Сегодня чем больше у менеджера опыта за плечами, тем сложнее ему строить карьеру в России. Парадокс? А вы приглядитесь внимательнее к растерянности нынешнего бизнеса, не привязанного к «трубе». Вот успешный менеджер, который до 2008 года довольно потирает руки в условиях быстрого роста компании и высокой рентабельности практически на любом рынке. А вот он же в 2014 году не понимает, почему компания уже четвертый год болтается в районе нуля по доходности. О какой успешной карьере может идти речь?!
Винить в таком положении дел несчастного менеджера неправильно. Груз ответственности в большей степени лежит на тех, кто этого менеджера нанимает — на собственниках и топ-менеджерах. Бандитские 1990-е и сытые 2000-е отшлифовали до блеска навыки первых лиц находить и использовать возможности на растущем рынке. Однако 2008 год создал в российской экономике «новую реальность», в которой прежние компетенции оказываются бесполезными. Бизнес-среда изменилась, а главы компаний по-привычке перебирают в руках старые инструменты и лишь начинают осознавать, что теперь им нужны люди с радикально иными умениями.
Спустя 10 лет Максим Якобсон все еще получает выгоды от европейского образования
Что нужно делать, чтобы стать востребованным в новых условиях? Кто может помочь менеджеру усилить свои личные конкурентные преимущества? И почему искать решение проблем исключительно в своем практическом опыте — не лучший вариант? Обо всем этом и многом другом Executive.ru беседует с Максимом Якобсоном, который в 2005 году перевернул свои представления об управлении на российско-бельгийской программе Executive MBA Antwerp Management School совместно с Институтом бизнеса и Делового Администрирования, и руководителем этой программы Михаилом Зайцевым.
Executive.ru: Вы получили диплом российского-бельгийской Executive MBA в 2005 году. Что побудило вас меняться тогда? И чем ситуация тех времен отличается от нынешних проблем?
Максим Якобсон: Человеку свойственно верить в то, что ему приносило успех в прошлом. До 2008 года российскому менеджеру приносили успех предпринимательские компетенции. Бери больше, кидай дальше, отдыхай, пока летит. Сегодня же кидаешь, а выхлоп равен нулю. Отсюда вытекает основная проблема развития бизнеса в России — для развития бизнеса нужны новые компетенции, но они остаются невостребованными, потому что противоречат всему тому, что сложилось в голове собственников и топ-менеджеров, сформировавшихся до 2008 года.
Executive.ru: Почему именно до 2008 года?
М.Я.: Кризис 2008 года стал системным, он создал «новую норму». По важности он даже превосходит кризис 1998 года, когда тоже тряхнуло, но изменения были не такими существенными. Я говорю про влияние на бизнес, который не привязан к «трубе». Там, где есть «труба», бизнес растет даже вопреки менеджменту.
Так вот, до 2008 года все разумные рынки росли, и для успеха менеджеру было достаточно поспевать за общим ростом. Опережаешь ты рыночные темпы или нет — это было не так уж и важно, потому что ты в любом случае растешь. Такая среда сформировала спрос на менеджеров и собственников с предпринимательскими талантами, которые умеют разглядеть возможности и за ними угнаться за счет наращивания ресурсов.
Сегодняшние заказчики менеджеров по-привычке стремятся «купить» людей с такими же компетенциями, хотя среда изменилась радикально. От этого многие беды бизнеса.
Executive.ru: В чем радикальность изменения среды?
М.Я.: В 2008-2009 годах нашу страну настигло будущее. В те годы все увлеченно обсуждали форму кризиса: V-образный, U-образный, L-образный… В результате появился термин «новая норма». Смысл в том, что кризис «отжал» сверхдоходы, которые сопровождали экономику первые 15 лет рыночных отношений. И возврата обратно уже не будет: бизнесы попали туда, где уже столетие находятся европейские и американские компании — в район «нуля» по доходности. За один 2009 год мы сократили отставание от западных экономик лет на сто.
Executive.ru: В район «нуля»?
М.Я.: Я вижу растерянность в бизнес-среде. У людей 2009 год ушел в минус. 2010 год — в ноль, и люди этим гордились. 2011 год — снова ноль, уже странно. 2012 год — тоже ноль, тревожно. 2013 год — ноль, «тенденция, однако». В 2014 году — если удается выходить в ноль, люди воспринимают это как удачу.
Вся история капитализма в России укладывается в 25 лет. А на Западе это несколько веков. Капитализм у нас еще не прошел тех стадий жизненного цикла, что он прошел у них. Из этого следует, что европейцы знают что-то, чего не знаем мы. Даже если считать, что у нас один год идет за три, то в России капитализму 75 лет, а у них 200-300 лет. Поэтому я воспринимаю иностранные книги, преподавателей и общение с иностранцами как машину времени, которая позволяет заглянуть в будущее. Причем ты никогда не знаешь, насколько быстро это будущее тебя настигнет.
Executive.ru: Вы отдали около 1 млн руб. за обучение на российско-бельгийской Executive MBA. Не многовато ли за «взаимное обогащение»?
М.Я.: Если понять ценность, то есть то, что человек получает, тогда проще разобраться с ценой. Я для себя определяю три координаты. Первое — знания, навыки, умения. Второе — знакомства: соученики по группе, преподаватели российские, бельгийские и приглашенные менеджеры-практики из разных стран. К слову, уровень учеников на программе очень высокий: на момент учебы я был директором по маркетингу в средней по размеру компании и по сравнению с группой у меня были чуть ли не самая маленькая зарплата и должность. Третье — это признание, зафиксированное на бумаге: дипломы, сертификаты и прочее.
Каждый получает все три пункта, но образование — вещь субъективная. Учат всех одинаково, а каждый получает свое. Для меня первоочередное значение имеют знания. Причем кто-то считает, что они все познали на практике и учиться им не надо. Однако личный опыт узок и специфичен. Системное образование позволяет получить в сконцентрированном виде всю мудрость мира.
Executive.ru: Насколько опыт европейца применим в России? Вы же сами говорите, что они живут в ином этапе развития капитализма.
М.Я.: Работают ли законы физики в России? Да. Работают ли у нас законы экономики? Тоже да. Или у нас тут альтернативная Вселенная? Что, в США нет специфики ведения бизнеса? Или в Китае с их пошлинами на ввоз автомобилей в сотни процентов и копированием всего на следующий день после выхода в тираж нет особенностей? Специфика есть везде. А законы везде одни.
Михаил Зайцев: Есть сферы, где и поведение потребителей, и менеджмент существенно отличаются. Различные взгляды на одну и ту же проблему — это и есть взаимообогащение. Контингент нашей программы на 70% — люди из международных компаний. На 30% люди из российских компаний, связанных с зарубежным рынком. Вопрос в том, какие ресурсы можно найти — навыки, знания, лучшие мировые практики, — чтобы оторваться от конкурентов в своей области. На это программа и нацелена.
Executive.ru: Хотите сказать, что обучение с бельгийцами дает мне возможность вырваться из района «нуля» и добиться, грубо говоря, «+1%»?
М.Я.: Бельгийцы учат тому, чему российский бизнес не научился до 2008 года в период быстрого роста и высокой рентабельности. Это время прошло. Для большинства бизнесов, возможно, навсегда. Мы самостоятельно научились в 1993-2008 годах растить компании на 20% при росте рынка на 30%. Да, никто не назовет то время простым: кризис, бандитские 1990-е. А сейчас совершенно другая среда, к которой люди, выросшие тогда, оказались не готовы. Им прямая дорога обучаться тому, как европейцы столетие в таких условиях работают.
Executive.ru: Не лучше ли учиться азиатским экономическим чудесам, чем копировать Европу?
М.Я.: Рост Азии — это сочетание больших знаний и маленьких зарплат.
М.З.: Причем исключительный рост Азии в значительной степени основан на западном бизнес-образовании. Мы начинаем сотрудничество с одной из топовых китайских бизнес-школ в Шанхае. У них три аккредитации: американская AAСSB, европейская EFMB, британская AMBA. Во главе стоит китаец, который абсолютно американизирован. Лучшие мировые бизнес-практики отлично работают в развивающихся экономиках.
Национальные особенности имеют значение, когда речь идет о том, как вести маркетинг, как вести себя с сотрудниками. А системный подход, знание стратегий, операций, законов рынков, о чем и говорит Максим, все это развивает личные конкурентные преимущества менеджера колоссально.
Поэтому речь не идет о копировании того, что происходит в Европе. Речь о прорывах в менеджменте и лучших управленческих практиках, которые нужно знать. А дальше весь этот инструментарий нужно применять в российской среде, в которой, конечно, есть свои особенности.
Executive.ru: Однако перед этим придется вложиться временем и силами. Насколько сложно совмещать учебу с семьей и работой?
М.Я.: Сколько времени вам потребуется и сколько пользы получите — это зависит от трех факторов. Мотивация, возможности и обучаемость. Чем выше обучаемость, тем быстрее усваиваются знания. Чем больше вы хотите учиться и чем больше времени вы сможете посвятить учебе, тем больше получите. В моей группе только двое сошли с дистанции, и то в самом начале. А все, у кого в глазах был даже не блеск, а хотя бы искра мотивации, финишировали и о затраченном времени не жалеют. Сейчас формат программы поменялся. Времени он занимает столько же, только распределено оно иначе.
М.З.: Во времена Максима у нас был вечерне-субботний формат. Три вечера в неделю и две субботы в месяц. Минус в том, что люди приходят на занятия вечером, а в голове у них все еще работа. Они ползанятия настраиваются. Этот формат себя изжил.
Сейчас все наши программы — и российские, и зарубежные — проходят в формате Weekend. На бельгийской программе раз в месяц проходит модуль со второй половины четверга до воскресенья. Плюс в том, что так занятия проходят концентрированно. Люди не опаздывают, не отвлекаются на телефонные разговоры. Однако такой формат требует самодисциплины, без которой окончить программу не получится.
Executive.ru: Насколько критично, с какими оценками я добиваюсь диплома EMBA?
М.Я.: В свое время я окончил «Московский авиационный институт», где можно было получить диплом, будучи «троечником», который не способен построить самолет. Но ни одно приличное конструкторское бюро такого выпускника к строительству самолета не допустит. Здесь так же. Можно доползти до диплома, но и преподаватели, и работодатели видят «троечника».
М.З.: Российский работодатель берет человека не потому, что у него есть диплом MBA или Executive MBA. А потому что ему кажется, что этот человек — дельный, что он поможет развивать бизнес и получать прибыль. MBA дает человеку компетенции, которые позволяют соответствовать требованиям работодателя. Другая группа работодателей никогда не назначит руководителем зарубежного офиса, человека без степени MBA или EMBA. Тогда работодатель смотрит, от кого эта EMBA, на международные аккредитации и рейтинги программы.
Executive.ru: Есть примеры таких случаев?
М.З.: Например, наш выпускник Леонид Паршенков до недавнего был генеральным директором фармацевтической компании Abbott в России, а сейчас он получил назначение — региональный директор по странам Африки компании Abbott. Вадим Горовой был аккаунт-менеджером LEGO в России, а после учебы он год разрабатывал стратегические проекты в Мюнхене для LEGO, а сейчас он генеральный директор LEGO в Стамбуле. Таких примеров много. И это результат повышения личных конкурентных преимуществ менеджеров.
Более 80% слушателей программы во время или после учебы либо меняют работу, либо получают серьезное повышение внутри компании. Наша программа единственная, которая преподается в России и входит в ТОП 100 мировых EMBA по рейтингу Financial Times. Во многом благодаря тому, что около 50% критериев рейтинга Financial Times основываются на личном материальном успехе выпускников.
Поэтому именно в ситуации, когда все боятся потерять работу, когда карьерный прогресс становится рискованным делом, именно в этих условиях компетенции менеджера, его образование и широта взглядов, которые он получает на программе, являются основным инструментом выживания и развития.
Executive.ru: При этом работодатели все чаще отмечают, что наличие MBA или EMBA у кандидата — все менее значимый критерий для найма.
М.Я.: На работодателя давит груз личного опыта, когда он видел кучу выпускников непонятных программ. Поле бизнес-образования тоже неоднородно. Например, про свою программу я могу сказать, что уши бельгийского контроля качества торчали подавляющее количество времени. Это относится к экзаменам, формированию самой программы и подбору преподавателей, управлению качеством отдельных предметов и программой в целом. Всем известно качество бельгийского шоколада и бриллиантов. Вот качество этой программы можно сравнить с этими бельгийскими продуктами.
Но ведь есть много программ хуже этой. И эти программы оканчивают люди с результатами ниже среднего. Представьте, как эта толпа хлынула на рынок в 2000-е годы, когда на MBA была мода. А потом ажиотаж схлынул, потому что эта толпа не принесла пользы и дискредитировала тему MBA. Но есть же много выпускников, которые добились успеха не потому, что получили бумажку, а потому что принесли пользу. И эти люди незаслуженно пострадали из-за действий «безрезультатной толпы».
Executive.ru: Как не оказаться в рядах толпы, которая приносит вред?
М.З.: Надо смотреть на соотношение цены и качества образования. Понять это соотношение, не вникая в суть программы, сложно. Поэтому надо смотреть на рейтинги, на аккредитации, обязательно ходить на дни открытых дверей, чтобы увидеть конкретных преподавателей и выпускников.
И надо понимать, что наличие одной только бумажки EMBA ничего не решает. Это лишь дополнительный аргумент к вашим компетенциям. Этот аргумент обладает разным весом в глаза работодателей. В глазах российских — меньший вес. В глазах зарубежных — больший.
Executive.ru: А что в итоге? Ради чего весь этот риск временем, деньгами и отвлечением от работы?
М.З.: Мы же говорим про бизнес. Люди идут на программы Executive MBA, чтобы зарабатывать больше денег, стать успешнее и реализовать свои амбиции. Но чтобы этих целей добиться, у человека должен быть другой драйв. Ему должно быть интересно. Он не должен непрерывно спрашивать: «Насколько я разбогатею, если выучу основные методы организации цепочки поставок». Внутренняя мотивация к обучению должна быть. А результатом всего этого должно быть больше денег и больше карьерных возможностей.
М.Я.: Если говорить о мгновенных результатах, в 2006 году, когда я окончил Executive MBA, в моей отрасли случился локальный кризис. Мне фактически пришлось выполнять второй дипломный проект, зато я спас компанию от больших проблем. Бонус за проект превысил стоимость обучения. Я написал об этом статью «Распугать клиентов, чтобы увеличить прибыль», которая стала статей года на Executive.ru. Без этой программы проект был бы невозможен.
Помимо этого повысил доходы. Позиция осталась прежней, потому что и так была предельно высокой, а быть генеральным я не хотел и не считал нужным.
Немаловажно, что образование человек получает на всю жизнь. За 1 млн руб. можно купить Ford Focus. Ну, пять лет на нем поездишь. Ну, восемь. А знания остаются навсегда и всю жизнь дают конкурентное преимущество.
Сейчас начинаю собственный консалтинговый бизнес, который на 95% основан на знаниях, полученных десять лет назад. Конечно, надо читать новое, общаться с людьми, чтобы быть в форме.
Главное, что жить и работать после учебы становится интереснее. Ты больше видишь, больше знаешь, тебя больше слушают, ты больше можешь. Это все нематериальные результаты. Их не положишь в карман. Но именно они составляют ощущение полноты человеческой жизни.
Узнайте больше о программе Executive MBA Antwerp Management School на Дне открытых дверей, который состоится 4 октября в 11-00. Регистрация
Фото: wikipedia.com
