждан к Нургалиеву довольно позитивное. Другое дело, что он сам – выходец из спецслужб, поэтому ему далеко не всегда удается справляться со специфической системой МВД, тем более что внутри самой системы он постоянно испытывает давление со стороны профессиональных «милиционеров». Так что ему приходится преодолевать проблемы как имиджевого плана, так и внутреннего аппаратного сопротивления.
Executive.ru: Верите ли вы в успешность реформы МВД, которую проводят нынешние министр и генералы МВД? Когда мы сможем сделать первые выводы об успехе реформы?
А. Ш.: Здесь сложно определять какие-то конкретные сроки, поскольку многое зависит от политической воли руководства страны, степени сопротивления со стороны системы МВД, грамотности проведения реформаторских преобразований. Важно, чтобы благие намерения, о которых так часто заявляется в связи с этой реформой, были действительно реализованы.
В любом случае реформирование необходимо, поскольку состояние, в котором сейчас находится система МВД, абсолютно неприемлемо.
Фото: pixabay.com
Откровенно сказать, предлагаемый к принятию закон является пустым. Т.е. он не решает ни одной из проблем, назревших как в обществе, так и в корпусе правоохранительных органов. Причина этого кроется в тривиальном отсутствии четкой и определенной общегосударственной идеологии, гарантом соблюдения которой в качестве ключевого элемента государственности и выступают любые правоохранительные органы.
Также отсутствует существовавшая в годы нахождения у власти в СССР И.В.Сталина и отчасти раннего Н.С.Хрущева система самоконтроля сотрудников правоохранительных органов всех уровней, компетенций и ступеней иерархии. В частности, в рамках существовавшей тогда упомянутой идеологии. Система, позволявшая правоохранительным органам самостоятельно и постоянно осуществлять собственный самоконтроль всех без исключения своих сотрудников, их действий, качества реализации полномочий и т.д. без наличия каких-либо сторонних контролеров или механизмов проверки. Система была жесткая, простая, но при том исключительно эффективная. Которая при позднем Хрущёве и раннем Л.И.Брежневе прекратила существование, следствием чего стали прогрессирующий обвальный качественный распад и деградация органов защиты и обеспечения правопорядка.
Достигается восстановление такой внутренней системы самоконтроля и самодисциплины внутри правоохранительных органов простым принятием ранее отмененного в советские годы вполне невинного положения, касающегося сотрудников милиции и иных сотрудников правохранительных органов. Стоит его вновь ввести, и даже в существующем нынешнем весьма ущербном виде (в сравнении с его советским аналогом) Закон о милиции будет прекрасно работать. Без всяких реформ и различных дорогостоящих и сомнительных по эффективности мероприятий, которые планируются сегодня, но которые в реальности не несут в себе ни качественного улучшения состава и содержания правоохранительных органов, ни как-либо не способствуют улучшению их работы и признанием в обществе.
Однако в своем нынешнем варианте предлагаемый к принятию закон все-таки решает одну важную и по всем показателям критическую идеолгогическую роль. Хотя и не выдвигаемую по понятным причинам на первый план. Дело в том, что традиционно милиция воспринималась и воспринимается как орган народного государства, стоящий на защите народа, т.е. являясь с советских времен ''народной милицией''. В то время как полиция и жандарменрия опять-таки всегда, безоговорочно и традиционно ассоциируются с эксплуататорской и репрессивной сущностью государства, в котором пропагандируется и поддерживается социальное и имущественное неравенство, с закреплением таким образом за правоохранительными органами роли ''цербера'' на службе власть имущих и защите их интересов.
Вот такую задачу новый, готовящийся к принятию закон безусловно решает. А за внешне вполне невинной сменой названия в реальности скрываются весьма ''толстые'' последствия по отношению к сути вопроса. Поскольку по сути, даже самый плохой милиционер в глазах людей будет восприниматься лучше и более ''свойски'', чем самый лучший полицейский. В силу того, что милиционер, - он все-таки традиционно свой, - каким бы плохим, хорошим, честным или коррумпированным он ни был. В то время как полицейский - это традиционно лицо, которого следует опасаться, лицо, которое ''своим'' ни при каких обстоятельствах не станет и которое стоит на страже чужих интересов, - в частности, в современном государстве, - на страже интересов людей, имеющих власть и способных платить за ее сохранение в своих руках.
Следствием чего станет в итоге сознательное негативное и непримиримое противопоставление общей массы народонаселения в стране по отношению к органам правопорядка, представленных в данном случае полицией, стоящей на защите лиц, власть и деньги имущих, но не принимаемых и даже скрыто ненавидимых и презираемых основной народной массой. В частности, в силу паразитического характера всей без исключения массы данных лиц, недобросовестным образом нажитого и растрачиваемого ими капитала, их инородческого характера, беспринципности существования, отсутствия от них реальной пользы для населения и т.д. Чем в итоге превратится по статусу в глазах людей в очередной платный ЧОП, но уже общегосударственного масштаба, утратив всякое народное доверие и уважение.
Согласно опросам общественного мнения, Нургалиев не является аутсайдером среди российских министров, занимает достаточно высокую позицию в общественном рейтинге.
Как же надо работать, чтобы получить низкий рейтинг среди российских министров?
А интервьюируемому особое спасибо - пришел в детский е-садик и терпеливо так все разъяснил младшей группе, не краснея и не моргая при этом :D
Суть вопроса как всегда полностью раскрыл Н.Романов.
Остается обобщить. Наивно рассматривать данную реформу как самостоятельную и несущую роль эксперимента инициатором которого является ДАМ. Увидеть полную картину можно рассмотрев всю ситуацию в стране, которая сегодня имеет сложившийся характер. Закончилась консолидация капитала, оставшиеся куски подпадающие под приватизацию уже неформально разделены на местах, включая недвижимость гос.вузов и медучреждений (реформа образования, здравоохранения). Но материальная часть - наживка для исполнителей, и ничто по сравнению с ролью уничтожения инфраструктуры страны, которая неизбежно ведет к регрессу и распаду на части. И как следствие этих процессов кратное сокращение численности титульного населения. У этих процессов есть вполне конкретные идеологи, разработчики и выгодоприобретатели, которые не особо скрывают своих целей и средств за пределами РФ. Обсуждать же саму реформу и ее детали - глупо, все равно как выбирать форму лезвия гильотины для приговоренного, хотя в некотором смысле тупым ножом может быть долго и мучительно..