В кафе, где мы условились встретиться, Иван Зюзин вошел, активно общаясь по мобильному с деловыми партнерами. Еще с пятого курса Института стран Азии и Африки (ИСАА) его привлекали новые технологии, причем не обязательно с приставками «нано» или «робо». Ивана привлекали новые «технологии», например, в работе с культурой организации. Не будучи ученым, он нашел стык бизнес-наук с инновациями в области прямых и венчурных инвестиций. Прежде чем пойти по столь желанной дороге, он прошел путь от стажера до директора по развитию бизнеса российского офиса японской Asahi Seiko. Но дорогу в «клубную индустрию» фондов прямых инвестиций (private equity) ему открыло только бизнес-образование.
Со второй попытки он смог получить Стипендию Chevening от британского МИДа в размере 23 тыс. фунтов стерлингов, которая позволила ему получить степень магистра в Cranfield School of Management. Теперь Иван Зюзин — полноправный участник команды фонда прямых инвестиций Foresight Capital Partners. Его мечта осуществилась. Executive поинтересовался у Ивана, на что ему хватило стипендии, почему специализированная степень магистра не хуже диплома MBA и что делать, чтобы понравиться британцам сразу и безоговорочно.
Executive: До учебы в Cranfield School of Management вы поднялись от стажера до директора по развитию бизнеса российского Asahi Seiko. Вы справились с карьерным рывком и без «корочек» вроде MBA. Не похоже, чтобы вам нужно было продолжать учебу просто для ликвидации пробелов в знаниях.
Иван Зюзин: Во время учебы в ИСАА я заинтересовался сферой private equity и решил, что буду заниматься прямыми инвестициями профессионально. Меня всегда привлекала работа в команде, я люблю разжигать в людях «огонь идей». Устроиться в инвестиционную компанию можно было только тремя способами. Первый — согласиться на стажерскую позицию, носить чай боссам и копировать документы. Второй ─ проработать несколько лет в инвестиционном банкинге или стратегическом консалтинге. И, наконец, третий, а скорее даже продолжение второго, что мне и удалось осуществить, — бизнес-образование. Школа бизнеса — это же механизм перехода. Если нужно преодолеть какой-то разрыв между желаемым и имеющимся, то школа — хороший для этого инструмент. В моем случае стипендия Chevening и бизнес-школа позволили мне переступить общепринятые «несколько лет в investment banking» и найти своеобразный fast-track в индустрию private equity.
Executive: Почему решили поступать в Cranfield School of Management, а не в знаменитые Saïd Business School (Оксфорд), LBS или Judge Business School (Кембридж)?
И.З.: Выбор Cranfield — это стечение предпочтений и возможностей. Я довольно ленивый человек (смеется), поэтому учиться в Лондоне — крупном мегаполисе с друзьями и весельями — я бы не смог. Cranfield расположен в чистом поле в тридцати милях от Лондона. Это бывшая военная база Королевских ВВС, которую после Второй мировой войны переделали в университет. Там просто нечего больше делать, кроме как учиться! Но если серьезно, то мне удалось собрать очень хорошие отзывы об этой школе, пообщаться с выпускниками в кругу стипендиатов прошлых лет, среди них нашлись специалисты, работавшие в private equity (что, кстати, также стало возможно только благодаря стипендии).
Executive: От других школ предложения поступали?
И.З.: Я заинтересовал даже больше школ, чем рассчитывал. Чтобы хоть как-то в них сориентироваться, я показал все приглашения знакомым экспатам и попросил назвать самые узнаваемые. Мне было важно выбрать ту школу, которая бы ассоциировалась с профессиональным, качественным и практичным образованием, потому что, если рассуждать объективно, школа важна на этапе отбора резюме. На собеседовании, а уж тем более в работе, намного важнее личные качества человека. Большинство опрашиваемых назвало Cranfield. Как потом выяснилось, причина была в специализации Cranfield. Они учат топ-менеджеров. Меня часто потом спрашивали, почему не такая-то именитая школа или не другая… «ведь она же на вот таком-то месте в рейтинге Financial Times?!» Нужно сразу отдавать себе отчет не только в пользе, но и во вреде рейтингов. Рейтинг может позволить сформировать определенный «круг» школ, например топ-10, или топ-20, однако нельзя забывать о том, что чем больше людей в своих решениях ориентируется исключительно на место в рейтинге, тем больше они стимулируют руководство школ заниматься «продвижением по таблице», чем своими студентами. Я не понаслышке знаю две школы в Англии, которые стояли «выше» Cranfield School of Management в рейтинге FT, но при этом не слишком утруждали своих студентов в учебе. Пока я был в Cranfield, я сдал два уровня CFA, а летом этого года сдал третий. Все ─ с первой попытки. CFA тоже, конечно, не показатель, но что-то он все-таки значит. В этом результате немалая заслуга школы. И эта заслуга - не в механическом заучивании большого объема информации, с чем часто ассоциируют экзамены CFA, а именно в «понимании» предмета.
Executive: Почему выбрали степень магистра, а не MBA?
И.З.: Мне требовались знания в финансах и менеджменте. До программы MBA в сфере финансов я не дотягивал. Для поступления туда необходим приличный опыт работы, которого тогда у меня не было. Хотя мне пришло одно предложение поступить на MBA от Rotterdam School of Management, но я подумал, что работодатель не поверит моей степени MBA в 24 года. Я сталкивался с этим: встречаешь «доктора наук» и «магистра всего на свете», а по разговору чувствуешь, что практического опыта у него и нет. Поэтому я решил для себя, что хорошая магистерская степень будет более точно соответствовать моему профессиональному уровню, а следовательно ─ поможет в решении задачи, которая передо мной стояла. Тем более что учили нас одни и те же преподаватели.
Executive: В чем тогда отличия от программы MBA?
И.З.: У слушателей MBA было больше командной работы и дисциплин по развитию лидерства, мотивации, психологии. А у нас больше технических и академических дисциплин — финансовый менеджмент, оценка. Нас учили на деловых играх по слиянию и поглощению. У нас была своя специализация, и она меня вполне устраивала.
Executive: Для получения степени Master of Science вы воспользовались стипендиальной программой Британского Совета — Chevening. К чему обязывает полученный грант? В чем отличия от учебы на собственные средства?
И.З.: Тут надо внести ясность: стипендию Chevening организует Министерство иностранных дел Великобритании, то есть мешок денег - у МИДа. Британский Совет нанимается как администратор этой стипендии — он физически решает, кому давать грант, а кому нет. Многие об этом не знают. Ключевое условие стипендии — после учебы необходимо возвращаться работать в свою страну. Идея такая: мы поможем вам приехать в Англию, завязать связи, поможем профессионально вырасти, а вы приезжаете обратно на Родину и начинаете развивать архитектуру, физику или, как в моем случае, инновационные технологии.
Executive: То есть, у Великобритании в обучении иностранцев есть своя заинтересованность?
И.З.: В моем случае выгода для британцев абсолютно прозрачна: связи, которые я формирую, обучаясь в Англии, становятся основой для будущих инвестиционных проектов. А значит, создаются новые рабочие места и развиваются английские фонды, в которые мы будем вкладывать российские деньги, или наоборот.
С точки зрения долгосрочной перспективы, учеба формирует хорошее отношение иностранных студентов к Великобритании. Никто не шептал нам чего-то на ушко, но психологически отношение к этой стране у меня теперь лучше, чем к другим государствам. Я благодарен англичанам за открытые передо мной возможности.
Executive: Великобритания славится чрезмерной бюрократизированностью всего и вся. Полагаю, сфера бизнес-образования не исключение. Какие бумаги вам надо было оформить для получения гранта?
И.З.: Главное — это application, специальный бланк заявления. Когда я поступал, заявление подавалось на бумаге, сейчас принимают в электронном виде. Еще я подавал копии дипломов (нотариально заверенные, с переводом на английский) и рекомендательные письма. Еще добавил копии сертификатов о дополнительном образовании.
Executive: Насколько трудоемким занятием оказалась подача документов?
И.З.: Чопорная и бюрократизированная Англия — это стереотип. У них суть превалирует над формой. Конечно, много где есть определенные ритуалы и процедуры, которые должны быть соблюдены, но с этими сферами я мало сталкивался. У нас тоже есть подводные камни, которые не так просто обойти. Но если в анкете, которая заполняется при подаче на стипендию, написано, что поле должно быть заполнено — оно должно быть заполнено. Не надо бояться, что если вы сделаете ошибку, вас не возьмут. Все анкеты рассматривают живые и думающие люди. Они смотрят на суть, а не на форму.
Executive: Каких грубых ошибок следует избегать?
И.З.: Надо точно знать, чего ты хочешь. Большая ошибка — подавать на стипендию для двух противоположных специализаций, например, на журналистику и ядерную физику. Конечно, бывают люди, одинаково талантливые в разных областях. Но если не аргументировать свой разброс интересов, это выставляет претендента не в лучшем свете. Самый главный совет: прежде чем подавать документы на такие стипендии, нужно четко понимать, чего ты хочешь, и очень этого хотеть. Это незримое желание будет «просачиваться» в письма, application, интервью даже против вашей воли. Когда ты говоришь, что для исполнения твоей заветной мечты нужно, чтобы тебе дали денег, пропустили, познакомили, представили — зависит от ситуации, — то для человека, который принимает решение, это психологический посыл, что надо помочь.
Executive: Какие расходы покрыла стипендия? Пришлось ли вам доплачивать?
И.З.: Я получил стипендию в размере 23 тыс. фунтов стерлингов. Этого хватило на оплату обучения и на проживание. Кстати, на обучение был установлен лимит, превышать который запрещалось, — 12 тыс. фунтов. Остальные деньги покрывают проживание и ежедневные расходы во время учебы.
Общежитие — хорошая комната с собственным душем — стоило 400 фунтов в месяц. Такая же комната в Лондоне стоила бы 1 тыс. Хорошо поесть можно за пять фунтов в день. Самые большие расходы пришлись на поездки. В Англии очень дорогие билеты на поезда. Но у меня даже осталось в конце учебы 100 фунтов (смеется). В любом случае, стипендия ежегодно индексируется, и ее всегда хватит на жизнь.
Executive: Впервые на стипендию Chevening вы подавали документы в 2005 году, но безуспешно. Оценивая тот провал сейчас, можете назвать причины неудачи?
И.З.: Я подавал, будучи студентом пятого курса ИСАА, у меня был маленький опыт работы. В application я писал о программах MBA, плохо понимая, что это такое. Конечно, обидно получать отказ. Но, оглядываясь назад, я понимаю, что он был абсолютно заслуженным.
Executive: К тем, кто подает на Chevening второй раз, у приемной комиссии отношение особое?
И.З.: У меня на второй попытке поступления спросили: «Что изменилось?» Меня бы такой вопрос тоже волновал. Я рассказал, как изменились мои ожидания, чему я научился и как стипендия поможет мне измениться. Если человек не может сказать, что изменилось, и пишет второе application под копирку с первым, то отношение к нему, естественно, будет негативное.
Executive: Стипендиаты Chevening общаются после учебы?
И.З.: Сообщество выпускников — это одна из самых ярких и недооцененных соискателями особенностей стипендии. Британскому Совету удается отбирать интереснейших и талантливых людей. Там есть журналисты, геологи, архитекторы, экономисты. В мире их десятки тысяч, в России — две-три сотни. Только ради попадания в эту среду стоит преодолевать множество трудностей.
Executive: Сейчас вы занимаетесь инвестициями в фонде Foresight Capital Partners. Какие навыки и знания, полученные в школе менеджмента, вы используете на своей нынешней позиции?
И.З.: Моя главная задача — создать стоимость. Нужно сделать так, чтобы компания, в которую мы проинвестировали, за три-четыре года с нами проделала путь, который иначе занял бы десять лет, если состоялся бы вообще. Это очень интересная работа. Она включает подбор персонала на ключевые позиции, построение системы отчетности, стратегическое планирование, налаживание финансового контроля, создание альянсов и покупку активов. Из того, чему меня научили в школе бизнеса, я использую практически все — оценка бизнеса, стратегическое планирование, написание реалистичных бизнес-планов, ведение переговоров. Сложно выделить что-то одно из обучения. Бизнес-кейсы — это деловые ситуации, описанные академическим языком. Когда изучишь приличное количество кейсов, начинаешь мыслить «картинками». Сталкиваешься в реальной жизни с ситуацией и вспоминаешь, что в каком-то кейсе это уже было и проблема была в том-то. Это помогает быстрее добраться до источника проблем в реальном бизнесе.
Executive: Планируете получать MBA?
И.З.: Пока я не вижу разрыва между дорогой, по которой иду, и целью, которой хочу достичь. Но если окажется, что я неспособный и ленивый, придется искать новую работу. Вот тогда два года учебы на MBA пригодятся: не надо будет объяснять работодателю, почему меня выгнали с прошлой работы (смеется).
Фото: freeimages.com
Любопытное интервью. Для меня в самую точку - тоже заканчиваю профильную магистратуру в Великобритании и тоже востоковед по первому образованию :), выбираю направление для следующего шага.Логично описан выбор Иваном нового образования, понравилось его мнение про бессмысленность MBA в возрасте 25 лет отроду. По-моему, это говорит о вдумчивом подходе к делу и понимании как сущности MBA, так и ситуации на рынке в целом.Ну и, конечно, импонирует общий настрой интервью в том смысле, что не так это сложно - поехать учиться в Англию; больше бытует в головах стереотипов и страхов, нежели реальных трудностей.
Отличная статья, согласен с коллегами, Скажите а как бы пообщаться с героем Иваном Зюзиным,очень было бы полезно :)
Любопытное интервью. Для меня в самую точку - тоже заканчиваю профильную магистратуру в Великобритании и тоже востоковед по первому образованию :), выбираю направление для следующего шага.
Логично описан выбор Иваном нового образования, понравилось его мнение про бессмысленность MBA в возрасте 25 лет отроду. По-моему, это говорит о вдумчивом подходе к делу и понимании как сущности MBA, так и ситуации на рынке в целом.
Ну и, конечно, импонирует общий настрой интервью в том смысле, что не так это сложно - поехать учиться в Англию; больше бытует в головах стереотипов и страхов, нежели реальных трудностей.