Как нам жить на работе?

Никита Бутомо, Анна Сущевская

Вот и время пришло мне домой возвращаться.
Но в столице далекой
Чей мне будет рукав
Изголовьем душистым?
Китайская поэзия

Мы завершаем цикл статей под общим названием «Как русским работать с русскими». О чем поговорим на этот раз? Исходя из того, что предыдущие статьи были четко структурированы и содержали максимум информации, в этой статье все будет наоборот. Иначе мы утомим читателя. Но не значит, что данная статья бессодержательна, просто содержание в ней мы подадим иначе.

Мы поговорили о коммуникации на работе, то есть о том внешнем, что в нас видят наши коллеги. Мы поговорили о том, как мы управляем и как мы управляемы на работе. Хотелось бы закончить анализом неформальной культуры на работе, культуры, которая так помогает достигать результатов. Но ее, оказывается, нет. Годы жестокого найма убили на работе неформальный дух. Так что теперь не о чем писать, и надо ответить на предшествующий вопрос: как нам жить на работе? Как превратить ее из каторги в радость? Как создать условия для выращивания новой неформальной культуры? К наследию советских времен здесь обращаться бессмысленно – в рыночном пространстве мы работаем совершенно по-другому, и нам от него не отгородиться.

Итак, тема статьи следующая: что нам делать с собой на работе? Куда от нее спрятаться? Что в результате получим? Указанные проблемы будем анализировать по двум оставшимся нетронутыми маркерам русского характера: феминности (женственности) наших проявлений и амбивалентности (переменчивости) нашего национального характера.

Рассматривая историю Средневековой Европы, известный историк Я. Гуревич писал, что благосостояние Европы зиждется на бесконечном и ежедневном труде. Ясно, что западноевропейский человек, выкарабкиваясь из зверства и рабства «темных» веков Средневековья (до 12 века), в самом себе мог опираться лишь на стиснутые зубы и упорство души, которая изначально таковой не являлась, но стиснула (душа) зубы и стала трудолюбивой, терпеливой, коммуникабельной и позитивной. Другого выхода у нее не было. Играть в вольницу, как в Польше, было невозможно – слишком много жертв в случае чего и слишком много населения сосредоточено на малых площадях. Уходить в леса и за Урал, как в России, она тоже не могла – оставалось переделывать себя.

В этом отношении нам, русским, не повезло. Нам всегда было куда идти: на Север, в монастырь, за Урал, от боярина постылого к новому царю Петру Алексеевичу, со стылых русских равнин на вольный Юг, в Степь, за Дон или в ту же Одессу, вольный город. В результате к 20-му веку мы сохранили свою душу в неприкосновенности, но ничего в ней не развили. Это предопределило нашу историю в 20-м веке, где нас распяли, как самых чистых и неиспорченных, но речь здесь не про историю, а про бизнес, поэтому говорим все это только для того, чтобы определиться: мы и русский человек начала века – одно и то же, не более, но и не менее. Исходя из этой, так сказать, парадигмы и будем вести разговор.

Феминность русской души

Что касается феминности, то если мы правы, и она, наша душа, действительно женственна, то для нас это очень хорошо и не очень хорошо для всех остальных - тех, кто не феминен. В самом деле, если наши оппоненты по бизнесу относятся к маскулинному (мужскому) типу характера, то что они могут противопоставить женскому? Естественно то, что любой мужчина может противопоставить женщине в коммуникации: ничего! Кроме, конечно, грубой силы, но в бизнесе она исключительна. Если же рассматривать другие феминные нации, например французов, то выяснится, что и они не имеют против нас шансов, поскольку их феминность так затаскана историей, что выродилась в преклонение перед грубой силой, как это французские женщины блестяще продемонстрировали во Второй мировой войне, несмотря на всякие возгласы «no rjedorjen!». Наша женская душа пока (пока!) существует во всей своей красе и мощи, и с ней лучше не связываться! Но если мы имеем дело с самими собой, и противостояние не нужно, как же проявляется феминная душа на нашей русской работе? Давно ли мы говорили нашему коллеге по работе: «Вася, брось, я доделаю за тебя твою работу»? Да никогда! Давно ли мы перестали вешать свои дипломы и сертификаты на стену? Да они и сейчас висят! Давно ли мы перестали приезжать на работу на лучших машинах и в лучших костюмчиках? Да нет, так и делаем! А как же иначе?

А вы еще представьте, что идет война, и тогда феминность наших проявлений станет очевидной. Вот летчики рисуют над своими кроватями звездочки сбитых самолетов противника. Вот выходят из боя, бросив товарища. Вот хвастаются перед товарищем новой скорострельной пушкой для ближнего боя. Бред, скажете вы. Но ведь мы именно так и поступаем, причем каждый день. Возможно, другие нации делают это иначе, возможно нет. Это все равно! На совещаниях мы говорим: «я предложил» («я заметил противника»), «я сделал» («я сбил»), «под моим руководством достигнуты показатели» («я молодец»), не видя, что все эти проявления – женские. Мы никогда не дарим победу коллеге, чисто по-мужски, и очень редко принимаем на себя ответственность за чужие ошибки. Это тоже мужское качество, и оно нам ни к чему. Мы – женщины. Так смиримся же с этим!

Количество женщин в бизнесе неудержимо растет. Являясь женщинами физически и благодаря феминности национального характера, женщины-руководители устраивают из компании «инкубатор» по выращиванию безответственности и легкомыслия. Мужчины - и те вроде бы сменяют пол! В нефтянке, в строительстве, - изначально мужских профессиях - мужики отгораживаются от остального «женского» бизнеса стеной мата – единственной стеной, непроходимой для женщин (или проходимой с трудом). Им больше нечего женщинам противопоставить! Они ничего не умеют, что женщины не умели бы делать лучше.

Этот крик о помощи можно было бы и продолжить, но это было бы чисто по-женски! А по-человечески: найти в нашей женской душе то, чего нет в мужской, и сделать на это ставку.

Изначально женскими считаются способность к состраданию, сопереживанию, артистичность, яркость проявлений. Западная система управления яростно борется с проявлением в нас этих качеств, но они есть, и их необходимо развивать. Творчество на рабочем месте может выражаться и в рисунках собственных детей, принесенных из дома, и в дизайне интерьера рабочего места. И если компания пойдет навстречу работнику в его попытках как-то украсить рабочее место, она поможет создать в коллективах климат «дома», в котором меньше устаешь и эффективнее работаешь.

В курилках сострадание всех ко всем перехлестывает через край. Враг один – генеральный директор! А если повесить стенд, где анонимно (чисто женская черта!) будут обсуждаться острые вопросы внутренней жизни фирмы? Неужели же это не пойдет ей на пользу? Уверены – пойдет!

Женская натура по-своему решает все вопросы, и если дать ей развиться, она станет делать это еще и красиво. Может быть, не очень рационально, но зато красиво. Так, может, лучше не учить лису строить жилища на воде? Она все равно будет спать в вашем курятнике, натуру не переделаешь! Но ее можно использовать себе на благо. Лиса ведь умна, в отличие от других! Найдите к ней подход – она научит вас, как надо красиво жить и работать.

Амбивалентность

Амбивалентность – это присутствие в натуре взаимоисключающих начал. Пошел, но не сделал. Сделал, но сломал. Сломал, но не починил. Конечно, так бизнес не строится! С нашей амбивалентностью надо что-то делать. Работа сделана? Обычный ответ: «Типа да». Еще есть хорошее словечко, вышедшее из употребления - «about». Это может означать все, что хотите. «Ты сделал работу? About. Это значит и «почти», и «нахожусь в процессе».

Мы берем из английского слова, помогающие нам проявлять свою амбивалентность: «really!» (действительно) употребляем как «реально» - «да», с оттенком удивления от того, что это действительно так, и не употребляем «just» («точно»), потому что точное значение убивает амбивалентность. «Сооl!» («клево!») не мешает амбивалентности, а «fine!» - мешает, потому что содержит позитивный оттенок. Но мы – сложные и амбивалентные, нам не нужен позитив. Нам необходимо, чтобы мы были интересны самим себе. А какой интерес в определенности?

Казалось бы, амбивалентность совершенно деструктивна для бизнеса. Но не тут-то было! Если натуре постоянно бросать вызов, полюса натуры объединяться для его принятия. Ей, натуре, будет интересно: справится ли? Поэтому если постоянно требовать от работников чего-то большего, при этом мотивируя их на это, то «это» будет достигнуто амбивалентными людьми гораздо быстрее, потому что зажжет их. А вот унылых форм бизнеса просим не мешать процессу! Русский человек не работает, а поет, не вкалывает, а пляшет!

Все это хорошо, мы амбивалентны на работе, но почему? Возможно, потому что мы выработали женскую модель поведения на работе. Но бизнес и женщины еще недавно не сочетались в одной фразе! Trade, торговля, была уделом мужчин, а уделом женщин – прялка. Когда же женщины устремились в бизнес, они обнаружили, что в бизнесе надо применять мужские качества: принимать решения, увольнять, говорить «нет», кричать. Женщинам пришлось все это проделывать, но если французские женщины, например, делали это с легкостью, то русским пришлось попотеть! Русская модель женщины предусматривала, прежде всего, женственность, и женщины не хотели с ней расставаться, как и не хотели быть неуспешными в бизнесе. Амбивалентность была выработана как неизбежное компромиссное состояние: я и волевая, и кроткая, и женственная и мужественная одновременно.

Так русскими женщинами была выработана амбивалентность на работе и успешно распространена на мужчин, поскольку мужчины своей, русской линии поведения не вырабатывали и не выработали.

Однако мужчины продемонстрировали нам великолепную приспособляемость под западный стандарт, которая может показать нам одну вещь: они не любят и не уважают себя. А, следовательно, и женщин, хотя те как раз достойны уважения! Мужчины не любят себя на работе, транслируют эту свою нелюбовь женщинам, и те тоже начинают ненавидеть себя на работе. Здесь мы сталкиваемся с интересным феноменом, достойным упоминания и занесения в качестве десятого маркера нации: маркер «отношение к себе».

Мы можем великолепно жить дома: забиться в угол и смотреть ящик. Но чтобы жить на работе, нам надо честно взглянуть в лицо самим себе и спросить себя: за что мы себя так не любим? За что мы не любим поляков, ясно: за 1918 год и за местечко Красное, где в 1813 году польские кирасиры и уланы прошли через нашу гвардию, отступая и прикрывая Старую гвардию Наполеона, как нож сквозь масло. Немцев мы не любим за 1941 год, страх и отчаяние тех дней. Французов мы не любим за Французскую революцию, а англичан – за английское самомнение. Во всех этих случаях у нас есть веские основания. Но у нас нет оснований не любить себя! Разве не русский мужик завоевал просторы Сибири? Разве не наш сухопутный народ построил корабли и поплыл за Лазаревым вокруг света? Разве не мы строили первые спутники, сами живя в землянках? За что же нам себя не любить?

Давайте отдадим себе отчет в том, что вокруг нас на работе – замечательные люди замечательного народа! Давайте будем ежечасно находить в себе хорошее, которое в нас есть, и не искать плохое, которого в нас тоже немало. То есть мы предлагаем хотя бы временно пожить в розовых очках. Когда в нас выработается автоматическое позитивное отношение к действительности вокруг нас, мы перестанем быть отравленными и станем здоровыми. После этого можно будет поговорить о корпоративной культуре и неформальных отношениях на работе.

Пора подводить итоги нашей «трилогии». Мы рассмотрели маркеры, по которым мы можем определить принадлежность или непринадлежность к русским хотя бы по внешним проявлениям. Оказалось, что быть русским не так уж и плохо – сложно, но интересно. Получилось, что с нами интересно общаться, потому что мы никогда не говорим прямо то, что думаем, нами интересно управлять, потому что мы ненавидим управляющих нами. И все было бы прекрасно, перед нами открылись бы величайшие перспективы, если бы мы любили себя.

Итак, ответ на вопрос «как нам жить на работе» прост. Надо любить себя. Многие годы русские и нерусские люди ищут секрет русской души. Секрет в том, что секрета нет. Секрет в том, что мозаика еще не сложилась в рисунок, и глаз ищет его и не может найти. Тогда он говорит о каком-то «секрете души». Вот «галльский ум». Он родился как ответ на безнадежность ситуации, когда жить было невозможно, а не жить было бесперспективно. И французы придумали и ушли в себя. Но как родилась русская душа? Ответ - никак. Она еще не родилась. Игра заканчивается, когда, видите ли, пятнадцатая костяшка встанет на свое место. В данном случае маркеров у нас было девять: высота контекста, стремление к определенности, феминность, дистанция власти, амбивалентность, креативность, коллективизм, монологичность и краткосрочность прогноза. Маркеры сложились, но игра не закончилась. Характер не сложился. Мы не поняли, какие мы.

Добавим десятый маркер: отношение к себе. Сейчас стрелка указывает на «бурю». Когда она встанет на «ясно», мы полюбим себя таких, какие мы есть и наш характер, наконец, сложится. И тогда уже с нами ничего нельзя будет сделать. С нами останется только сотрудничать. Тогда ответ на вопрос: «как русским работать с русскими», будет содержаться не в трех статьях, а в одной фразе - «сотрудничать».

Заключение

Когда мы полюбим себя на работе, то перестанем от нее бегать, как черт от ладана. Мы не будем делать ее быстрее, мы будем делать ее медленнее и лучше. Вряд ли мы станем ее любить, ведь работа не то, что следует любить. Но наш бег по кругу остановится. Мы не станем убегать от работы – не станем убегать и от домашних дел. Перестанем убегать от своих детей и женщин, перестанем ломать комедию с нашими друзьями, а те непременно приведут нас опять на нашу работу, от которой мы уже не бегаем. Наша жизнь станет длиться и перестанет бежать по кругу. Мы, наконец, начнем жить.

Итак, все наши маркеры выстроились по порядку, кроме одного: отношения к себе. Начнем с него, пожалуй? Завтра же.